Мир тесен

Мир тесен

Как мир наш тесен!
В который раз я убеждался в этом, возвращаясь из командировки.
Виктор Сергеевич, – я обратился к своему сослуживцу-соседу – ты знаешь, у кого я нынче квартировал в столице? И не догадаешься! У матери Рождёнова! Помнишь шебутного старлея, комбата 6-го дивизиона? Да-да, сына генерал-лейтенанта. В Москве я созвонился со своим земляком, Павлом Лужиным, мы с ним одно училище заканчивали, да пути наши разошлись. Он в основном за границей служил, а я по Союзу мотался. Мы до сих пор с ним переписываемся да созваниваемся. Вот он и пригласил меня к себе, но гость тогда хорош, когда гостит до трёх суток, а жить в тесной квартире, да ещё целый месяц – такого мне совесть не позволит. Таким образом, я снял комнату, по его рекомендации, у миловидной, седой, как лунь, соседки, как он выразился: вдовы одного высокопоставленного военного. Она свою огромную квартиру никому не сдавала, хотя и бедствовала, но Павлу не отказала.
После внезапной кончины мужа, Мария Семёновна оказалась у разбитого корыта: в стране – бедлам, пенсия – копейки, а единственный сын, её надежда и опора после того, как обобрал мать – в бега ринулся. Говорят, бомжевал-бомжевал да сгинул.
Однажды вечером я возвратился на квартиру промокший насквозь. Дождь целый день лил, как из ведра. Встречает меня Мария Семёновна и молча подаёт халат мужа. Я, после ванной, в него переоделся и, в свою очередь, решил её отблагодарить. Открыл коробку конфет и откупорил бутылку «Хенесси».
Старушка немного отпила коньяка из фужера и расплакалась:
– Этот коньяк, – любимый напиток моего покойного Александра Ивановича, а конфеты… он такими же часто меня баловал…
Она привстала из-за стола и достала, из секретера, семейный альбом.
Да, как мир наш тесен!
Я был буквально ошарашен и подав-лен историей её жизни, которую она мне наполовину рассказала, ибо другую половину я и сам неплохо знал: удачный брак, успешная карьера мужа, счастье и любовь в семье – всё это предвещало ей осуществление меч-ты замужней женщины, если бы не одно обстоятельство: она была бесплодна.
После нескольких лет колебаний, Мария Семёновна уговорила мужа, и они взяли из детдома ребёночка – мальчишку лет четырёх, и усыновили его, дав имя: Александр.
Да, видно, «не пришёлся двор к нему», как иногда перефразируя, поговаривают в народе, хотя офицерский дом был чашей полной всего, чего бы душа ни пожелала. Но, вопреки этому, мальчишка рос взбалмошным, настырным и эгоистичным.
– Дурная кровь! – однажды не выдержал её супруг, – а от судьбы не уйдёшь!
И, всё же, он по-своему любил и оберегал от бед своё непокорное и сумасбродное чадо.
Если бы не старший Рождёнов, буквально впихнувший своего сынка в военное училище, то сидеть бы ему на нарах ещё с отроческих лет. Так, с горем пополам, Сан Саныч Рождёнов закончил училище и получил своё первое офицерское звание: лейтенант.
Переменив за несколько лет службы несколько воинских частей, он вскоре был переведён в нашу бригаду ПВО, в звании старлея.
Этот офицер, да и не офицер он, а армейский гопник со звёздочками на погонах и с заводным механизмом кое-где, не знал ни дня без приключений. Ладно, сегодня нажрался и подрался в привокзальном ресторане, или в электричке «стоп-кран» сорвал и менту, при этом, в морду дал. Это мелочишки, так, для гарнизонных кумушек семечки полузгать да посплетничать. А вот сесть за руль тягача с боевыми ракетами и перевернуть его набок, да помять их, или во время несения боевого дежурства обесточить всю установку ракет, и этим сорвать боевую работу дивизиона! Это серьёзно! Иных, не то, чтобы званий и должностей лишали, но и в Сибирь они загреметь могли бы, а Сашу Рождёнова – разве что пожурят немного, и только.
Сидим, бывало, на совещании в кабинете командира дивизиона, а его подполковник, Верещагин Пётр Серафимович, при всех, вдоль и поперёк чихвостит за очередную провинность. Рождёнов стоит поникший и несчастный – ни слова в ответ: видать переживает, видать горестно и совестно ему…
Вдруг звонок.
– Командир дивизиона подполковник Верещагин на связи!
– Пётр Серафимович, добрый день. С Вами говорит генерал-лейтенант Рождёнов. Как Ваше здоровье? Как служба? Как там мой, Господи, прости меня, охламон себя ведёт?
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Александр Иванович, у нас всё в порядке.  Никак не нарадуемся успехам в боевой и политической подготовке Вашего сыночка, – Александра.
Глядим мы все на старлея Рождёнова, а он уже расслабился и развалился на стуле. Улыбается во весь рот…
– Так вот, товарищ генерал, на днях я подал рапорт по инстанции, с ходатайством о присвоении старшему лейтенанту Рождёнову Александру Александровичу очередного воинского звания: капитан.
– …?
– Никак нет, Александр Иванович. Я ничего не утаиваю от Вас и ничего не преувеличиваю. Но, если будет необходимость, с Вашего позволения, я его сам приструню…
– …?
– Так точно!.. Никак нет!.. Спасибо!.. До свидания… А ты, что здесь расселся, паскудник? Мне что, твоего отца, уважаемого и заслуженного генерала, огорчать, что ли? Не дождёшься!
Вскоре, действительно, старшему лейтенанту Рождёнову было присвоено звание: капитан. И, что Вы думаете? –  С него, как с гуся вода! Обмыл Саша очередное звание и разбил командирский «УАЗ-ик», а уходя с позиции, бросил окурок в траву и сжёг свинарник. Хорошо, что хоть животных успели спасти, да от леса и позиции с ракетами, огонь отвести и погасить.
Взвыл наш Верещагин от злости и бессилия: за что его, старого вояку и фронтовика, так Бог наказал, и послал ему это исчадие ада? Неизвестно, чем бы их взаимоотношения закончились, да разнарядка выручила. Затребовали от бригады двух лучших офицеров части для учёбы в академии. Вызвал он капитана Рождёнова в свой кабинет и говорит:
– Вот тебе документы. Я лично выклянчил их у комбрига. Езжай подальше от греха, учись и командуй себе дивизионами, бригадами, округами, хоть у чёрта на куличках, только не здесь: в нашем округе, и не дай Бог, в нашей бригаде!

И чем, ты думаете, закончилась эпопея службы незабвенного капитана Рождёнова? Ан-нет же, ни в нашу бригаду, ни в соседнюю, ни в какую-либо иную, из академии он не возвратился. А почему? Ответ прост: звание у начальника академии тоже генеральское, и что ему делить со столь грозным генералом Рождёновым? Да, ничего!
«Съели» Сашеньку Рождёнова ровно через месяц после зачисления. В те времена из Вооружённых Сил СССР просто так никого не увольняли. И, чтобы уволить офицера, для этого должно было быть два условия: суд чести и разжалование вплоть до рядовых, или увольнение через медицинскую комиссию. Выбрали второе: капитана Рождёнова уволили на основании диагноза: шизофрения на почве алкоголя.
Отец попытался, было, вмешаться, да покровители у начальника академии оказались гораздо выше, чем у него, и пришлось генерал-лейтенанту Рождёнову самому подавать в отставку, то бишь, уйти на заслуженный пенсионный отдых.
А вскоре в соседний дивизион прибыл ещё один старлей на должность начальника штаба дивизиона, сын генерал-лейтенанта Кубарева. Грамотный, дисциплинированный, требовательный и справедливый офицер. Побольше бы таких, армия от этого только бы выиграла.
Но это уже другая история.