Радости жизни
Увидев копошащегося дедушку, к нему тут же подбежал восьмилетний внук Макарка.
– На покос собрался деда? – радостно спросил он.
– На яго милый. А то рядки сопреют, ежели их не перевернуть. – подмигнул старик любопытному мальчугану.
В этом году лето было необыкновенно жарким. Сначала, правда, шли дожди, но с середины июня стало по-настоящему припекать. Почти каждый день, температура в тени доходила до тридцати градусов. Даже коровы на выпасе старались не выходить на луг под открытое солнце и лежали под кроной деревьев.
– А меня возьмешь с собой? – жалобно попросился Макарка.
– Жарко ведь, милок. Намаисся ты там со мной.
– Ну, возьми, возьми! Брал же раньше?! – закапризничал внук.
Раньше Кондрат и вправду частенько брал Макарку с собой на покос, но сейчас, когда на улице стояло неимоверное пекло, ему было жалко парнишку.
Тут из закуты, с наполненным наполовину подойником молока вышла бабушка, которая слышала их разговор, и ласково улыбаясь посмотрела на внука.
– И вправду жарко, Макарушка. Намучаешься на покосе-то. Сидел ба дома.
Кондрат тем временем, заправив из канистры полный бак мотоцикла сел во дворе за стол и подозвал к себе Макарку.
– Ну, айда сюда помощник. Посиди со мной, милок.
Дедушка достал из кармана шаровар обрывок помятой газеты, тряпичный кисет с домашним самосадом и наскоро соорудив козью ножку, закурил. Воздух тут же наполнился ядреным запахом табака.
– Эх, лето-то какое нонче! Красота! Постояла ба погодка-то еще пару недель. Штоб отстрадоваться всем честь по чести. – глядя куда-то вдаль сказал дед. – Бывало раньше, когда я ишшо маленьким был, вот как щас ты внучек, старики у нас в деревне Богу молились, штоб погодку для страды хорошую послал. С иконами по улице ходили. А как же без погоды? У многих ить в хлеву по нескольку голов скота тогда было. А ежели сена не будет, то чем их родимых кормить? Ведь ни мякоти, ни другого корма, тогда сроду не было. Это щас можно че угодно в колхозе достать, были ба гривенники. Да хоть хлебом магазинным корми, не воспрещается. А раньше только сено и было.
Макарка с любопытством смотрел на деда, слегка приоткрыв рот.
– А потом дедушка Ленин устроил революцию и началась гражданская. Мы тогда ой, как плохо жили. Тятя наш с беляками воевал, а мы у матери семеро по лавкам, голодные сидим. Коровенка у нас была, как щас помню, Рыжухой звали. Мама вечером идет ее доить, а мы гуськом за ней. И сидим у подойника, как завороженные. Есть всегда хотели. Молодой-то организм все время хочет есть. Вот ты зря милок всегда отказываешься кушать. В еде ить сила вся, родимый.
Кондрат аккуратно погладил русые волосы внука и задумался.
– Че это я к вечеру отца покойничка вспомнил? Не к ночи помянутого. Добрый он шибко был у нас Макарушка. Помню, когда наши тут колчаковцев гоняли по лесам, тятю командир домой отпустил на побывку. Он нам, как щас помню, краюху хлеба принес и два куска сахара. Где уж он их взял в лесу, ума не приложу. Кто-то из соседей, увидев его, донес куда следоват, што он, дескать, дома объявился, и ночью к нам белогвардейский отряд пожаловал. Батька, увидев их в окошко, тут же из избы в одних портках выбежал, да в ботве на огороде схоронился. Весь дом они тогда вверх дном перевернули. В хлеву коровушка наша горемычная замычала. Беляки у нас ее тут же и забрали кормилицу. Как тогда мама не упрашивала лиходеев, как не хлопотала, все без толку. Мы, помню, на печке в угол забились и ревели.
Закончив свой рассказ, Кондрат затушил пальцами огарок самокрутки и растоптал его сапогом.
Солнце спряталось за Лысой горой и на улице стало темно. За воротами послышался стрекот сверчков и кваканье жаб в соседнем болотце.
– Ну, пойдем спать, мой хороший. Раз решил со мной завтра ехать.
В избе была духота. Всю ночь Макарка соскакивал с кровати и смотрел на висящие на стене часы. Он боялся, что проспит и дедушка уедет на покос без него.
– Макарка! – склонившись над внуком прошептал дед. – Вставай родимый.
Макар кое-как продрав слипшиеся глаза, сел на кровати. За окном было темно.
– Уже утро, деда? – тихим, заспанным голосом спросил он.
– Утро, милок. Просыпайся потихоньку.
Тут в комнату вошла бабушка и увидев сидящего с взъерошенными волосами внука заулыбалась.
– Да родимый ты мой! Спал ба, да спал ба! Дедушка ба один съездил. Вот вырастешь большой, наездиться успеешь по покосам.
Макарка сообразив, что может остаться дома, быстро соскочил с кровати и опрометью побежал к умывальнику.
– От неугомонный. Всю ночь ить караулил время, а под утро заснул. Гляди там, шибко не гони. С парнишкой едешь ведь. – погрозила бабушка пальцем.
Кондрат аккуратно уложил в рюкзак полбулки ржаного хлеба, рульку копченой колбасы, овощи с огорода и термос с чаем. Вышел во двор и завел мотоцикл.
Макарка наскоро одевшись, выбежал на улицу и запрыгнул в люльку.
– Ну, с Богом! – перекрестился дед. – Поедем помолясь.
На улице начинало светать. За ночь немного остывшая земля обдавала путников освежающей прохладой и от этого дышалось легко и вольготно.
К воротам домов бабы выгоняли в стадо коров, и толком еще не проснувшиеся буренки шарахались друг на друга, поднимая пыль и протяжно мычали. Кое-где заголосили петухи и залаяли собаки. Новый день вступал в свои права.
Выехав за околицу стало совсем светло. Только что взошедшее на востоке солнце, уже начинало пригревать.
Кондрат не спеша вел мотоцикл по до боли знакомой дороге. Макарка, крепко вцепившись в ручку коляски, с любопытством разглядывал стоящие у дороги вековые сосны, окруженные высокой, душистой травой и лесными цветами.
Проехав несколько километров, дедушка свернул с тракта на полевую дорогу и остановился.
– Ты погляди Макарка, как жарит-то уже! – морщась от солнышка сказал дед. – Ох и день опять сегодня будет. Не день, а испытание. Лишь ба сердце выдержало.
Макарка выпрыгнул из люльки и побежал за бабочкой.
– Да куда ж ты без сачка-то, постреленок? – достав из рюкзака термос, прокричал дед. – Пойдем внучек лучше чайку попьем, да дальше ехать надо.
Макарка расстроенный тем, что не поймал бабочку, подошел к мотоциклу и сделав несколько глотков, залез обратно в люльку.
– Жарко деда чай-то пить!
– А я тебе милок, че вчера говорил? Терпи теперь, братуша. Скоро будем на месте. Там и отдохнешь, хороший мой.
Кондрат убрав в багажник вещи, завел мотоцикл и они не спеша поехали дальше.
– Смотри деда! Смотри! – пытался перекричать рев мотора Макарка, показывая на огромную птицу на старом стоге сена.
– Это коршун милок! – улыбался дед. – Мышей караулит!
За дорогу путникам повстречалось еще много всякой лесной живности. Были и парящие высоко в небе ястребы, и прыгающие по полю неуклюжие тетерки, и быстроногие косули, мечущиеся зигзагами от тарахтенья мотоцикла.
Прошло около часа. Дедушка с Макаркой доехали до места.
Разноцветным ковром широко раскинулся кондратовский покос от березового леса до ложка. Кое-где на бескрайних просторах равнины виднелись кусты шиповника и чудом уцелевшие трухлявые пни. Повсюду был слышен стрекот кузнечиков и жужжание вездесущих шершней. Бабочки и стрекозы, разгоняемые неизвестными лесными птичками, выписывали в воздухе необыкновенные пируэты. На земле ровными рядами лежала сухая трава и пахло сеном. От такого простора на душе Макарки заиграла музыка.
Загнав под деревья мотоцикл, Кондрат отвязал грабли и положил их на землю.
Макарка уже вовсю собирал в горсть перезревшую землянику и тут же ее ел.
Старик переодевшись в белую рубаху и повязав на голове платок, взял грабли и пошел к рядам под палящее солнце.
– Пойду пороблю Макарка, пока ишшо не совсем жарко. Если захочешь пить внучек, открой термос, или к родничку сходи. Только смотри, из ключика много не пей, студено, и гляди, чтоб конский волос в кружку не попал.
– Иди дедушка! Я тут у мотоцикла поиграю. – крикнул Макарка, и сорвав тонкую вицу, вновь пустился за бабочкой.
– Ох и энергии у сорванца! – сиял дедушка.
День был в самом разгаре. Кондрат закончив ворочать ряды, весь в мыле сидел на расстеленном у мотоцикла брезентовом пологе и курил.
– Ох и жарища! Моментально сохнет как трава-то. – с усталостью сказал старик, вытирая платком вспотевшее лицо. – Ну, и ведра нонче. Слава тебе Господи! – и перекрестившись три раза, поцеловал нательный крестик.
Достав из рюкзака еду, старик сделал бутерброды с колбасой, нарезал дольками овощи и разлил в кружки теплый чай.
– Видишь, как мяско-то с молочком Макарушка достается? Сколько потов должно сойти, чтоб прокормить коровок. – поучал внука Кондрат. – Некоторые у нас приспособились сено-то в колхозе покупать. Фермеры, мать их! Так-то че скотину не держать, с деньжатами? А ты попробуй так вот самолично накосить, сгрести, да утоптать в стога. Поглядел ба я тогда на энтих едоков.
Закончив трапезу старик собрал оставшуюся провизию в рюкзак и уложил его в багажник.
– Ну, вот и дальше можно робить. На сытый-то желудок, все веселее граблями махать.
От поднявшегося после обеда легкого ветерка, кое-где на небе появились кучи белых облаков и стало не так жарко.
Макарка хорошо покушав лежал на пологе, и прищурившись смотрел куда-то в небесную даль.
Когда вернулся Кондрат, уставший за день парнишка крепко спал.
– Намаялся, помощник мой. Даже будить жалко. – любовался дедушка на внука.
На улице начинались сумерки. Оранжевое солнце медленно садилось за синий лес вдали у горизонта. День страды подходил к концу. Кондрат привязав грабли к коляске мотоцикла, аккуратно дотронулся до плеча мальчугана и стал его тихонько будить.
Свидетельство о публикации №218121600372
красотой растительности дикой и надышаться её ароматами!Спасибо ,Александр!
Всего Вам Светлого и Доброго! Удачи в Творчестве и Вдохновения!
С уважением Вера.
Вера Шиленкова 08.11.2019 19:52 Заявить о нарушении
Александр Мазаев 19.11.2019 16:06 Заявить о нарушении