Мир вам! Гл. 11. Время - от времени. Небо...

     «И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: Адам, где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, убоялся, и скрылся, потому что я наг. И сказал Бог: «Кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить Его в пяту» (Быт. 8-15).

     «Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского, чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума; усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность; послушает мудрый – и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы; чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их. Начало мудрости – страх Господень; (доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу – начало разумения) (Притчи Соломона, 1:1-7).

      "Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю:не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои" (Ин.17:6-9).


 ***********


             
                Глава 11.  «ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ. Н Е Б О…»


        Сама церковь основана на послушании – слышании с исполнением услышанного.


        «… Когда развеиваются  ч а р ы, смотришь свежим взглядом на мир, на себя в нем, и думаешь: что же мы творим-то с собой?! И все представляется уже в  и н о м  с в е т е», - думает Гоша, помолившись, и лежа на травке в полудреме. Тепло, что-то шепчут ветерки, сливаясь с журчанием воды, перекликаясь с щебетом птичек. Хорошо…

    «А я уже и сам не знаю, на каком свете нахожусь. Меж двумя мирами. Видимым и невидимым…

       Но вот, впервые, наверное, можно спокойно поразмыслить обо всем, без камня на сердце. На душе легко и радостно, словно с крыльев Ангелов, с души и сердца стряхнули, наконец,  тяжесть непомерную… Ну, или хотя бы облегчили.

     Служба давно закончилась, но возвышенные слова и мелодии канонов и тропарей, кажется, все еще витают кругом, их поет ветер, освящает их солнце, уносит их на своих крыльях ветер в небо: «Всякое дыхание да славит Бога своего!.. Всякое дыхание…  М-и - и-р    в –а-а- м!» М и р – в с е м!

     Мир во мне, мир вокруг меня, мир во всем мире, - так учила мама расслабляться перед сном, -  еще до того, как они начали воцерковляться,- дыши медленно и глубоко, по методу йогов: на восемь ударов сердца – вдох, на тридцать два – задерживаешь дыхание, на шестнадцать – выдох… Потом, расслабившись, открываем чакры… Входим в коллективное бессознательное...Впитываем космическую энергию… лечимся ею…

     Он честно пытался расслабиться и почувствовать эту самую энергию, эти лучи, идущие из космоса… Но удается только заснуть, как бы вырубиться из реальности ненадолго…


     Все - боль, одна только боль. И невыносимая мука.

     Голову сдавило обручем и давит все сильней. Кровь то стынет в жилах, то закипает, то горит и жжёт огнём.

     ...Горит костёр инквизиции. Вот - ноги охватило жаром, пылают уже ступни, голени, колени... Огонь поднимается выше, съедая чресла, грудь и плечи...руки, пригвожденные к столбу - не пошевелить, ни отвести, не заслониться... Впиваются огненными языками шипы в лоб, капли пота и крови стекают, закрывая глаза пеленой... Огонь и солнце выжигают зрачки. Вот солнце меркнет, исчезая навсегда. Уходит день - последний день на земле. Тело содрогается, отпуская душу на волю: лети...лети, расправляй крылья мой Ангел-хранитель, неси её, неприкаянную, к Отцу моему: вот Он, Вседержитель, - восседает на троне.

     Строго взирает Отец, но и с любовью: "Приди, дитя моё"

     И вот, я пришёл, и предстал перед Тобою, Господи. Прими меня, грешного, я весь перед Тобою. Свет Твой осеняет меня, просвещая душу до основ её - тех, что вложил в неё с сотворения. Что видишь в ней?

     Все, что произошло со времён праотца моего. Все грехи мира вмещает душа моя. Тяжек непомерно груз грехов. Что творит в мире сотворение Твоё, Господи?!.

      Почему Ты оставил меня, человека грешного, на произвол судьбы, и на погибель?

     Но лучится любовью и всепрощением лик Творца, и вот протягивает Он руки навстречу, и Дух сияет любовью, и обьемлет ею меня, и призывает:"Человек!" "Вот я, Господи. Прими меня к Себе, в жертву мою, ибо накрыла глаза мои пелена, и кровь отравлена, и света белого не взвидя, умирает душа, и плоть моя распята и сожжена!"

     "Сын Мой, кровь твою очищу Я, если примешь в себя бескровную жертву Мою, Крови и Плоти Моей вкушая, и пелена упадёт с глаз твоих, и душа твоя очистится, и воспарит для жизни новой, и крылья новые обретет Ангел-хранитель твой. Иди с миром, сын Мой, ибо пришло время твоё возвратиться..."

      Время возвратиться...в мир тварный...мне, твари Божией...


     «Вот твари! Опять нагадили тут, свиньи,  убирать за вами – я не нанималась, прислугу нашли?! Деньги давайте! А-а-а, твари вы все, ненавижу!..» Янка пришла?! Фу ты, заснул, привиделось.

     «Гош, времени много уже, скоро на вечернюю идти. Давай перейдем в тенечек, уснул на солнцепеке. Вот тут, под березкой я постелила плед, иди сюда. Знаешь, мне голос Мани послышался, будто зовет: мама, помоги!» «А мне – наоборот: свиньи вы, ненавижу» «Скорее всего, в Сухово поехала» «Доберется автостопом, ничего, люди по Европам так ездят» «Так то по Европам, а унас что творится! Вышел человек из дома, и пропал с концами» «Да все нормально будет. Может, хлебнет лиха, и все-таки переменится» «Может, на пользу ей это будет. Должен же когда-то Господь что-то сотворить с ней такое, что повернет на путь истинный?! Каждый должен идти своим путем. Да, Ангела Хранителя ей".

     Ангелы… Их создал Бог прежде всего остального мира, еще до начала его, мира, времени. Даже ученые уже не сомневаются: ангелы существуют. Они состоят из частиц света – фотонов, а это – нечто загадочное, еще не понятое до конца. Фотоны могут внезапно появляться и исчезать: из одного измерения в другое, и энергия их при этом остается неизменной.

    Энергия… что же это такое на самом деле? Наверное, это все же и есть тот Святой Дух, что входит в «состав» Святой Троицы. Только в православии Бог – наиполное понятие, дает представление о Творце. Христианин чувствует эту созидающую силу, эту поддержку Отца, эту помощь Сына, затупничество Пречистой Матери и святых подвижников. Человек верующий никогда не чувствует себя одиноким и беспомощным, даже когда кажется, что все плохо, и даже Ангел твой отошел от тебя.

     Облака… Он всмотрелся: что это? Зрение начинает возвращаться?! Ведь небо снова становится видимым, из мглистой непроницаемой пелены где-то наверху как будто вырисовываются какие-то контуры – чего-то белого на синем фоне… Сердце забилось в сладостном предчувствии, но маме пока ничего не говорить – мало ли что.   

       Как тихо, спокойно, умиротворенно вокруг и на душе, как в первые дни сотворения мира. Прямо рай на земле.

      «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух божий носился над водою…» - читатет мама. – «Под  з е м л е ю  здесь подразумевается первоначальное еще не устроенное вещество, из которого Господь Бог в шесть дней устроил или образовал потом весь видимый мир – вселенную. «Тьма над бездною» – т.е. вся хаотическая масса была погружена во мрак, за совершенным отсутствием света. «И Дух Божий носился над водою» - «носился» (еврейское слово имеет такой смысл:обнимал собою все вещество, как птица распростертыми крыльями обнимает и согревает птенцов своих), действие Духа Божьего на первозданное вещество надобно понимать как сообщение ему жизненной силы, необходимой ему для его образования и развития.

      В творении мира равно участвовали все три Лица Пресвятой Троицы: Отец, Сын и Святой Дух, как триединый Бог, Единосущный и нераздельный. Слово Бог в этом месте поставлено во множественном числе – ЭЛОГИМ, то есть БОГИ, а слово  с о т в о р и л – «бара» поставлено в единственном числе.   Таким образом подлинный еврейский  текст Библии с первых же своих строк указывает на единосущие Лиц Святой Троицы.

     Об этом так же ясно сказано в псалмах: «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воиство их».   Здесь под «Словом» подразумевается Бог Сын, под «Господа» - Бог Отец, и под «Духом» уст Его – Бог Дух Святый.

       Сын Божий в Евангелии прямо именуется «Словом». Это особенно важно для нас знать, потому что было бы невозможным и сотворение самого мира, если бы не было добровольного желания Сына принести крестную жертву для спасения мира:… «и все Им (Сыном Божьим) и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит, и Он есть глава Церкви; Он начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство: ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с собою все, умиротворив через Него, Кровию Креста его, и земное и небесное».

     Вот можно читать каждый день и перечитывать Библию, и все время находить что-то новое для себя. Настолько это всеобьемлющая книга! И написана так красиво. Иносказательно. Поэтично».

      «Мам, почитай еще про Ангелов» «Ладно…»

      «А все оставшиеся верными Богу Ангелы с тех пор в непрестанной любви и радости живут с Богом, исполняя всегда волю Божию. И теперь так утвердились в добре и любви Божией, что уже никогда не могут творить зла – не могут грешить, потому и называются с в я т ы м и А н г е л а м и. Слово «Ангел» означает по-русски «вестник». Бог посылает их возвещать людям Свою волю, для этого Ангелы принимают на себя видимый человеческий образ. Каждому христианину Бог дает при крещении Ангела-хранителя, который невидимо охраняет человека во всю его земную жизнь, и не оставляет его душу и по смерти».

     «Хотелось бы, конечно, тоже так утвердиться в добре и любви, чтобы уже не грешить никогда, но… далеко не всегда возможно. Все время кто-то или что-то мешает, тянет назад: шаг вперед, два назад…» «Известно – к т о… Тот, кто отпал от Бога. И не только бесы, но и некоторые их материальные воплощения в человеческом обличье…
Сегодня – первый день без Яны. С одной стороны – как-то вроде легче, никто не давит, не мешает. А с другой: все равно сердце щемит, дочь же ведь родная все-таки» «Она нас ненавидит, оскорбляет тебя по-всякому» «Ну да, бесится все время. Алкоголичка уже законченная. Ни одного дня не может без спиртного» «Да не хочет просто останавливаться, ей так проще» «Алкоголизм, зависимость – это же страшное дело. Знаю – на себе испытала. Тоже ведь уже начинала втягиваться… Еще немного – и все: перед тем, как тебе заболеть, тоска какая-то все время навалится, помню, и не отпускает, - как Марьянка говорит: тоска смертная! Так и хочется утопить ее в вине. Раз утопишь, два, а потом уже все чаще и чаще тянет нечистый дух, зовет: да брось ты все, рутину всю эту, пойди лучше купи пива, оторвись, погуляй немножко, это же так хорошо, приятно! И входит в привычку, и уже хочешь вырваться, а не можешь. Терпишь день, два, три… И уже невыносима кажется жизнь, все противно, надоело, кажется, что никто тебя не понимает, не любит, ты полный ноль в этой жизни. И бросаешь все, идешь в магазин, и думаешь: ну ладно, один день только себе посвящу, и все. Но обычно одним днем не обходится: если перебрать, то на другой день болеешь, и надо «поправиться», так, чтобы стало опять хорошо, на третий день – еще хуже становится. И так убиваешь на это неделю целую – бывало и такое» «Особенно, если теть Люда приедет!» «Ну да, она-то здоровая, как лошадь, и пьет так же» «Янка тоже не особо и болеет, пьет, чтобы было хорошо всегда, мне бы ее здоровье… не завидую, конечно, но если бы я так пил, уж не знаю что бы было» «Да и я загнулась бы уже. Сейчас вспоминаю то время – даже жалко, сколько дней потеряно, которые можно было потратить с умом.

      Интересно все же, что подразумевается в Библии под словом «день»? Вот послушай: «После сотворения неба – невидимого, ангельского мира, Бог сотворил из ничего, одним Своим Словом,  з е м л ю, то есть вещество (материю), из которого постепенно создал весь наш видимый, вещественный (материальный) мир: видимое небо, землю и все, что на них.

      Бог мог создать мир в одно мгновение, но так как Он с самого начала хотел, чтобы этот мир развивался постепенно, то и создал его не сразу, а в продолжение  нескольких периодов времени, которые в Библии названы «днями». Библия написана пророком Моисеем на древнееврейском языке, а на этом языке и день, и период времени назывались одним словом – «ЙОМ». Но точно знать, какие это были «дни», мы не можем, тем более, что нам известно: «У Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день. Святые отцы церкви считают седьмой «день» мира продолжающимся и поныне, а затем, по воскресении мертвых, настанет вечный восьмой день, то есть вечная будущая жизнь…»

      Бог работал весь шестоднев, создавая миры: неба, земли, духа и материи, животных и человека. А на седьмой день – почил. И мы тоже в этот день должны оставлять все свои земные попечения и посвящать его Богу, душе, спасению ее.


      ...Вот  - я разбила свой жизненный путь на «седмицы», и получается, что седьмой мой «день» - седьмую седмицу - "день" воскресения – когда пришло время подводить итоги, осознавая ошибки и исправляя их, - я начала уклоняться не в ту сторону, и начала делать еще большие ошибки. Не воскресая, а наоборот падая вниз. И вас с собой тянула. И вот к чему все привело.

      Вот сейчас идет как раз уже восьмой «день», когда я было умерла, а потом – воскресла все же, почти» «Умерла?» «Три года назад. Было такое чувство, что меня нет, все кончилось» «И у меня» «Помнишь, как ты сказал, что не хочешь жить дальше? Убив себя, ты и меня бы добил. Даже если бы не покончила с собой сразу, то спилась бы уж точно с горя: и ничто не удержало бы меня на плаву» «Да уж. А Янка только помогала бы в этом тебе» «Мы уже тогда жили в аду, который сами себе и создали. Отдалились друг от друга. Даже общаться нормально перестали. Каждый ушел в себя, в свою какую-то жизнь. Разбрелись в разные стороны. И стали ломаться  - все по одному, объединившись только в одном -  в том, что начали тащить друг друга в преисподнюю, где в конце концов и оказались…

        Все только ругань несусветная, мат-перемат, и я ведь тоже материлась уже, как сапожник, а вот  как свяжешься с ней, так и остановиться не можешь. Было такое чувство, что слова-паразиты уже настолько вошли в жизнь, всю заполонили, что злобные образы их уже сгущаются, материализуются прямо на глазах. Ведь правда, что словом можно и убить, буквально: матерными словами мы облекаем в плоть свою отрицательную энергетику – и вот бесы - элементалы, материализуясь, входят как хозяева в дом твой и живут, и радуются, и сосут кровь и силы душевные, и здоровье. Сатана так и тянет за язык, бесится в зависти своей к Богу слова… И Марьянка тоже всю жизнь бесится: все завидует тебе, все ей кажется, что я больше тебе всего даю, чем ей» «Да уж, чему тут завидовать-то, особо-то и нечему. Мне бы ее здоровье…»

       А облака-анеглы все плывут себе под небом – Престолом Божьим.
 
       Нет человека, который бы не взирал на простирающиеся просторы неба, ежечасно, ежесекундно меняющегося,  - туда, где величаво плывут над нами эти крылья, эти лики: галлюцинации, ассоциации, рождающиеся в воображении и исчезающие бесследно? Но вот смотришь: сгущается воздух, проницаемый светом, и рождает нечто бесформенное на первый взгляд, но если присмотреться… Каждый может увидеть нечто, что близко ему по духу его. Кто-то увидит стадо овечек, бредущее по полю небесного свода и жующее росную травку его; а кто-то, в тех же очертаниях, - сонм небесных существ, взирающих на нас сверху; взмахи крыльев, рождающих легкие ветерки, что прилетают оттуда и овевают лицо свежим дыханием их.

     Почему бы не предположить, что пары воздуха от нашего дыхания, капельки воды, поднявшейся с земли, с рек и морей, с гор и долин, оседая на этих крыльях, делают их видимыми  и для нас, созданий земных?!

     Словно само небо говорит: подними голову свою, овца заблудшая, обрати взор свой горе, хватит жевать жвачку, рыть носом землю в поисках трюфелей; просто всмотрись, почувствуй. Подумай. Прислушайся: что говорят небеса? И иди себе дальше путем своим снова, слушая Слово. Ведь все мы должны быть послушниками у Бога.

      "Где же ты, Ангел мой? За правым плечом ли, как поставили при крещении? Или уже далеко отошел по грехам моим, улетел, оставил на произвол судьбы… А есть ли все же она, судьба? Чему быть – того не миновать, или же человек  - полновластный хозяин жизни своей? Господь вершит судьбы мира, и все в ведении Его. Значит, если Он создал меня т а к и м, дал мне  т а к о й  путь, то можно опустить крылышки и ничего не делать, плыть по течению: будь что будет? Или есть свобода выбора? Но церковь не верит в судьбу. Хотя и говорят священники, что все предопределено, но мы имеем свободу выбора. Как понять это?

          Мы созданы «по образу и подобию» Всевышнего, а уж Он-то свободен творить все!

          Первое, что сделал Бог, когда создал чадо свое, дал ему испытание и свободу выбора: быть с Ним или избрать свой путь? И человек выбрал последнее, и тогда Отец отпустил сына своего непослушного на все четыре стороны. Много чего натворили мы с тех пор. И я – в том числе… Ох уж эта злополучная свобода!"

       "Гош, пока ты спал, на меня опять накатило, понесло, и родилась одна вещь, и я её записала. Хочешь почитаю?""Давай"

       "Просто я думала о грехопадении, о том, с чего все началось, как раскололся мир на мир света божьего и мир царства сатаны, и человек ушёл в это царство. Каждый человек теперь - его подданный, ему поклоняется его низшее "я":


       "Бродит по свету множество "я", а вокруг них бродят бесов полчища. Один маленький бес породит легион, лишь впусти одного - семерых приведёт. Оглянуться не успеешь, как их полон дом. Дом души твоей бесов полон. И вот уже ты - их верный раб.

       И входит, как хозяин, к тебе сам сатана.

      От начала времени он начался, и ангелу имя было - Денница. Был прекрасен он ликом, и всем существом своим, и любимым детищем Отца, почти как Сын.

     Возгордилось любимое детище, захотело во всем быть подобьем Его, возомнив о себе, что он - второй Бог.

     Отделилось любимое детище, и отпало, ушло - творить новый мир, свой собственный. Мир тот, что назван Тьмой.

     Ангелом светлым был он, а стал воплощением зла - сатаной. Ликом был светел, прекрасен, сущностью всей, а стал ужасен, извечною злобой исполнен. Ведь всемогущество, самим себе присвоенное,- за пределами света, в приделах тьмы, лишь в пределах её может гордое Я свое творить зло.

      Возрастил сатана своё Древо греха, насадил на земле свой собственный сад. Этот призрачный сад засадил деревами, и усыпал он их соблазна плодами. И прекрасны на вид, и сочны те плоды, но навек поселились червоточины в них.

     Вот творение Бога - образ Его - решил сатана себе присвоить, сделать своим слугой. Подчинить себе душу младенчески чистую, что незрелым плодом у Бога в саду возрастала. Та живая душа частью Духа жива, и стать со временем подобьем Отца должна была. Образом вечным, всесовершенным, цельным, - таким, каким и задуман был.

     Но вмешался сатана в замысел Отца, Своеволия беса к нему подослал.

     И Свободолюбия бес тогда родился, так похожий на Свободу и Любовь Отца. Раздвоилась природа Его создания, и поддался человек свободолюбия очарованию.

     И сорвав первый плод с Древа познания, вкусил его сладость, что горечи и червей оказалась полна. Духов тёмных нечистых выпустила в себя душа, отдала себя сатане в полную власть.

     И возрадовалось воплощение зла: теперь есть кому возделывать его сад!

     Не по воле Бога, по воле своей стал возделывать сад сатаны человек. Сад земных удовольствий, сад земных страстей: возрастают все радости для человека.

     Но в садах тех нет плодов Духа высокого, бродят в душах живых земные соки. И забыли люди, что такое Бог. И забыли они, откуда пришли, от Кого, для чего в этот мир сошли.

     И отвергнув Духа, забыла душа, что подобьем совершенства создана была, и к нему стремиться, стать частью Отца должна она.

     И забыли люди про горний мир, и дорогу в тот сад, где растут Духа плоды.

     И возрадовался снова их новый отец сатана, и повёл за собой свои бесчисленные рабов стада. Стадо слышащих, но глухих. Стадо видящих, но слепых. Стадо душ живых, но для Слова умерших - того Слова, Которым они рождены.

     И снисходит Слово, оживляя Собой, окропляя души святою водой. Осеняя души святым Крестом, отгоняя бесов Своим таинством.

     И ходил Сам Господь по просторам земли, и стучал в двери, но не отворили.

     Лишь не многие слова Его услышали, лишь не многие из людей на стук в дверь вышли. И начали живые души об Отце вспоминать, о Начале, и о том, для чего в мир пришли.

     Вот посеяно семя, и должно прорастать, и плодами Духа души живые питать. Но на поле души и другие семена росли, и посеяли их слуги сатаны.

     Заглушили плевелы все добрые ростки, затянули их тернии, и засохли они. Только те росли, что упали на камень не совсем погибшей души, где есть почва живая, что семя может возрастить.

     Те немногие люди за Спасителем шли, Его слову учились, и в мир его несли.

     И услышано Слово, и открылись глаза,вышли из домов своих люди, и покинули сад. Сад, что полон сладких плодов, но внутри гнилых, и вид их так обманчиво красив.

     Ярко окрашены те сладкие  плоды,обещаньем всех благ земных полны они. И вокруг тех деревьев, что в саду растут, бродят юноши и девы, и к себе зовут.

     И прекрасны их лица, за спиною крыла, - разноцветные блики на них играют. И сверкают всеми оттенками страсти, обещая великое множество денег, золота, любви и власти.

     "Взять это все - в вашей власти,утолите все свои желания, получив полное беремя сласти. Бремя сладостно то, наслаждения полно, надо только сделать совсем ничего: свои светлые крылья, что с рожденья даны, заменить вот этими крылами - разноцветными.

      Вот любви крыло - как прекрасно оно - и в цвет страсти, красный, окрашено. То любви крыло в иной мир унесёт, где наслаждение ждёт, и больше ничего!

      А вот власти крыло - золотое оно, и сверканье его затмевает в мире все. И дарит то крыло исполненье желаний, а что нужно тебе, человек, ещё? Лишь желаньями жив человек, утоли их скорей, ведь так короток век!

      Даже чёрные крылья, что отец вам дарит, - как чудесно прекрасны, как сверкают они! В этом цвете слились все другие цвета. Все другие цвета этот цвет затмевают"

      Бродят юноши и девы, и в сады зазывают, своими сладкими речами все блага райской жизни обещают.

      И заходят в сад люди, и срывают плоды,примеряют крылья, что им в дар даны. Сладко бремя тех крыльев, их нести легко, поднимают в небо - то, что так близко, близко - вот, недоступное прежде, вот оно!

      И все блага земные у тебя в руках, пресмыкаются те, кто не преуспел, у тебя в ногах.

      И чем больше Гордыни, Самолюбия и иже с ними, на твоих крылах, тем сильнее они, и сила и власть их все возрастает.

      Бесконечно растут легионы страстей, оседают на крыльях, все они тяжелей. Всевозможные страсти, всевозможных цветов на палитре смешались, пишет грязью крыло.

      На палитре неба сплошные потеки, пишет грязью небо сумасшедший художник.

      Возомнил себя он - человек - творцом, творить новое небо замыслил он. Новый мир сотворить, где радости полон каждый времени миг.

      Но тяжелые крылья тянут камнем вниз, выпадает из рук многоцветная кисть. И сверзается с неба живая душа, в чёрной пропасти жизни сгинет она.

      Жизни той, что отринута, и забыта была, на камени веры - на скрижалях слОва. И Писаний слова отвергает душа.

      Но все так же звучит Слово живое:"Иго Моё благо, и бремя легко"

      И низвергнуты души в покаяния ад, у подножья Креста, потерянные, стоят. И живое Слово попаляет сады, и деревья те, что грехом взлелеяны.

      И многие, многие к Нему, ко Христу, подошли. И вспомнили люди: от Кого, для чего в этот мир пришли.

      И оттаяли души, разлетелись каменья, и живые сердца поверили в знаменье. И знаменьем креста осенняя себя, пьют воду живую слов Писания.

      И живая вода с Кровью смешалась, той, что с тела Господа по кресту стекала: евхаристию служат в домах Господа.

      И настали иные на земле времена, строят люди церкви - дома Господа, Храмы строят, и монастыри, - в послушании жить у Бога Отца..."


      "Над текстом, конечно, надо ещё работать. Хотела ещё подробнее описать разных подданных сатаны, бесов- помощников его: самолюбие, лень и другие. Непослушание тоже. Много бед от него.

      А послушание – хорошая вещь во всех смыслах!"

          Вот после обеда, встретив отца Матфея во дворе храма, они подошли к нему, и спросили благословения на какой-нибудь труд во славу Божию. Батюшка  спросил у Гоши, а чего он ждет от послушания, чего хочет? «Укрепления в вере»,- ответил он. «Правильно. Ведь пища червям человек без Бога. А с Богом – это сын Божий и наследник вечных благ. Священник – представитель Его на земле, тут ты должен, слушая и видя всегда Отца, прислушиваться к отцу духовному». Они стояли возле трапезной, и вскоре собралась небольшая группа слушающих священника.

     «В Библии называются по крайней мере три священных профессии: пастухи, садовники и плотники. Вспомним с вами о нашем праотце Адаме. Господь поселил в райском саду не лентяя, который будет валяться под кустами, считать звезды на небе и слушать пение птиц. Он поселил там труженика. Первая профессия человека была садовничество. Кто из вас садовник, перекреститесь и скажите «аллилуйя!», потому что вы занимаетесь работой, изначально порученной человеку.

      Господь лентяев не создавал, лень учит всем порокам. Если не заниматься чем-то добрым и полезным, неизбежно будешь делать что-то злое». Многие перекрестились, заулыбавшись, и Гоша с мамой – в том числе: «Аллилуйя, мы – из огородов не вылезаем, значит мы – садовники».

      «Пастух – еще одна профессия, пастухом был Авель, и Давид, и сам Господь Иисус Христос был пастырем овец духовных. Пастухи первыми услышали от Ангелов слова: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение», и если кто из вас пастух, или работает с животными, скажите «аллилуйя», потому что пастыри первыми узнавали тайны Божии от ангельского мира или Самого Бога непосредственно». И тут они тоже перекрестились: ведь держали коров в свое время, и умеют с ними обращаться.

     «А Иосиф, мнимый отец Господа, обручник Пречистой Девы Марии, был плотник. Вот вам третья священная профессия. Человек, который своими мозолистыми руками строил, пилил, строгал и делал полезные людям вещи. И Сам Бог Христос помогал ему в этом, и хлеба даром не ел, а работал. Пока в тридцать лет не вышел на проповедь». Гоша, хоть и не плотник, но в помощники ему мог бы пригодиться: весь последний год строили они с мамой новую баню, и он своими руками потихоньку крепил вагонку на уже готовые стены,наощупь вдавливая руками в рейки крошечные гвоздики, забить которые не смог бы,со своим зрением.

      Кто-то спросил: «Батюшка, а почему не раньше Господь начал проповедывать?» «Потому что в те времена до этого возраста человек считался незрелым, не разумным. И Его никто бы не послушал... В общем, любой труд почетен, трудолюбие – базовая добродетель человека. А если ты лодырь, привыкаешь жить за чужой счет, не способен палец о палец ударить, заботясь о своем благе и благе ближних, - такие люди-трутни обычно опускаются, погрязают в грехе и исчезают. И даже не жалко, потому что они превращаются в плесень и бурьян. А потом это все нужно очищать и уничтожать. Господь так и поступает…»

     В общем, послушание у раба Георгия будет – помогать плотнику, который заболел, и некому пока больше работать в мастерской. А мама, показав батюшке своего Ангела, получила благословение поработать над реставрацией икон. Потому что храмовый художник и его помощницы уехали в другую деревню, чтобы позолотить там новый алтарь.Так что с завтрашнего дня они уже не будут валяться на солнышке, а работать.

    Оказывается, даже Адам в раю работал. А вообще-то, первый труд был чисто интеллектуальный, ведь Адам давал имена всем животным в раю. А Ева в это время чем занималась? Грубо говоря, шашни с сатаной крутила – как сказала бы Янка. Он соблазнил ее, она – мужа… Так и пошло.

     «Уйди от родственников своих, если они соблазняют, мешают спасти свою душу, - сказал ему как-то отец Евгений. – А сестра – воля ее, как против воли спасешь человека? Господь дал волю человеку, как он и захотел: он свободен в выборе пути. Если не хочет спасаться, все равно с ней ничего ты не поделаешь, она только будет тянуть назад. Так и будешь идти: шаг вперед, два назад. А и ей придет время покаяться и прийти к Господу, рано или поздно».

     "Рано или поздно…  А я?! Рано или поздно пришел к вере?.. И в общем-то против воли своей. Опять же, когда заболел, и казалось, что жизнь кончилась, на первой исповеди не мог даже толком ничего сказать, и батюшка, поняв, что его волнует, сказал:«Заболел? Ослеп? Господь  отвел наверное тебя от еще большей беды, кто знает -  что ждало тебя на том пути, по которому ты шел  д о   т о г о – не полная ли погибель, если не тела, то – души?! Поэтому надо смириться, покаяться, очиститься, и идти дальше, полностью полагаясь на волю Господа. И тогда придет избавление, облегчение».
 
     И правда: он ведь чувствовал тогда, в  т е  последние времена, когда мир раскололся для него, что зреет гигантский нарыв греховности, и все шло к трагедии; и вот она разыгралась, но  - это еще не конец. А даже еще только начало – начало чего-то нового, нового пути.

      И вот,  он перешагнул через порог. И стоял в растерянности и в недоумении, полностью растерявшийся, и потерявшийся, как блудный сын. И не знал: что же теперь делать, куда, в какую сторону сделать первый шаг, -  буквально наощупь, вслепую…  Позади остались безоблачные детские годы, подростковые метания. Поиски своего места в жизни, эксперименты над собой, попытки сделать из себя супермена, закончившиеся крахом - болезнью, почти смертью… Впереди… Пустота. Пропасть, сделать шаг –  и - пропАсть? Совсем, навсегда…

     Но  вот Господь призвал, подал руку и повел за Собой! К спасению… Тяжел, тернист этот путь, берешь крест, кладешь поперек пропасти, переходишь, идешь, все время спотыкаясь, падая, ниц на землю, и кажется: все, уже не подняться, нет ни сил, ни воли…  Но пройдет какое-то время, и снова оживаешь, встаешь и идешь дальше. Шаг вперед, два назад…

     Все время кто-то или что-то тянет назад. Даже самые близкие люди, друзья… Друзья – те, кто с детства были, как братья, постепенно отошли в тень, отдалились, у каждого своя жизнь, она продолжалась: учеба, работа, женитьба, дети… Только у него все пошло вразрез и с ними, и с тем путем, которым шел раньше. Но появились совсем другие цели, смысл жизни, друзья. По воскресеньям они с мамой с утра начали посещать Литургию, а после нее шли на занятия православного клуба «Синергия» при Храме, и здесь со священником отцом Евгением и небольшим кружком людей (молодых и не очень) читали и разбирали Евангелие, затем пили чай и общались, иногда оставаясь и на вечернее богослужение, проводя весь день в церкви. И тут он чувствовал себя – дома, по-настоящему: надежно, защищенно от всего враждебного, что оставалось за этими стенами; чувствовал поддержку близких по духу людей, тех, которые не предадут, не оскорбят, не обидят…
 
     Как все-таки  сложно все в вопросах веры. Даже духовники могут по-разному истолковать и Евангелие, и в твоих сомнениях разобраться и помочь,  облегчить душу. Вот отец Матфей вчера сказал по-другому, нежели отец Евгений: «Сестру спасать надо. За нее молиться ты должен особенно. Господь избрал тебя для этого, да, пусть такой ценой: отняв зрение очей твоих, дал способность к прозрению духа, и  не роптать надо, а благодарить Господа за этот дар. И чтобы ты молился не за себя даже (не проси исцелить с в о й недуг, а уповай на волю Отца Небесного, говоря: Господи, если будет на то воля Твоя, даруй мне исцеление),а за всех, и да благословен будешь» «Я пытался молиться за сестру, но это бесполезно» «Если человек одержим многими страстьми, бесы не отдают так просто душу его, много времени и усилий надо потратить,чтобы отмолить его. Терпение и настойчивость – главное в обращении к Богу. Пройдет какое-то время, и все наладится»


     Вот мама говорит: песочные часы времени. Сейчас то время,  - до болезни, - представляется то полным света, красок, радости, то вдруг предстает в  и н о м  с в е т е, когда перевернешь эти самые часы, и посмотришь туда, откуда все начиналось…

     С чего все началось – с того ли, что он, решив однажды сделать из себя супермена с огромными мышцами, и, по сути, соблазнившись тем, что захотел стать самым сильным, создав себе кумира, встал на путь погибели? Или еще раньше свернул он на эту дорожку – темную и извилистую? Чем привлек к себе эту тьму-тьмущую, что пришла и накрыла с головой, и чуть было совсем не сожрала, не утащила туда, откуда нет пути обратно? Не тем ли, что возненавидел отца, возроптал на мать, а  сестра  вообще стала хуже самого черта?!.  "Но ведь если бы у нас семья была  нормальная, разве я стал таким?  Опять оправдываешь себя?! Соблазнившись не данным тебе плодом, и идя против того, что дано тебе от природы.

      Короче, так и получается: как змея жалит себя в пяту, так и я своими мыслями кусаю себя за задницу, и моя же собственная задница покоя мне не дает… И сам во всем виноват!"

     Так с чего же все начиналось?


     Начинается все, конечно, с семьи. Детство вспоминается, как сон. Да в общем и все последующие годы – тоже.

     Ему был всего год, когда отец с мамой разошлись. Мама, сколько он себя помнит, всегда была то на работе, то по дому занята. Самое первое воспоминание – как он ревет дурниной и порывается бежать за мамой, которая уходит на работу: все дальше, дальше идет по улице и оглядывается на него, и сама чуть не плачет. А бабушка строго одергивает: «Ну-ка не реви! Ты большой уже, мужик, а ревешь, как девчонка. Вот Маняничка – никогда не плачет, за мамой не гоняется,хорошая девочка!» И правда: сестра только смеется над ним.

     Потом они идут в дом, а он все бродит по огороду, и все не может успокоиться: ну почему нельзя все время быть с мамой, сидеть у нее на коленях, прижавшись щекой к мягкой и теплой груди – какое сладкое молочко там у нее! Его отняли от груди в полтора года, когда мама пошла работать. И жизнь стала противной и горькой.

     Он чувствовал, что бабушка не любит его. Вон, только с Манькой и разговаривает, и играет, и книжки читает, и вкусненьким кормит. А он и не хочет, и не будет есть, пока маму не дождется.

     Возьмет кусок хлеба, и бегает с ним по улице, с соседскими ребятами.

     Потом он научился болеть – специально, чтобы мама посидела с ним дома, полечила, поиграла, нарисовала красивые картинки, почитала интересные сказки. Его любимая книжка была про Илью Муромца, Алешу Поповича и Добрыню Никитича, и он каждый вечер перед сном, уже в постели, просил маму почитать про них, и все мечтал: когда вырастет, обязательно станет, как они, большими и сильными. Обожал мультики про черепашек-ниндзя, играл в роботов-трансформеров и Денди.

    В их ауле пацаны все были крутые, задиристые. То выясняли – кто главный, то играли в войнушку, а его кликали «ботаником», потому что он был полоротым: залягут «разведчики» в кустах, надо за врагом следить, а он зазевается на какую-нибудь козявку – как она ползает по листку, и играет с ней травинкой. А если кто задавит букашку – еще и разревется: жалко ее! Рыбу даже с ним не половишь – отпускает обратно в воду!

    В общем, задирали его. К тому же заступиться за него некому – папки нету. Спрашивают, например: «Кто у тебя папка? Ты чей?» «Ничей!» «Ничей, ничей, ничей! Ты не Лев, а воробей!» Мама, когда услышала, сказала: «Говори, что ты сын Божий!» С того времени к нему прилепилась и эта «кликуха».

    Рос болезненным, часто простывал (может, от бабушкиного недогляда). И когда пошел в школу, был диким, потому что рос дома, и никогда не бывал в большом детском коллективе. А класс подобрался как назло: целая ватага сорванцов, «боевых» пацанов сбились в кучку и терроризировали всех остальных. Больше всех доставалось ему и еще одному мальчику, самому маленькому из всех, Ване Щеглову. Тогда они стали держаться друг дружки, чтобы хоть немного противостоять тем, другим.

    Из-за этого учеба у него не пошла, школу он возненавидел всей душой. Да и училка попалась такая, что ей было все равно, лишь бы программу отбарабанить, и ладно.

    Тогда он решил стать сильным.  Упросил маму купить гантели и начал ходить на тайский бокс.

    К третьему классу наступил предел терпению. Его задирали, унижали, придумывали разные обидные кликухи. И когда Данька – предводитель кучки задир, обозвал его «опущенным», петухом, -  он решился и вызвал его на бой. Он, никогда в жизни не дравшийся, даже с Манькой, которая становилась с возрастом все вредней. И вот, на школьном дворе после уроков собрались они, два враждебных клана: Данька со своими прихлебателями и он, да еще  Ваня в виде моральной поддержки. С неожиданной для себя злостью и уверенностью он бросился на своего притеснителя, доводившего до белого каления все три года, и врезал ему в лицо. Тот ответил, и понеслось!.. В том бою вышла ничья. Данька и его клоны с тех пор зауважали его, и уже меньше стали приставать.

     Но мама, увидев синяк под глазом, все же пошла к директору. Началось разбирательство.В общем, к пятому классу от «клана» не осталось почти никого. И можно было бы учиться спокойно. Но учеба уже была сильно запущена. Янка, открывая его тетрадки по-русскому долго хохотала над его «перлами»: сама-то она научилась читать еще до школы, и в первый класс поступила в шесть лет. А его бабушка настояла отдать в школу в восемь: «чтобы сразу после школы не болтался, а в армию пошел». Зато Яне прочила большое будущее: институт или даже университет. А маме некогда было особо с ним заниматься, приходила с работы уставшая, да еще дом, огород. Но перед сном книжки читала обязательно.

     Но потом маму словно подменили.

     Когда умер деда Миша, бабушка продала свою половину дома и уехала в Сухово – к младшей сестре Валентине поближе.

     Новые соседи за стенкой попались пьющие. Печку у себя плохо топили, и вот трубы перемерзли, воды в доме не стало. Ее приходилось возить санками во фляге из колонки за две улицы от них. Печка дымила и не грела. Да еще на выходные они постоянно уезжали в деревню к бабушке: она держала корову, и надо было помогать: выкидывать накопившийся в стайке навоз, натаскивать из стога сено на неделю, выгребать из ограды снег…  В воскресенье вечером, уже по темноте, тащились, нагруженные банками с молоком, сумками с мясом по едва виднеющейся, занесенной снегом тропинке три километра до города. А дома – холодища жуткая, спать ложились в одежде. И мама потом всю ночь топит печку.

    Янка к тому времени помогала все меньше, норовила куда-нибудь смотаться. В общем, было тяжело. И мама, видно, как-то сломалась. Сломалась и пыталась как-то себя наладить…

     Она стала исчезать по пятницам. С тех пор, как устроилась работать художником на Хладокомбинат. Там у них в спорткомплексе был бассейн. И вот, в конце рабочей недели, она шла туда, а там, напарившись в сауне, наплававшись и накупавшись, ехала домой, но… по пути могла забуриться в «баржу». Говорила, что хочет подработать, «халтура» у нее там: пишет панно. У меня, говорит, творческий подъем. Я и так, говорит, вам полжизни отдала, творчество забросила, могу же я наконец хоть немножко посвятить себя ему?!

     И вот, как пятница, ее нет.

     А он один, слоняется по дому, как неприкаянный. Придет со школы, затопит печку, и из углов начинают выползать залегшие там темные сырые тени. Непривычно одному дома, не по себе.

    Уроки делать неохота, но надо. Кое-как разделавшись с ними, не знает, чем бы еще заняться. Читать он не любит, привык с детства, что мама читает каждый вечер ему перед сном его любимые книжки про богатырей. Вот еще книжка «Про Карика и Валю» - ее уже читала мама для них обоих с Маней, когда он подрос, про их захватывающие приключения, и сам часто представлял себя вдруг ставшим размером с блоху и заблудившимся в ставшем таким громадным мире, и искал свой дом в нем.

      Сам он прочитал только «Терминатора» уже два раза, несколько раз смотрел фильм, и мечтал стать таким же, как Шварценеггер.

      Вот наткнулся как-то в кладовке, в старых книгах на Евангелие и почитал про Иисуса Христа, и фильм недавно был про него. Интересно: правда ли это все про него? Надо у мамы спросить…

     Тишина стоит мертвая, прислушивается к каждому шороху, сторожит каждое его движение. Компа у них не было тогда, телик украли. Он включает плеер и слушает «Би 2», «Король и шут», рэп, но кажется, что, стоит заткнуть уши наушниками, как глухая тишина в доме, сговорившись с темными тенями, начинает подкрадываться откуда-то сзади, стоит за спиной…

     Тогда он накидывает куртку и выбегает на улицу. А прежде надо пройти через сени и коридор, где не было света, и все время кажется, что вот тут: в кромешной темноте (хоть глаз коли) стоит призрак деда, и смотрит на тебя пристально и недобро!

     Вон она: "Баржа", перекинула свои длинные сходни через речку мостом, светится всеми своми круглыми, невидящими глазами-иллюминаторами, как же я ее ненавижу! И зачем мама ходит туда?! Бросить бы туда бомбу, чтобы следа не осталось!

     И он долго смотрит в небо, где сочувствующе сияют глаза звезд. И неумело, бессловесно, возносит мольбу туда – в это бездонное черное Нечто…

     Походив по ограде, замерзнув, подтягивается пару раз на турнике, потом возвращается в дом – мама запрещает встречать ее: в их ауле это не безопасно. А ей – не опасно?! И болит сердечко, сжимается: только бы с ней ничего не случилось! Ведь тут под мостом, в кустах летом тусуются бомжи, алкаши всякие даже зимой шляются. Местная шпана, правда, на своих не нападает, но тоже, напившись или обколовшись, могут быть непредсказуемыми. Он-то с ними не связывается – по возрасту нету ровни ему среди них, да и не интересно с ними, а Манька там все время пропадает. Чего хорошего: пьют, курят, матерятся.

     Но надо идти. А то печка погаснет.

    Проскочить, зажмурившись, коридор и сени, заскочить в дом, защелкнуть замок… И – в холодную постель. Пригревшись, засыпает…  Уже сквозь сон слышит: пришла, наконец! Уходит тревога, убегает страх, боль… Мама пришла, и сразу так хорошо на сердце, так тепло…


             И все представляется уже в  и н о м  с в е т е…»