Ангкор-Ват и не только. Из повести Ирина

        Граница всего в нескольких часах езды от Паттайи. Экскурсия на три дня. Ещё раз напомнили, что путь к Богу, истинный путь, заведомо труден у другого чуда света, здесь, в Камбодже. Храм Ангкор-Ват, на каждый следующий этаж ступени выше. Не всякому смертному доступно. Понимали: чем ближе к Богу, тем круче ступени. Смотрим вниз: копошатся люди. Даже с такой высоты они кажутся маленькими. «А как же с Божественной? Нас и вовсе не разглядеть, – оправдывает Его Ира, – поэтому и возникает путаница в судьбе».
        Вы знаете, кто такой стегозавр? Я – нет. Ира знает, это – динозавр, живший сто пятьдесят миллионов лет назад. Причём здесь динозавр? Вроде бы, ни при чём, где тысячи разных фигур и барельефов небесных танцовщиц, апсар, среди них – единственный с этим зверем. В чём странность: во-первых – зачем он тут, и, во-вторых, – стегозавр не обитал в Юго-Восточной Азии. Как могли древние кхмеры его изобразить, если никогда не видели? Апсар, они, наверное, тоже не видели. Но девушки вышли прекрасными. Учёные удивляются точности воспроизведения... стегозавра, я удивляюсь Ире. Она в своё время заинтересовалась этим барельефом и хотела непременно найти (наш гид не знал, где он), нашла и потрогала загадку. 
       Поражает величие ранее сделанного. А сейчас, мы такого представить не могли, вдоль дороги места для жилья: на четырёх столбах крыша или тент, четыре или три стены чем-то закрыты. Это разодранные коробки, остатки досок, куски пластика. Есть настил, очень маленьких размеров — пол. Сидят дети. Полиэтиленовый мешок, или два-три, кто побогаче, с домашним скарбом. Сыро, приходится вещи прятать. Всё. Это дом. Здесь проходит жизнь. Рядом яма с водой глинистого цвета, где плещется несколько уток. В автобусе стихли разговоры, у Иры глаза грустные: «Наследие красных кхмеров, а сподвижник Пол Пота до сих пор глава местной провинции».
      Едем на озеро Тонлесап, его называют сердцем Камбоджи. Оно «бьётся» – увеличивается и сокращается во время сезонных приливов и отливов. («Кардиолог» сказал бы что «у истории пульс нормальный). Здесь водные жители. Вся их жизнь проходит в домах-лодках разного размера и формы. На одной под крышей натянут гамак, там кто-то спит – второй этаж. На других огородики и школа, магазинчик и храм. Здесь рождаются и умирают. Сейчас появился доход от туристов. Возят на специальных лодках. Бизнес на бедности. На воде лавки с сувенирами, поделками, есть где перекусить. Обступают лодочки с продавцами, потом нас везут показать крокодилов – метра полтора. Лежат они в деревянном ящике, места мало. Создаётся впечатление, что всё понимают. Глаза человеческие, не мигают. Некоторые обнялись передними лапами — прощаются друг с другом и с той жизнью, которая им досталась. Смотрят на нас. Дадут им ещё день … или нет? Видеть глаза ни в чём не повинной, беззащитной жертве, мы не можем. Убегаем. Не зря такой всплеск вегетарианства. Люди стали человечнее, но далеко не все. Ира уговаривала меня перейти. Теперь соглашусь.
      В городе ювелирные магазинчики. Изделия из серебра, изумруды, сапфиры, рубины. Говорят, натуральные. Цены смешные. Некоторые наши строят на этом свой бизнес. Покупателей нет, редкие туристы. Ира выбрала серебряный чайник для заварки и какие-то мелочи. Умоляющие глаза продавщиц. Как у крокодилов. Почему-то перед ними стыдно.
      На границе снуёт народ. В Камбоджу стоит вереница длинных тележек, заваленных купленным в Таиланде. (Налог на ввозимый товар берут с автомобилей.) Маленькие, потные от натуги люди тащат непосильный груз. На лицах улыбки осторожной надежды.
      Стоим с нашими, дожидаемся отставших. Ира замечает:
— Как Вайнсбергские женщины.
Из группы вопрос:
— Кто такие?
      Ира поясняет:
— В ХII веке из долго несдающейся крепости, осадивший её король разрешил, смилостивившись, выйти одним женщинам и взять с собой только самое ценное: то, что смогут на себе унести. Женщины вышли и вынесли на плечах своих израненных мужчин. Король сдержал слово, их жизнь была спасена.
— А при чём здесь Камбоджа?
— В Камбодже тоже была долгая осада, только «внутренняя». И она осталась в памяти. В наше время ещё неизвестно, что страшнее — результат видели. Здесь уже мужчины выносят — надрываются, чтобы обеспечить какое-то существование семьям. Все хотят жить лучше. Как это сделать — вопрос один для всех. Каждая страна решает его по-своему. Иногда ей мешают или помогают.
    Причудливы зигзаги цивилизации. Потрогали их руками, как стегозавра. Вспомнили, что обсуждали иранский зигзаг, когда водили экскурсию в Эрмитаж. Как они удивились, увидев в своём, персидском зале, женские портреты. Свою историю от них в Тегеране спрятали. «Путь в тысячу ли начинается с первого шага» – точен Лао-цзы. Пойти можно даже в «нужную» сторону, а потом свернуть. Вернуться труднее.
            



Фото. Ирина Гриненко