Село - поэзия моя...

Так, наверное, следовало назвать новый поэтический сборник Василия Койнова. Впрочем, об этом немного позже.
Поэта я знаю лично уже, наверное, лет пятнадцать, и даже однажды опубликовал подборку его стихотворений в альманахе «Воскресенье». Еще тогда я отметил для себя основную тему Василия: село. Казалось бы, что можно сказать о нем, о деревенской жизни, текущей неторопливо, в сравнении с городской? И можно ли сейчас найти новые краски для описания вымирающих деревень? Новые краски, кроме черной? –
Измазал вечер небо в саже,
Вокруг колдобины и грязь…
И, черт возьми!.. Нет места даже,
Где можно бы в траву упасть!

Мрак, беспросветность. Но – вслед за ней – все равно надежда:

Но вдруг, очнувшись от дурмана,
Глядел я долго в край небес,
Где из вечернего тумана
Звезда скатилась в дальний лес.

И, озаренный этим светом,
В мерцанье бледно-голубом,
Я понял, что дорога эта
К тебе навек, мой отчий дом!

Так любят отца и мать – любых:

Хоть после буду говорить, -
Что, мол, спился совсем народ,
В воспоминанья уходить
И повторять – в такой-то год…

Койнов, наверное, как любой деревенский житель, не обращает особого внимания на то, кто как одет: смотреть нужно не на внешнее, а на суть. И не случайны поэтому его строчки-наблюдения, которых довольно много в сборнике:

Здесь говорят «почё» и «энто»,
И из стаканов кофе пьют,
Не очень верят комплиментам,
А, рассердясь, подальше шлют…

Душа поэта рвется из города в деревню – понять, как, почему, отчего

Затянуло улицу травою,
И молчит колодезный журавль,
А березы желтой головою
Льют на крыши желтую печаль…

Цитировать можно много, благо есть, откуда. Но для меня одним из важных символов качества стихотворения является его афористичность. Не афористичны ли строки стихотворения «Цветет черемуха…»:

Мне тишины как будто мало –
Поскольку света не дано…

Те, кто со мной давно знаком, знают, что я очень большое внимание уделяю поэтической форме: рифмам, порядку рифмовки, образам, звукописи… Но если выбирать между стихотворением, исключительным по форме, но – бездушным, и душевным, но в котором форма хромает, я выберу все-таки второе: без душевности нет стиха.
У Василия Койнова не всегда все в порядке с формой, придираться к ней можно и нужно. Но прочтите только четыре его строки посвящения родительскому дому:
Ты стоишь, притихший и живучий:

Дом деревянный, тополь на дворе…
Холодами зимними замучен
И дождем в туманном сентябре…

- сразу же перед глазами возникает картинка. И не просто возникает, а долго стоит перед глазами, удаляясь, как если бы ехал в кузове трехтонки и смотрел на исчезающий в туманной утренней дымке пейзаж.
И уже особо не обращаешь внимания на сбой ритма во второй строке, - потому что есть нечто, кроме лишнего слога, - боль за российскую деревню, за российскую глубинку, оставленную тихо умирать, уходить – вроде бы! – в небытие. Но пока есть такие стихи о деревне, небытия быть не может!
А вот еще строчки – из того же стихотворения «Родительский дом»:

Век двадцатый прожил ты достойно:
Воспитал, утешил, обогрел…
Но тебя изранили не войны…

Снова – боль: если бы дом, в котором ты родился, изранила война, это было бы понятно. А когда ранят не войны, не чужие, а свои – это стократ больнее. Главное – ради чего?
Но ведь – парадокс: поэт тоже, как многие уехавшие из деревни, все-таки не остается в ней, а возвращается в привычный город:

Помолюсь я тихо на дорожку,
Чуть прикрыв от горечи лицо:
Мир тебе – рябина под окошком!
Мир тебе – скрипучее крыльцо!

Да, это возвращение к истокам, корням, к детству, юности – уже почти на закате жизни, к тем корням, которые, к сожалению, мало кто из нынешних молодых знает и чувствует. Но Койнов, говоря вроде бы всего лишь о деревне, временами поднимается до крупных обобщений:

О Родина, ужели, впав в забвенье,
Мы прорастем в крапиву и бурьян?

Прорасти в бурьян – что может быть хуже? Но поэт поворачивает все на сто восемьдесят градусов:

И прорастем: кто ивой, кто рябиной,
Избой-читальней, мельницей, сельпо…

Простые стихи, но – цепляют. И особо я выделил бы среди всех стихотворений этого сборника эти: «Я нахожу в душе отраду…» («…Проемы окон // меня пронзят, как образа…»), «Люблю я осень – до ненастья», «Памяти Кустова В.М.». Они – вершина творчества Василия Койнова, и именно к ней поэту нужно стремиться.
Стихи его нельзя читать на ходу, на бегу, их нельзя читать с экрана компьютера или ноутбука, а нужно – взяв в руки книгу и листая страницы.
Ну и напоследок – ложка дегтя… Наряду с душевными и – временами – пронзительными строками в этом сборнике (и в творчестве Василия Койнова в целом) очень много слабых и даже, на мой взгляд, проходных стихов (в основном это касается посвящений). Создается ощущение, что Василий не может в них подняться до обобщений, что сделало бы эти стихи интересными не для узкого круга посвященных, а для многих читателей и слушателей. На мой взгляд, не стоило ставить в сборник большую часть стихов-посвящений. Хотя это уже – компетенция автора, поскольку редактора у этой книги, к сожалению, нет…
17.12.2018


Рецензии