Женское начало

«Какие у тебя, родная, руки!
Отдельно их вытачивал Господь.
И пальцы их воздушнее, чем звуки,
И их едва удерживает плоть»…
С. Таратута . Руки

Наконец, мы подошли к «женскому началу» в поэзии и жизни поэта. В 2003 году в его жизнь  вошла только что вернувшаяся из Центральной Америки  балетмейстер, режиссёр Ольга Давыдова, с которой он в марте 2012 года оформил официальный брак.. Сейчас она не только жена, но и секретарь-редактор, повитуха новых стихов и хранитель его поэтического архива. В жизни Таратуты  появился крепкий тыл…
В 2006 году Ольга уже активно участвовала в жизни Сергея: во вступительном слове от издателя двухтомника стихов говорится, что «Музой проекта стала Ольга Давыдова, благодаря деликатности которой удавалось гармонизировать интересы участников». Буду пытаться здесь рассказать об удивительном таланте Ольги и её деликатности... Мне нравится мистифицировать. И в появлении женского начала в стихах С. Таратуты ясно  вижу руку судьбы и помощь Провидения…
 
К осознанию «женского начала» поэт приходит где-то в районе 2005 года, после её появления в его жизни, а именно ей посвящено это четверостишие, это откровение зрелого человека, готового вступить в завершающий этап своей жизни и творчества:

Что такое женское начало?
Как бы долго не гадали вы,
Это ощущение причала
Посреди штормящей синевы.
 
Трудно полному сил творческому человеку думать и говорить о завершающем этапе, но тем не менее возраст берет своё… Поэт начал думать о причале. Попросту говоря, решил остепениться.  Биографии людей и их судьбы -  трудно найти что-либо более загадочное и волнующее. И таким загадочным и волнующим образом в 2003 году пересеклись судьбы Сергея и Ольги. У Сергея в то время заканчивались отношения со  своей второй женой Ириной, а Ольга только что вернулась из экзотической страны Гватемалы, где  работала по контракту балетмейстером. Судя по фотографиям, неплохо там она себя чувствовала среди пышной природы между двух океанов, восстанавливаясь после трагических переживаний, связанных со смертью любимого  мужа-музыканта и отца её единственного сына Владимира...
Сергей сразу своим  чутьем отметил для себя эту женщину, необходимость её присутствия в своей судьбе. И поведение его сильно изменилось: если раньше он никогда женщин не искал, не звонил им, они сами находили и добивались его, то теперь поэт начинает ухаживать за своей избранницей и понимает, что хочет серьёзных и долговременных отношений. И это ухаживание и проверка правильности своего выбора растягивается почти на 10 лет!
Будучи физически и психически очень здоровым человеком, с  чувством дома, выросшим в атмосфере правильной советской семьи, и человеком верующим, он безусловно понимал-осознавал,  что хоровод бесконечных встреч-приключений со всё новыми женщинами, поклонницами его таланта должен когда-то и как-то закончится, хотя они энергетически безусловно очень поддерживали поэта, создавая иллюзию постоянной новизны жизни,…  Наркотик таких отношений действовал очень сильно и от них не так легко было избавиться.
Отец очень внимательно с тревогой  отслеживал все перипетии его судьбы и  его дружеские и любовные связи.  Надо сказать, к чести поэта, что он без фанаберии всегда признавал интеллектуальное превосходство родителя - редчайший случай в отношениях отцов и детей. Так у них было построено общение - они всё время были на связи - утром, днём, до позднего вечера... Л.С. Таратута не поощрял бесконечных связей своего талантливого сына и боялся, что это приведет его к какой-нибудь разрушающей жизнь драме или трагедии.  Таких судеб  и в истории, и в советской действительности было много. Судеб заканчивавшихся рано и трагически. Бесконечно одарённый, но беспутный Сергей Есенин, родившийся в один день с Таратутой, пример приведшего к самоубийству распада личности человека, не справившегося со своими страстями. Не только Лев Соломонович беспокоился о Сергее, но и его окружение, с самого начала признания таланта поэта, стало тревожиться за юное дарование, за его судьбу, помятуя о пропавших в пьянстве  ступинских родных его бабушки.
Сам Лев Соломонович был очень хорошим семьянином, после смерти любимой жены Л. Фетисовой он долго не женился и сам занимался воспитанием сына, второй его брак с актрисой Диной Солдатовой тоже был счастливым - пример у сына перед глазами был. «Я буду жив, пока в тебе живёт ребенок» - это слова сказанные им однажды сыну, которые он в своей поэзии, в своих стихах,  на мой взгляд, неправильно интерпретирует. А это очень глубокое и тревожное напутствие сыну-поэту. Лев Соломонович, как образованный, тонкий человек и любящий отец, понимал источники таланта, чистоты и искренности поэзии сына, понимал какими родниками питается его поэзия. Эти родники били из того времени и из тех мест, которые сам поэт называл Потерянным Раем. Эти родники и места сделали его тем ребенком, который лежал под ливнем на траве , блаженствуя от счастья и радости.  Райская красота и чистота тех мест, этого земного рая и любовь близких стали источниками его творчества, сформировали самые привлекательные черты его личности, его духовного облика, привели его к вере в Создателя. 
Не случайно, в начале первой статьи очерка упомянуто имя Оскара Уайльда, знаменитого ирландского поэта и писателя, от вдохновенного и красивого лица которого на широко известной фотографии невозможно оторвать глаз. Тоже вырос в уникальной культурной среде... Чистота и вдохновенная красота молодости особо одарённых людей поражает воображение. Это божественная красота и чистота их детства, которые потом мало кому удается сохранить. Но потом, под влиянием бурной, часто порочной жизни, всё это куда-то уходит. В «Портрете Дориана Грея», единственном опубликованном романе О. Уайльда, который называют также моральной притчей, рассказывается история жизни и смерти такого красавца. Это история о том, как черный человек-двойник полностью овладел душой человека. С душевным трепетом прочитал этот роман в юности. И с Сергеем Есениным произошло то же самое, что с Дорианом Греем (в  «Эстетике Сергея Таратуты» вспоминал об этом)
Вот об этом ребенке, жившем и творившем в его  сыне и говорил умудрённый опытом Таратута-старший, в своем призыве-мольбе, обращенном к сыну, начинавшему сгибаться под бременем таланта, славы и известности… Он предостерегал и молил его сохранить в себе ребенка, которого он так любил, сохранить себе и ему жизнь («Пока живёт в тебе ребёнок, Я не умру»), … Он не хотел потерять раньше времени сына, которого  бесконечно любил. Предостерегал и молил, но сделать сам ничего не мог.
 
Но Сергей Таратута выдержал  испытание славой и женщинами. Может быть тот случай с Дукати Дьяволом помог ему… На его лице вы и сегодня не найдете тех черт, которые со временем появлялись на скрытом от посторонних глаз портрете Дориана Грея. Надменность и отстраненность - да, но тех черт, поглядев на которые, остававшийся, несмотря на порочную жизнь, юным красавцем, герой Оскара Уайльда пырнул свой портрет - себя настоящего - ножом, вы на лице Таратуты не найдёте. Сергей Есенин увидел своего «черного человека» в зеркале и ударил его - разбил зеркало… Но Сергей Таратута внял  мольбе отца, воспользовался помощью Богом посланной ему Ольги, и остановился… Может быть, вспомнил тех мальчиков, которые играли над пропастью во ржи, и отошёл  от края.
Тревога отца и переживание ошибок двух первых браков и сложившийся, ставший утомлять его образ богемной жизни, постепенно толкали сына в сторону обустройства своей жизни, налаживания её по образцу самого близкого ему человека, к мыслям о причале.  Думаю, что таким образом он, как любящий сын,  хотел успокоить Льва Соломоновича, освободить от этих хронических волнений. Стал думать о том, что нельзя быть ничьим, - а надо кому-то принадлежать:

Принадлежать кому-то надо,
Как дну принадлежит река,
Как ей принадлежит прохлада
И берега, и берега…
Всегда принадлежать кому-то,
Как степь принадлежит ветрам,
Как дню принадлежит минута,
Как вере - церковь или храм…

Неслучайно это признание одно из любимых стихотворений спутницы жизни поэта.  В этих грустных строках развитие темы «причала», которое естественным образом приводит его к вопросу: Кому он такой талантливый может принадлежать, кому он может вверить это сокровище? Из своих приключенческих романов того времени он стал возвращаться к одной, которая непонятным образом его привлекала всё больше и больше:

Не любили его и любили его,
Но и эти и те пожимали плечами,
Потому что он был не от мира сего,
Потому что стихи сочинял он ночами.
Он влюблялся зимой, так же, как и весной,
Постоянно меняя за дамою даму.
Но всегда, но всегда возвращался к одной,
Видя в ней и супругу, и маму.

Если посмотреть дату написания этого стихотворения - сентябрь 2004 года - то  многое станет ясным…  Это в Ольге поэт, начинавший страдать от своей чувственности,  увидел-почувствовал «… и супругу, и маму». Потерю мамы мы до самой своей смерти оплакиваем, ищем её, зовём. Послушайте, как звал её уже совсем старый, но мощный духом Шарль Азнавур в своей «La mama”… А Таратута маму не знал, но пытался склеить её образ из осколков чужих воспоминаний, воспоминаний знавших когда-то её людей. И в других женщинах, проходивших чередой мимо него, искал. Так бывает, когда дети недополучают в детстве материнской любви и ласки. Искал, пока что-то не подсказало искателю: она, наконец, появилась, она - рядом.
В глубинах подсознания надо искать причины таких изменений в мироощущении человека. Но мы психиатров приглашать не будем.  Некоторые поэты идут по жизни и к своим читателям с открытой душой.  Нужно только читать и перечитывать их послания…Если бы они не рассказывали о себе языком поэзии, можно было бы заблудиться в домыслах и мнениях… Именно язык поэзии может приоткрыть нам душу поэта, прозаики слишком рассудочны, велеречивы и лукавы. Талантливый поэт, и тем более верующий, с сильно привлекающим меня чистосердечием, лукавить не сможет… Сергей стал писать о женском начале, и причале посреди штормящей синевы.
После встречи и знакомства у Ольги появилось чувство, что она давно знала этого человека. Они в то время очень много  разговаривали, пытаясь понять, почему они не встретились раньше… Очень узок был круг, объединявший их, и их семьи людей.  Такое чувство появляется у  людей при кармических встречах, если в прошлых жизнях они находились в какой-либо степени родства. В этой жизни такие люди встречаются-сходятся для того, чтобы помочь друг другу выполнить поставленные перед ними кармические задачи. Ольга приходила тогда в себя после смерти первого мужа, и конечно, думала о том, как ей жить дальше. Оставался сын Владимир, который в это время был особенно внимателен и старался поддержать мать. Были  родственники, верные друзья:  среди них -  её давний коллега и близкий друг, сейчас  театральный деятель, директор театра им. Вахтангова  Кирилл Крок. 
Мужчинам она нравилась своим воспитанием, благонравием.  Привлекала  своей живостью, обаянием, тонким чувством юмора и потрясающей женской манкостью. Особо выделяла её способность красиво и пластично двигаться. Благонравие - очень редкое и сильно действующее на современных мужчин качество. Знал такую женщину: мужчины её останавливали на улице, в магазинах и предлагали выйти замуж… Прививается в детстве хорошим воспитанием и окружением, но необходимо и чувство какой-то внутренней душевной гармонии, которое стремится излиться наружу особой красотой выражения глаз,  естественными, выразительными, плавными и мягкими движениями. Знавал таких очень редких людей: от них глаз невозможно оторвать - так они смотрят,  ходят, жестикулируют, танцуют, плавают.  Одна из редчайших форм красоты человека. Эта красота и встречается редко, и увидеть её дано не каждому. Благонравие Ольги не только на поэта подействовало, оно, к счастью, и сыну Владимиру передалось….
У красоты - писал об этом в статье «Эстетика Сергея Таратуты» - великое множество ипостасей. Думаю, что женскую красоту можно поставить на второе место после красоты, таящейся в природе. Подтверждение этой мысли можно найти в бесчисленных полотнах художников всех времен и направлений, пытавшихся передать прелесть, заключенную в женских телах и обликах.  Это не только физическая красота женских тел, которая во все века влекла мужскую половину человечества, но и красота духовная, излучаемая очами лучших представительниц женской половины человечества (вспомните глаза Моны Лизы на картине Леонардо да Винчи, посмотрите в глаза других женщин на старых портретах).
Но есть вид женской красоты, почти недоступный выразительным средствам художников - это красота движения гармоничного женского тела.  Эта красота, и потребность её выразить, породила целое направление художественного творчества - хореографию, искусство красивых и ритмичных движений, искусство балета. Мужчины в балете тоже могут показать красоту своих тел публике, но главная в балете всё-таки женщина. Вот этой гармонией и пленила Ольга Сергея. Сюда надо добавить и прекрасное воспитание, которое она получила в семье и на уроках Елены Одаровской. С. Таратута, несколько грубовато, определил это очень редкое сейчас женское качество словом «вышколена», т.е. женщина, прошедшая хорошую школу.
Ольга Давыдова начала танцевать в 5 лет: всё началось с танца «Снежинки» в гостях у хороших знакомых их семьи, там она привлекла внимание одного из гостей, который порекомендовал родителям показать девочку  преподавателю танцев Гнесинки. Так произошла судьбоносная встреча малышки-снежинки с Еленой Маврикиевной Ванькович-Одаровской. Одаровская была руководителем детского хореографического кружка Институа им. Гнесиных, из которого вышли солисты Большого театра Наталья Рыженко,
Андрей Силантьев, Татьяна Попко и многие другие, среди которых была Оля Давыдова. На занятия в кружок танцорку водила бабушка, находившаяся с преподавательницей в приятельских отношениях.  Олю Елена Маврикиевна выделяла из своих учениц и называла,  за ее необыкновенную легкость и подвижность, «блошкой».
Е.М. Ванькович-Одаровская (родилась в 1898 году в Воронеже). Корни её уходили в Польшу к самому Адаму Мицкевичу. В своё время она была партнершей знаменитого Михаила Мордкина. Снималась в дореволюционном немом  кино. В то время на балерин у режиссёров кино возник большой спрос, как на актрис «умевших говорить без слов». В тридцатые годы - прима-балерина  Харьковского театра оперы и балета.  Будучи родственницей династии Гнесиных, Одаровская связала свою судьбу с этим учебным заведением.
На ранних фотографиях Одаровская - красивая, утончённая  особа со строгими глазами из Серебряного века русской культуры, с чертами, которые сейчас уже невозможно отыскать среди современных женщин. В музыкальной школе она  преподавала ритмику и танец, и учила детей искусству ритмичного движения. В советское время — она, седовласая и постаревшая, но не потерявшая благородных черт осанки и лица.

Родители Ольги были ровесниками революции: оба родились в 1917 году. Мама Зоя Алексеевна Давыдова - родилась в Москве, историк по образованию, была директором одной из московских школ в знаменитом Москворецком районе. Как работник фронта просвещения, была знакома и работала с видными партийными деятелями того времени, и, конечно, была идеологически правильным человеком - профессия обязывала. На портрете, на лбу - две строгих складки работника идеологического фронта.
Папа Ефим Владимирович Липшиц родился в Аргентине, в Буэнос-Айресе, куда дед Ольги - большевик - вынужден был эмигрировать, потому что разыскивался царской охранкой. Люди той формации  были очарованы революционными идеалами. После революции семья возвращается в Россию, где деда Ольги назначают на руководящую партийную работу. События 1937 года сломали благополучную жизнь семьи. Папа мечтал об  опере (у него был замечательный лирический тенор), но  став сыном "врага народа",  пошел в артиллерийское училище, а потом на фронт. На фронте в мае 1945 года погиб 18-летний младший брат отца. С карьерой певца было покончено, нужно было работать, содержать маму и старшего брата, который был тяжело болен.
У Ефима Владимировича располагающая внешность: по лицу и по одежде видно - натура художественная, с чертами благородства. Сменив несколько профессий, стал работать начальником цеха художественной кинорекламы в Республиканском фильмокомбинате. Так сложилось, что в окружении  Ольги тоже оказалось много артистов и деятелей культуры. Старший брат отца Давид - художник, член МОСХа, двоюродный брат  Григорий Липшиц  работал в Киеве и был известным кинорежиссером. Другой кузен, живший с семьей во Львове, был главным инженером Львовской железной дороги и отцом всемирно известного альтиста Юрия Башмета. Семья была большая и очень дружная - все часто приезжали и собирались в большой квартире на Малой Тульской, где всегда можно было встретить известных людей (писателя Илью Эренбурга, художника Виктора Щербакова, певца Марка Бернеса и др.).
Конечно, семейная жизнь творческих людей очень сложная и многообразная в своих проявлениях: «во всяком дому - по кому»... Отец Ольги, по понятным причинам, стал  антисталинистом, и дочка была свидетельницей политических разногласий и столкновений родителей, которые, к счастью, не привели к разладу и распаду семьи, что очень меня порадовало. Но … «Отец маму очень любил»… В этой благословенной атмосфере любви  и творчества и выросла будущая балерина и балетмейстер.  И это тоже потом будет способствовать  её сближению с Сергеем - подобное притягивает и порождает подобное…
Но творчеству и профессиональному росту Ольги помогла не только Е.М. Одаровская.  Был ещё известный в советское время  режиссёр театра Ленинского комсомола Сергей Львович Штейн (1911-1977), с которым она проработала около десяти лет. Совсем юного Штейна заметил сам Луначарский…  В те времена Дом культуры  ЗИЛ был одним из театральных центров Москвы: созданным там Народным театром успешно руководил С.Л. Штейн. Он и создал его. Оттуда вышла целая плеяда известных артистов театральной сцены. Его учениками были народные и заслуженные артисты России Вера Васильева, Василий Лановой, Татьяна Шмыга, Вадим Сафронов, Игорь Таланкин, Александр Ширвиндт и др.  Ольга Давыдова работала с ним как балетмейстер-постановщик. Это был один из ярких и плодотворных периодов её жизни.
Семья,  хороший педагог, культурная среда  привили талантливой девочке не только хорошие манеры, научили её двигаться, входить-выходить, но и научили её благородству и умению выражать свои чувства в движении, и вербально, конечно, тоже.. Способствовали её профессиональному росту. У Ольги прекрасный музыкальный слух, она хорошо поёт, знание английского помогало ей работать по контрактам за рубежом.
Вот эти редкие артистические и человеческие качества и разглядел в своей избраннице Таратута. О красоте её движений в танце Сергею не раз с восхищением говорили на различных светских мероприятиях и  вечеринках.  У других его женщин такого комплекса способностей не было.  Снова помогло его необыкновенное чутьё, помогло обострённое чувство прекрасного и затаённая тяга к прочным отношениям . Чутьё чутьём, но получается, что в подготовке этой встречи с каждой стороны участвовало очень большое количество людей и живших в то время, и их предков.  И её родители, и Одаровская, и Штейн, и серёжины родители и предки, и многие-многие другие...
Так работает дух в человеческих сообществах - родники и ручьи разных времён и народов сливаются в реки, собираются в морях, которые потомками разбираются по каплям для жизни и творчества, и пока живы люди на Земле, ничего не пропадает, и не исчезает в анналах нашей общей культуры. Но дух живёт не только в памятниках культуры, он живёт и в каждом из нас, и пробивается наружу у наиболее одарённых.  Можно было бы спокойно это обаяние и прелесть Ольги Давыдовой, поразившие поэта, считать не только заслугой педагогического таланта  Елены Одаровской, но и посланием от Адама Мицкевича… И эта загадка женских душ и тел, умеющих говорить без слов, многие века манит-волнует и поэтов, и просто мужчин:

Руки
Какие у тебя, родная, руки!
Отдельно их вытачивал Господь.
И пальцы их воздушнее, чем звуки,
И их едва удерживает плоть.

Они взлететь готовы, как душа,
И возраст их, как видно, не берет…
Но будем жить стараться не спеша,
И побеждать движение вперед!
   
После возвращения из Гватемалы Ольга знакомится с Никасом Сафроновым, который проявляет к ней нескрываемый интерес, но выбирает она близкого ей по духу Сергея: он чем-то неуловимым напоминал ей любимого отца, которого она потеряла в 35 лет. Она выбирает поэта и  это был очень отважный шаг, потому что в то время в его окружении было много женщин, которых сам поэт называл «своим гаремом», и с которым ей надо было что-то делать…
Таратута в это время тоже стоял на перепутье после окончания отношений со второй женой, пытаясь найти новые смыслы в своей жизни.   Лев Соломонович - его главная и постоянная жизненная опора -  тогда начал болеть. У него уже был инфаркт, когда сын прочувствовал весь ужас надвигающейся  пустоты одиночества:

Ты будешь жить! Тебя я заклинаю.
Я всех богов сейчас прошу о том.
Ведь рай - не плен, не выкупишь из рая.
И если что, то всё пойдёт на слом.
Своей рукою все захлопну двери,
Не видя смысла в будущем уже,
И сам умру, не пережив потери,
Рассыплюсь, словно по полу драже.

Параллели и сравнения, конечно, мало что объясняют… Игорю Северянину Фелисса Круут самоотверженно   бросилась  на помощь на северо-востоке Эстонии, где он оказался после революции в России,  когда Король поэтов находился тогда в очень затруднительном материальном положении. У него с дамами тоже были нескончаемые любовные отношения.  Он влюблялся во всех женщин, которым нравились его стихи.  Возможно, некоторые поклонницы лукавили, чтобы сблизиться с гением.  Но Фелиссе при всей её терпимости и понимания тяжести возложенной на себя задачи за 16 лет супружеских отношений не удалось ограничить доступа поклонниц к телу своего мужа. Писал об этом в пространном очерке «Мир Игоря-Северянина». Всё кончилось разрывом и изгнанием, жена закрывает перед поэтом двери своего дома, в котором он грелся и отдыхал после приключений, и быстрой деградацией материальной стороны жизни, а потом болезнями и смертью автора многочисленных поэтических шедевров. В.В. Шульгин, депутат царской Государственной  Думы и  участник подписания документов об отречении Николая II, писал в своих дневниках об этой паре: “Это значит, что в ней были какие то твердые основы; какой-то компас; какая-то северная звезда указывала ей некий путь. А Игорь Васильевич? Он был совершенно непутевый; 100%-я богема; и на чисто русском рассоле».
Но Сергей Таратута не хотел-не мог стать непутёвым: папа с ним очень хорошо в своё время поработал: и в школьные годы и потом.  И сильно богемным он,  благодаря Провидению не стал, и рассол у него был другой… Ольга  сумела стать  Скорой душевной помощью для метавшегося поэта. Но они оба имели не только русских предков, но и  при их творческих профессиях были достаточно рациональными. Однажды, в одном из откровенных разговоров с отцом поэта - а она конечно понимала, что должна ему обязательно понравиться - претендентка на сердце его сына призналась, что очень любит Сергея и обмолвилась, что в детстве хотела-мечтала стать секретарём писателя… Папа понимал, что он не вечен и нужно думать о приемнике, и обрадован таким стремлением будущей невестки, и появлению таких надежных и заботливых рук . К этому времени выяснилось, что будущая жена ещё и очень хорошо готовит.  Это и спасло поэта и помогло его спутнице занять правильную позицию около будущего супруга…
  Так получилось, что свою балетмейстерскую деятельность в Москонцерте Ольга  в это время заканчивала. Она могла бы ещё поработать , но понимая, что Сергей нуждается в помощи, взвалила на себя  обязанности администратора, секретаря и директора любимого человека. Индустрия поэзии советского  времени была сломана, а творческий процесс не заканчивается написанием стихотворения. Стихи нужно принять, редактировать, накапливать, продвигать. При появлении издателя возникает огромный объем работы по отбору стихов для очередного сборника и формированию будущего облика книги.  Сами поэты, особенно талантливые не способны к такой деятельности - нужен помощник. Никто лучше любящего и самоотверженного человека с такой работой не справится. И Ольга, оставив своё любимое дело, стала таким человеком..
Однако, проживание с одаренным, тонко чувствующим и, как правило, эгоистичным человеком, требует особой включённости в его эмоциональные состояния, и постоянной готовности реагировать на изменения настроения поэта-мужа. Поэт-муж ждёт постоянной эмоциональной поддержки. Такого рода сочувствие, наверное, самое сложное в совместной жизни с творческими людьми и требует огромного душевного напряжения... Ольга, похоже, справляется с этой сложнейшей задачей. «Любви без жертвы нет» - это высокая наука любви и жизни с гением оказалась по силам, по уму и по душе избраннице поэта.
Это занятия со стихами и книгами и создание творческой атмосферы в доме…  а самого автора тоже нужно холить и лелеять… Поэт, заботами близких, всю свою жизнь правильно и хорошо питался. Надо было еду готовить и подавать - ежедневно.  Никакая любовница даже самая пламенная на такие прозаические услуги неспособна. У них - другая ориентация.
Во всём этом совместном творчестве, каждодневном общении и бытовых заботах, как и у обычных людей, живущих семейной жизнью, много прозы и томительных пауз, которые  надо заполнять поездками на дачу с  прогулками в поля, встречами с близкими и друзьями,  туристическими поездками, разлуками и пребыванием в целительном одиночестве:

Пойдём, любимая, в поля,
Где нас с небес увидят предки.
И солнце снайпер самый меткий
Промажет вдруг по нам паля!
То облако, спасая нас,
На миг закроет доступ жару.
И Бог, в полях заметив пару,
Шепнёт, быть может: «В добрый час!»

Благодаря посланному свыше любящему и тонкому человеку, к Сергею Таратуте пришло, слава Богу, незапоздалое понимание смысла человеческой жизни, любви и семейного счастья:

На просторах Солнечной системы
Столько лет, похоже мы одни.
Столько лет глубины неба немы…
Кто мы и откуда мы, и где мы.
И насколько вечны наши дни?
Безответны дали и вопросы.
На отшибе каждый и Земля.
И любви невидимые тросы
Крепят мир, как мачту корабля!

Но вселенские и вечные вопросы, которые каждый может решить только в одиночку, остаются, и надо жить дальше, чтобы попытаться успокоить тревогу в душе  признанием сегодняшних и будущих читателей-ценителей поэзии Сергея Таратуты, и надеждой на долгую жизнь созданных Поэтом произведений.  И успокоить мятущуюся душу поэта может только магия творчества, «магия гусиного пера», которые, по выражению Ю.А. Кувалдина, дают писателю-поэту надежду на Вечность.