Климушка. 54 глава

     От слов Дуси, у Клима округлились глаза. Этого он никак не ожидал. Он вдруг резко оттолкнул девушку от себя.
     - Не искушай меня, Дусенька. Я ведь могу и согласиться, - отвернувшись от девушки, глухим от волнения голосом, произнёс Клим.
     Дуся быстро подошла к нему и схватила его за руки.
     - Клим, миленький... Завтра утром ты уедешь, может статься, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Я долго думала, поверь. Это моё решение и я приняла его осознанно. Прошу тебя... я так тебя люблю! - говорила Дуся, заглядывая в его глаза.
     Потом подошла к двери и повернула ключ в замке.
     Клим едва сдерживался, он давно не был с женщиной, а Дуся сама пришла и стоит рядом, взволнованная, такая доступная... вдруг он схватил её и стал неистово целовать, она задыхалась в его объятиях. Потом Клим, крепко обнял её, прижимая к себе, другой рукой повернул ключ в замке и открыв дверь, буквально вытолкал девушку за дверь.
     Ничего не понимающая Дуся, стояла за закрытой дверью, когда услышала за спиной голос Веры Ильиничны.
     - Не глупи, девочка. Иди спать. Если ваша любовь настоящая, значит вы будете вместе, - совершенно спокойно сказала она.
     Вздрогнув от неожиданности, Дуся повернулась к ней и заплакав, прижалась к её груди.
     - Баба Вера, люблю ведь я его... - рыдая, говорила Дуся.
     - Знаю, милая. И ещё я знаю, что и он тебя любит, раз не принял твоей жертвы. Пойдём, я провожу тебя, - обняв Дусю за плечи, ласково сказала Вера Ильинична.
     - Я не усну, да и пирожки для Клима надо жарить. Тесто, наверное, уже поднялось, - виновато опустив голову, произнесла Дуся.
     - Ладно, днём поспишь. Вот проводим нашего Климушку и поспишь, - сказала Вера Ильинична.
     Женщина ещё днём пожарила котлеты с картошкой, приготовила для Клима квашеной капусты, сложив всё отдельно в кастрюлю и банку. Купила конфеты, печенье, сдобные булочки и хлеб.
     Рано утром, в большой чашке лежали беляши и пирожки с картошкой, а Дуся, сидя за столом, положив голову на руки, так и уснула.
     Было шесть часов утра, когда Вера Ильинична разбудила Клима. О том, что она знает, что произошло ночью, женщина говорить ему не стала. Клим прошёл в ванную, искупавшись, он вышел уже одетый и зашёл на кухню. Дуся ещё спала, вымотавшись за ночь. Клим подошёл к ней и присел на корточки.
     - Ну что ты за человечек такой, девочка? А если бы я тогда не проходил мимо? Мы бы никогда с тобой не встретились. ЧуднАя, смешная девчонка, - тихо, почти шёпотом говорил Клим, ласково поглаживая девушку по волосам.
     Вошла Вера Ильинична и Клим поднялся.
     - Ба, береги её, присматривай за ней, прошу тебя. Она мне очень дорога, - сказал Клим.
     - Знаю, Климушка. Садись, поешь и собирайся. Опоздаешь, - с грустью ответила Вера Ильинична.
     Клим сел за стол и нечаянно уронил нож для масла. Вздрогнув, Дуся подняла голову и посмотрела на Клима. Покрасневшие глаза говорили о том, что она долго плакала.
     - Прости... я, кажется, уснула, - смутившись, произнесла Дуся и хотела встать, но Клим удержал её, взяв за руку.
     - Посиди со мной. И провожать меня не ходите. Я сам поеду, - сказал Клим.
     - Но как же, Климушка... позволь мне поехать с тобой. Прошу тебя, - взмолилась Дуся.
     - Нет, дорогая. Прощаться, мы с тобой не будем. Просто скажем друг другу до свидания и всё, - ответил Клим.
     - Климушка! - воскликнула Дуся, обняв парня за шею.
     Стоя за дверью, Вера Ильинична, прижав ко рту платочек, плакала.
     - Всё, успокойся. Ба? Иди сюда, - позвал Клим.
     - Что, Клим? Твой рюкзак с вещами в прихожей. И вот... заберёшь эту сумку с продуктами, - сказала Вера Ильинична, показывая на сумку.
     - Хорошо, папа сказал, что будет ждать меня на вокзале, чтобы проводить. Деда от меня поцелуй. Ну всё, мне пора, - сказал Клим, вставая из-за стола.
     - Давай, присядем на дорожку, - сев на стул, сказала Вера Ильинична.
     В прихожей, она обняла Клима, расцеловала и перекрестила.
     - Как на место приедешь, сразу напиши, чтобы мы не волновались, - сказала Вера Ильинична, едва сдерживая слёзы.
     Клим повернулся к Дусе, Вера Ильинична вышла, оставив их одних.
     - Ты только чаще пиши, Климушка, я тоже писать буду. А получится, может мы с Верой Ильиничной приедем к тебе. Береги себя, милый, - прижавшись к крепкой груди парня, говорила Дуся.
     А он, поглаживая её по голове, целовал её русые волосы. Потом, отпустив девушку, взяв рюкзак и сумку, быстро вышел из квартиры. Дуся сползла по стенке на пол и заплакала.
     - Перестань, Дусенька. Климушка наш жив, а слёзы беду накликать могут. Встань, - сказала Вера Ильинична.
     Услышав её слова, Дуся, перестав плакать, испуганно взглянула на неё и тут же встала.
     - Это правда? Я никогда больше не буду плакать, - хмуро ответила девушка.
     - Вот и хорошо. Тебе завтра в институт идти, ночь не спала. Иди в комнату Клима, будешь жить там до его возвращения, - сказала Вера Ильинична.
     Дуся, улыбнувшись, с благодарностью посмотрела на неё и ушла. Войдя в комнату Клима, она села на кровать и взяв в руки подушку, прижала её к себе, вдыхая запах, оставшийся от него.
     - Его запах... - прошептала она и легла, закрыв глаза.
     На вокзале, Клим поискал взглядом отца, призывники уже стояли на платформе, вместе с сопровождающим их командиром.
     - Клим? - услышал Клим и повернувшись, увидел Георгия.
     Махая рукой, он шёл к нему, продвигаясь сквозь толпу. И когда Георгий подошёл, он крепко обнял Клима.
     - Клим, сынок... береги себя. На рожон не лезь, напиши, как только прибудешь на место, - тихо, в самое ухо сына, говорил Георгий.
     - Я напишу, папа, обязательно напишу. Ты... ты прости меня за всё. Прости, что не смог стать хорошим сыном, - так же тихо отвечал Клим.
     - Забудь, сынок, я давно уже простил. И очень люблю тебя, - отвечал Георгий.
     - Слушай мою команду! - услышали они громкий голос и Георгий отпустил Клима, который тут же подошёл к группе ребят.
     - Сейчас, строем заходим в последний вагон, не шумим. Провожающих прошу отойти. Пошли! - скомандовал сопровождающий офицер.
     Клим, взглянув на отца, помахал ему рукой и вместе со всеми прошёл к вагону.
     Ехали несколько суток, продукты делились на всех и к приезду на место, сумки у всех опустели. Поезд, наконец, остановился. От долгой езды, в ушах гудело, ребят высадили на маленькой станции и велели пересесть в автобус. Автобус ехал часа два, оставляя позади горную местность и степи. Наконец, въехав в огороженную высоким забором воинскую часть, через открытые для них железные ворота, автобус остановился и ребятам разрешили выйти.
     - Чёрт... Это Афганистан, - присвистнув, произнёс один из парней.
     - Этого и следовало ожидать, - сказал другой.
     Два месяца ушли на то, что их учили стрелять и обращаться с оружием и боеприпасами. Жёсткие условия, жёсткий режим, выматывали Клима, как и всех ребят. Писать письма, времени не было, но Клим написал домой, всего две строчки, что он жив и здоров. Вера Ильинична, получив письмо, где на конверте увидела обратный адрес, застонала, присев на диван.
     - Этого я и боялась... - прошептала женщина.
     Не сказать о письме Дусе и Георгию, она не могла. Начались долгие дни переживаний за жизнь Клима, в ожидании очередного письма. Женщина часто слышала, как плакала ночами Дуся. Да она и сама не могла сдержать слёзы.
     А в части, продолжалось обучение новобранцев. Потом, были военные действия в горных районах. И когда ребят отправили в первый бой и им пришлось стрелять в живых людей, Клим, как впрочем и другие ребята, растерялся. Но как сказал командир, здесь или ты, или тебя. Когда от первого выстрела, от пуль, выпущенных из автомата Клима, неуклюже  взмахнув руками, упал душман, у парня затряслись руки.
     - Господи... я убил человека... - пробормотал он.
     Но мешкать было нельзя, шли бои и Клим, вместе с другими парнями, враз повзрослел. Однажды, им приказали освободить сельскую местность, где залегли душманы, местность находилась высоко в горах, поэтому дело осложнялось тем, что определить местонахождение врага, было непросто. Звуки выстрелов, эхом отдавались во все стороны, отчего казалось, что стреляют рядом. Вдруг, Клим почувствовал боль и жжение в плече. Он понял, что ранен и хотел присесть, но не удержавшись на ногах, упал с высоты в расщелину, спиной на камни. Боль была настолько сильной, что вскрикнув, Клим потерял сознание. Когда он открыл глаза, то увидел над головой звёздное небо. Вокруг была тишина.
     - Чёрт... сколько же я тут пролежал? Надо к своим пробираться, - пробормотал он и попробовал двинуться.
     Но резкая боль в спине, не позволила ему это сделать, застонав, он закрыл глаза. Когда закончился бой, оставшиеся в живых ребята, среди которых были и раненые, вернулись в часть. Не досчитавшись семерых бойцов, командир части сказал, что с утра надо вернуться и поискать бойцов в горах.
     - Быть может, там остались и живые. Да и тела мёртвых надо забрать, - сказал он.
     Утром, командир сам решил вернуться на место, где прошёл тяжёлый бой. Взяв с собой несколько ребят, через полтора часа они были на месте. Четверых нашли сразу, они были мертвы, троих остальных ребят, решили, разбившись на две группы, поискать среди расщелин и в горах, где шёл основной бой. Двоих нашли за скалами, один был тяжело ранен, но в сознании, другой был мёртв.
     - Ищите Устинова, ребята. Живого или мёртвого, мы должны его найти, - сказал командир.
     Искали почти до вечера, отчаявшись, уже решили возвращаться, как один из бойцов услышал стон.
     - Стойте! Товарищ командир, я слышал чей-то стон, вон там, - сказал боец, показывая рукой на расщелины.
     - Быстро туда! Уже темнеет, пора возвращаться, - приказал командир.
     Клима нашли и с большим трудом перенесли на ровное место. Сделав из шинелей носилки, Клима и второго раненого, понесли в расположение части. Там, в лазарете, их осмотрел военный врач.
      - Их надо отправить в госпиталь, у Горбушкина ранение ноги, парень потерял много крови, только бы гангрена не началась, а вот у Устинова, боюсь, перелом позвоночника. Бойцы они оба, уже никакие, - дал заключение военный врач.
     - Значит, надо отправить бойцов в Москву, пусть там решают, как быть. Утром отвезём их на военный аэродром, оттуда и переправим в Москву, - сказал командир.
     - Значит, мне хана... никогда мне не подняться. Лучше смерть, - услышав разговор, подумал Клим.