Щенок

Мать свою Лёшка помнил смутно. Только из тех времён, когда они всей семьёй, тогда ещё полной, жили в Ленинске, выплывало в памяти, как мать с отцом ругаются, мать что-то зло кричит отцу, тот просит не шуметь, не будить младшего брата Славика, мать распаляется всё больше и больше. Лёшке тогда стало обидно, почему мама не слушает, и он попытался обнять её и успокоить, чтобы не кричала. Лёшка был маленький и его объятия не доставали матери до пояса. Она схватила своей рукой его ручонку и отшвырнула от себя, зло прокричав: «Щенок! Пошёл от меня!»  Лёшка отлетел к кроватке брата, Славик проснулся и заплакал. Мать оттолкнула Лёшку, взяла малыша на руки и вышла из комнаты. Позднее взрослые уверяли, что Лёшка этого помнить не может. Тётка, сестра отца,женщина интеллигентная и начитанная, предположила даже, что Лёшка сам себе это придумал после развода родителей. Ничего подобного. Лёшка сколько раз пробовал что-нибудь придумать себе про мать, брал в руки свидетельство о разводе матери и отца, напрягал мозги и ничего не получалось. Обычно буйная его фантазия молчала, как будто и не было никогда никакой матери.


Она на самом деле была, конечно, но с тех пор как, поделив детей, поставила точку на этой семье, завела следующую. И жила, в общем-то, недалеко, в каких-то ста двадцати километрах езды. Впрочем, подрастающий Лёшка, поняв, что отцу эта тема неприятна, о матери почти не спрашивал. С отцом они ладили, и друг друга понимали. Иван Ефимович работал главным агрономом района, Лёшка учился в школе, был сначала тихим застенчивым октябрёнком, потом задорным вихрастым пионером. Самой удачной его фотографией на всю жизнь осталась та, где он с новеньким пионерским галстуком  в куртке нараспашку улыбается миру и солнцу, и столько света в его глазах. Этот период Лёшка считал одним из самых счастливых, отец приобщал его к рисованию, к живописи. Надо сказать, Лёшкин отец был талантлив, ему чудесным образом удавалось совмещать практическую деятельность, работу и второе призвание – творческое. У него даже несколько персональных выставок прошло и весьма успешно. На одной из выставок Иван Ефимович познакомился с Марией Васильевной. Вскоре они сошлись поближе, а потом и съехались.Отец переехал в город, Лёшка поступил в художественное училище.  Так закончился полевой период их жизни.


Учился Лёшка с жадностью, всё было интересно,  да и отца порадовать очень хотелось. Преподаватели хвалили. Девочки посматривали с интересом. Многие ребята из его группы не терялись, Лёшка тоже был не прочь вкусить запретного плода, но  периодически из каких-то закоулков памяти выползали мутные воспоминания с обязательным окриком: «Щенок! Пшооол от меня!»
 Учёба заканчивалась, подошло время армии. Мария Васильевна гражданская жена отца, устроила знатные проводы, как родному сыну. Лёшке повезло, он попал в Москву, в хорошую благополучную часть. Но, видно, такая уж у него была судьба, что долго везти ему не могло. У отца обнаружили рак. И встречать из армии Лёшку уже было абсолютно некому. Квартира, машина, гараж, даже сарай – всё перешло каким-то невероятным образом к чужим людям, тем, кто умеет подсуетиться. Лёшка подсуетиться не умел. Машину водить умел, рисовать умел, землю копать, готовить, постирать, в драке за себя постоять мог, а вот в жизни – нет. Помогла тётка. Валентина Ефимовна, несмотря на то, что у самой трое ребятишек и непростые девяностые «на носу», племянника не бросала. Тётя Валя говорила, что Лёшка и так обиженный, сирота, ни отца, ни матери, бросила его судьба, как щенка слепого в воду, а он карабкается, но не факт, что без помощи выплывет. Вот и помогала, то продуктами, то с трудоустройством, и даже комнату в общежитии квартирного типа смогла пробить.


Здоровый молодой организм меж тем не давал Лёшке унывать. Он работал, встречался с девушками, жил не щенячью, нормальную, человеческую жизнь. Его картины пользовались спросом, появились деньги. Вот тогда, не быстро, не сразу, как-то исподволь, получилось так, Лёшка решил найти свою мать. Тётка нечаянно обмолвилась, что его мать жива, и найти её через общих знакомых вполне возможно. Как же хотелось Лёшке, на тот момент уже Алексею Ивановичу встретить мать и показать ей, что вовсе никакой он не щенок. Он выжил, выдержал, сам всё сумел, у него всё нормально, не хуже, чем у других людей, а может быть даже и лучше в чём-то.

Сведущие люди мать нашли довольно быстро. Созвонились, договорились о встрече. Лёшка собирался на встречу с трепетом. Накупил подарков, думал, что собой взять, кому что сказать. Как показать себя матери с самой выгодной стороны. Он не видел её около  тридцати лет, столько же и младшего брата, которого запомнил щекастым карапузом.


Мать. Разве эта старая располневшая женщина его мать?! Не может быть! Да, надо признать мать его бросила, не интересовалась им, но она была не такой, гораздо выше, стройнее, красивее, с твёрдым характером, может быть и не самая лучшая, но настоящая. А эта женщина ничего собой не представляет, всплакнула, но как-то невзначай, словно лук почистила только что. Какие-то ничего не значащие фразы, липкая муть, словно из бредового сна. Словом, никаких чувств к матери Лёшка не ощутил, ни хороших, ни плохих. Вот брат, тот обрадовался, познакомил со своей семьёй, с сыном, которого назвал Алексеем в честь дядьки.
Всю обратную дорогу Лёшка мучился вопросом: что дальше? Как потом выяснилось, дальше – ничего. Мать чувствами не воспылала, Лёшка тоже вполне научился обходиться без сантиментов, и вся эта красивая история о воссоединении семьи сошла постепенно «на нет».

Никто не понял почему, но Лёшка начал пить. Он завязал с живописью, уничтожил все начатые работы и устроился в «Ритуал». Нет не могильщиком, времена всё-таки не шекспировские, гравёром. Портреты на памятниках выходили неизменно удачными, но радости уже ничего не приносило. Иногда, трезвея, он окидывал взглядом свою жизнь. Шёл в церковь, молился, каялся, плакал, зарекался, а потом снова: «Щенок! Пшол от меня!» настигало его.
Он был талантлив. Обладал доброй чистой душой, любил детей, не ссорился  с близкими, всегда, если мог, приходил на помощь. Видел красоту, чувствовал природу. Был неприхотлив, скромен в быту, но общителен и доброжелателен, открыт.  При первой же встрече можно было понять, как он умён, образован, начитан. Хорошо сложен и физически здоров.

Был. Был. Был.


Почувствовали неладное соседи по общежитию. Лёшка на тот момент был мёртв уже двое суток. Сердце. Даже большие и добрые сердца останавливаются.