На людях

– Кое-что случилось, – Вера присела в кресло, положила строгую дамскую сумку на колени и сжала упругие ручки. Чёрный прямоугольник таил в себе что-то важное, что она хотела, но пока не решалась достать.
Константин из вежливости предложил чаю, хотя в шкафчике на кухне остался всего один пакетик в небольшой смятой коробке, но гостья отказалась, тогда он прошёл к дивану и сел. Вера спросила, как ему живётся и как его здоровье, но было заметно по напряжённой спине, по складкам на лбу, что ответы её мало волнуют. Она хотела задать свой вопрос или поведать свою историю. Когда Константин передал ей слово, она заговорила о дочери двоюродной сестры. Дальняя родственница – седьмая вода на киселе,  –  но в последние дни они иногда созванивались, болтали о чём-то незначительном, что не задерживалось в памяти, наверное, о ежедневных хлопотах. У них было не так много общих тем, интересы их не пересекались, да и Вера годилась ей в матери.
– Она пропала так неожиданно, – женщина воткнула взгляд в свою сумку. – Я бы никогда не подумала, что в её жизни что-то идёт не так. У неё было всё.
Под словом «всё» Вера понимала то, что сама желала бы иметь, когда ей было столько же лет, сколько её пропавшей родственнице.
– Иногда нам хочется того, чего у нас нет.
– Она даже вела дневник, – Вера, вздыхая, раскрыла сумку и вынула оттуда тетрадь со смятыми углами и небольшим озерцом посреди хвойного леса на обложке. Вся композиция была выполнена в синем цвете, будто озеро и окрестные деревья затянул туман, а по краям синий переходил в чёрный.
Константин не спеша поднялся, потёр поясницу и взял тетрадку из рук гостьи. Вера опустила сумку на пол и мельком осмотрела комнату, в которой так давно не была. За окном погода стояла сухая, листья опали и оголили серые ветки. Константин подошёл к полупрозрачной занавеске, небрежно пролистал все немногочисленные записи и начал читать с середины.


2

С каждым закатом я вновь рождаюсь, а с каждым рассветом вновь умираю. С каждым рассветом я вынуждена уходить в чуждый мне мир, сливаться с толпой и быть как все. Я вынуждена уходить туда, где в серой однородной массе каждый полагает, что он уникален.
Девушки следят за модой и покупают неудобные балетки. Вокруг меня тысячи девушек, одетых в одинаковые джинсы, с одинаковыми безразмерными сумками. Одна проходит мимо – куда-то спешит. Она всего лишь песчинка в дюнах этой жизни. Юноши следят за новинками техники, раз в год – покупка последней модели телефона. Один смотрит время на дисплее и убирает телефон в карман серой куртки, он проходит совсем близко, смотрит на меня и отводит взгляд. Он тоже один из тысячи.
Вдыхаю прохладный августовский воздух, а с ним и шум машин, топот и гам прохожих и тоже вливаюсь в этот океан с миллионами одинаковых рыбёшек.


3

– Мы вместе работали, – Вера сцепила пальцы рук и посмотрела на свои золотые кольца. – Не в одном отделе, а просто в одном здании. Я видела её редко, мы и в столовой почти не пересекались. О ней отзывались хорошо. Несколько раз мне советовали обратиться к ней, но я ждала удобного момента, а он так и не настал.
Ещё там был Макс. Он работал вместе с ней. Кажется, он ей нравился. Не знаю. Наверное. Шептались, что из них получилась бы хорошая пара. Люблю слушать сплетни, в них так много ярких штрихов. В реальной жизни краски немного тусклее.
Лиза была замкнутой, необщительной. Она никогда не рассказывала о своей личной жизни и вообще о каких-то своих делах. Не знаю, было ли у неё какое-нибудь увлечение, ходила ли она на концерты или предпочитала читать в тишине. В её квартире не было ничего, что рассказало бы о её хобби. Обстановка, как обстановка. Ничего примечательного, будто она приходила туда только спать, как в гостиничный номер. Я даже фотографий не увидела. Почему она не печатала фото родных? У неё ведь остались родственники.
Боже, я даже не знаю, о чём она мечтала и к чему стремилась! Она так мало говорила о себе. Чаще я вываливала свои проблемы, и мы их обсуждали. Знаешь, я ведь помимо работы шью. Она моложе, и я спрашивала у неё, какой расцветки взять ткань. Она всегда называла тёмные цвета: синий, зелёный, фиолетовый. А мне хотелось чего-нибудь яркого, молодёжного. Я ведь ещё не слишком стара.
Этот её дневник тоже такой мрачный. Синий, чёрный. Она изливала грустные мысли чёрной ручкой на тонких серых линиях. Я нашла его в той полупустой квартире, где она жила последние несколько лет. Представляешь, она ушла и даже не заперла дверь!
Взгляни, что она пишет.


4

Однообразные дни. Рутина. Серый циферблат с чёрными числами. Механизм двигает стрелку вперёд. Я закрываю глаза и вступаю на новый круг. Сегодня понедельник. Коллеги уже копошатся в бумажках и раздражаются из-за несуществующих проблем. Кто-то срывается и кричит, кто-то пьёт таблетку. А жизнь проходит мимо.
Она где-то там, за окнами, в разноцветных осенних листьях, в клубах облаков цвета сладкой ваты. Сегодня они белые, лёгкие и быстро плывут по небу, чтобы собраться где-то и подарить миру влагу. Свободный ветер несёт их к цели.
Здесь душно. Серый квадрат стен замкнул внутри себя несколько человек. Они спорят, и каждый винит в ошибках коллегу. Мышиная возня. Кажется, будто они не поделили засохший кусочек сыра из мышеловки.
Смотрю на коллег, смотрю за окно.
Наш мир огромен.
Наши проблемы мелочны.


5

– Я знаю Макса, он мой друг, – Константин захлопнул тетрадь и всмотрелся в синее озеро на обложке. – Мой сын вместе с ним учился. Макс – парень хороший, порядочный, работящий. Сейчас, знаешь ли, таких поискать. Он помогал мне с ремонтом в кухне: что-то сам делал, что-то поручал своим знакомым ребятам. Я и не думал, что он в этом разбирается, он же в офисе работает с бумагами. А когда пожаловался ему на старую плиту, гарнитур из прошлого века и на тяжёлые поиски чего-то интересного в наших магазинах, Макс обещал помочь. И помог! Руки у него слишком аккуратные, по ним и не скажешь, что он ими не только по клавиатуре щёлкает.
Он прислал мне письмо по электронной почте. Оно должно быть где-то здесь. Я его распечатал. Сейчас найду. Вот же оно.


6

Здравствуйте, Константин Евгеньевич! Вы раньше занимались такими делами, поэтому решил обратиться с деликатной просьбой именно к вам.
Неделю назад пропала моя подруга. Она не игнорирует мои звонки, мы не в ссоре. Она действительно пропала. Я вам сейчас поясню.
Когда мы познакомились, она представилась Анной. Вот так официально. Я бросил по-простому «Макс». Так она меня всегда и звала, даже когда рядом стоял начальник. Из-за этого начали шептаться, что мы пара.
Мы не были парой.
Её настоящее имя Лиза. Просто она решила представиться другим именем. Впрочем, это в её стиле. Она часто шутила, улыбалась, радом с ней было легко. Мы быстро нашли общий язык.
Она из заметных девчонок, с которыми так и тянет познакомиться. Красное пальто, жёлтый берет и разноцветный шарф, напоминающий радугу – вот так она выглядела в день нашего знакомства возле серого офисного здания. Лиза всегда выбирала яркие цвета, поднимающие настроение, и излучала бешеную энергию. Она легко справлялась со своей работой, помогала коллегам. Да и мне тоже. Мы болтали о всяком. Могли обсудить что-нибудь из классической литературы или поболтать о какой-нибудь киноновинке.
Она мне рассказала, что её сестра-близнец умерла вскоре после рождения. Ту девочку назвали Анной, поэтому она иногда представлялась этим именем. Она воображала, что её сестра могла бы жить, знакомиться и общаться с людьми. В этом вся Лиза – невероятно добрая и обаятельная девушка.
Однажды я её не узнал. Это было в одно сентябрьское воскресенье, в городском парке, через который я обычно хожу на работу. Я прошёл мимо, она меня окликнула. На ней было чёрное пальто, чёрные сапоги. Тёмные волосы перетянуты резинкой. Она никогда так не одевалась. Всегда в её образе было что-то яркое, светлое, заряжающее всех окружающих позитивом. А в тот день я подумал, не умер ли кто из её родственников или близких, ведь на ней и лица не было! Будто она проплакала всю первую половину дня, но успела стереть слёзы перед тем, как произнести моё имя. Да и имя моё она словно шепнула, а не выкрикнула как обычно. Я узнал её голос, поэтому обернулся, но сперва посмотрел сквозь неё, сквозь незнакомку в чёрном.
Она просто гуляла.
Её голос был другим, как и взгляд. Глаза выцвели. Я никогда прежде не видел её такой. Я никогда не думал, что она может быть такой!
Я спросил, что случилось, а она выжала из себя улыбку, посмотрела на меня и произнесла «ничего». В этом слове будто бы на миг вернулась прежняя Лиза, но это была не она. Что-то случилось.
Через месяц она пропала.
Я звонил её родным, но те ничего не знают, а если и знают, то не готовы делиться информацией со мной.
Прошу вас помочь и прикрепляю к письму её фото.


7

– Я никогда не видела Лизу в красном пальто, – Вера теребила кольца. – Никогда она не приходила ко мне в жёлтом берете или в ярком свитере. Она носила тонкий серый кардиган поверх тёмно-синей водолазки, и мне казалось это сочетание старомодным. Лиза отшучивалась, но это были не искромётные шутки, а слова, сказанные с вымученной улыбкой. Она говорила, что ей так удобно.
Вера ещё раз пробежала взглядом по печатным буквам на белом листе.
– Какой абсурд! Парень принял за чистую монету выдумку с именем! Девушки часто так поступают: представляются ненастоящим именем, чтобы чувствовать себя в безопасности, – Вера отдала письмо другу и скрестила руки на груди. – Хотя я не понимаю, почему Лиза так поступила. У неё прекрасное имя, хорошая безбедная жизнь с нормальной работой и друзьями. Ей нечего было стесняться!
Константин вновь раскрыл дневник пропавшей и пробежал взглядом по ровным буквам.


8

Жизнь не стоит на месте, она уносит дни в безвозвратную даль, в закрома нашей памяти, плохое оставляет на виду, а хорошее зачастую уничтожает.
В парке сегодня людно. К зелёным, жёлтым и красным листьям прибавились цветные куртки, пальто и вязаные шапки. Ветер подхватывает детский смех. Жизнь бьёт ключом, бурлит горной рекой, чтобы завтра иссякнуть, замереть до следующих выходных. Завтра улыбки сотрутся, люди вступят на новый виток и снова превратятся в серую массу. Каждый будет считать себя особенным, каждый будет держать это в мыслях и неустанно повторять это самому себе.
Только все мы одинаковые.
Сегодня я увидела в парке Макса. Мне пришлось его окликнуть – он меня не узнал. Собрался пройти мимо. Не признал во мне своей знакомой. Сегодня я не такая, какой он меня знал, но это по-прежнему я. Другую сторону меня он не принял, спросил, не случилось ли чего.
Случилась жизнь. Сегодня я не хочу притворяться и изображать веселье. Сегодня я хочу погрустить. Макс не станет грустить со мной. Он не сядет рядом, не приобнимет. Из нас никогда не выйдет пары. Я слышала, что о нас говорят. Людям нужно о чём-то поболтать в обеденный перерыв.


9

Вера снова взяла сумку к себе на колени, покопалась в ней и вытащила белый конверт. Оттуда она достала небольшую фотографию и протянула её другу.
Константин взглянул на фото и сдвинул брови. Он уже видел эту картинку в письме Макса и даже распечатал её на чёрно-белом принтере, который стёр все краски.
Слова Веры рисовали другой портрет, впрочем, и слова Макса не описывали ту, что смотрела с фотографии. Юная леди смотрела в сторону, на губах – полуулыбка, подчёркнутая красной помадой. Аккуратные волнистые локоны до плеч, воздушный шарфик серого цвета поверх неяркого розоватого джемпера. Эта девушка походила на модель, а не на печальную старомодно одевающуюся родственницу Веры, и не было ничего общего в её образе с яркой девчонкой, излучающей позитив, которую описал Макс. Фото было сделано профессиональным фотографом, который при обработке удалил изъяны, стёр все мелкие морщинки и складки на одежде, тем самым лишив жизни эту разноцветную картинку.
Константин сложил вместе письмо Макса, чёрно-белое фото на листе А4 и цветную фотографию, которую принесла Вера. Он раскрыл дневник на последней странице. Глаза невольно зацепились за строки…


10

В комнате царит полумрак, приближается полночь, а я всё никак не могу заснуть. Размышляю о том, что было, о том, что будет, и о том, что есть сейчас. Наверное, каждый человек об этом изредка думает. Но почему же сегодня?
Сегодня канун моего дня рождения. Завтра я должна надеть улыбку и принять счастливый вид. Просто так надо. Знакомые скажут несколько банальных фраз, кто-то вручит подарок. К чему это? Я скажу спасибо и растяну улыбку до ушей. Так принято. По электронной почте наверняка получу пару писем с теми же фразами и на них отвечу всё тем же «спасибо». Элементарная вежливость. Завтра очередной день рождения.
Мы все полагаем, что нужно что-то менять. Кто-то даже говорит об этом вслух, но лишь единицы берутся за дело. А жизнь по-прежнему где-то за окнами переливается яркими красками, дразнит и манит. Мы боимся сделать шаг, предпочитаем тонуть в болоте, не желая даже попробовать вырваться из привычных границ. А вдруг будет хуже? И мы продолжаем ковыряться в своих норках, вариться в собственном мирке и оберегать своё безликое существование. Мы даже боимся спросить себя в мыслях: а вдруг будет лучше?
Я хочу что-то изменить, сбежать туда, где я могла бы быть честной с самой собой. В моём окружении нет никого, кому бы я могла открыться.
Я раскрыла окно настежь. Как холодно! Как шумно! Внизу несутся машины, гудят и сверкают фарами. Белый, красный. Белый, красный. Где-то вдали светофор мигнул оранжевым и загорелся зелёным. Свет фар и фонарей – разноцветные точки среди чёрных зданий, куда мы прячемся ежедневно, где мы существуем, а не живём. В этом мире есть что-то более значительное, многогранное, многоголосое, разноцветное. Я желаю это найти.
Я ухожу из серого плена стен и оставляю всё, что мне было дорого в этой жизни, чтобы в новой ничто не заставляло меня оборачиваться. Я оставляю дверь открытой, потому что мне больше нечего прятать: на новом этапе у меня ничего нет. Мне пора. Я ухожу.


11

– Ты не помнишь, что случилось, когда родилась Лиза? – Константин нахмурил лоб. Действительно ли девушка не захотела называть своё настоящее имя парню или же за этим стоит история, до краёв наполненная печалью.
– Я хорошо помню то время, – Вера опустила глаза, будто проверяя, на месте ли её громоздкая сумка, стоит ли она по-прежнему возле её ног. – Я видела результаты обследований Машки. Я тоже ходила беременной, но так случилось, что мне пришлось отказаться от ребёнка.
Константин встал, закрыл тетрадь, отложил её вместе с письмом Макса на письменный стол и дошёл до кресла, где сидела Вера.
– Просто я интересовалась этой темой, а Машка охотно рассказывала обо всём, что с ней происходило. Она очень хотела ребёнка.
Вера помолчала и продолжила:
– У неё родился только один ребёнок, одна девочка. У Лизы никогда не было сестры. Машка снова пыталась забеременеть, но не вышло, а потом она с мужем разошлась и о других кавалерах я ничего не слышала. Да и возраст у неё был солидный. В сорок уже не погуляешь.
Вера вздохнула, перестала теребить свои кольца и просто глядела на неподвижные руки.
Константин потёр лоб и пообещал гостье, что попробует что-нибудь сделать. Что в его силах. Он не верил, что девушку удастся найти. Она ушла сама, никто толком её не знал, а дневник раскрывал мысли, но не давал никаких зацепок. Возможно, он был фикцией, такой же иллюзией, как образы, которые видели её родственники и знакомые. Как найти того, кто ловко замаскировал свою сущность? Вера просила найти одну девушку, Макс говорил о другой, дневник принадлежал третьей.
– Ты поможешь?
– Я постараюсь, – ответил Константин и увидел, как Вера облегчённо расслабила плечи. Вряд ли эта женщина хочет найти свою родственницу, её, скорее всего, мучает совесть. Она должна что-то делать в сложившейся ситуации, и она делает. Её совесть будет спокойна. Константин не желал влезать в прошлое старой знакомой и искать там мотивы, которые привели её в его дом.
– Спасибо, – она схватила свою чёрную сумку и поднялась с кресла.
Когда Константин закрыл за ней дверь, то осознал, что искать некого. Кроме фотографии, общих сведений и историй, высказанных в минуты отчаяния, у него ничего не имелось. Кем бы ни была эта странная особа, она не желала, чтобы её отыскали. Константин подошёл к окну и увидел, как Вера вышла из подъезда. Он опустил глаза и отвернулся, понимая, что ничего делать не станет, и спустя несколько месяцев, а может, и лет, выбросит злосчастный дневник и этот случай из своей памяти.