Она

Она упала. Ее не стало в один миг.
Представьте свечу, которая резко гаснет, как только фитиль становится настолько короток, что не поднимается над растопившимся воском. Так и она. Еще секунду назад ее свеча светила, но сейчас с шипением огонек потух.
Она упала. Но еще боролась за жизнь.
Так человек, которого затягивает в омут, пытается схватиться за заросли камыша. Бесполезно, но с невероятным усилием.
Она упала. Но пыталась что-то сказать.
В этом хрипе было все: нежелание умирать, безысходность, любовь, которую она не до конца отдала девятилетнему сыну и любовь, которую почти не дала годовалой дочери.
Она упала. Но пыталась смотреть на любимые лица из-под приоткрытых век.
Бесполезно мальчишка носился по дому, помогая отцу. Бесполезно он пытался звать маму.
Она упала. Она не отозвалась.
Потом приехали врачи, которые лишь пожали плечами. Потом понабежали соседи, как стервятники на тело умирающего в пустыне путника.
А мальчишка, не понимающий, что происходит, смотрит на других – плачущих и неплачущих людей и, понимая, что так надо, пытается выдавить из себя слезы. Слезы, которые не идут. Слезы, за отсутствие которых потом будет стыдно всю жизнь.
Мама дома, только она тут уже не хозяйка. Она, одетая в свой любимый костюм, лежит, как королева, осыпанная цветами со всех сторон. Цветами ненастоящими. Чужими и придуманными, как эмоции многих в этой комнате.
А люди все валят. Со всех сторон. Приходят пешком, приезжают на машинах. Десятки новых, незнакомых лиц. Кто эти люди? Где они были все эти годы?
А ведь странное дело, не правда ли? Посчитайте всех людей, с которыми вы общаетесь. Посчитали? А теперь подумайте – а сколько из них будут с вами через, допустим, двадцать лет? Таких наберется очень мало. Но они будут теми, кому вы поистине нужны. Зато после смерти, к вашему гробу придут сотни человек и будут наперебой кричать, что они знали вас лучше, чем кто-бы то ни был. Что это? Страдание по вам? Горе об утрате? Нет. Лишь желание возвысить себя перед другими.
В комнате людей все больше. И вот, мальчишку выгоняют отсюда. Отрывают от последних минут рядом с самым близким человеком. Хотя, признаться, мальчуган только и ждал этого момента. Ему тогда все казалось игрой и неправдой. Все это было одним большим спектаклем, о котором его не предупредили.
Даже когда улыбающееся даже после смерти лицо мамы накрыли крышкой гроба. Даже когда красный ящик спустили на дно глубокой ямы. Даже когда мальчуган бросил три горсти земли вниз. Он не понимал, что не увидит больше родного лица, что не услышит звонкого смеха любимого человека, что не почувствует больше материнской заботы.
Он не понимал, что мамы не стало.
Только со временем он поймет, что не успел подарить ей тысячи цветов, миллионы поцелуев и миллиарды теплых слов. Только со временем он осознает, что она была его единственной опорой, и что он сам теперь опора для многих, которую ничто и никто не поддерживает. Только со временем станет ясно: она та, с кем он бы поделился всеми своими секретами.
И вся эта недосказанность, непережитость, потеря и одиночество будут терзать сердце и душу. Все, что ему часто будет хотеться – прижаться к ее рукам и говорит обо всем на свете.
Но ее не стало. Ее не вернуть. Она ушла. Она… упала…