Грядущее Н. М. Кожуханов Глава 8

«Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочтит число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».
Стих 18 , глава 13 Откровение Иоанна Богослова

Глава 8. Лесник

Наше ожидание длилось вечность. Устав от темноты и пугающих нас звуков, которые рождались в ней, мы все-таки отважились зажечь фонари и пошли вперед.
Буханье шагов крестоносца больше мы не слышали, хотя иногда вдалеке улавливались какие-то звуки. Возможно это был просто стук наших сердец. Кто знает?
Мы шли мимо деревьев серой хвори, которые в сердце леса росли не по принципу суховея, а больше походили на дубы с густым переплетением ветвей наверху. Если бы над нами светило солнце, то в дебрях можно было вполне сносно ориентироваться, но его не было, тут властвовала тьма.
Если честно, свет фонаря, хоть и улучшал обзор вокруг, но совсем не избавлял нас от страхов. Скорее, наоборот. Лучи фонарей порождали тысячи причудливых теней. Мне постоянно казалось, что где-то на границе зрения что-то движется, преследуя нас. Стоило посветить в эту сторону, там оказывались только ветки или коряги.
Среди деревьев было куда теплее, чем снаружи. Назойливый ветер практически нас не беспокоил, заблудившись в густой стене деревьев. Земля под ногами была сухая и рыхлая, не то что оттаявшая жижа, по которой мы шли, когда были на холмах.
Лес жил своей жизнью и казался куда живее мертвой серой пустоши. Деревья поскрипывали, соприкасающиеся ветки издавали странный, гнетущий звук. Во мраке рождались таинственные стоны, уханье, словно лес был наполнен живыми существами. Он куда больше чем мертвая пустошь пугал своих гостей, таил в себе неизвестную угрозу. Я чувствовал ее нутром, но никак не мог ее материализовать, сделать конкретной, ясной, чтобы понять, как ей противостоять. Ужас незнания – самый страшный ужас.
Неожиданно в темноте что-то гулко упало, сопровождая свое падение звуком ломающихся веток.
«Не может быть!»
Я тут же подумал, что это крестоносец возник из ниоткуда где-то поблизости. Сердце забарабанило в груди, пустившись в бешенный скач. Машинально повернувшись в сторону, откуда шел треск, я посветил туда фонарем. Глупая затея, если мы хотим остаться незамеченными, но о последствиях я как-то не подумал.
Мой фонарь осветил только стволы деревьев. Моему неудачному примеру последовали и другие, но от обилия света ясности не прибавилось.
– Что это было? – испуганно прошептал Фред.
– Думаю, нужно выключить на какое-то время свет. Давайте все ко мне. Соберемся в круг и подождем, что будет дальше.
– Не самая хорошая идея, – сказала Саро, первой подойдя ко мне и выключив свой фонарь.
Свет погас. Мы стояли плечом к плечу в плотном кругу. Механических звуков, которые были присущи ходьбе крестоносца, я не слышал. Воцарилась тишина, лишь естественные звуки леса окружали нас. Зато неожиданно мы заметили недалеко от нас мигающий среди деревьев свет. Он не приближался и не удалялся, просто горел на месте.
– Что это? Костер? – спросила Саро.
Ответить я не успел, заговорила одна из девочек.
– Это лесник. Тут только он может разжечь костер.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовался я.
– До того как попасть к колдуну, я жила в зоне шестнадцать. Мы граничим с частью этого леса.
– Постой, получается граница между сектором шесть и шестнадцать проходит через лес?
– Да.
– А как же ее охраняют?
– Никак, – ответила Саро. – Никому и в голову не придет идти через лес. Тут гиблое место, да и бурелом, сам же видел. А заблудишься, помощи не жди.
– А в сектор семь этот лес заходит?
– Даже не думай! – был ответ Саро. – Сказала же тебе, гиблое место.
– Так заходит?
– Да, но проводников, которые знают дорогу, мы не найдем. Их просто не существует.
Я усмехнулся в ответ и указал пальцем в сторону мигающего вдалеке огонька. Хоть и было темно, но мой жест был замечен всеми.
– Нет! – в один голос воскликнули Саро и девочка.
– Почему?
– Потому что погибель ждет того, кто с ним повстречается, – ответила девочка.
– Погибель? – переспросил я, мне показалось странным это слово, неестественно прозвучавшее в этом времени, в этом месте от ребенка.
– Именно так, погибель. Так говорят старые люди.
Предостережения были, конечно, кстати, но если угроза была теперь ясна, то почему бы не перестать боятся, а решить как использовать ситуацию в своих интересах?
– А почему с лесником нельзя договориться?
– Потому что тот, кто надолго уходит в лес, тот из него не возвращается, – заговорщическим тоном ответила девочка.
Понимая, что могу настаивать или даже приказать идти всем за мной, в конце концов мои спутники все еще были куклами колдуна, я не сделал этого. Моральные принципы не позволяли мне злоупотребить властью.
– Ладно, не пойдем на огонь. Но тогда нужно пробираться к выходу.
– И как мы его теперь найдем? – с нотками отчаяния в голосе спросил Фред.
«Действительно, как? У нас нет практически никаких ориентиров. В темном лесу, который никогда не видел солнечного света, не растет мох на деревьях. Тут нет муравейников. Здесь сплошной бурелом!»
– Точно, бурелом!
– Ты о чем? – спросила Саро.
– На выходе из леса серая хворь густая настолько, что мы еле через нее шли, а тут достаточно просторно. Так пойдем назад и будем искать место, где лес гуще, там и выход.
– Еще одна плохая идея, – вздохнув, сказала Саро, а потом включила фонарь и стала шарить им вокруг, ища, где серая хворь гуще.
Мы присоединились к ней. Выбрав направление, моя стая двинулась в обратный путь. Он шел в противоположную мигающему огоньку сторону. Про странный грохот все сразу забыли. Больше он не казался опасным. Был, как говорится, да сплыл.
Мы шли цепью. Справа от меня шагал Фред. Я старался не терять его из виду ни на пустоши, ни тем более в темном лесу. Слева шла девочка с косой. Наш разговор отвлек меня от личных страхов, теперь они казались больше надуманными, чем реальными. Пару раз я обернулся, чтобы посмотреть на таинственный огонь. Но глаза, которые привыкли к свету фонаря, плохо видели сейчас в темноте, да и свет сгустил тени. Вообщем ничего позади мне разглядеть не удалось.
Вдруг где-то совсем рядом раздался детский крик. Я тут же осветил фонарем Фреда. Тот был в порядке и светил куда-то правее себя. Раздался стон. Все мы кинулись на него.
Пара шагов – мне все стало ясно. Идущий правее Фреда мальчик попал в капкан. Он был похож на медвежий, только меньше. Его металлические зубья глубоко вошли в ногу. Ребенок повалился на бок и стонал от боли.
– Боже мой! Как же ты умудрился в него попасть? – было первым, что я машинально выпалил.
Мы склонились над ним. От вида наших лиц, мальчишка только сильнее испугался. Слезы бурным потоком хлынули у него из глаз.
«Да, плохая была идея идти в лес!»
– Помоги мне! – попросила Саро, обращаясь ко мне, садясь рядом с капканом, а потом обратилась к детям, – А вы смотрите под ноги. Не разевайте рты!
– Что я должен сделать?
– Разомкни зубья, а я выну его ногу!
Я понял ее задумку и, присев, попытался разжать зубья. Но не тут-то было. Они прочно сцепились и категорически не поддавались. Мои действия только усилили мучения мальчика, он громко вскрикнул. Предприняв еще несколько беспомощных попыток, я плюхнулся на землю, пытаясь разглядеть устройство капкана.
– Тут должен быть какой-то запор, задвижка или еще что-то, что фиксирует ногу! – в отчаянии, так как не видел этого механизма, бросил я.
– Конечно, есть, – раздался спокойный, рассудительный мужской голос из-за моей спины.
Все от неожиданности вздрогнули, а я так еще и вскочил на ноги и стал светить фонарем в сторону, откуда услышал слова.
– Пожалуйста, не слепите меня, – закрывая рукой лицо, попросил незнакомец.
Это был крепкого телосложения коренастый мужчина. Возраст его определить было трудно из-за густой черной бороды и усов. Он был одет в меховую теплую одежду явно ручного покроя. Его ноги были обуты в черные резиновые сапоги, а на голове нахлобучена высокая меховая шапка.
– Ты кто? – недоверчиво спросил я, опуская фонарь.
– Я есть Михей.
– А что ты тут делаешь?
– Я-то тут живу, а вот вы-то точно не местные. Зачем сюда пришли?
«Хороший вопрос. Вот только как на него ответить? Сложные вопросы и каверзные ситуации – конек мертвого мира».
Мне помогла Саро.
– Мы из поселения. За нами погналась большая стая бродячих собак, вот мы в лесу и укрылись.
– Из замка, значит, говоришь, собаки загнали?
«Что за замок?»
– Именно так, – теперь вновь вступил в разговор я. – Их там тьма была.
Старик прищурился и внимательно посмотрел на меня.
– Хорошо, верю. Давайте-ка я вам помогу.
Сделав пару больших шагов, он оказался рядом со мной. Склонившись над капканом, бородач что-то подкрутил в его основании. Раздался щелчок, и зубья разомкнулись, освободив ногу пареньку. Мальчик вздохнул от облегчения. Но расслабляться было рано. Из порезов тут же хлынула кровь.
– Дайте мне чистую ткань, воду и веревку или ремень! – потребовал от нас гость.
У Саро нашлась хлопчатобумажная сорочка, девочка с косой протянула флягу с водой, а Фред дал свой ремень. Я же стоял, оторопев, с полуоткрытым ртом.
Незнакомец, назвавшийся Михеем, достал нож, быстрым и точным движением вспорол штанину мальчику до колена. Потом разорвал ткань на две части и, смочив водой одну из них, обработал поврежденную ногу. Она выглядела ужасно. Края ран были вывернуты, рассечения глубокие, через некоторые из них виднелась белая кость. Михей обернул сухой тканью ногу и перетянул ее ремнем.
– А теперь ему надо зашить рану.
– Но где? – растерянно спросил я.
Михей вздохнул.
– Ему к доктору нужно в ваш замок. Правда, идти придется далеко. И пешком он уже не дойдет, значит, кто-то его понесет, думаю, вы, – указал он на меня. – А нога должна не висеть, а быть выше головы, чтобы кровь от нее вниз сходила. Но мальчик уже не маленький, так что, уверен, это еще больше вас замедлит.
Незнакомец подводил нас к очевидному вопросу, на который он явно имел ответ, и я начал догадываться какими будут вопрос и ответ, а еще кто передо мной стоит.
– И что же нам делать? – задал я нужный вопрос.
– Идти ко мне! У меня дома есть иглы и специальные нитки, витые из животных потрохов. Да и раны зашивать мне не впервой. Нести вашего мальчика помогу. Мой дом совсем близко.
– Откуда опыт? – продолжил допытываться я. – Это не ваш ли капкан?
– Мой, – как ни в чем ни бывало ответил спокойным и уверенным голосом Михей. – Так я от собак защищаюсь. Вот они сюда и не ходят, знаете, если местные. Не зря же сюда побежали.
Упрекнуть мужчину было не в чем, он защищался, а мы – раззявы попали в его капкан, который предназначен вовсе не нам, а бродячим псам. Осталось задать только один вопрос, но я решил не делать этого, чтобы не пугать Саро и детей, ведь перед нами стоял тот самый лесник, которого все так боялись. Думаю, в глубине души каждый из моих спутников это осознал, но вопрос не был задан и у них оставалась надежда.
– Хорошо, – согласился я. – Мы пойдем с вами. Меня, кстати, зовут Валера.
Я протянул руку и он пожал ее. Когда Михей услышал то, как я представился, на его лице появилось удивление, которое было заметно даже под слоем густой поросли, укрывавшей его лицо. Но задавать вопросов мужчина не стал.
Михей наклонился к раненому мальчику и взял его на руки.
– Мне бы помощь не помещала. Ногу надо поднять вверх. Поможете?
Хотя Михей явно обращался ко мне и ожидал, что вместе с ним пойду я, это не входило в мои планы.
– Фред, помоги.
Мальчик удивленно посмотрел на меня, но выполнил просьбу.
– Тут есть еще капканы поблизости? – понимая, что есть, поинтересовался я.
– Держитесь меня и останетесь целыми.
– Дети, идите за Михеем, а мы с Саро пойдем сзади.
Незнакомец понял, что я хочу поговорить о чем-то с женщиной, но помещать нам уже не мог, а может быть, не захотел. Так мы двинулись вперед, возвращаясь в лесную гущу.
– Как мы раньше мимо капканов прошли? – полушепотом спросила меня Саро, когда я и она оказались замыкающими, ее оружие все это время было на изготовке.
– Дуракам везет!
– Ты думаешь?
– Знаю!
Мы шли какое-то время молча. Теперь таинственные звуки и темнота леса не так пугали меня. Если честно, страх покинул меня, он казался глупым, а то, что я послушался Саро и детей и не пошел на огонь, – было ошибкой.
– Саро, будь начеку. Мы не знаем этого Михея. Он странный.
– Да уж, странный. А не думаешь ли ты, что он – это?..
Я не дал ей закончить.
– Думаю, но это ничего сейчас не меняет. У нас нет выбора.
Женщина задумалась.
– Выбор есть всегда. Даже сейчас.
– И какой? Бросить мальца тут или скитаться с ним по этим дебрям? А если я или ты попадем в капкан, что тогда? Не думала об этом?
– Думала. Но лучше было его попросить вывести нас из леса, а там будь что будет. И теперь не поздно передумать.
Я понимал ее, но то ли мужское упрямство, то ли нежелание показаться трусом не позволили предложить Михею отвести нас к выходу из леса. Довольно скоро мы вышли на полянку. Ветки не смыкались над ней и было видно серое небо. Посередине находилась небольшая покосившаяся деревянная сторожка, в ее окнах горел свет, от которого на душе становилось спокойно и уютно. У входа в домик стояла старая деревянная телега на двух колесах, рядом лежало большое полено и воткнутый в него топор.
Мы зашли внутрь. В доме была одна большая комната. Слева от входа, у стены, стоял шкаф, рядом с ним лежала вязанка дров. Дальше следовало небольшое окно, именно его мы приметили, когда выключили фонари. Вдоль стены стояла длинная лавка и стол со стульями. На столе имелась пара керосиновых ламп, именно от них исходил свет. Дальше еще окно, напротив входа в сторожку – комод. У правой стены, в дальнем углу, имелась широкая кровать, ближе к входу – русская печь с накинутыми на нее многочисленными шкурами. Напротив шкафа стояли несколько деревянных бочек, закрытых крышками. На стенах висели чучела голов животных – пара собак, кабан, лосиные рога. Над кроватью, на стене, висели две двустволки и патронташ к ним. Возле печи в потолке зиял черный проем, ведущий на чердак, к которому была приставлена алюминиевая лестница.
Михей положил ребенка на кровать. Мальчик был бледным. Он глядел испуганными глазами, его тело содрогалось, дыхание было прерывистым и неглубоким.
– Нужно торопиться! – с тревогой в голосе сказал Михей. – Делайте так, как я вам скажу, и все будет хорошо.
И мы делали. Я держал ребенка, когда лесник стал зашивать его раны. Фред и девочки светили фонарями с разных сторон, чтобы меньше было теней. Сара подавала инструменты, ткань, воду, помогала прижечь раны, из которых продолжала течь кровь.
Мальчик не выдержал мучений и в какой-то момент потерял сознание. Ребенок выглядел плохо. Его тело было обескровлено. Губы, нос, пальцы на руках и ногах посинели. Глядя на него, мое сердце сжималось.
Уложив ребенка отдыхать, Михей быстро разогрел в печке в чугунном горшке мясную похлебку и подал на стол. Еще выложил сухари и налил мне, Саро и себе из литрового штофа какую-то настойку.
– Чем богаты, как говорится.
Мой живот сводило от желания поесть. Мы чокнулись и выпили. Настойка жгучим потоком опустилась вниз. Вместе есть было веселей. Но хозяин не ел, ограничился только парой рюмок настойки.
Очень быстро все, кто пил, захмелели. Детей от съеденного стало клонить в сон. Их Михей отправил на печь, а у нас завязался разговор.
– Как же ты тут один живешь, Михей? Меня, когда нет жены, ребенка, скука заедает.
– Да коротаю тут время потихоньку. Сплю, ем, охочусь.
– А разве в этом лесу кто-то водится, кроме тебя?
Он ухмыльнулся в усы.
– Еще как водятся. Тут есть на кого поохотится, – и он многозначительно показал рукой в сторону стен, увешанных трофеями.
– Что, и кабаны живут?
– И кабаны, только таких вот красавцев, как у меня на стене, маловато будет. Все больше уродливые. У кого две головы, у кого три глаза или рот набекрень. Однажды проверяю я свои капканы и гляжу, один сработал, а в нем никого. Только вот скобы железные погнуты. Значит не человек, тот бы или открыл замок, или так и поковылял, сколько смог. А тут вдрызг погнут.
– А ты что? – спросил я и, подперев ладонями свою уставшую голову, стал слушать.
– А что я, приметил след, вижу, кабан, по нему и пошел. Смотрю, а он уже не бежит, а пешком пошел. Значит, думаю, плохо ему стало. А вышло все не так. Тот кабан был здоровенный боров. В холке метра полтора. Ноги как оковалки. Выхожу, увидел его, вскинул ружью, решил добить. Раз пальнул, другой. А ему хоть бы хны, повернулся и бросился на меня. А мне перезаряжаться надо, у меня ж двустволка.
– И?..
– Пришлось бросить ружье, да на дерево залезать. А он вредный попался, не уходит, меня сторожит. В конце концов я от него по веткам уходил. Потом он понял, что я не собираюсь спускаться, и ушел. Вот как бывает.
– А чем же кабаны тут питаются? – спросил я.
– Да чем придется. Корнем, падалью, а могут и человечиной закусить.
– Да ладно!
– Тот кабан меня бы в два счета перекусил. Да и в мой капкан он залетел потому, что хотел полакомиться. Зверье, знаешь, какое умное. Да вот хоть собак диких возьми.
– Ага, видел я этих умных. Тупые сявки. Мы их на пустоши знаешь сколько положили?!
Михей вдруг нахмурился.
– Так это вы устроили там шумиху и моих собачек побили?
– Я! – ткнув себя в грудь кулаком, похвастался я.
Мужик еще сильней насупился и замолчал. На меня же навалилась такая усталость, что сил ей сопротивляться уже не было. На душе было спокойно. В доме Михея тепло и уютно. Фред с другими детьми спит, Саро тоже посапывает. Опасность миновала. Крестоносец, другие люди, собаки сюда не сунутся.
«Можно и отдохнуть, – решил я, – закрыть глаза и поспать. А потом, когда проснусь, попрошу Михея провести нас через лес в зону семь. Тогда нам не нужно будет тащиться в это поселение через холмы, где бегают дикие стаи. А отведу Фреда, там и мне помогут домой вернуться, и я, наконец-то, увижу свою жену и сына. Моего маленького сынишку».
В блаженных мечтаниях я погрузился в сон.
Проснулся я от плача. Вернее, не сразу проснулся, а сначала отмахивался от сна в своем сознании, как от назойливой мухи, но потом, вынырнув из пучины сладкого сна, решил открыть глаза.
«Кто плачет? Что случилось?»
Лежал я на спине, а надо мной раскинулось бескрайнее серое небо.
«Где это я?»
Вдруг совсем рядом я вполне разборчиво услышал мерный хруст и собачье рычание. Повернув голову в сторону, я увидел ужасающую картину. С десяток собак рвали на части человеческие тела.
Я вскочил на ноги, это было ошибкой. Псины заметили меня. Я стоял у основания крутого холма, на вершине которого возвышался лес. Где-то вдали, среди холмов, мне удалось приметить разрушенные здания. Бежать к ним было бессмысленно, не успел бы. Тогда я кинулся к отвесному подъему, пнув по дороге пару собак и увернувшись от их лязгающих пастей.
Хочешь жить, еще не такое сделаешь. Я, хватаясь за корни, принялся карабкаться вверх. Собаки пытались меня достать, прыгали, но мне удалось забраться достаточно высоко, чтобы не опасаться их. Я чувствовал в руках неимоверную силу. Подъем, который казался мне практически невозможным, занял у меня всего пару минут.
Оказавшись на вершине, я посмотрел вниз. Поняв, что меня не достать, собаки потеряли ко мне интерес и продолжили рвать тела у подножия холма. Лишь некоторые из них время от времени плотоядно поглядывали на меня.
Мне было отвратительно смотреть на происходящее, я отвернулся. Передо мной стеной стоял лес. Но, приглядевшись, мне удалось в серой хвори разглядеть тропинку.
«Вперед, – не раздумывая, решил я и кинулся в чащу. – Как же я сюда попал? Последнее, что я помнил, это то, что заснул в доме лесника».
На бегу я осмотрел себя. Все цело. Одежда та же, что и тогда, когда я засыпал. Даже нож оказался на месте. Я быстро продвигался вперед. Как ни странно, но сейчас мои глаза хорошо видели в темноте.
Поворот, еще поворот… Тропинка была натоптанной, ошибиться и свернуть с нее было сложно. Но вот мои глаза уловили где-то впереди огонек. Он приближался. Я тут же укрылся за стоящим возле тропинки толстым стволом дерева.
Огонек быстро приближался. Вместе с ним до меня донеслось легкое поскрипывание и голос Михея. Он напевал какую-то незнакомую мне веселую песенку.
Ждать пришлось недолго, уже скоро я смог увидеть лесника. Он действительно катил повозку, в которой лежала Саро. Меня захлестнула волна гнева. Теперь я понял, что происходит. Мне стало ясно, что страшного в леснике.
Михей поравнялся со мной, и я услышал строчку из напеваемой им песни.
«…мне нравится подкармливать собак.
Они моя семья, о них заботиться готов.
Готов беречь я псов, насытить голод их,
Поэтому кормлю их плотью жертв своих…»
Ненависть – это не совсем то, что обуяло в тот момент мой разум. Я почувствовал не просто ненависть, а желание истребить существо, которое имело облик человека, но вовсе таковым не являлось. Мне хотелось стереть все следы существования этого безумца, этого демона во плоти на земле. Меня трясло от праведного гнева и желания кинуться на врага, но торопиться было опасно.
Тележка проехала мимо меня, и лесник оказался ко мне спиной. Я выхватил нож и бесшумной тенью метнулся к еще одному безумцу из мертвого мира. Михей не успел среагировать, мой нож вонзился ему в затылок.