Будни рыцаря

Обычные серые будни. И не ведает рыцарь, что уже ступил на перекрёсток судьбы. Пусть рыцарь не ведает ни о каких мистических перекрёстках, зато он может сочинить балладу о своих подвигах.

Мелкий осенний дождик зарядил с утра. По дороге, прихрамывая на больную ногу, тащился нищий с клюкой. Стук копыт и оклик сзади заставил его отступить с дороги в грязь. Мимо проскакал рыцарь. От грязи и дождя его доспехи и круп лошади были укрыты широким серым плащом, под которым на спине угадывался щит. Шлем и меч висели на крюке слева от седла, а жёлтые соломенные волосы были не покрыты и мокрыми прядями свисали на мужественное юное лицо.

Нищий привычно стряхнул грязь со своего рубища и поплёлся далее. Впереди на дороге виднелись дома какого-то селения. Через полчаса он добрался до трактира, но, не заходя внутрь, уселся на краешек мокрого крыльца. По своему долгому опыту нищий знал, что здесь ему обязательно перепадёт что-то. Может, ненужные объедки, а может, что и посущественнее. Внутрь заходить не следовало, тем более, что денег у нищего не было, да и дождик шёл на спад, сменившись мелкой моросью.

Вот скрипнули ворота конюшни, вышел рыцарь.
- Похоже, вытирал своего коня, - отметил нищий, посмотрев с уважением на юношу.
Тот, как ни странно, узнал нищего, улыбнулся и даже подмигнул. Это настроило нищего на удачу. Действительно, через пару минут рыцарь вынес большой кус жареного мяса и бросил нищему. Это следовало отметить, но не здесь, а в ближайшем лесочке, у костерка рядом с ручьём. Нищий сунул мясо в свою торбу и захромал далее по дороге.

Через час нищий уже шёл по извилистой лесной тропинке. Дорога бежала под гору и обещала скорую встречу с рекой. Запах мяса сводил с ума, нищий отщипывал маленькие кусочки и жевал на ходу. Запахло дымом, но нищий даже не замедлил шаг. Вот и поворот тропинки, за которым мелкое зеркало брода. Но дойти до него нищему было не суждено. На тропинку вышел мужик звероватого вида с топором наперевес. Нищий остановился, вглядываясь в лицо разбойника. А оно того стоило, так как было страшно перекошено.

- У тебя что, зуб болит? – спокойно спросил нищий.
- А умеешь, - с трудом пошамкал разбойник.
Нищий кивнул, и разбойник за шиворот поволок его прочь с дороги. Там на небольшой полянке горел костерок, и сидели ещё двое с топорами.
- Кривой, гони кусачки! Мне зуб драть будут.
- На, Могила, отозвался тот и кинул ржавый инструмент.
- Ну, смотри, падаль! Если не справишься?! – мужик передал щипцы нищему и открыл рот.
Тот спокойно нашёл больной зуб, зацепил его щипцами, упёрся коленом в грудь мужику и дёрнул. Тот удовлетворённо сплюнул кровью.
- Самогон есть? – спросил нищий, - Пойди, прополощи и выпей, к утру всё пройдёт.

Тем временем, разбойники потрошили нищенскую торбу. Мясо уже исчезло в их желудках, а остальное было разложено на пне: ржавая иголка с суровой ниткой, миска с ложкой, рваная шерстяная женская шаль, облезлая драная шапка, на которой сохранились остатки меха, старый напильник, конец которого был заточен, как лезвие ножа, несколько гвоздей, да замасленная книжка, похожая на молитвенник.
- Монах что ли? – спросил тот, что сидел напротив Кривого.
Нищий только помотал головой и махнул рукой. Кривой, тем временем, профессионально шарил по одежде нищего. Не найдя ничего, сплюнул и кивнул нищему на кучу хвороста.
- Спать будешь здесь! И чтоб не пикнул, а то! – и он покачал своим топором, - Завтра разберёмся, что с тобой делать!
Нищий молча поплёлся к куче хвороста, улёгся и закрыл глаза.

Медленно текли думы. В памяти возникло лицо юноши, который дал ему мясо. - Ведь наверняка поедет по этой же тропинке. Впрочем, запах дыма кого угодно должен насторожить. Надо будет утром подложить веточек в костёр, - нищий закрыл глаза и скоро уже спокойно спал.
Рано утром он, подложив щепок в огонь, грелся у костра и наблюдал за пробуждением разбойников. Видно было только двоих, третий, как он понял, наблюдает за дорогой. Пока разбойники ели и пили, нищий перебирал веточки, некоторые отправлял в рот. С голодухи и кора сойдёт.
Вдруг раздался тихий свист, и разбойники, похватав топоры, побежали к дороге. Нищий поплёлся за ними.

Всё было так, как и предполагал нищий. Топот копыт приближался, вот и рыцарь выехал из-за кустов. Как он и ожидал, рыцарь был готов к бою, плащ его - свёрнут за седлом, шлем закрывал голову, на левой руке висел щит, в правой - меч.

Первый разбойник выскочил на дорогу прямо перед мордой коня, стараясь его испугать. Не вышло. Рыцарь наклонился вперёд прямо на холку лошади и достал разбойника кончиком меча, раскроив ему шею под кадыком. Но не уследил за вторым разбойником, который вцепился ему в ногу и сдёрнул на землю. С железным стуком рыцарь грохнулся оземь, но при этом ухитрился не выпустить из рук меч. Уже падая, он успел провести лезвием по животу разбойника, но от третьего защититься ему не удалось. Тот самый Могила, у которого нищий выдрал зуб, со всего маху опустил топор на левое плечо рыцаря. Видно было, как прогнулись доспехи и брызнула кровь. Но рыцарь не сдавался. Не смотря на рану, он перекатился и вскочил на ноги, стараясь достать разбойника мечом. Тот понимал, что пока рыцарь опасен, и не спешил приближаться к нему. Так они и кружили по дороге. За рыцарем тянулась кровавая дорожка, он слабел и неминуемо должен был скоро упасть. Могила уже начал усмехаться, глядя на неуклюжие попытки рыцаря приблизиться. В этот момент нищий решил вмешаться в схватку. Своей клюкой он неожиданно зацепил ногу разбойника, тот грохнулся на землю и тут же был пришпилен к земле мечом рыцаря. Рыцарь с трудом подошёл к коню, взялся за седло, попытался сесть, но потерял сознание и упал на дорогу.
Первым делом, нищий убрал с дороги коня, привязав к дереву за кустами, затем взялся за ноги рыцаря и оттащил того к костерку. Там же он быстро стянул доспехи, раздел юношу и затянул рану на плече его же рубашкой. Затем ещё раз вернулся к тропинке и по одному оттащил мёртвых разбойников в овраг, с другой стороны тропинки. Там же, как убедился нищий, были и другие трупы, так что он надеялся, душам разбойников не будет скучно.

Теперь можно было приниматься за главное дело. Нищий нашёл среди вещей разбойников бутылку самогона, обнажил рану рыцаря, промыл самогоном и начал аккуратно её зашивать. Хорошо, рыцарь был без сознания и не дёргался. Кровь постепенно текла всё медленнее, а к концу операции уже едва сочилась. Среди вещей разбойников нашлась пара одеял, которыми нищий укутал рыцаря. Затем, с чувством выполненного долга, он, наконец, обшарил лагерь, нашёл съестное и устроил себе пир. К ночи нищий спокойно спал на своей куче хвороста.

Утром он раздобыл на отмели несколько рыбёшек и приготовил суп. К счастью, удалось найти у разбойников даже мешочек с солью. Одним словом, жизнь налаживалась! К середине дня пробудился рыцарь, нищий накормил его ухой.
Теперь сытые они сидели у костра. У них было время поговорить. Оба они ушли из дома в поисках Бога, но разные у них были пути. Рыцарь мечтал дойти до Иерусалима и сразиться с неверными у гроба Господня. А нищий… Он искал Бога везде, не привязываясь к тому или иному месту.
- Он меня Сам направит туда, куда надо, - кратко ответил нищий. Вот помолюсь поутру и опять пойду. Везде люди есть, и Бог – он тоже везде.
А у рыцаря ещё была невеста - Марженка. Он должен был доказать ей, что достоин называться её мужем. Так что путешествие к гробу Господня ему было просто необходимо!

Так они и жили у костерка почти неделю, пока у рыцаря подживала рана. Нищий плёл силки на зайцев, и кормил рыцаря мясными супами, сдобренными диким луком. А рыцарь сочинял балладу о том, как освободил родимый край от трёх страшных разбойников. По вечерам он пел очередной куплет нищему, а тот с удовольствием слушал. Через неделю баллада была завершена, рана поджила, и рыцарь засобирался в дорогу! Он оседлал своего застоявшегося коня. Нищий помог ему застегнуть доспехи и взгромоздиться на лошадь. Последнее «прощай», и рыцарь бодро поскакал далее. За ним и нищий, постукивая своей клюкой, захромал по дороге.

До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый РичАрд – длинный Меч!
И без устали гнал средь утёсов и скал,
Чтоб разбойникам головы снесть!

Только в тёмном бору затаились они
По кустам притаились – ищи!
Но потуги их тщетны для бури войны,
Для РичАрда, чьё прозвище Меч!

Вот и первый напал и тотчас же погиб,
Напоролся на рыцарский меч,
А второй уж крадётся к коню за седлом,
И уж жизни ему не сберечь!

Тут же третий ударил предательски вдруг,
Топором грудь пробил храбрецу,
Но РичАрд устоял и готов отплатить,
Только труса догнать бы кому?

Но судьба покарала того, кто ловчил,
Зацепился за корень бедняк.
И уже на земле, меч сквозь сердце проник,
И разбойник погиб, как червяк.

Но РичАрд был разрублен весьма тяжело
Трое суток в бреду он лежал.
И бессильный калика ему помогал...
Бог послал его рыцарю… Но

Пробудился РичАрд, и поднялся РичАрд
И надел свой доспех боевой
Щит за спину закинул и меч навострил,
За победой иль смертью он мчится…Свершится пусть то,
Что лишь Богом ему суждено !

При написании баллады мой рыцарь, ничтоже сумняшеся, использовал в первом четверостишие строки баллады Вальтера Скотта «Замок Смальгольм, или Иванов вечер» в переводе Жуковского.