Последний день Кали-Юги - 35

     Георгий Николаевич с удовольствием огляделся вокруг.
     - Да-а, лето – это лето. Не зря поэт назвал его маленькой жизнью. Жаль, что оно у нас такое короткое. Как, должно быть, счастливы люди, которые живут при такой погоде круглый год! Скажем, где-нибудь в Карибском бассейне. Это же земной рай!
     - Вряд ли они это осознают, - сказал Ярослав. – Чтобы оценить преимущества своего географического расположения, им надо пожить хотя бы с месяц в других, менее благоприятных местах. У нас, например. Тогда будет с чем сравнивать.
     - Я думаю, что у них появится возможность сравнить, - вступил в разговор Василий Денисович. – Согласно предсказаниям, экватор существенно изменит свою траекторию, и мы скоро будем жить в субтропиках.
     - Ну, уж скажешь – скоро! – засмеялся Георгий Николаевич. – По космическим меркам, может быть, и скоро, а вот по нашим человечьим…
     - Нет-нет! – возразил профессор. – Это случится отнюдь не в отдалённом будущем. Полюсы неуклонно смещаются. Северный уходит в Канаду. Уже сейчас мы имеем возможность убедиться, что климат существенно изменился. И продолжает меняться. Разве в прежние времена в Сибири были такие мягкие зимы? Теперь давайте посмотрим, что происходит в западной части планеты. Европа начинает замерзать. Италия и даже Греция испытали на себе обильные снегопады, чего прежде и представить себе не могли. Уверяю вас, Сибирь станет благословенным местом на Земле. И это время не за горами.
     - И тогда у нас настанет светлая эпоха, - резюмировал Ярослав полушутя-полусерьёзно. – Какая-то там Юга, не помню название.
     Горнилов бросил на него заинтересованный взгляд.
     - Сатия-Юга, - подсказал он. – Золотой век человечества. Только, увы, если верить индийским пуранам, наступит эта эпоха, в отличие от перемены климата, отнюдь не скоро.
     - Разве? – удивился Ярослав. – Я недавно общался с людьми, увлечёнными этой темой, и они уверяли меня, что тёмное время Кали-Юги подошло к концу.
     - Видите ли, в этом вопросе много разногласий. В древних источниках сказано, что продолжительность последней Кали-Юги составляет одну тысячу двести лет. Исследуя предсказания, древние учёные Индии пришли к выводу, что там говорится о божественных годах. Один божественный день приравнивался к человеческому году, который, в свою очередь, состоял из трёхсот шестидесяти дней. Соответственно, согласно их подсчётам, тёмная эпоха должна продлиться четыреста тридцать две тысячи лет. С её начала прошло немногим больше пяти лет. Можете сами посчитать, сколько ещё осталось.
     Ярослав присвистнул от удивления.
     - Да уж, обрадовали вы меня. Четыреста двадцать семь тысяч лет! Боюсь, что не доживу.
     Профессор улыбнулся и тоже ответил шуткой:
     - У меня ещё меньше шансов. Ведь я старше вас.
     - Да уж… - повторил Ярослав. – Я, конечно, понимаю, что реально дожить до всеобщего благоденствия надежды мало, но всё равно вы меня огорчили.
     - Пессимист ты, Слава, - резюмировал Георгий Николаевич. – Во всём надо видеть положительные стороны. Ведь из вышесказанного следует, что конец света отодвигается на сотни тысяч лет. Но мне кажется, что наш профессор чего-то недоговаривает. Видишь, как хитро улыбается?
     Василий Денисович рассмеялся.
     - От полковника госбезопасности ничего не скроешь! Да, действительно, более поздние исследователи пришли к заключению, что их предшественники ошиблись. Они заново проанализировали предсказания древних мудрецов и сделали вывод, что смена эпох произойдёт на рубеже второго и третьего тысячелетий – то есть в данный период.
     - К которой из этих версий склоняетесь вы? – спросил его Ярослав.
     - Я думаю, что в настоящее время мы наблюдаем все признаки завершающей стадии Кали-Юги. Главная её примета – стремительное падение нравов. Расширяются границы дозволенного. Люди теряют стыд. То, что ещё недавно считалось позорным и тщательно скрывалось, теперь выставляется напоказ. Ненормальное выдаётся за норму. Бездушность, бесчеловечность по отношению к другим людям ради получения собственного удовольствия – вот что сегодня поощряется и культивируется. И что самое печальное, всё это видят дети и берут за образец поведения.
     - Да, - поддержал профессора Георгий Николаевич. – До шестидесятых годов прошлого столетия в фильмах ужасов запрещалось касаться детской темы. А потом, когда требования стали мягче, один за другим на свет божий появились фильмы «Ребёнок Роз-Мари», «Кладбище домашних животных», «Дети кукурузы» и масса подобных. Тогда это многих возмущало, а сейчас воспринимается как нечто совершенно безобидное. Сейчас уже никого ничем не удивишь. Художественные фильмы, доступные для свободного просмотра, наполнены садистскими сценами и откровенной порнографией.
     Василий Денисович согласно кивнул.
     - Всё происходит постепенно. Есть такое понятие «Окно Овертона». Оно очерчивает границы дозволенного. Всё, что за пределами окна – аморально или преступно. Если сместить окно далеко в сторону, привычный порядок вещей будет нарушен. Люди могут взбунтоваться. А вот если чуть-чуть сдвинуть окно – поворчат и успокоятся. И вскоре новое положение окна станет привычной нормой – можно незаметно двигать дальше. Ещё пятнадцать-двадцать лет тому назад люди с нетрадиционной ориентацией требовали узаконить однополые браки. Теперь же подобные союзы не только узаконены, но и усиленно пропагандируются. Уже поднимают головы педофилы. Пока они ещё осторожничают, но уже потихонечку укрепляют свои позиции.
     Он сделал паузу, затем продолжил:
     - Вся гниль идёт из Европы. Люди дуреют от сытой жизни, начинают беситься с жиру. В Голландии официально зарегистрировали общество педофилов. Лёгкие наркотики там уже много лет легализованы. У нас пока всё не так явно. Осторожно пошевеливается всякая нечисть, а голову до поры высоко не поднимает. Но ведь всё начинается с малого! И прикрывается благородными идеями: «свобода совести»; «права человека»! Вот вам свободный западный мир! Невольно затоскуешь по Советскому Союзу.
     - Брось, Василий! – мгновенно откликнулся Георгий Николаевич. – Союз был обречён. И ты сам это прекрасно понимаешь. К началу горбачёвской перестройки в людях  не осталось ни веры во власть, ни уважения к ней, ни ответственности, ни добросовестности. Я уже не говорю про патриотизм. Многие во все глаза стали смотреть на Запад, считая тамошнюю жизнь сказочной. И нравы в обществе начали падать уже тогда. Пьянство, разгильдяйство и безнаказанность. Здоровое дерево не так-то легко сломать. А гнилое само рушится. К началу восьмидесятых гниль успела расползтись по всему стволу нашего отечества. И виною тому было партийное руководство страны. Сам знаешь, откуда рыба гнить начинает.
     Василий Денисович вздохнул и невесело улыбнулся.
     - Всё верно говоришь, Георгий. Но так хочется верить во что-то чистое и светлое! Видимо, поэтому многие люди помнят из прошлой жизни страны только хорошее.
     Они немного помолчали.
     - Василий Денисович, а что вы думаете про конец света? – спросил Ярослав. – Есть у нас шансы избежать его или мы обречены?
     Профессор повернулся к нему.
     - Интересный вопрос! А, простите, вы сами какой точки зрения придерживаетесь?
     Ярослав пожал плечами.
     - Не могу сказать определённо. Хочется верить в благоприятный исход. Не слишком давно я стал свидетелем спора на эту тему. Два человека придерживались противоположных мнений. Оба демонстрировали наличие знаний и приводили веские доводы в пользу своей позиции.
     - И чьи доводу вам показались более убедительными?
     - В пользу конца света. Как ни странно, решающую роль сыграл, казалось бы, мелкий аргумент. Один из спорщиков сказал, что признаком конца служат недолговечные вещи. Люди стали жить по принципу: купил – попользовался – выбросил – снова купил. Это выгодно производителям, которых интересуют только доходы. О последствиях они не хотят думать. Для производства новых вещей черпаются ресурсы, а старые захламляют планету. Чтобы не погибнуть, Земля вынуждена защищаться от людей.
     - Верно говоришь! – поддержал племянника Георгий Николаевич. – И этот довод вовсе не мелкий. Одноразовые вещи способны погубить планету. Не сами вещи, а их ненасытные производители. У меня раньше – помнишь, Слава? – была двадцать первая «Волга». Что только ей, многострадальной, не пришлось вытерпеть! И по болотной грязи, и по лесным ухабам – да мало ли где ещё приходилось ездить на ней. Всё выдерживала! Как-то раз получилось, столкнулся с встречной машиной – крутануло на скользкой дороге. Так всех повреждений-то: разбитая фара да бампер слегка погнут. Затраты на ремонт – мизерные. А нынешней весной на своей «Королле» лишь едва соприкоснулся на повороте с другой иномаркой – у обеих машин бамперы разлетелись в осколки, словно они хрустальные. На несколько метров дорогу усыпали обломками. Вот и скажите мне: на кой ляд моей машине нужен хрустальный бампер? А затем, чтобы эта машина выкачивала из меня деньги и передавала их изготовителю. Кузова легковушек стали изготавливать чуть ли не из фольги. Сколько ежедневно в мире происходит таких столкновений?! Едва коснуться, а ущерб такой, словно в серьёзную аварию попали. Да ещё проезжую часть на долгое время блокируют, создавая километровые пробки. А ведь раньше у японских и европейских машин качество было на высочайшем уровне! Конкуренция вынуждала работать добросовестно. Но производителям стало невыгодно изготавливать автомобили, служащие своим хозяевам много лет. Им надо сбывать новые. Вот они и сговорились между собой. А что говорить про мелкую хозяйственную утварь, ломающуюся после первого же употребления? Своей жадностью человек уничтожает планету. Почему же она должна это терпеть? Она, бедная, вынуждена как-то остановить это безобразие.
     - Полностью с вами согласен, - сказал Василий Денисович. – Люди засоряют пространство, в котором живут. К несчастью, это касается не только биосферы. Злоба, жадность, зависть, злорадство и прочие негативные эмоции засоряют энергетическое пространство – так называемую ноосферу. И эта энергетическая грязь оказывает не менее вредное влияние не только на здоровье людей, но и на здоровье самой планеты. Пожалуй, именно с ноосферы начинается загрязнение. Грязные мысли влекут за собой грязные поступки. Люди живут сиюминутными интересами, не понимая, что роют себе могилу.
     - Ну, не так уж и не понимают, - возразил Георгий Николаевич. – Кое-кто очень даже хорошо знает, что делает. Неуправляемых процессов не бывает. Всегда находятся те, кому ситуация выгодна.
     - Ты имеешь в виду федеральную резервную систему? – спросил Ярослав, вспомнив разговор в поезде.
     - Да, Слава, я имею в виду глобалистов – мировое закулисное правительство.
     - Но если произойдёт катастрофа, кто от этого выиграет? Они-то куда сбегут с планеты, если она погибнет?
     - Они уверены, что ситуация не выйдет из-под их контроля, - сказал профессор. – Ваш дядя абсолютно прав: эти люди хорошо знают, что делают. Правда, с некоторых пор я начинаю сомневаться: люди ли это? В их действиях просматривается дьявольская изощрённость и чудовищная бесчеловечность, словно это монстры, прилетевшие к нам неизвестно откуда. Вы, вероятно, слышали про «золотой миллиард»? Нет? Так вот, мировые олигархи пришли к выводу, что, для того, чтобы обеспечить им роскошную жизнь, на Земле достаточно одного миллиарда населения. Остальные, по их мнению – лишние потребители ресурсов. Программа уничтожения уже запущена. Повсеместные войны, терроризм, разгул преступности, вредная пища и опасные для жизни лекарства – лишь малая часть длинного перечня средств. Самое чудовищное их деяние – уничтожение нравственности. Лишённое моральных норм человеческое стадо можно направить куда угодно, и оно само себя уничтожит.
     - Поэтому самая страшная война – информационная. Война за сознание людей, - продолжил мысль профессора Георгий Николаевич. – Правящей верхушке не страшны бунтари-революционеры. Она знает, как их использовать в своих целях.
     - Да, - задумчиво произнёс Василий Денисович. – Куда более опасны для неё люди, пробуждающие сознание народа. Такие, как Игорь Тальков. Я бы ещё назвал генерала Петрова Константина Павловича, академика Николая Левашова и его жену Светлану, убитых за то, что несли людям знания, открывали истину. От таких людей закулисная власть стремится избавиться. Они ушли из жизни. Но осталось немало других, которые продолжают их дело, доносят до людей правду. Они также рискуют, но честно делают своё дело: пробуждают в людях высокие человеческие качества, открывают народу его истинную историю, приобщают к древним добрым обычаям и традициям.
     - Где-то я слышал фамилию Левашов, - сказал Ярослав и тут же вспомнил. – Это его Олег Петрович назвал шарлатаном?
     - Увы, да, - ответил Горнилов. – О непримиримости и категоричности Олега Петровича мы уже говорили сегодня. Однако не стану вас ни в чём убеждать. Будет лучше, если вы сами ознакомитесь с работами этих замечательных людей и сделаете собственные выводы. Вы в каких отношениях с интернетом?
     Ярослав заверил, что в состоянии найти нужную информацию и сегодня же займётся этим делом. Однако ему не терпелось уже сейчас узнать что-то об этих людях, и он забросал профессора вопросами. Василий Денисович охотно и даже с удовольствием стал делиться своими знаниями. Георгий Николаевич слушал лекцию с угрюмым видом, не задавая вопросов и не высказывая своего мнения. Ярославу показалось, что дяде вновь становится плохо.
     - Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
     - Пожалуй, пора прощаться, - сказал Георгий Николаевич, поднимаясь с места. – Спасибо тебе, Василий Денисович, за интересную беседу. Как-нибудь продолжим эту тему. Тебя подвезти до дому?
     - Нет-нет, благодарю! Не теряйте зря время. Дело серьёзное.
     Профессор пожал собеседникам руки и покинул их. Ярослав и его дядя вернулись к машине. Проехав несколько кварталов, Георгий Николаевич свернул на стоянку и заглушил двигатель. На немой вопрос племянника ответил:
     - Не волнуйся, со мной всё в порядке. Поговорить с тобой хочу.
     Ярослав внимательно оглядел дядю и, убедившись, что с ним действительно всё в порядке, спросил:
     - О чём поговорить?
     - Да вот любопытно мне стало, как тебе лекция нашего уважаемого профессора? Понравилась?
     - Да, очень! – ответил Ярослав, не понимая, к чему клонит дядя.
     - То-то я смотрю, ты весь взбудоражился. Что тебя так зацепило?
     - Да много чего.
     - Например… - не отступал дядя.
     Ярослав немного подумал, прежде чем ответить.
     - Я стал по-другому смотреть на свою ситуацию. Ведь что получается? Я мечусь, ища выход из своего незавидного положения. И больше ничего вокруг не замечаю. В то же время есть люди, которые, не думая о своём благополучии и даже собственной безопасности, делают всё, чтобы спасти нацию, человечество, Землю. Но большинство людей, как и меня, эти вопросы почему-то не слишком тревожат. Нам важнее наши личные маленькие проблемы. И мы не хотим думать о том, что наши судьбы неразрывно связаны с судьбой народа, планеты.
     - Ну, для нас самих наши проблемы не такие уж и маленькие, - хмыкнул Георгий Николаевич. – Не следует бросаться из одной крайности в другую. И на эмоции не ведись. Сегодня ты услышал много интересного. И, наверное, ещё больше интересного узнаешь из интернета. Но… информация – опасное оружие. С ним надо уметь обращаться. Будь осторожен!
     С Ярослава вмиг слетел оптимистический настрой.
     - К чему ты это говоришь? – спросил он. – Чем могут навредить лекции Петрова или Левашова, если они откроют мне глаза на настоящие причины мировых проблем и их виновников? Ты считаешь их шарлатанами, как и Олег Петрович?
     - Я этого не говорил. Но все мы люди, способные ошибаться. Нас можно обмануть, ввести в заблуждение. Это относится и к тем, кто учит нас уму-разуму. Они несут в массы информацию, пробуждающую сознание, показывающую людям истинное положение вещей. Где они берут эту информацию? Из каких источников? Через чьи руки прошли эти книги, свитки, дощечки? Кто перевёл их тексты на современный язык? Кто редактировал? Какие мотивы двигали этими людьми? Вот в чём вопрос!
     - То есть… ты считаешь, что информация может быть искажённой? Но почему ты так решил? Насколько мне известно, сам ты с этой темой не слишком знаком.
     - Я знаком со многими другими темами. При всём видимом различии они имеют нечто общее.
     - Что именно?
     Георгий Николаевич тяжело перевёл дух.
     - Если ты считаешь, что мы живём в мирное время, то глубоко ошибаешься. Мы сегодня уже говорили о том, что идёт информационная война. И эта война страшна тем, что настоящий враг в ней остаётся невидимым. Мало того, он периодически находит для уставшего, раздражённого и запутавшегося общества эрзац-врагов, будь то политическая сила, социальное сословие или определённая нация. Эта тема муссируется, нам показывают картину жуткой несправедливости, преподносят шокирующие факты. И указывают пальцем на виновников наших бед.
     - А разве они не виноваты? – возразил Ярослав. – Политики, чиновники, дельцы и представители так называемой определённой нации? Уж тебе-то наверняка хорошо известно об их деятельности.
     - Не в этом дело, Слава! Не в этом дело! – горячо воскликнул Георгий Николаевич. – Беда в том, что из людей в очередной раз выпустят скопившийся пар. Ну, настучим мы по головам нашим мироедам и друг другу – что дальше? А дальше нас попросят потерпеть, засучить рукава и затянуть пояса, чтобы пережить ещё один трудный период. А потом всё успокоится и вернётся на круги своя. Жизнь наша не изменится. Во всяком случае, в лучшую сторону.
     - Но при чём здесь Петров, Левашов и им подобные? Разве они призывают к погромам?
     Горюнов грустно улыбнулся.
     - Ты меня совсем не понял. Я не против того, чтобы ты набирался знаний. Читай, слушай, смотри, но… прежде чем впустить сюда свежую информацию, - Георгий Николаевич выразительно постучал себе по лбу, - проверь её на вирусы.
     Ярослав покачал головой.
     - Да, дядюшка, озадачил ты меня! И как же мне её проверить?
     Георгий Николаевич взглянул на племянника.
     - Думай. Анализируй. Ничего не принимай на веру.

Продолжение следует