Климушка. 55 глава

     Превозмогая боль в спине, Клим попробовал пошевелить пальцами ног и понял, что ног он не чувствует. Улететь утром, не получилось, в окрестностях было беспокойно, пришлось ждать ночи. Всё, что мог сделать военный врач, это сделать обезболивающий укол и дать таблетки анальгина.
     - Будете пить, когда будет сильная боль, - устало сказал врач.
     Клим никогда в жизни не испытывал сильной боли. Так... болел зуб, живот, голова, но эта боль была несравнима с тем, что он испытывал ранее. Ему хотелось лечь в горячую воду, в ванну в своей квартире, понежиться там и уснуть... уснуть, чтобы никогда не проснуться. Умом он понимал, что с такой травмой, ему уже не встать на ноги. Но он не плакал, говоря себе, как учил его дед, что мужчины не плачут. Просто было обидно, что такое случилось именно с ним и именно тогда, когда он по-настоящему полюбил.
     - Дусенька... теперь я тебе не нужен. Что она сейчас делает, интересно? Думает ли обо мне... а может встретила парня в своём институте, да и думать забыла. Всё-таки полгода прошло. Бабушка, деда, папа... они меня не оставят, они меня любят по-настоящему. В последнем письме, папа писал, что у них родился мальчик, значит, я уже брат. Дуся писала, что очень скучает и любит. Но так ли это? Москва - город соблазнов, а она молодая девушка, может и не устоять, - пытаясь мыслями отвлечься от боли, думал Клим.
     - Баба Вера, от Клима давно писем не было, я так боюсь за него. А вдруг с ним что-то случилось? - спрашивала Дуся Веру Ильиничну.
     - Если бы случилось худое, нам бы сообщили. Не паникуй, мне и так тошно, - отвечала Вера Ильинична.
     - Надо в военкомат сходить, от Клима и правда, давно нет вестей, - думала она, оставшись одна, но идти боялась, откладывая это дело на завтра.
     Наконец, ночью, разрешили взлёт и Клима с Гарбушкиным перенесли в грузовой самолёт.
     - Осторожнее, лучше положите их вниз, им легче лететь будет. Ребята, поправляйтесь, - провожая ребят, сказал командир.
     У Горбушкина воспалилась нога, противовоспалительные не помогали, он часто терял сознание и стонал от боли. Клим, поглядывая на него, тяжело вздыхал.
     - А мои ноги целы, только ходить я уже не буду, - подумал он.
     Их привезли в Москву, где на аэродроме ждала машина от военного госпиталя, куда ребят и доставили.
     - Устинов? Ты вроде москвич? Можешь сообщить родным, волнуются, наверное, за тебя, - сказал военный врач госпиталя, просматривая документы прибывших раненных.
     - Нет у меня никого, некому сообщать, - ответил Клим.
     Он решил никому не говорить о том, что ранен и лежит в госпитале.
     - Зачем? Так лучше... - прошептал Клим.
     Прошло ещё два месяца, Климу делали уколы, капельницы, пичкали лекарствами, но улучшения не было. Но больше всего его угнетало, когда молодые медсёстры, подавали ему судно. Ему было стыдно, но двигаться сам, он не мог. А естественная потребность, требовала своё.
     - Я сам... - краснея и отворачиваясь от девушки, говорил он.
     И он пару раз пробовал сам поставить под себя судно, но от резкой боли, покрывался испариной и вскрикивал.
     - Не нужно стесняться, Устинов. Это наша работа. Мы ещё не такое видели. А ты редкий красавец, тело атлетическое, чего стесняешься? - улыбаясь, говорила девушка и сама, откидывая покрывало, ставила судно.
     В первые дни, его кормили, потом он сам приноровился есть, ставя тарелку на грудь. Правда, поначалу пачкал постель, но его за это никто не ругал, санитарки понимали, что парень может и вовсе не встать и ласковыми словами подбадривали и его, и других лежачих больных. Горбушкину всё-таки пришлось ампутировать ногу, времени много прошло. Врач так и сказал, что привезли бы его на пару дней раньше, ногу можно было сохранить.
     - А так... гангрена, могло начаться заражение крови. Хорошо, хоть жив остался, - сказал он.
     - А что с Устиновым, товарищ военврач? Дольше держать его здесь, нет смысла, лечение мы провели по максимуму, но... парень не встанет, - сказал лечащий доктор Клима.
     - Отправляйте домой. Я выписку напишу. Да... жаль парня, красивый очень, - произнёс военный врач.
     Когда в дверь позвонили, Вера Ильинична, задремав с книгой в руках, устав от тревоги за внука, вдрогнув, открыла глаза. В комнату вбежала Дуся.
     - Баба Вера, там, за дверью, двое военных стоят... мне страшно, - заплакав, сказала она.
     Вера Ильинична, быстро встав с кровати, побежала к двери и открыв её, застыла в ожидании.
     - Здравствуйте. Это квартира Устиновых? - спросил один из них, званием выше второго.
     - Да... Устиновых... а что случилось? С Климом что-то? - побледнев, едва устояв на ногах, спросила Вера Ильинична.
     - Вы только не волнуйтесь так, бабушка. Мы привезли его... - только начал говорить мужчина в военной форме, как Вера Ильинична, не удержавшись, упала на пол, потеряв сознание.
     - Баба Вера! Что с Вами? - нагнувшись над женщиной, вскричала Дуся.
     Молодые люди подняли Веру Ильиничну и перенесли в комнату, положив на диван. Константин Алексеевич быстро поднялся, ничего не понимая, он смотрел то на жену, то на парней.
     - Что случилось? Дуся, что это с ней? - взволнованно спросил он.
     - Дедушка! Клима привезли... наверное, в цинковом гробу, - зарыдав и упав на грудь Константина Алексеевича, воскликнула Дуся.
     - Нет! Ну что Вы, девушка? В каком гробу? Жив Устинов, успокойтесь, - сказал молодой человек, брызгая водой, которую принёс из кухни второй офицер, на лицо Веры Ильиничны.
     - Жив? Климушка жив? Господи! Спасибо тебе. Где он? Где мой мальчик? - придя в себя и с трудом поднимаясь с дивана, воскликнула Вера Ильинична.
     Дуся смотрела на молодых людей и никак не могла сообразить, о чём они говорят.
     - Жив... жив... жив... - лишь бормотала она, растерянно глядя на всех.
     - Внизу, в машине. Мы и пришли, чтобы сообщить Вам об этом и спросить, куда его можно будет положить, - сказал старший по званию.
     Вера Ильинична побледнела, у Дуси задрожали руки.
     - Как положить? Прошу Вас, объясните, наконец, что с моим внуком? Он ранен? - почти кричала Вера Ильинична.
     - Мы сейчас его занесём, - лишь ответил молодой человек и кивнув второму, они быстро вышли из квартиры.
     Минут через десять, на носилках, Клима занесли в квартиру, Вера Ильинична, едва держась на ногах, показала комнату Клима, куда его и положили. Он отворачивался, не хотел ни на кого смотреть. Но Вера Ильинична бросилась к нему, обнимая и целуя. Дуся растерянно ходила следом, Константин Алексеевич, проводив всех взглядом и сев на диван, заплакал. Извинившись ещё раз, старший по званию офицер, отдал Вере Ильиничне документы Клима, выписку из госпиталя и молодые люди, взяв носилки, ушли.
     - Климушка, родненький мой! Живой! - восклицала Вера Ильинична, со слезами целуя внука.
     - Живой, ба... но лучше бы мёртвый, - тихо произнёс Клим.
     Дуся стояла в дверях и зажав рот, плакала.
     - Ну что ты такое говоришь, Климушка? Ты поправишься, вот увидишь, - не отпуская Клима из объятий, говорила Вера Ильинична.
     - Ба... я никогда не буду ходить, всё! Мне конец, - тихо сказал Клим.
     Он услышал, как от его слов вскрикнула Дуся и попыталась подойти к нему. Но он так посмотрел на неё, что она в изумлении остановилась.
     - Ба? Пусть она уйдёт, совсем. Я никогда не хочу её видеть, слышишь? - громко сказал Клим.
     - Климушка? Это же я, Дуся! Что ты такое говоришь, любимый? - воскликнула Дуся и всё же бросилась ему на грудь.
     Клим поднял руку, ему хотелось погладить её по голове и обнять. Он так по ней соскучился. Но резким движением, он оттолкнул её.
     - Пошла вон! Я же сказал, что видеть тебя не хочу! - крикнул он, чтобы сделать девушке как можно больнее.
     - Клим! Умоляю тебя... мне всё равно, будешь ты ходить или нет, я так тебя люблю. Сиделкой твоей буду, ногами твоими буду, нужно будет, на себе таскать тебя буду... только не гони меня... я же умру без тебя! - сидя на полу и уронив голову на руки, рыдая, отчаянно говорила Дуся.
     У Клима сердце готово было разорваться от боли.
     - Мне не нужна твоя жалость, слышишь? И ты мне не нужна! Ненавижу тебя! Пошла вон! - превозмогая себя, закричал Клим.
     Вера Ильинична нагнулась и помогла Дусе встать.
     - Иди, милая, иди. Сейчас не стоит его волновать, - тихо сказала она, провожая девушку за дверь.
     Она понимала, что творится с её внуком. Понимала его состояние и что делает он это, ради Дуси, чтобы не связывать ей руки. Вернувшись к Климу, Вера Ильинична села на край его кровати.
     - Успокойся, родной. Всё будет хорошо, - поглаживая крепкое плечо парня, тихо сказала она.
     - Не будет, ба. Я почти три месяца лежал в госпитале, врачи ничего не могли сделать. У меня повреждён позвоночник и ног я совсем не чувствую. Это приговор на всю жизнь, - не сдержав слёз, проговорил Клим.
     - Врачи тоже могут ошибаться, Климушка. Они не Боги, чтобы вершить судьбы людей. А Дуся любит тебя, она так ждала этот день. Зря ты её обидел, милый, - едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, говорила Вера Ильинична.
     - Не зря, ба, так будет лучше. Зачем я ей, инвалид без ног? Ей нужен здоровый мужик. А я... - отворачиваясь к стене, произнёс Клим.
     Лишь он знал, насколько тяжело ему это далось. Он так хотел обнять Дусю, прижать к груди и... целовать её бесконечно.
     - Может есть хочешь? У меня котлеты с гречкой есть, - спросила Вера Ильинична.
     - Нет, я в госпитале поел, - ответил Клим.
     - Тогда отдыхай, я папе позвоню, пусть придёт, - сказала Вера Ильинична, вставая.
     - Я не хочу никого видеть, ба. У него своя жизнь, ребёнок вот родился... зачем я ему? И у меня никогда не будет детей... неправильно я жил... неправильно... - засыпая, бормотал Клим.
     Вера Ильинична вышла из комнаты и прикрыв за собой дверь, дала волю чувствам. Прижавшись к стене, она зарыдала.
     - Господи... за что же это? Лучше бы взамен ты взял мою жизнь, если тебе нужна была жертва. Он же ещё мальчик совсем, как же это... - причитала она тихо, чтобы Клим её не услышал.
     - Не плачьте, баба Вера. Ведь главное, наш Климушка жив, - произнесла Дуся, обняв женщину за плечи.
     Вера Ильинична думала, что девушка в отчаянии плачет, нет... рыдает, но Дуся, к её удивлению, была спокойна и совсем не плакала.
     - Видимо и правда решила уйти. Оно и правильно. Зачем мы ей? - подумала Вера Ильинична, проходя на кухню.
     - Ты вещи уже собрала? - спросила женщина, внимательно посмотрев на Дусю.
     - Какие вещи, баба Вера? Или и Вы меня гоните? Но почему? За что? -с волнением спросила Дуся. 
     - Я... но я подумала... что ты захочешь уйти, Дусенька. Ведь Клим... - растерянно произнесла Вера Ильинична.
     - Баба Вера! Неужели Вы подумали, что я его оставлю? Ведь дороже человека, у меня нет. Да если даже он меня метлой погонит, я никуда не уйду. Я же умру без него, баба Вера! - взволнованно воскликнула Дуся.
     Вера Ильинична быстро подошла к ней и крепко обняв, прижала к груди.
     - Спасибо, дочка. И он тебя любит, поверь. Просто не хочет быть тебе обузой. Сам только что сказал, - сказала Вера Ильинична, поглаживая девушку по голове.
     - Знаю, баба Вера и всё понимаю. С Божьей помощью, мы справимся. Дай Бог, он встанет, - ответила Дуся.
     - Климу очень повезло, что он встретил тебя, дорогая. Не каждая девушка выдержала бы такое, - ответила Вера Ильинична, вытирая лицо, мокрое от слёз.
     Шли дни, Клим с постели не вставал и его всё чаще посещала мысль о самоубийстве. Он даже представлял себе, как он мог это сделать. И однажды, Вера Ильинична почистила ему яблоко и оставив нож на табуретке, вышла, чтобы вынести кожуру. Клим с надеждой смотрел на нож и как только женщина вышла, он схватил нож и с силой перерезал вены на обоих запястьях. Им овладело такое блаженство, он лишь думал, что его мучения на этом закончатся.