Ошибка отца Тиберия

Отец Тиберий (в миру Константин Сергеевич Гванцердринцер) сидел на кушетке и рассматривал зарубежные спортивные журналы. Разными правдами и неправдами, из-за проржавевшего железного занавеса к нему попадали эти журналы, которые он собирал уже много лет. Не зная языка, отец Тиберий любил рассматривать красочные фотографии спортсменов и особенно ему нравился бейсбол. Как вид спорта он для него был абсолютно непонятен, но как раз это ему и нравилось, так как нес  в себе некий налет тайны, неизведанности и даже определенной мистики.
    Отец Тиберий был по натуре тихим бунтарем. В лоно церкви он подался именно по этой причине, чтоб как-нибудь противостоять существующему режиму, хотя, по своей натуре, был глубоко неверующим человеком, уважал Дарвина и тайно изучал ученье каратэ.
    Когда опускалась ночь, он зажигал свечку и химическим карандашом писал антиправительственные листовки, призывая к свержению власти насильственными путями и организацию трибунала для всех членов правительства. При первых лучах рассвета, отец Тиберий тушил слюнявыми пальцами свечу, рвал листы на микроскопические кусочки, чтоб не дай Бог кто-нибудь не прочитал их и звучно зевая укладывался спать.
   Дьяком у него служил некий Митроха, штатный сотрудник низшего звена идеологического отдела соответствующего учреждения, с которым отец Тиберий согласовывал все свои проповеди. При воскресном служении Митроха строго следил, чтобы тот не отступал от утвержденного текста ни на один вздох.
   Митроха подворовывал из худой церковной кассы, разбавлял кагор испитым чаем и вел строгий учет прихожан.
   Но прихожан было мало и особой работы не было, так как в городе Пярдунове к церкви относились скептически и только люди преклонного возраста посещали службу, да еще в жаркие дни, туда заскакивали проветрится торгующие рядом, горячие продавцы овощей и фруктов.
  Митроха писал письма в отдел, просил направить его женский монастырь, находящийся в соседнем районе и его просьба рассматривалась.
  Однажды Митроха решил отметить какую-то круглую дату деяний своего учреждения, но вина в церкви не оказалось. Он вспомнил, что у отца Тиберия в спальне стояла бутылка коньяка, который он чайной ложечкой  иногда добавлял себе в какао.
  Митроха крадучись подошел к двери, где должен был почивать Тиберий, осторожно приоткрыл и заглянул внутрь. Отец Тиберий сидел за столом, перед ним стояла зажженная свеча, голова его лежала на столе и он спал. Митроха тихонько ступая вошел в комнату. Проходя мимо отца Тиберия, он случайно бросил взгляд на лежащие перед ним листки бумаг и остановился как вкопанны. Потом осторожно взял бумаги и поднес его к глазам.
 По мере прочтения, глаза Митрохи постепенно расширялись и в конце они стали шире его скуластого лица.  На листе был расписан детальный план катастрофы: Там была перестройка Кремля под гостиницу, разрушение трибуны мавзолея, переименование северной столицы, отмена крепостного права, разборка Берлинской стены, введение свободной торговли, переход на рыночные отношение, распад страны на отдельные государства, строительство завода имени Кока-колы, а также (Митроха даже всплакнул от ужаса) расчленение самого главного трупа страны на мелкие сувениры и продажа их на инвалюту.
  У Митрохи от подобного святотатства пересохло в горле до самой прямой кишки. Он издал утробный звук и тут отец Тиберий проснулся. Увидев в руках Митрохи свои записи, он всхлипнул и вцепился ему в глотку. Митроха отпрянул назад, споткнулся и упал на спину, а отец Тиберий навалился на него. Митроха не мог сопротивляться, так как руки его были заняты компроматом, который он боялся выпустить, видя в них свое резкое повышение по служебной лестнице. Отец Тиберий держал его за шею и сжимал все сильнее и сильнее, зная, что терять ему уже было нечего. Наконец Митроха дернулся и испустил дурной дух. Бумаги так и остались зажатыми в его руках.
 Придя в себя и сознавая всю прелесть содеянного, отец Тиберий быстренько выволок Митроху во внутренний дворик,  перекинул его тело через свой гоночный велосипед и, прихватив лопату, рванул за город. Выйдя за пределы Пярдунова, отец Тиберий на одном дыхании выкопал глубокую яму, столкнул туда то, что раньше было Митрохой, заровнял землю, попрыгал на ней и двинулся домой.
 Хотя день был не субботний, он плюнул на все правила, растопил баньку, смыл с себя всю грязь с грехами, и затем, надев белую шелковую ночнушку, принял сам у себя исповедь и улегся спать.
  Спал он на удивление спокойно и утром встал выспавшийся и свежий.
 Митроху хватились денька через два, вяло поискали его, и не найдя, успокоились. А через неделю к отцу Тиберию прислали нового смотрящего. На сей раз это была женщина, Ангелина Коктебель, крепкая и задастая стажерка того же учреждения, в котором служил Митроха. Отец Тиберий был очень доволен новым дьяком, стал намного осторожнее по ночам и дверь своей комнаты закрывал на щеколду.
И зажили они душа в душу, а по праздником, даже тело в тело!