Бюро утраченных культурных ценностей

- Что вы хотите вернуть?
Администратор даже не поднял головы. Он сидел за своей стойкой и выводил ручкой какие -то абсолютно непонятные буквы. У него было худощавое лицо, уставшие глаза, которые казались огромными из-за больших очков. А еще он был маленького роста: его макушка едва выглядывала из-за стойки.
- Э-э… рукопись, - ответил я. - Хотя это не совсем…
- Давно утратили? - также безразлично спросил администратор.
- В классе восьмом. Сжег.
- Гм. Маловероятно... - пробурчал он себе под нос.
- Простите, что маловероятно? - поинтересовался я.
- Видите ли, в нашем бюро хранятся именно ценные материалы, - он наконец посмотрел на меня своими большими глазами, - которые есть смысл хранить и беречь, а так же добывать таким трудом. Ваша… э-э… рукопись была ценной?
- Для меня - да.
- Так почему же вы ее сожгли?
Почему? Я писал и терял реальность. Меня затягивало туда - вглубь, и я боялся остаться там навсегда… А мне было всего пятнадцать.
- Не знаю - ответил я.
- Ладно, вам придется заполнить бланк, - сказал большеглазый и протянул мне синий лист. - Ручку найдете на столике.
Я взял лист и направился к столику с диваном для посетителей, который находился справа от входа в бюро. Расположившись на уютном диванчике, я нашел обещанную ручку и положил перед собой лист.
 Итак, пункт первый - ФИО. Я написал, стараясь аккуратно выводить буквы, а не так как обычно пишу в своих черновиках, что потом ели сам разбираю.
Следующие пункты: что, когда и как утратилось.
Звякнул колокольчик над входной дверью. Я отвлекся и поднял голову. Мимо меня к стойке протопал тучный мужчина. Именно что есть тучный: необъятный и хмурый, с густыми бровями и вытянутыми в прямую линию губами.
- Я хотел бы вернуть свою рукопись, - пробасил он, нависнув над большеглазым.
- Когда и как утратили? - привычным тоном спросил администратор.
- Вчера. Жена порвала и выкинула в окно.
- Так, так, так. Ценность утраченная не автором! Такие в первую очередь к нам и попадают! - воскликнул большеглазый и мне даже показалось, что он подпрыгнул на месте. - Жене не понравилось произведение?
- Не понравилось, что начал писать, - с грустью ответил тучный.
- Ага. Заполните, пожалуйста, срочный бланк, а я пока схожу за вашей утратой. Думаю, за вчерашний день такая будет одна.
Большеглазый сунул тучному красный лист и скрылся за дверью, которая находилась за его спиной. Не было его всего пару минут. Он распахнул дверь с толстой помятой тетрадкой в руках, быстренько забрал заполненный лист и сунул тетрадь владельцу. Тучный, прижимая к груди рукопись, проплыл мимо меня и, звякнув колокольчиком, скрылся из виду.
Так, на чем я остановился. Ага.
“Есть ли вероятность, что вы снова уничтожите культурную ценность?” - гласил следующий пункт.
Вероятность то есть, но об этом писать не стоит.
Тут раздался телефонный звонок и администратор поспешил ответить.
- Бюро утраченных культурных ценностей. Чем могу помочь? - в своей манере безразличия продекламировал он. Я навострил уши. - Да, если она была на каком- либо носителе… Как каком? Ноты или запись… Ну сотрудники розыска не могут же следить за вашей памятью… Нет… Извините, но ничем не могу вам помочь.
Большеглазый положил трубку и опять начал что-то выписывать. А я наконец прочитал пункт, на который глазел во время разговора. Он гласил: “ что вы собираетесь делать с культурной ценностью”. Тут предлагались варианты: “издать/выставить/озвучить”, “хранить” или “подарить другому автору”.
Снова звякнул колокольчик. На этот раз мимо меня прошел мужчина на длинных худых ногах как на ходулях и со смешной прической- дракончиком. Через плечо у него висела огромная прямоугольная сумка, которая чуть тянула его в сторону. “Художник” - догадался я.
- Простите, вы можете мне п-помочь? - пропищал он.
- Слушаю, - донеслось из-за очков.
- Тут такое д-дело, - затараторил художник. - Я своему соседу очень д-давно обещал картину на день рождения. Но когда время приблизилось, у меня не осталось ни одного с-свободного холста и денег т-тоже не осталось… В-в общем, я нарисовал ему картину поверх другой и благополучно п-подарил. Но тут я вспомнил, что та картина, на которой я нарисовал, была обещана д-другому моему знакомому и… не могли бы вы мне ее вернуть!
- Нет, к сожалению - глухо ответил большеглазый.
- Как?! П-почему?
- У нас хранятся только утраченные культурные ценности, а ваша картина просто зарисована. Вот если бы вы ее смыли перед тем как рисовать новую, то она бы попала к нам.
- Вот как… - художник поджал губу. - Беда…
- Сожалею, - безразлично бросил администратор и вновь углубился в свои дела.
Художник же не спешил уходить. Он немного помялся, а потом спросил:
- Скажите, а если гм... повредится картина, которую я подарил, то какое и-изображение попадет в бюро?
- Оба. Это же две разные картины, просто нарисованы на одном холсте.
- Замечательно! То есть, спасибо.
Художник вновь прошелся на своих ходулях мимо меня и скрылся за звонкой дверью.
“Если подарок был сделан соседу снизу, то у кого-то сегодня будет потоп” - подумал я и тут же тряхнул головой. Не о том я думаю.
Так, что там еще осталось. Да вроде бы всё.
Я поднялся и вновь подошел к большеглазому. Он выхватил у меня лист и углубился изучать его. Тут он подпрыгнул и поднял на меня свои, ставшими еще больше, глаза и воскликнул:
- Вы - Андрей Демиг?! Тот самый!
- Да, тот самый.
- Да я ваш поклонник! Ваша последняя книга - просто восторг!
- Польщен, - засмущался я. - Так что там с моей рукописью?
- Да, да, сейчас!
Большеглазый вскочил с места и поставил на стойку табличку “перерыв 15 минут”.
Прошу за мной, - сказал радостно он и распахнул дверь, из которой вынес рукопись тучного.
Ну что ж, я последовал за ним. Дверь за моей спиной захлопнулась и мы оказались в “святая святых” бюро. Здесь всё и хранилось. Вперед тянулся, образовавшиеся между стеллажами, коридор, которому, казалось, не было конца. Помещение было тускло освещено и в воздухе витала какая-то пыльная серость. Большеглазый шел впереди и что-то радостно тараторил, но я его не слушал. Я рассматривал содержимое стеллажей. Вот полки с картинами: где-то они стоят рядами в красивых рамах, где-то, свернутые в тубусы, груздились друг на друге, а рядом с ними стопкой лежали пожеванные временем альбомные листы. Дальше хранилась музыка: диски, бобины, пластинки и даже флешки были разбросаны по стеллажам, и было совершенно не понятно как здесь что-то находят. А вот и литература. Видимо, самый большой раздел. Стеллажи ломились от куч исписанных бумаг и коробок. Все эти рукописи были когда-то кем-то написаны, а после порваны, выкинуты или сожжены, и их никто и никогда не прочитает. Кроме наверно самих работников бюро.
Большеглазый свернул к одному из стеллажей и остановился. На полке перед ним красовалась картонная коробка с моим именем. Я практически ничего не выкидываю, всегда стараюсь оставить, доделать или переделать. И что же там интересно хранится?
Я бросил взгляд на соседний стеллаж. На всех коробках было наклеено одно имя - Захар Дудиков.
- Этот парень много рукописей повыкидывал, - высказался я вслух.
Большеглазый, готовый уже нырнуть с головой в мою коробку, застыл на месте и бросил в мою сторону беглый взгляд.
- А! Это наша знаменитость!
- Серьезно? Никогда не слышал этого имени.
- Конечно не слышали. Всё, что он пишет, почти сразу выкидывается. Причем самим автором. А пишет он недурно! Всем бюро зачитываемся.
Странный тип. Это же надо так не ценить свой труд и потраченное время. Надо бы разыскать этого парня…
- Вам повезло, - окликнул меня администратор.
 Он вытащил из коробки небольшой блокнот с черной обложкой на кольцах и нежно на него подул, сдувая остатки пепла.
Я глазам своим не верил, столько лет прошло…
- Так все таки, почему вы про него вдруг вспомнили? - спросил большеглазый, протягивая мне блокнот.
Я немного помедлил с ответом, подбирая слова.
- Знаете, - наконец сказал я, - в жизни писателя иногда наступает момент (хотя наверно не только писателя, а любого человека), когда всё что ты делаешь кажется бессмысленным, неправильным и совершенно опускаются руки. Ты перестаешь заниматься любимым делом и в сердце появляется пустота, которую ты совершенно не знаешь как изгнать. Я решил, что в такие моменты человеку нужно вспомнить с чего всё началось, свой первый шаг и что им тогда двигало. И пустота внутри вновь наполнится смыслом.
- И вы думаете, что блокнот, который вы исписали в восьмом классе, вам в этом поможет?
- Знаю, что поможет, - ответил я.