Лихов и Жулька

- Что-то темнеет, - Лихов оглянулся по сторонам. - Никого. Вот, привычка глупая - разговаривать с самим собой.
Жулька заскулила, залезла передними лапами Лихову на колени.
- Пора домой? - потрепал ее по рыжему загривку Лихов. - Замерзла, небось? Хотя, у тебя шуба. Да, и у меня кожух милицейский. Вот, все говорят, мент, а есть ведь и плюсы, Жулька?
Собака преданно виляла хвостом, уговаривая Лихова идти домой - в теплую квартиру с миской вкусной еды, с хозяйкой, в потрепанном Жулькой халате. Ей простительно, ведь еще щенком была, несмышленышем.
- Ау, - гавкнула Жулька Лихову. - Пойдем домой. Нахрен нам эта зимняя рыбалка? Кот наш и так с жиру бесится, а я рыбу не очень.
- Пойдем, Жулька, - Лихов засобирался вдруг. - Темно, ни хрена не видно.
Они сложили ящик. Жулька принесла коробку с блеснами. Поблескивая фонариком, шли оба - пьяный Лихов и трезвая Жулька. Оба шли с осознанием выполненного долга - Лиховским ведром карасей и Жулькиным чувством сопричастия.
Лед проломился внезапно.
- Как все в этой жизни, - успел подумать Лихов, пока тяжелый милицейский кожух не увлек его в черную глубину реки.
- Мама! - успел крикнуть он, перед тем, как набрать полные легкие воздуха, не зря учили на курсах по выживанию.
- Почему мама? - отозвался мозг. - Она умерла три года назад.
- А к кому мне взывать в такой обстановке? - Лихов пытался руками нащупать хоть какую-то опору, но кромка льда крошилась, как корочка шарлотки, приготовленной тещей. - Мама!
Лихов всегда был везунчиком. И в тяжелые будни пэпээсников, вкладывая в форменные ботинки вместо стелек женские прокладки и в "жирные годы", когда жили с Веркой только за счет "штрафов", собираемых им за смену. И Верка из простушки превратилась в царевну. Деньги-дребеденьги. Даже, застукав ее с соседом Саней, простил. Не мог иначе. Слишком родным и возбуждающим был запах ее тела.
Уже потом, лежа в кровати, натертый водкой "по самое не хочу", слушал вполуха рассказ Верки про Жульку, гавкающую у двери, про соседа Саньку, что вытащил его из проруби и про любовь.
- Спасибо, мама! - подумал Лихов и заснул, пьяный и счастливый.