Встречи и раздумья

            
Галина Ивановна, готовясь к дальней поездке по Транссибу, все продумала: заранее купила билет в купейный вагон на нижнюю полку, заготовила сухой паек на четыре дня и взяла, как советуют знатоки, поменьше вещей и побольше денег. За свое долгое путешествие она не раз убеждалась в правоте знатоков.

Поезд из Хабаровска отправлялся жарким июльским полднем. В попутчиках у нее оказался обаятельный мальчик двадцати трех лет - Олег. Про возраст и прочие подробности своей короткой жизни он рассказал в первые минуты знакомства. Был он то ли студентом, то ли уже выпускником ВУЗа, готовящего специалистов по туризму. Объездил множество европейских стран, в некоторых стажировался по полгода, думал в качестве страны постоянного проживания выбрать Испанию, так как в России его ничего не держит. В Южной Корее так понравилось, что задержался на год. С трудом выдержал срок по контракту: неожиданно для себя затосковал по Родине. В разных странах побывал, а России не видел, все на самолетах летал. Решил познакомиться со своей страной, поэтому едет поездом из Владивостока домой. Дом в Санкт-Петербурге. Галина Ивановна назвала свое имя, но биографию рассказывать не стала, а выложила на столик журналы, намереваясь углубиться в чтение. Но не тут-то было. Олег сумел разговорить не склонную к общению попутчицу. Осторожно, видимо боясь обидеть, он спросил:
- А правда, что в Сибири и на Дальнем Востоке много пьют? У нас в Питере говорят, что здесь одни пьяницы живут.
- Так уж и одни пьяницы! А кто же понастроил города, или вот этот мост через Амур, по которому мы только что проехали? Не думаю, что пьяницам это было бы под силу. Есть и пьяницы, как же без этой беды.

Пригласив Олега полюбоваться красивой панорамой, открывающейся из окна вагона, Галина Ивановна, к своему стыду, заметила свалки мусора возле дачных поселков и гаражей, тянущихся вдоль железной дороги. Но Олега свалки не удивили. Его папа был ответственным за строительство полигонов и мусороперерабатывающих заводов в Ленинградской области. Он вслед за папой был возмущен трудностями в решении проблемы, которые создают алчные питерские и московские чиновники, вымогающие взятки.
- А как у вас? Страдаете от взяток? - поинтересовался Олег.
- Слышала, что и у нас так же, как у вас в "просвещенной Европе". Мне сталкиваться не приходилось. На работе справлялась сама, дети учились хорошо, в университете тоже на бюджет сами поступили.
- А я учился в школе не очень-то, никогда бы на бюджет не поступил. Хорошо, теперь платное обучение есть. Выбирали университет без математики и физики. Сам не ожидал, что у меня так хорошо иностранные языки пойдут! Правильную специальность я для себя получил.

Галина Ивановна вдруг засмеялась:
- Олег, а ведь я тебя обманула. Была в моей жизни самая настоящая взятка, только я на дело мужа отправила. В 1974 году надо было дочку в ясли устроить. Получить по очереди - безнадежное дело, к тому же, если бы и повезло, то неведомо в каком районе города. Работали мы с мужем на разных заводах, но и я, и он добирались работу на двух троллейбусах или двух автобусах, да еще изрядный путь пешком проделывали. Насмотрела я садик в центре города как раз на остановке, где нам приходилось делать пересадку с троллейбуса на троллейбус. Сад-ясли ведомственный, принадлежал какому-то строительному управлению. Мы никаким образом со строительством не связаны. Знающие люди научили. Купила я отрез на костюм и духи. Все родное, советское, продавалось свободно в магазинах. Очень недорого. Пошел мой муж очаровывать заведующую садиком, поздравлять с днем Восьмого марта. Подарок для заведующей обошелся в половину моей зарплаты молодого специалиста. И до того мы стали родными этому строительному управлению, что, не разбираясь, кто мы и откуда приблудились, нам через три года вручили путевку во вновь открытый этим же ведомством садик в нашем районе, рядом с домом. Сейчас говорят, что при социализме люди были добрее, отзывчивее. И этот случай можно было бы привести как пример такой отзывчивости. Но это не так. Мы даже не знали о новом садике в нашем районе, а если бы и знали, ни о каком переводе, помня, как мы получили место в этом саду, даже не заикнулись бы. Обыкновенная халатность исполнителей.

Олег слушал с большим интересом, потом открыл толстую тетрадь в роскошном переплете и сделал какие-то записи.

- Олег, ты случайно не меня конспектируешь? Уж не книгу ли писать надумал - спросила его Галина Ивановна.
- Да. Я, когда купил этот дорогущий фотоаппарат, думал альбом фотографий Южной Кореи сделать, а во Владивостоке, столько для себя нового узнал, что задумался о книге. Мне корейцы платили очень хорошо. Я как зашел в магазин с электроникой техники, у меня глаза разбежались. Со мной в багажном вагоне едет 39 мест багажа. Побоялся отдельно отправлять, вдруг не туда улетит. Теперь беспокоюсь, как я с ним в Иркутске буду. У меня в плане - Байкал. Связывался с туристической фирмой, обещали помочь.

Галина Ивановна подивилась современным способам связи и обещанному сервису.
- Как же иначе? - почти возмутился Олег.
- Расскажу как. На пятом курсе, осенью 1968 года, мы, четыре подружки, поехали на Байкал. Шиканули: взяли такси и - в Листвянку. Сходили в музей Лимнологического института, побродили по горе, вдоль Байкала. Красота вокруг, воздух чистый, через прозрачную байкальскую воду каждый камешек выглядит драгоценным. Проголодались, устали, продрогли и решили - шиковать так шиковать: сходим в ресторан, попробуем омуля. Омуля тогда в свободной продаже не было. Не знаю, правда это или нет, по разговорам, право на вылов омуля в Байкале было продано Чехословакии на 20 лет. Подходим к ресторану, а там объявление - "Закрыто на обслуживание иностранной делегации". Листвянка тогда была маленькой старой деревней. Ни столовой, ни кафе мы не нашли. В магазине на автобусной остановке выбор не велик - ливерная колбаса по 64 копейки за килограмм, очень сухие пряники и лимонад. Но мы, молодые, да еще с крепкими зубами, только посмеялись этой неудаче. В современной Листвянке от прошлой деревни ничего не осталось. Увидишь сам. То, что для тебя "так и должно быть", для меня - огромные перемены.

За окном тянулись зеленые, поросшие хвойным лесом, сопки Забайкалья, быстрые горные речки.  Мальчик, которого, по его словам, ничего не держало в России, разволновался:
- А правда, что китайцы претендуют на эту территорию? Ни за что не надо отдавать! Почему здесь так мало городов? Климат тяжелый? А чем здесь люди занимаются?
- Сейчас будет большая остановка. Выйдем, там и увидишь, чем народ занимается. Мне надоели "Доширак", "Ролтон" и прочие консервы, может что интересное перехватим.

На перроне - оживленная торговля.  Хозяйки, успешно конкурируя с владельцами киосков, предлагают еще дымящуюся картошку с молодыми огурчиками, вареники, фаршированные блинчики, разную выпечку, семечки, мороженое и даже кольца колбасы. Галина Ивановна пошла на зов буфетчицы из окна привокзального кафе. Та обещала беляши такие вкусные, каких не купишь в радиусе пятисот километров. И ведь не обманула: беляши были замечательные.

Олег в очередной раз занес дорожные впечатления в свою тетрадь. Впечатлений ему добавил дедушка, которого он угостил мороженным, подсев к нему на скамейку. Оказывается, в городе нет никаких крупных предприятий. Раньше народ работал на заводе, железной дороге, но с начала 90-тых завод не работает. Развалины его уже заросли кустарником. На железной дороге тоже изменения, многих сократили.  Кто-то занимается мелким бизнесом, рыбалкой, охотой, собирают грибы, ягоды.  Молодежь работает вахтовым методом, многие уезжают насовсем. Население городка сократилось. Сейчас стало лучше, но прежнего уже не вернуть. Однако деда жизнь устраивает. Пенсия у него хорошая, держит пасеку, мотоцикл на ходу.

Галина Ивановна знала о печальной участи современных малых городов и деревень. Ей почему-то не хотелось заострять внимание Олега на мелькающие за окном вагона заброшенные деревенские дома с окнами, забитыми досками, на разрушенные и заросшие бурьяном производственные здания, наводящими тоску своими черными оконными проемами без стекол.

Ближе к Улан-Уде картина за окном повеселела. По оживленной автотрассе сновали разнокалиберные автомашины, поселки имели более ухоженный вид, дачи утопали в зелени садов. Наконец, Байкал! Пассажиры, а с ними и Олег, выстроились плотной стеной вдоль окон. По вагону разнесся запах омуля и клубники. Прошли женщины, предлагая свою продукцию. Несмотря на то, что проводница заранее предупредила об опасности отравления омулем кустарного производства, пассажиры отоварились и омулем, и ранней клубникой.

Задолго до прибытия поезда в Иркутск, Олег собрался и вышел в тамбур, чтобы выскочить из вагона первым: ему надо было встретить свой многоместный багаж. Галина Ивановна, вышла на платформу последней. Олег стоял среди коробок разной величины и пакетов. Он боялся за их сохранность и боялся в толпе не разглядеть турагента, направляющегося к нему. Галина Ивановна вызвалась помочь. Вскоре все уладилась. На прощанье Галина Ивановна посоветовала юному туристу упаковать багаж и сократить число мест до пяти-шести.

Вернувшись в купе, Галина Ивановна поприветствовала новых попутчиков. Девушка молча кивнула. На месте Олега, тоже молча, сидел красивый голубоглазый блондин с постоянной, как бы приклеенной улыбкой на лице. "Странный какой-то, как блаженный. Даже жалко парня", - подумала Галина Ивановна.  Девушку Галина Ивановна нарекла тренером по фитнесу. Высокая, стройная с красивым лицом и роскошными волосами она легко взметнула на верхнюю полку, сложилась там странным образом, быстро переоделась и заснула. "Блаженный" тоже улегся и углубился в книгу на английском языке, время от времени с улыбкой поглядывая на Галину Ивановну. 

Отдохнувшая девушка ловко спрыгнула со своей полки, подала "блаженному" руку и представилась: "Лена". Он что-то буркнул и Лена быстро заговорила по-английски. Красавчик обрадовался, между молодыми людьми завязалась беседа. Лена, повернувшись к Галине Ивановне, пояснила: "Это американец, в соседнем купе еще двое. Туристы. Были на Байкале, решили до Новосибирска на поезде проехать - посмотреть на Россию". Лена взвалила на себя обязанности гида и надолго вместе с американцами обосновалась у окна в коридоре. Американцы слушали ее, вертели головами, вытягивали шеи. Временами все дружно смеялись. Галину Ивановну прямо-таки распирала гордость за девушку, как прекрасную представительницу страны.   

А посмотреть было на что. К железнодорожным путям чуть ли не вплотную подступала тайга. Хвойный лес со стройными соснами и темно-зелеными елями сменялся белоствольными березками с солнечными полянами, радующими глаз цветущим разнотравьем. Местами трава была скошена, уже стояли небольшие копны. В тени кустарника дорожные рабочие в оранжевых куртках расположились на обед, поодаль пасется стадо. Поезд, не снижая скорости, пролетает мимо расписного вокзала довольно-таки крупного села. Галина Ивановна успела разглядеть теплицы на огородах, грузовички и трактора во дворах, стайку ребят возле речки, старика с удочкой. Встречались и заброшенные, разрушенные избы, но они не производили такого, как в Забайкалье, тягостного впечатления. Ажурные опоры электропередач, убегающие по широким просекам к горизонту, как бы манили за собой в дальние края, в новую жизнь.

Июльская ночь выдалась холодной. Американец почему-то не заправил летнее одеяло в пододеяльник и теперь буквально колотился от холода, натягивая на себя постоянно сползающие то пододеяльник, то одеяло. Галина Ивановна попросила Лену снять с багажной полки стеганное зимнее одеяло и подала его парню. Тот благодарно заулыбался и закивал. Лена пошутила: "В жизни всегда есть место подвигу, мы с вами сейчас спасли человека, замерзающего в июльскую ночь в дикой Сибири".

Утром Лена достала деловую папку и, усевшись на своей полке в позу лотоса, углубилась в бумаги. "Едет в командировку, прямо с поезда поедет на предприятие", - догадалась Галина Ивановна. За несколько минут до остановки в Красноярске, Лена, не обращая внимание на мужское население купе, очень быстро и ловко переоделась в уличный костюм, собрала чемодан и спрыгнула с полки. Молодой человек с верхней полки, не принимающий никакого участия в жизни купе, предложил свои услуги Галине Ивановне и Лене, те отказались. Американский джентльмен с приклеенной улыбкой сидел, натянув одеяло по самый подбородок, и не проронил ни слова. На перроне Галина Ивановна увидела Лену, катившую чемоданчик, и безучастно шагающего на некотором расстоянии красавца "блаженного". "Вот гусак, вроде вчера и не болтали, не смеялись, как друзья, мог бы до перехода проводить девушку", - подумала она, предполагая, что так понимается равноправие полов по-американски и порадовалась, что у нас пока не так.   

Отпуск себе Галина Ивановна устроила длинный. Встретилась с родными, которых знала с раннего детства, повидалась с их повзрослевшими детьми и подросшими внуками, порадовалась их благополучию: работают, учатся, строят квартиры, дачи. С гордостью за свой город молодые родственники показали гостье его достопримечательности, красивейшие окрестности.

Побывала Галина Ивановне в родном селе.  Одно дело - видеть заколоченные окна в заброшенных деревнях из окна вагона и совсем другое - ходить по знакомым с детства улицам с разрушенными избами. Горько. Правда, появились и совершенно новые дома, и отремонтированные с применением новых строительных материалов. Возле некоторых домов Галина Ивановна останавливалась и любовалась резными наличниками, картинами, нарисованными на воротах, лебедями, вырезанными из автомобильных покрышек и гномиками в цветущих палисадниках.

Из работающих предприятий - леспромхоз с очень небольшим числом работников. От когда-то большого совхоза осталась небольшая артель по производству молока и мяса. Население сократилось вдвое.

Но, тем не менее, село живо. Работают медпункт, две школы, детские сады, новый дом культуры, библиотека. Дороги, которые раньше по весне и в дождливую погоду превращались в непроходимую топь, обсыпаны пескогравием. Теперь дороги села - важный фактор его выживаемости: трудоспособное население едет на работу в ближние города области на своих машинах, на маршрутках, автобусах, как горожане на трамваях. Да и живут, как горожане. Коров редко кто держит. Старикам не под силу, а молодежь целыми днями на работе. Проще и дешевле получается купить молоко, мясо, полуфабрикаты в магазине. В селе много магазинов с богатым выбором продуктов, произведенных в ближних районах.

Как-то, рассматривая пакеты, бутылки, коробочки и стаканчики, в молочном отделе магазина, Галина Ивановна вспомнила о неразрешимой проблеме, которую ей периодически приходилось решать, когда дети были маленькие: или бежать домой за бидончиком, чтобы успеть купить разливное молоко и получить выговор от воспитательницы, или в первую очередь забрать ребенка из садика и остаться без молока. Тогда она сожалела, что не придумали складного бидона, который бы не занимал много места в сумочке и всегда был при хозяйке. У нее не хватало фантазии помечтать о том, чтобы молоко в магазине было постоянно.   

Нередко вспоминала Галина Ивановна Олега с его вопросом о пьяницах. В городе она их столько не видела, наверное, не по тем местам ходила. В деревне все на виду. Соседская старуха третий день с компанией празднует получение пенсии. Вот навстречу идет подруга детства, стараясь сохранить равновесие, следит за каждым своим шагом. Хорошо, не узнала и прошла мимо, говорить не о чем, все ясно без слов. Эти бабушки вырастили себе такую же смену. Пьют дети и внуки. Галина Ивановна сомневается, что пьют они от безысходности, вызванной безработицей. Много ее бывшие одноклассники перешли в мир иной еще тогда, когда безработицы и в помине не было.

При всех проблемах люди находят себе работу, растят и учат детей. Да, закончив вузы, молодежь редко возвращается назад - нет работы. Не вернулась в село в свое время и Галина Ивановна, разъехались по стройкам Союза ее друзья. Не было тогда паники по поводу того, что село погибает. Печально, что совхозные поля превратились в непаханную целину, нет и самого совхоза. Но когда он был, полки в магазинах пустовали, даже с хлебом были перебои, сейчас же все наоборот. "Пусть специалисты разбираются с этой метаморфозой", - решила Галина Ивановна и засобиралась в обратный путь.

Устроившись в своем купе, Галина Ивановна надолго прильнула к окну. Она понимала, что больше не решится на такую дальнюю поездку, и прощалась с родными местами.

Отвлек ее веселый шум, смех из коридора. Это работница ресторана, толкая перед собой тележку, с шутками и прибаутками рекламировала свой товар. Соседка Галины Ивановны, до сих пор неподвижно сидевшая с горестным выражением лица, сцепив короткие толстые руки на большом животе, вдруг оживилась. Из транса ее вывела реклама сгущенного молока, свеженького, незаменимого в дальних поездках продукта. Обращаясь к Галине Ивановне, Полина, так звали соседку, возбужденно заговорила:

- Ты у меня спроси про сгущенку, все расскажу, обманывать не стану, не то, что эта... Я ведь старшей кладовщицей на складе работала. Толк в продуктах знаю. Помнишь дефицит был? Так я себе накупила ящиками мясных консервов, сгущенки. В подвале хранила, а вот же... Мясные-то хорошо сохранились, а сгущенка завонялась, навозом пахнуть стала. Ничего, есть можно, только запах сильно мешает. Не выбрасывать же. Это меня новый начальник выбросил с работы. Два года до пенсии не дал доработать. Теперь же новым хозяевам красоток молодых подавай, вот и уволил. Никогда, Галина, слышь, никогда не устраивайся кладовщицей. Самая неблагодарная работа. Натерпелась я обид от людей за все хорошее. Когда работала, все ко мне в друзья метили. Полечка, принеси того, Полечка принеси этого. Никого не обижала, снабжала маслом, мясом, гречкой, тушенкой, консервами. Что было на складе, тем и снабжала. А когда у меня с сынком беда случилась, никто не помог. Все ведь видели, как его дружки подначивали, не виноват дитенок. Просила, на колени падала - не помогли. Ох, злые люди, до чего ж злые. Не помогли, беде моей радовались. Она, как заведенная, повторила свой монолог с небольшими вариациями уже много раз и останавливаться не собиралась. Галина Ивановна поняла, что какое-то горе подломило женщину и, надеясь, что та, не найдя слушателей, замолчит, отвернулась к стене.

Увидев, что Галина Ивановна проснулась, сосед с верхней полки весело сообщил:
- Вышла твоя подруга. Вот ворюга так ворюга. Воровали, продавали вместе с завскладом. Люди ей злые, неблагодарные. А то люди не понимают, где она берет. Теперь хозяину такие помощницы не нужны. Да и сын ее вор, что тут думать-гадать.
- Стоит ли нам додумывать чего мы не знаем, не будем судить. 
- Точно. Я ведь и сам торгую. Может и меня клянут. Правда я стараюсь как подешевле продавать. Ведь как вышло? Нам от тещи в наследство корова досталась, очень хорошая коровка. Ирка, жена моя, пожалела ее продать. Мы раньше только помогали теще: сено покосить, на рынок ее отвезти. А что так много времени на хозяйство уходит - не представляли. Бросила Ирина работу, медсестрой была, на копейках сидела. Купили еще корову, потом еще, и стала моя жена фермершей. Не думали, не гадали. Продаем молочко не дороже, чем в магазине, свежее, неразбавленное. Если все правильно делать и считать, то выгодно. Дочке старшей недавно трехкомнатную квартиру купили, теперь о младшей думаем. Дочки у меня две. Умницы. Старшая уже институт закончила, замуж выскочила, внука родила. Еду знакомиться. Почему без бабушки? Так хозяйство же не оставишь. Младшая дочка помогает, но одна не справится. Позже бабушка съездит. Я пока в отпуске, вот и еду. На железной дороге работаю, билет бесплатный. Хорошо как-то у нас получилось. Не сглазить бы.

Галина Ивановна на прощанье искренне пожелала удачи молодому дедушке. Наконец-то купе покинул молчаливый мужчина с верхней полки, а вместе с ним исчезли запахи перегара, табака и несвежих носков.

Новыми попутчиками Галина Ивановна была довольна. Молодая семья, состоящая из папы, мамы и мальчика семи лет, вела себя безупречно. Переезжали они в связи переводом на новое место работы папы-офицера. Мама сокрушалась, что ей, как "декабристке", приходится постоянно переезжать, малышу в первый класс, хоть бы подольше задержаться, не срывать ребенка посреди года. Папа снисходительно улыбался, уверенный, что "декабристка" и дальше не подведет. Родители много занимались малышом, а когда тот заигрывался со своими машинками, погружались в кроссворды. Галина Ивановна любовалась семейной идиллией и скучала по внукам.

Путешествие подходило к концу. В полупустом вагоне тихо. Галину Ивановну, оставшуюся в купе в одиночестве, ничто не отвлекало от раздумий об увиденном за последнее время. Ее одолевали тяжелые мысли. Хоть и говорят, что в жизни черная полоса сменяется светлой, но очень уж черные полосы лезут в глаза. Она тревожилась за будущее детей, внуков. Кто знает, может у стариков это свойство такое - бояться будущего. Ее родители, пережившее тяжелые годы, говоря о будущем, всегда добавляли: "Только бы не было войны". Как и тогда, сейчас в мире тоже не спокойно.

В Биробиджане в купе вошла миниатюрная девушка. Ее красивое ухоженное лицо, гладко зачесанные волосы, собранные в пучок и полностью открывающие лоб, светлая блузка, напоминающая по покрою мужскую рубашку, но с узенькими рюшами, гармонирующая по цвету с джинсовой юбкой - все говорило о том, что девушка тщательно следит за своей внешностью. Смеясь, она положила на столик красную коробочку и обратилась к Галине Ивановне:
- Угадайте, что здесь?
- Что же гадать, ясно, что кольцо?
- Я тоже так думала! Даже испугалась.
Девушка открыла коробочку, там лежало пластмассовое красное сердечко.

Ей не терпелось поделиться переполнявшим ее счастьем, и она рассказала Галине Ивановне, что гостила у жениха. Он недавно начал работать после окончания военного ВУЗа, денег у него еще нет, поэтому она и напугалась, когда увидела дорогую коробочку. Но замуж она пока не собирается, ей еще учиться да учиться. Она художница и модельер, окончила училище и ей очень повезло: поступила учиться на дизайнера в институт, а ведь на четыре места был огромный конкурс. Еще ей удалось поработать в престижном магазине подарков, устроиться туда тоже не просто. Специально для собеседования купила вот эту дорогущую кофточку, пошила модную юбку, все продумала: и грим, и обувь, и сумочку. Менеджер после собеседования на работу приняла, но наряд ее назвала верхом безвкусицы и запретила в нем появляться в магазине. Рассказывая, девочка все время обращалась к Галине Ивановне со словами "Ведь правда же?", "Ведь так же?", как бы призывая ее в единомышленники. Галина Ивановна согласно кивала головой. Не признаваться же ей было, что слова "менеджер", "дресс-код", "дизайн", она узнала совсем недавно, а что у продавцов теперь такие тонкие требования к одежде вообще услышала впервые. Девочка с воодушевлением рассказала о своих творческих замыслах.

Слушая ее, Галина Петровна вспоминала молодых людей, с которыми ей пришлось встретиться во время этой поездки, ребят грамотных, работящих, целеустремленных. Она понимала, что за эту молодежь можно быть спокойной, они на верном пути. И, как в свое время ее родители, подумала: "Только бы не было войны".