Иван да Марья
В итоге, одна из соседок с говорящей фамилией Борзоногова (про нее рассказ - впереди) таки пожаловалась «куда следует». Забрали дядю Ваню «под белы рученьки», чему были рады практически все товарки на кухне. Вышел он на удивление быстро - прямо в камере стачал сапоги на весь отдел НКВД, включая начальника. Но после этого ночью он молотком уже не стучал, но и от частных заказов не отказывался. Когда мы переехали в «хрущевку» на месте этого деревянного дома на Садовой дед Иван еще брал работу - делал набойки на новомодных сапогах. Маме тоже починил пару...
А потом - настал горбачевский «сухой закон». Уже дедушка Ваня этого, как сапожник, не смог пережить. Я его запомнил пьющим лосьон на лавочке у нашего подъезда: «Как же так - я ж воевал, а мне - не купить!» Потом, когда мы уже повзрослели - дед Ваня протягивал нам талоны на водку: «Маша меня не пускает, да мне и не дойти. Вы уж ребятки мне отоварьте»... Когда он умер, мы все чем могли помогали бабушке Маше. Детей у них не было, но внучатый племянник потом рассказал - одно легкое деду Ване иссекло осколками под Ленинградом. Он же и забрал медаль «За боевые заслуги».
9 мая один из самых трогательных моментов - простая солдатская каша и фронтовые 100 грамм. Мне таки повезло - я успел послушать рассказы настоящих фронтовиков именно в этот момент. Вечная им СЛАВА!!!
Свидетельство о публикации №218121701196
Лариса Потапова 22.07.2020 23:03 Заявить о нарушении