Невидимое Н. М. Кожуханов Глава 6

Глав 6. Предложение

Саша, мокрый как мышь, сидел в машине Алевтины, которая подобрала его на проселочной дороге, на которую ему удалось выйти только к вечеру, после бесцельных скитаний по такому знакомому и вместе с тем совсем неизвестному лесу.
Он прислонил руки к дефлекторам воздуховодов, через которые салон наполнялся живительной теплотой. Глаза бесцельно смотрели в окно, а на его указательном пальце левой руки красовался перстень, подарок тестя. Алевтина что-то говорила, но Саша не мог сосредоточиться на ее словах и не слышал, о чем она говорит.
Неожиданно она остановила машину и, отстегнув ремень безопасности, повернулась к нему вполоборота. Девушка взяла своими руками его за щеки и повернула к себе. Саша поддал ее воле, хотя что-то внутри противилось этому.
Теперь он смотрел на нее. Губы Али шевелились, она что-то говорила. Он слышал звуки, но все также не мог понять их смысл. Алевтина с размаху влепила ему пощечину и, подняв руку вверх, щелкнула пальцами.
– Ты слышишь меня, Саша?!
Александр часто заморгал и схватился за щеку, рука у старшей дочери Василия Васильевича была тяжелая.
– Больно же.
Алевтина с облегчение вздохнула и обняла его, насколько позволяло ей нахождение за рулем.
– Слава Богу, отошел! Я уж думала, совсем дело плохо.
– А ты меньше думай, – пробурчал Александр, но девушку это не задело.
– Я же еще Полине не отзвонилась. Папа всех на уши поднял, послал тебя искать. Я всем позвонила, а ей забыла, – с этими словами Алевтина достала свой телефон.
– Стой! – отведя все еще холодную руку от дефлектора и положив ее на руку Али, держащую телефон, сказал Саша. – Пусть помучается.
– У тебя руки ледяные, как у мертвеца! Ты никак не согреешься!
Девушка измерила его быстрым оценивающим взглядом и добавила. – Ну ты и садист. Она, кстати, волновалась. Я думала, у нее к тебе все перегорело. Знаешь, как взбесился ее Костик, видя ее реакцию!
Саше тут же стало стыдно за свое поведение, он отдернул руку.
– Ладно, делай, как знаешь, – наигранно безразлично сказал он.
Но Алевтина вместо звонка просто положила телефон в углубление на приборной панели и, как ни в чем не бывало, тронулась с места и продолжила вести машину.
– Так, что же с тобой случилось, как ты в лесу-то оказался?
Саша тяжело вздохнул.
– Да как-то так само собой вышло. Шел, шел…
– А ты что, тучи не видел? Ураган-то какой начался. У соседей с сарая весь шифер сорвало. У нас деревом Ваську задавило.
Саша нахмурил брови.
– Какого Ваську?
– Да кота старого. Рыжего с белым. Ты что, не помнишь его что ли?!
Саша, хоть убей, не мог припомнить, что у Василия Васильевича был какой-то кот, но чтобы не углубляться в спор, сказал:
– А-а-а, рыжий, конечно, помню.
– Наш дом аж ходуном заходил. Я перепугалась. Моя Сашка ко мне жмется, Иркин Кирилл плакать начал. Свет отключился. Мы все в шоке были. Еще от заявлений отца не отошли. А тут такое..!
– А что с Василием Васильевичем решили? – прервав девушку, поинтересовался он.
– А что решать-то? Мы друг на друга смотрим и молчим. Как он вообще такое мог предложить нам?! Ира пошла за сестрой отца. Баба Глаша сказала, что папа действительно болен, что, мол, сердце совсем плохое, в легких что-то не так, кровь хуже не бывает, но диагноза и она не знала. Сказала, что папа, узнав о своих проблемах, рассказал все только ей и просил, чтобы пока не отпразднует юбилей, никому ничего не говорить. Еще от нее мы узнали, отец уже месяц как на уколах и таблетках держится.
Глаза Али были на мокром месте.
– Ну, мы поняли, что дело плохо. Но никто понять не мог это его дурное предложение. Как мы можем.., – Алевтина запнулась, подбирая нужное слово, но, не найдя его, в сердцах бросила. – Как мы можем его убить! У него, наверное, не только сердце больное, но и голова. Как такое можно было предлагать нам. У меня в голове это не укладывалось.
Теперь глаза девушки пылали от возмущения.
– А потом началась буря. У отца давление скакнуло. Когда ветер подул, мой Толик пошел в зал, где папа остался сидеть, стал окна закрывать, вернулся и сказал мне, что отец какой-то странный сидит за столом, глаза стеклянные и в одну точку смотрит. Я тут же к отцу, а он уже на стол повалился и хрипит. Вообщем мы скорую вызывать, правда, она так и не приехала. Толик давление смерил, а оно зашкаливает. Он к машине сбегал, что-то из своего «энзе» достал и уколол отца. Ему вроде легче стало. Все вокруг него собрались, стали спрашивать, пил ли отец свои таблетки? А он как отошел, только про тебя и твердил. Говорил: «Отстаньте от меня! Пил я эту заразу, да уже не помогает она мне. Мучаюсь, а помереть не могу. Где Сашенька? Где зять мой? Мне нужно ему все передать. Он еще не все получил». Мы тебя искать, а тебя нет. А тут ливень начался. Отец разнервничался. Он был готов гнать нас под дождь, а тогда вода стеной стояла.
Аля негодующе покачала головой.
– Вот тогда мы поверили про болезнь. И решили, что, правда, все плохо. Стали думать, в какую больницу его класть. Мы отца спрашивали, где результаты его медицинских обследований, что ему врачи сказали, где его таблетки, что он пьет. А он будто нас не слышит, все про тебя твердит. Потом дождь чуть поутих, а ветер усилился. Тут Ира в окно увидела, что у соседей сарай улетел. Мы к окну, а там шифер по небу летает. Тут за тебя все беспокоиться стали. А отец нам говорит: «Приведете мне Сашу, и мне станет легче». Толя меня, Иру и Польку отозвал и сказал, что укол помог, но если отец будет нервничать, то ничего хорошего не жди. Мы и разъехались кто куда, тебя искать.
Тем временем машина въехала в деревню. Последствия урагана и ливня были налицо. По улице все еще бежали ручьи. Вдоль обочины разлились огромные лужи, подходившие к самым домам. Многие заборы повалились, оголив тайны огородов. Упали несколько старых тополей, повсюду были разбросаны небольшие ветки липы и березы. Кровле некоторых домов тоже здорово досталось.
На улице было много людей. И если взрослые растерянно глядели на последствия пронесшегося урагана, то дети веселились от души. Ребятня высыпала на улицу и бегала по лужам. У одного из домов пара мальчишек лет десяти соорудили плот из большого листа пенопласта и плавали на нем в образовавшемся после ливня пруду, разлившемуся вдоль напрочь унесенного ветром металлического забора.
Радовались большой воде и утки с гусями. Для них теперь было раздолье. Целые косяки крылатой братии проплывали мимо, с деловым видом поглядывая на людей.
– Тут прямо как в Венеции, – заметил Саша.
Когда мерседес подъехал к дому Василия Васильевича, там уже стояла машина Полины. У дома, на недавно освободившемся от воды островке, стояла Глаша. Она кормила семечками кур, которые суетились у ее ног.
Не успела Алевтина выйти из машины, как тут же спросила:
– Как отец? Скорая приезжала?
Пожилая женщина бросила остатки семян и, не спеша, отряхивая руки, ответила:
– Да нормально ему уже. Как услышал, что ты Сашку нашла, так ему лучше и стало. А скорая совсем недавно уехала. Они к нам проехать не могли. В городе несколько сосен повалило прямо на дорогу. Так они, касатики, окольными путями в объезд к нам пробирались.
– И что сказали врачи?
– А что они скажут... Говорят, что-то там с сердцем не так. Предлагали госпитализацию, а он наотрез отказался. Говорит, что ему уже лучше и никуда он из своей деревни, пока не умрет, не поедет. А еще сказал, что когда ты приедешь, чтобы вела Сашу прямо к нему.
Глаша, когда Александр проходил мимо нее, хитро прищурившись, посмотрела на него и, поцокав языком, покачала головой.
– Что? – не понимая ее, уточнил он.
Но она, ничего не ответив, повернулась к нему спиной и ушла в огород.
В доме Александр и Алевтина разделились. Он пошел в свою комнату, чтобы переодеться, а она пошла искать отца.
Оказавшись в спальне, Саша скинул с себя промокшую одежду и, вытершись полотенцем, переоделся. Стало намного теплее. Не успел он опомниться, как в дверь его комнаты постучали, после чего, не дожидаясь его разрешения, ее открыли, и в комнату вошел Константин.
– Привет потерявшемуся!
Кого-кого, а его Саша меньше всего хотел сейчас видеть.
– Чего тебе надо?
Костя ничего не ответил, он аккуратно прикрыл дверь и сделал несколько шагов в сторону Саши, протягивая ему свою руку в знак приветствия.
Александр не подал руки в ответ.
– Ну, не хочешь здороваться и не надо. Я все понимаю. И, поверь, отношусь к тебе не лучше.
– Тогда зачем пришел?
– Есть к тебе разговор. Может, присядем?
Не дожидаясь ответа, он плюхнулся в широкое кресло, стоящее возле кровати, и, закинув ногу на ногу, вальяжно расположился на нем.
– Хорошо, раз уж сел, так говори живей и убирайся отсюда.
Костя ухмыльнулся.
– Ладно. Пусть так, в конце концов, я не детей крестить тебя просить пришел, – начал он. – Предлагаю тебе мир.
Саша непонимающе уставился на Константина.
– В смысле?
– Что, в смысле? Тебе значение слова мир непонятно?
Костя в открытую паясничал, что начинало раздражать Сашу.
– Я тут подумал и решил, что по сути не из-за чего нам враждовать с тобой, а вот помочь друг другу мы можем. Поэтому и предлагаю мир.
– Это ты верно заметил, Костик, нет у нас вражды. Только вот неясно мне, что ты делаешь ночью в спальне моей жены?
Константин скривился.
– Постой, давай сразу разберемся. Это не я к ней в постель лез, а она у меня на шее повисла.
Тут Саша не выдержал и, подняв кулаки, шагнул вперед. Он размахнулся, чтобы ударить обидчика, но и в этот раз Костя оказался ловчее, да и бить сидящего было не с руки. Константин, упреждая удар, лягнул ногой Сашу в колено так, что тот скорчился от боли.
– Да успокойся ты, – вставая с кресла, сказал Костя. – Забирай свою Полину, не нужна она мне.
Александр и хотел бы продолжить драку, но колено сковало, будто оно было зажато в тиски. Он не мог его согнуть, а от малейшего движения становилось только больнее.
– Черт, черт, черт, – выругался Саша.
– Успокойся, тебе говорю, сядь и дослушай меня.
Костя шагнул к нему и практически силой усадил Сашу на кровать, сам же остался стоять.
– Я предлагаю мир, но с условием.
Костя замолчал и выжидающе посмотрел на Александра. Саша сквозь боль с трудом понимал смысл сказанного. Поэтому, не дождавшись ответа, Константин продолжил.
– Забирай свою Полину. Она мне не нужна. Мне нужны деньги, вот и все. Понимаешь, деньги.
– У меня нет денег. В кошельке тысячи четыре и на карточке пять.
– А-а-а, – злобно протянул Костя. – Засунь свои копейки себе в карман. Мне нужны большие деньги.
Боль потихоньку начала отпускать Александра, но колено по-прежнему не сгибалось.
– Говорю тебе тогда еще раз, у меня нет больших денег.
Костя потер виски.
– Хорошо, тупица ты этакая. Сегодня слышал, что тебе тесть сказал?
До Саши начал доходить смысл предложения и от этого у него снова зачесались кулаки.
– Вижу, понимаешь меня. Не скрежещи зубами, не будь лицемером. Сейчас, особенно после того, как его приступ хватил, каждый из тех, кто сидел тогда за столом, думает о предложении Василия Васильевича. Каждый. Но пока никто не решился. Так зачем же терять время? Тем более нам, как чужим, вряд ли что-то перепадет.
Саша, превозмогая боль, согнул наполовину ногу в колене. В суставе что-то хрустнуло, но тут же стало значительно легче, острая боль прошла.
– Я сначала думал предложить Толику, он же медик, что-нибудь вколоть тестю. Стопроцентный вариант. Никто ничего не узнает. Тем более, что безнадежно больным вскрытие обычно не делают. А если бы кто и спохватился из семьи, то, скорее, когда про наследство пошла бы речь. Но тогда, даже если бы тело выкопали, то уже бы ничего не нашли. Да вот только у Толи жена всем заправляет, а она бы не согласилась на такое. Потом я подумал и нашел вариант куда лучше. У меня под боком девка, которая со мной, чтобы отомстить своему мужу. Дура, понятное дело! Но вот зашла она слишком далеко, уже не знает, как обратно вернуться. Так я помочь ей могу, так сказать, подтолкнуть назад, в супружеские объятья. А взамен от ее бывшего будущего попрошу денег, которые он получит от Василия Васильевича за то, что убьет его.
Александр уже полностью мог сгибать ногу и растирал ноющее колено, собираясь с силами для решающего броска, слушая в полуха безумный план Константина.
– Ты скажешь, что не можешь убить тестя. И ладно, хорошо! Тебе же нужно будет только предложить вариант убийства. А он прост! Тесть идет в ванную ночью, наполняет ее водой и тут приступ. Он в ней тонет, а вернее, ты его топишь. А еще вернее, я его топлю, а у тебя алиби. Ты с женой всю ночь в городе и желательно на виду у людей. В клубе каком-нибудь, у друзей, придумаешь что-нибудь.
Саша уже был готов ринуться вперед, но решил дослушать план Кости, чтобы, если что, знать, как ему помешать, если он решит его реализовать в одиночку или кого-то вместо него.
– Дальше все просто. Ты по дарственной получаешь все. Тебя все начинают подозревать, но ты чист. Реально чист. Хоть на полиграфе проверяйся. А чтобы у тебя не возникло ненужных идей, например, кинуть меня, мы наше соглашение на диктофон запищим. И если что не так, я запись Полине послушать дам. Конечно, в полицию ничего не понесу, но жену ты точно потеряешь. А она ничего доказать не сможет без записи. Да и не все я ей дам прослушать, чтобы подробностей не знала и о моем участии не догадалась. Винить, короче, будет тебя.
Тут Сашу прорвало.
– Сволочь! – выкрикнул он и, вскочив с кровати, сбил Костю с ног, врезавшись в него плечом, правда, и сам оказался на полу.
Он заколошматил кулаками, нанося удары без разбору. Костя же закрыл лицо локтями, защищаясь от бешеной атаки.
На шум в комнату кто-то вошел. Саша не замечал пришедшего, до тех пор, пока не раздался визг. Это была дочь Алевтины Саша.
Заминкой воспользовался Костя. Он тыкнул локтем Сашу в колено и скинул с себя. После этого вскочил на ноги. И быстро подошел к девочке.
– Ты что, Сашка, ты что! Мы просто дурачились с дядей Сашей. Успокойся!
Девочка замолчала и непонимающе уставилась на Костю, моргая.
– Вот и хорошо, пойдем. Хочешь, я тебе шоколадку дам? У меня в комнате целая коробка молочного шоколада. Как ты любишь. Иди я тебя догоню.
Костя подтолкнул девочку к выходу. Та неуверенно посмотрела на Александра, все еще лежавшего на полу и тяжело дышавшего, но все же вышла из комнаты. Из коридора донесся топот ног, кто-то шел сюда.
Костя сложил пальцы рук, имитируя пистолет, и сделал жест, будто стреляет в Сашу.
– Подумай над моим предложением. Хорошенько подумай. А пока я буду побитым страдальцем. Знаешь, как девушки любят жалеть? А любят они как в такие минуты… Так что поторопись. Сейчас и предложи помощь старику.
В комнату вбежали Алевтина, Полина и Толя. Костя тут же схватился за щеку и сделал страдальческое лицо. Как и следовало ожидать, Полина кинулась к нему, злобно глядя на Сашу.
Девушка заворковала вокруг Кости и повела его на выход. Он же что-то страдальческим голосом негромко объяснял ей, но было ясно, что обвиняет во всем Александра.
– Гад ты, Сашка, – бросила она через плечо и вышла с Константином прочь.
Толя помог встать Александру.
– Что вы опять не поделили?
– Да, так, – только и ответил Саша.
– Тебя тесть зовет. Хочет с тобой переговорить с глазу на глаз.
Алевтина тем временем готова была броситься к Саше и только присутствие мужа ее останавливало.
Видя это, Саша вспомнил слова Кости: «Знаешь, как девушки любят жалеть?..» И от этого ему стало горько.