Вещие сны сидельца Сизова - сон тридцать первый

     Стояли у дома бабы Грани три одинокие старушки, вытирая кончиками платков скупые слёзы. Надеялись всё лето прожить с интересными людьми. Узнав, что Вера и Станислав не супруги, баба Граня пригорюнилась и рассказала о своих размышлениях:

     - Когда вчерась вы в избу-то взошли, глянула на муженька и ахнула про себя. Надо же, как бабе повезло! Старше, поди, годков на десять, а то и более, и такого красавца прихватила. Чернявенький, чернобровенький, да статный, истинно, артист. Утром уехали. Едем обратно с покупками, идет от озера мужик незнакомый, голова белёхонькая, словно в краску её окунули. Даже испужалась его вида, узнав в нём постояльца. Поседеть за ночь! Какое же горе у него, коль так скрутило! Сынок его не испугался, прижался к отцу и молчит. Уж наплакалась я в огороде, как не плакала годков десять. Вы уж не забывайте нас, приезжайте. Вот мы тут вам деньги за продукты ваши собрали, нам этих запасов до весны хватит.

     - Что же вы такое говорите, баба Граня! Какие деньги? Примите в дар за беспокойство. Вон сколько пришлось пережить. Приедем мы к вам обязательно! - обнимая старушку, сказала Вера.

     Огнев крикнул - по машинам. Все поспешили. Вера и Сизов сели на заднее сидение в машину Лаврова, посадив посередине Павлика. На первое сиденье сел Огнев. Никитенко со Станиславом ехали на машине армейских офицеров, а тех посадили к бойцам, надев наручники.

     - Ох, Викентий Иванович, не успеем мы найти улики против генерала Гнатова и придётся отпускать этого пройдоху, - с горечью произнёс Огнев.

     - Дед тоже его называл пройдохой, - неожиданно произнёс Павлик. - Он так и сказал, когда отдал мне планшет, который велел спрятать в саду и никому кроме него не отдавать. Вот я и не знаю, как мне теперь быть, если его нет. Забыл у папы спросить.

     Лавров остановил машину, все вышли из неё, кроме Павлика. Никитенко выскочил из своей машины, а следом и Станислав.

     - Павлику плохо? - с испугом в глазах спросил он.

     - Вам надо поговорить с сыном, Станислав. У мальчика документы деда, которые крайне необходимы следствию, - ответил Огнев.

     Иванов сел в машину к сыну, но уже через минуту вышел из неё, сказав, что надо ехать на дачу и Павлик отдаст планшет.

     Благо всё было по пути. Ещё издали услышали нешуточную  перестрелку на даче, а у обочины стояла крытая армейская машина. Охранял её молоденький солдат.

     На вопрос Никитенко сколько вокруг дачи армейских, заволновался и ответил:

     - Пятнадцать, товарищ полковник. Перестреляют ребят ни за что. Они неопытные, автоматы первый раз нам выдали. Капитан орёт на них, а им страшно по людям стрелять.

     Взяв в руки рупор, Огнев назвал свою должность, звание и приказал солдатам прекратить стрельбу, либо он даст приказ своим бойцам открыть огонь на поражение. Стрельба моментально прекратилась и солдаты стали отходить к своей машине, отдавая оружие бойцам милиции. Офицер, их возглавляющий, сбежал с места события. Солдаты называли его просто капитаном и никогда ранее с ним не встречались.

     - Чем дальше, тем интереснее, - задумчиво произнёс Огнев.

     Сизов с Павликом вышли из машины и пошли к даче, все шли следом. Многие стёкла в окнах были разбиты выстрелами. Павлик потянул Сизова к песочнице. Основательно посопев, выкопал армейский планшет, завёрнутый в плёнку. Никитенко с Огневым сгорали от нетерпения. По мере изучения документов их лица приобретали серый цвет. Они обменивались лишь короткими фразами. Разделив документы на две части, Огнев одну передал Никитенко, другую вложил в планшет со словами:

     - Это, как ты понимаешь, уже за пределом наших полномочий, товарищ мой Никитенко. Поехал я, сам догадываешься куда. По головам шли за этими бумагами, сколько людей положили. Теперь понятно, почему Иванова хотели убить, мешал, не подписывал. Надо спешить, пока деньги не ушли за бугор. Новый назначенец - сын Гнатова.

     Пробежало два месяца... Сизов и Вера уезжали на новое место жительства. Домик купили почти рядом с домом Фрола и Розы. Там, на южном побережье, продолжалось лето, а впереди был ещё бархатный сезон и тёплая зима. Они предложили Иванову забрать Павлика с собой. Станислав долго не размышлял, видел, как льнёт сын к Вере, а Сизова и вовсе стал называть дедом. За неделю до отъезда привел в агенство принаряженного Павлика и принёс большой чемодан с вещами. Присев на диван, обнимая сына за плечи, заговорил тихим голосом:

     - Вот такой мой Павлик. Настоял, чтобы я отпустил его с вами к синему морю. Раньше он никогда там не был. Я оформил все документы у нотариуса на вас Вера. Сколько не просил жену отпустить его со мной и Инной, она была непреклонна. Мне жаль жену. Этот подарок отца, в виде машины, сыграл злую шутку с ней. Она любила прокатиться с ветерком. Нет, она не пила, просто пьянела от скорости. У самой дачи и врезалась в дерево. Собирали долго, по кусочку. Тесть всю медицину на ноги поднял, а толку никакого. Потом  Гнатов  предложил ему доктора из Германии, деньги нужны были большие. Тесть принёс  мне на подпись один документик, там такие деньжища были, от которых голова у меня закружилась. Отношения с тестем всегда были натянутыми и мне стало понятно одно. Подпиши я этот документ, то спрячут меня за решетку и надолго. Тесть скор был на расправу, требовал от дочери развестись со мной, но развод она мне не дала. Прошло полгода и начались наши отношения с Инной. Вдруг заболел её муж, три операции подряд. Она не могла уйти от него в такой момент, но он о нас знал. Ныл и просил войти в его положение. Как-то само-собой получилось, в одну из встреч я рассказал Инне о тех документах. Именно она приносила мне документы на подпись раньше, не зная истинное положение дел. Вдруг тесть позвонил ей накануне нашей поездки на юг и в обмен на развод, попросил подписать эти документы у меня. Не будь она порядочным человеком, то подмахнул бы я их не глядя. Она их спрятала в надёжном месте и поплатилась за это своей жизнью. Я не верю, что это сделал её муж. Завтра улетаю в командировку в Германию, получил новое назначение, не знаю на долго ли. Пусть Павлик с вами будет. Так мне спокойнее.

     Долго сидели отец и сын в обнимку. Павлик не плакал, прощаясь с отцом.

     Гнатов всю вину за убийства и финансовые комбинации взял на себя, но вскоре скончался в тюремном изоляторе от сердечного приступа.

     - Уезжать тебе надо, Векеша, чует моё сердце, не последняя это смерть. Вот мы обустроимся и бросай тут всё. Лучше на пенсию жить, нежели вот так, - высказал своё мнение Сизов.

     Продав квартиры и зарегистрировав брак, уезжали Сизовы с тремя чемоданами на новое место жительства втроём. Накануне отъезда снился Сизову сон. Бежал Павлик к отцу по какой-то незнакомой улице, но был он гораздо старше теперешнего.

     Сашка сделал предложение Симе и забрал их с Лидой к себе. Квартиру Симы решили обменять на меньшую в своём районе. Желающие нашлись сразу.

     Звонок в квартире Сизовых прозвучал в полночь набатом. Звонил Лавров. В столице в один день погибли в автомобильных катастрофах Огнев и Никитенко. Два полковника, в разных районах города при столкновении с армейскими машинами.

     Через неделю Лавров с семьёй были у Сизовых. Квартиру и помещение агенства он выставил на продажу, оставив доверенность Сашке. Агенство перестало существовать. Сашка вновь сел на такси, жил счастливой семейной жизнью.

     В один из вечеров дружной командой сидели на кухне, пили чай, не обращая внимания на экран телевизора. Вдруг Павлик весь затрясся, показывая рукой на экран, закричал:

    - Там папа!Смотрите!

    По телевизору показывали сюжет, в котором говорилось о стрельбе около ресторана в центре Берлина. Случайное ранение получил представитель российского торгпредства Станислав Иванов. Врачи состояние Иванова оценивали, как крайне тяжёлое...

Продолжение следует:

http://proza.ru/2018/12/20/749