Психологический портрет

Из-за книги Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» выглядывают налитые кровью красные глаза от чрезмерного употребления сильнодействующих барбитуратов. Глаза судорожно бегают по строкам и озаряются вокруг, словно бояться пристального взгляда.
Вокруг смех, бессвязные нити разговоров, слышимые где-то в глубине сознания юной девушки семнадцати лет, которая находилась и находиться за пределами круга общения, словно её выкинуло непосильное для неё общество. Её плечи слегка приподняты вверх, движения скованы: окоченелой рукой она дотягивается до банки с кока-колой, с трудом делая пару глотков, неоднократно зачесывает за уши черные волосы, которые явно уже туда прилипли от постоянного касания.
Она не любит есть на виду у всех, точнее ей трудно быть одной среди толпы. Ей необходимо выплеснуть свои мысли на бумагу и от безвыходности своего одиночества она делает запись в ежедневнике, на титульном листе которого написано: «Личная собственность Нормы Миллер». Взяв ручку и сделав протяжный вдох, Норма пишет ясно, кратко, точно: «10.09. 1998 г. Мне тяжело». Она вновь озаряется вокруг, боясь, что её надпись случайно кто-нибудь прочитает, но еще ей вдвойне тяжелее осознавать, что другим до неё нет никакого дела.
Свою тяжесть Норма носит на протяжении всей жизни, но запивать её таблетками начала месяца три назад, крадя у своей матери рецепты на барбитураты. Её мама, Френсис Миллер, посвятила всю себя психиатрии. Психоанализ основывался на методе Фрейда: «Детство каждого отыгрывается на нас». Френсис копалась в прошлом едва знакомых людей, вытаскивая наружу причину депрессивных состояний. Сеансы проводились в их собственном доме, чтобы пациенты чувствовали именно домашний уют, а не зеленые стены, пропитанные хлоркой. Френсис считала, что не должна вмешиваться в самообразование дочери, дабы не навредить ей своими советами, не понимая, что делает ей больно, игнорируя её жизнь. Но сквозь тонкую стенку Норма слушала советы, которые её мать давала своим пациентам. Самым распространенным был такой: «Нельзя жить в прошлом. Мы сейчас в настоящем и только им должны жить». Норме было смешно от этих пламенных речей, и она совершенно не понимала почему люди с ней соглашаются, а не бегут от неё.
Может быть её жизнь не покатилась так сильно по наклонной, если бы она не повстречала одного человека, который затянул её на самое дно.
Чем чаще Норма принимала барбитураты, тем сильнее становилась от них зависимой. В тот день у неё оставалось только две пилюли, а организм требовал больше. Она безнадежно рылась в мамином кабинете, ни один раз заглядывая в стол и обнаруживала там только прием журнала пациентов, истерично трясла его вверх тормашками с надеждой, что может быть хотя бы один рецептурный бланк окажется случайно забытым внутри журнала.
Легкое постукивание по открытой двери и перед Нормой оказался высокий человек, едва умещавшийся в дверной проем. От неожиданности её ноги приросли к полу, а руки мяли довольно объемный журнал.
-Привет, у меня назначена встреча с Френсис Миллер на четыре часа, она здесь? -, без смущения, что застал ей в врасплох спрашивает незнакомец.
Совладав с собой, Норма положила журнал в стол, осторожно задвинув ящик, будто так же задвигала до его прихода.
-Она должно быть опаздывает, видимо задерживается в больнице. Ты можешь подождать в гостиной, она скоро будет-, её сердце учащенно билось, а приливающая к вискам кровь создавая головную боль.
Незнакомец все так же стоял в дверном проеме и насквозь пронизывал её взглядом, при этом нагло улыбаясь.
-Ты секретарша Френсис? -, с каким-то вызовом спрашивает он.
Его вопрос был весьма ясным, но до Нормы не сразу дошла причина его задавания. Ответа не последовало, она перешагивала с ноги на ногу, смотря в пол и сжимая руки в кулаки.
-Нет, я её дочь-, наконец сказала Норма.
Незнакомец перешёл дверной проем и начал расхаживать по кабинету, довольно масштабными шагами. Он еще больше был бы похож на баскетболиста если бы к высокому росту добавилась мышечная масса, которой ему так не хватало.
-Твоя мама очень добра ко мне-, складывалось ощущение, что он говорил стенам, не обращая внимания на Норму.
-Не обольщайся, она ко всем добра за определенную плату-, резко сказала Норма, поняв, что он догадывается по какой причине она здесь находиться.
-Ох, да, я совсем забыл представиться, меня зовут Бил Мортенсон-, он протягивает ей руку, но Норма оставалась неподвижной.
Поняв, что она не собирается пожимать ему руку в ответ Бил уселся на кожаный диван, скрестив руки на груди и все так же продолжал нагло улыбаться.
-Я знаю, что здесь ищешь-, он замолкает, давая время на оправдание Нормы.
Молчание. За окном слышен лай соседской собаки и едва уловимый смех детей.
-Я не понимаю, чего ты добиваешься? У тебя есть таблетки, так дай мне их!
Бил резко встает с дивана, начиная рыться в кармане кожаной куртки.
-Кое- что получше-, он достает пакет с белым содержимым и протягивает его Норме.
Пугливый взгляд, словно перед ней оказывается призрак.
-Наркотики? Я этим не занимаюсь.
-Да ты только попробуй, тебя потом за уши не оттащишь-, тыкая в неё пакетом говорит он. -Все проблемы уйдут на второй план, и ты ощутишь счастье.
Бил резко берет её руку, кладя в крохотную ладонь пакет. Норма посмотрела на пакет, а затем подняла на него свои карие глаза, он ответил ей улыбкой кивая головой.
-Что-то у меня совсем не укладывается в голове одно- тебе то до этого какая выгода?
Он пристально смотрит на неё, поджав тонкие губы и без угрызения совести отвечает.
-Не хочу идти на дно один.

Спустя месяц….
Норма натягивает на себя рукава толстовки, но пластырь на кисти, поверх выступающей вены все равно виден. Её слегка поколачивает от холода, хотя в классе довольно жарко от скопившегося народа. Озноб не отступает, накатывая её тело ледяными волнами. От этого Норма начинает вертеться на стуле, дрожащими руками прикрывая лицо, носом закутываться в, казалось бы, тёплую толстовку, но ничего не помогает.
-Ты в порядке? -, беспокойно её спрашивает сидячий слева Джек Хьюгор.
-Да…Все нормально-, еле выдавила из себя Норма.
Джек озадачено на неё посмотрел, тяжело вздыхая. Чувствуя все ещё на себе его взгляд Норма изобразила на своем лице подобие улыбки, её губы судорожно дергались и складывалось впечатление, что её настиг паралич лицевого нерва.
Пожалуй, Джек был единственным человеком, с которым она хоть как-то контактировала. Он уважал её, и она это чувствовала.
Норму ещё сильнее продолжало ломать изнутри, ей с трудом удавалось себя сдерживать.
Звонок. Нома почувствовала второе дыхание и не дождавшись домашнего задания от миссис Мюррей тут же покинула класс и прямиком направилась в туалет.
Джек смотрел ей в след, нервно постукивая ручкой о стол.
Трясущимися руками Норма отклеивает пластырь на кисти и вводит себе три кубика морфия.
— Это последний раз-, тихо она себя успокаивает. -Я возьму себя в руки, вот только еще немножко.
Держащая шприц рука, словно по какому-то заговору вводила весь морфий.
Лицо Нормы больше не было так прекрасно и не отдавало детством: бледная кожа ничем не уступала кокаину, синие мешки под глазами, которые явно взялись не от недосыпа, беспорядочные волосы, разбросанные в разные стороны и главное её взгляд, который пронизывал пустотой.
Большая перемена казалась Норме целой вечностью. Она с трудом запихивает в себя сэндвич, не чувствуя вкуса насыщения. Происходящее вокруг замедлялось, словно режиссер фильма пересматривает все погрешности еще не вышедшего фильма, забыв о главной героине.
-Можно сесть к тебе?
Норма медленно поднимает глаза и без удивления, что к ней за стол проситься Джек Хьюгор кивает.
Джек осторожно садиться, а его вьющиеся волосы подпрыгивают в такт с его движениями.
Она замечает, что Джек мучается, ковыряя вилкой салат, тем самым, не зная как начать диалог.
-Куда собираешься поступать? Я случайно увидел, что напротив твоего имени пусто-, вопрос звучал очень неуверенно, с натяжкой.
-Случайно? -, поднимая вверх брови изумляется Норма.
-На тебя это не похоже. Мне казалось, что ты всегда знала, чего хочешь от жизни.
-Ты меня плохо знаешь, Джек-, бросает она ему, смотря в толпу.
Он дальше продолжает ковырять салат, не решаясь начать его есть.
-Ну а ты? -, неожиданно обращается к нему Норма. - Наверно, в Гарвард или Оксфорд?
Джек вздыхает, разводя ладони в стороны и задумчиво произносит.
-Как получиться.
Сжав всю свою волю в кулак, Джек напрямую спрашивает самый волнующий его вопрос.
-Норма, что с тобой происходит?
-Поверь мне, я это вопрос задаю себе каждый день
- И когда собираешься на него ответить?
Она немного задумывается, еще раз откусывая безвкусный сэндвич.
-Возможно, что я найду ответ по ту сторону рая. Ладно, мне пора.
Она резко встает из-за стола и направляется к выходу, сливаясь с безликой толпой.

Ночью Бостонский мост зажигается тысячными фарами машин. Небу не нужны звезды, когда есть звезды земли, а мосту нужно просто быть среди ночных огней мегаполиса. Норма шла не спеша, оттягивая каждый шаг, ветер стряхивал ей слезы, раздувая бирюзовый шарф. Она остановилась посреди моста, положив исколотые руки на его перила и смотря вглубь черной воды.
-Что со мной происходит? -, в сотый раз спрашивает себя Норма.
В этот момент ей вспомнилась фраза, которую она случайно увидела в журнале.
«Когда летишь с моста, понимаешь, что все твои проблемы решаемы. Кроме одной— ты уже летишь с моста...»
Цитата выжившего самоубийцы, которая вошла в историю.
«Но я ведь сейчас еще в более выгодном положении, я не лечу с моста, я на нем стою»
Норма Миллер направилась вдоль освещенных улиц, озарявших ей свет в этом мраке.