Нилуфер

Она была прирожденной, талантливой танцовщицей. С детства танцевала сальсу и аргентинское танго, ее родители ничего не жалели для любимой дочки. И она  оправдывала их надежды - выигрывала конкурс за конкурсом, каждый – престижнее предыдущего. Танцы были ее жизнью.

Мне предстояло познакомиться с девушкой, которая отныне станет моей ученицей. Я – ее учитель литературы, и сегодня у нас первый урок.
«Прекрасная узбечка», - так я назвала девушку, глядя на ее красивые черты лица и изящную фигурку.
Я знала ее историю.

...Они очень опаздывали на самолет - в Мадриде предстояло участвовать в крупнейшем танцевальном конкурсе. За рулем автомобиля находился опытный водитель, и на спидометре стрелка достигала отметки 130 км/ч. На одном из поворотов водитель потерял управление, машина вошла в неуправляемый занос и вылетела в небольшой овраг. Как и полагается, вызвали  МЧС-ников и «скорую помощь», они примчались довольно скоро. В этой аварии погибла на месте одна из девушек, удар пришелся именно на переднюю правую сторону машины, где она и сидела. Моя же ученица стала  инвалидом.  К тому же левая нога стала опухать, и врачи приняли решение ее ампутировать.

- Как твое имя?
- Называйте меня просто Лиля. Меня все так зовут.
Передо мной в инвалидном кресле сидела цветущая девушка: густые темные прямые волосы,  смуглая кожа,  скуластая,  миндалевидный разрез темных карих глаз; впрочем, довольно узкий, но  в этом была ее прелесть. Она вся была как редкий экзотический цветок. Только одноногая.

- А все же?
- Зачем вам? Просто Лиля. Так проще
- Хорошо

Ей было уже девятнадцать лет. Но по причине аварии, одиннадцатый класс она заканчивала только сейчас. У Лили был жених - Костя. Однако после того, что с ней случилось, она наотрез отказывалась с ним встретиться. «Все кончено, - только и сказала она ему по телефону, - забудь меня. Сейчас ты свободен.
- Между нами все по-прежнему, - уверял ее парень. – Ты мне нужна. Вспомни, сколько  у тебя было испытаний, трудностей,  но ты все преодолела. Ты каждый раз возрождалась... будто из пепла, - Костя волновался, путался в словах, - возрождалась снова и снова, как птица Феникс!
- Не в этот раз, мой дорогой. Не в этот раз, - и положила трубку».

- С чего бы ты хотела начать? Что тебя интересует?
- Не знаю, после того, как я оказалась в этом уродливом кресле - меня мало что интересует. Но если вам так необходимо вести урок...
Она задумалась.
- Предыдущая учительница дала мне задание прочесть «Гранатовый браслет» Куприна. Я прочла
- Тебе понравилось?
- Нет. Я не сентиментальна

Я стала ей рассказывать о том, что такие, как Желтков, рождаются раз в тысячелетие; маленький человек, но он обладал огромным даром – умением любить женщину. Это был его божий дар. Мы с Лилей говорим о музыке, которая звучит в  рассказе -  "Апассионата" Бетховена.  «Она возвышает, и освящает эту любовь», - говорю я. Открываю книжку и зачитываю ей слова Желткова: «...сейчас я покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть».

- А вот если бы возлюбленная Желткова, княгиня Вера, была такой же... неполноценной, как и я?  Одноногая и в инвалидном кресле, - стал бы ее любить Желтков или нашел бы себе другой объект для обожания? - вдруг спросила меня Лиля.
 
Я была не готова к такому вопросу и вдруг почувствовала всю боль этой прекрасной молодой женщины. Она вся была как один нерв. Таким  женщинам, для которых так важна их женственность, особенно тяжело оказаться в подобном  положении и совершенно невозможно принять этот факт. Мне стало жаль ее.
 
- У Андрея Платонова есть сказка–быль, называется «Неизвестный цветок». Давай, прочтем?
- Хорошо, - ответила она,- вам виднее

Я взяла планшет и открыла искомое. И вот мы читаем историю о цветке, который пророс сквозь камень и глину. Вырос, по сути, там, где не прорастал ни один цветок. Как ловил росу, чтобы она смягчила глину, и добывал питание  практически из «ничего».
Лиля задумчиво слушала меня. Казалось, ей нравится. Ее лицо вдруг стало спокойным, ушло напряжение. Она даже как будто вся вперед подалась, не  желая пропустить ни слова.
Мы попрощались.

На следующий день я снова пришла к Лиле.
Она встретила меня улыбкой и заметно оживилась.
- Я вам рада, присаживайтесь, - сказала девушка. - Я прочитала эту сказку
- Тебе понравилось?
- Очень. Но мне даже больше понравилась вторая часть. Когда  появился новый цветок.  И этот новый цветок был еще прекраснее прежнего. И он был  сильнее своего отца,  потому что пророс из камня
Лиля наизусть процитировала знакомые мне строки: «Меж двумя тесными камнями вырос новый цветок — такой же точно, как тот старый цвет, только немного лучше его и еще прекраснее. Цветок этот рос из середины стеснившихся камней; он был живой и терпеливый, как его отец, и еще сильнее отца, потому что он жил в камне».

- Я ведь не задавала тебе выучить наизусть
- Сама. Мне просто очень понравилось именно это место
Она лукаво посмотрела на меня:
- А признайтесь, ведь вы не случайно дали мне это прочесть
- Пожалуй
- Благодарю вас

Я уже засобиралась домой и  запихивала  тетради и пишущие принадлежности в свою  бездонную учительскую сумку.
- Мое имя – Нилуфер, - вдруг сказала она.-  Это означает «кувшинка», «лотос» в переводе с персидского языка
Я посмотрела на нее. Ее глаза сверкали и были полны какой-то неведомой мне решимости.
- Это не менее прекрасный цветок, как и этот, из сказки, что пророс из камня,- сказала она.- И такой же сильный

У девушки было много видеозаписей -  это все конкурсы, выступления, в которых она прежде участвовала. Нилуфер упросила меня остаться и посмотреть все ее выступления. Я не могла ей отказать.

Эти видеофайлы хранили память о ее прошлом, память о том удивительном искусстве - о ее танцах, которые девушке, увы, уже не суждено было исполнить вновь. Мужчины и женщины в ярких одеждах извивались в причудливых фигурах, являя какие-то знаки; то приближались, то отдалялись друг от друга, точно языки пламени. Их движения четкие, слаженные. Красота движений и экспрессия зрелища  завораживали.
 Она смотрела на себя как бы со стороны, и я удивлялась ее выдержке: ни одним мускул на ее лице не дрогнул во время просмотра. Наоборот, она живо комментировала, где и в каком месте она проявила оплошность.

Начались каникулы, я не видела свою ученицу ровно неделю.

Когда я пришла к ней вновь, двери мне открыл Костя - ее жених.
Нилуфер познакомила нас. Костя оказался весьма привлекательный парень, с вьющимися светлыми волосами, с красивым и в тоже время мужественным лицом. У него был приятный, бархатный голос и хорошие манеры. Было заметно, что эти двое все-таки поговорили  и смотрели теперь друг на друга с нескрываемой нежностью. Мне стало даже неловко, такое чувство, будто подглядываешь в замочную скважину за чужой любовью.
Нилуфер сказала мне, что существуют танцевальные конкурсы для инвалидов-колясочников, и она полна решимости тренироваться. Костя горячо поддерживал свою невесту в этом ее желании. Они смотрелись... необычной парой.

После мы с ней остались наедине.
- Я рада, что вы, наконец, поговорили с Костей. Но если ты не хочешь говорить об этом, то...
- Что вы! - она вскинулась, будто испугавшись, что я обижусь. - Я вам доверяю, и  ведь это вы помогли мне... разобраться с самой собой
Нилуфер говорила искренне, и мне было очень приятно слышать от нее такие слова.
- Знаете, Костя предложил мне выйти за него замуж
- Ну вот, а ты сомневалась в его чувствах. Ты согласилась?
Она задумалась и покачала головой.
- Нет. Я сказала ему, что согласна быть его гражданской женой, но замуж за него никогда не выйду

Она посмотрела на меня:

- Вы удивлены?
- Не знаю. Пожалуй
- Костя молод, очень хорош собой, зачем ему связывать свою судьбу с женщиной-инвалидом. А если он встретит другую («нормальную» - она хотела сказать), влюбится в нее? Я не хочу его ничем держать. Пусть все будет так, как будет
 
И добавила, чтобы переменить тему:

- А знаете, ко мне уже завтра придет учитель по танцам, и мы начнем заниматься. На конкурсе победа обязательно будет за мной, вот увидите! - сказала мне совершенно счастливая девушка.

В ее решительном взгляде как будто читалось следующее:
«Все думают, что я уничтожена и раздавлена. Но мое имя Нилуфер. Не выйдет!»
 
Долго мне еще вспоминался  этот ее взгляд, я была восхищена волей и решительностью этой гордой несмиренной женщины.