Грядущее Н. М. Кожуханов Глава 9

«И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих и дела их идут вслед за ними».
Стих 13 , глава 14 Откровение Иоанна Богослова

Глава 9. Трактир

Не успел я придти в себя после встречи с местным химиком-колдуном, отдышаться после бегства от стаи диких собак, как встретился с новым источником опасности – садистом лесником.
Старик подмешал нам в горячее снотворное, которое, полностью усыпив меня, на моих спутников подействовало только частично. Я думаю, что причиной была модифицированная вакцина в их крови. Они заснули, как и я, но уже скоро очнулись, потеряв на какое-то время возможность управлять собственным телом. Ужасно видеть, чувствовать и не иметь возможности двигаться. Фред, Саро и дети видели, как лесник бесцеремонно обыскивает, а потом утаскивает на улицу одного за другим, напевая свою странную песенку.
Старик кормил бродячих собак своими гостями. Псы, узнав о том, что в одном из оврагов можно найти пропитание, сбились в огромную стаю, питаясь людьми.
Мне чудом удалось проснуться и избежать страшной участи некоторых из моих спутников. Когда я вернулся к лесному дому, толкая перед собой тележку с лежащей в ней Саро, то из живых застал только Фреда и девочку с длинной русой косой. Они беспомощно лежали на полу и смотрели остекленевшими глазами в потолок.
У дома, вокруг деревянной колоды, в которую был воткнут топор, все оказалось запачкано кровью. Что тут происходило, я боялся даже предположить.
Через какое-то время мои спутники начали приходить в себя. Их сильно тошнило. Фред жаловался на головную боль, Мира говорила, что у нее резь в животе. Саро ничего не говорила, но по ее виду было понятно, что ей плохо. Все они хотели пить. Пили много и жадно. Тело лесника я решил скинуть на поживу собакам, не желая предавать этого садиста земле. Мне удалось поспать и немного изучить местность вокруг сторожки лесника и лесной тропинки, прежде чем мои подопечные более или менее оправились от последствий выпитого снотворного.
Мы, собрав все съестное, что нашли в доме лесника, а также пару ружей и патроны к ним, отправились в путь к поселению, которое лесник назвал замком. Пройдя по тропике через лес, мы скоро оказались на ритуальном краю оврага. Внизу, на земле, отдыхала стая из пары десятков псов с щенками. Они не обратили на нас внимания. Мы пошли по окраине леса и скоро оказались недалеко от того места, где ранее, скрываясь от крестоносца, побежали в гущу серой хвори. Механического монстра видно не было. Но мы на всякий случай немного подождали, прячась в тени деревьев, и посмотрели, что происходит вокруг, прежде чем пустились в дальнейший путь.
По дороге мои спутники все больше молчали. Дети шли угрюмые и погруженные в самих себя. Я не обсуждал с ними, что произошло с другими ребятами, но, думаю, они прекрасно все понимали. Саро опять с опаской стала поглядывать в мою сторону, только теперь в ее взгляде читалось что-то другое. Это было сродни страха дотронуться до больного проказой. Саро держалась от меня на расстоянии, не брала вещей, не ела еды, к которой я прикасался. Хотя мне были и непонятны причины нового брезгливого страха женщины, но я старался смириться с этим.
И снова лишь ветер напевал свою заунывную песнь. Продвигаясь вперед, мы старались держаться ближе к домам, чтобы в случая появления стаи собак спрятаться или принять оборону в укрепленном месте. Но псы не появлялись и после пары остановок мы, огибая очередной холм, вышли к чернеющему зеву, ведущему в тоннель.
Перед входом раскинулась небольшая пустынная площадь, уложенная бетонными плитами.
«Похоже, их сюда привезли уже после войны», – предположил я, почесывая затылок.
– В поселение я с вами не пойду, – неожиданно заявила Саро, остановившись.
– Почему?
Женщина скорчила гримасу, смысл которой я не понял.
– Я привела вас к поселению, но дальше наши пути расходятся. Мы же договорились? – уже не так уверенно сказала женщина.
Я понимал, почему она не уверена. Она боялась и не желала стать куклой снова. Но следует отдать ей должное, свое обещание она выполнила – мы стояли у прохода, ведущего в поселение. Хотя, с другой стороны, Саро говорила, что мы войдем в него и лишь потом расстанемся.
Дети восприняли решение женщины спокойно, как должное. Они сняли свои рюкзаки и уселись на них, отдыхая после долгого пути.
– Давай-ка отойдем на пару слов, – предложил я Саро.
Она кивнула головой, и мы отошли на несколько шагов от детей.
В выражении лица Саро читалось сомнение и, кажется, испуг.
– Послушай, что не так? Ты смотришь как-то странно на меня с того самого момента, как я всех спас от лесника.
– Ты ошибаешься, все нормально, – неуверенно соврала она.
– Почему ты не хочешь зайти с нами в поселение?
– Не хочу, чтобы возникли ненужные вопросы, откуда у меня оружие миротворцев или странников, – продолжала говорить женщина, а ее щеки покраснели, глаза забегали, она сделала шаг в сторону.
Тогда я решил злоупотребить своими полномочиями.
– Ладно! Ты сама меня вынудила.
– Нет! – только и успела вскрикнуть Саро.
– Саро, я приказываю тебе успокоиться и отвечать на мои вопросы честно.
Волнение и страх исчезли с лица Саро. Она выпрямилась и устремила взгляд куда-то вдаль. Дети, услышав крик женщины, насторожились и, вытянув шеи, смотрели на нас. Я повернулся к ним и показал жестом, чтобы они не волновались. Они успокоились, но продолжали с любопытством поглядывать в нашу сторону.
– Отвечай мне, Саро, – отдал приказ я, – Почему ты не хочешь идти с нами в замок?
– Я боюсь тебя. И действительно не хочу, чтобы меня увидели с таким оружием.
– Почему ты боишься меня?
– Потому что…
Она замолчала, что было странно, ведь женщина не ответила мне, хотя приказ кукле был отдан.
– Почему ты боишься меня? Отвечай!
– Я боюсь не тебя, а того, что не знаю, – наконец, услышал я ответ и ничего не понял.
– Что ты хочешь сказать?
Молчание.
– Чего ты не знаешь?
Молчание.
Оказалось, чтобы быть колдуном, необходима инструкция. Что делать, когда кукла не дает ответа на прямой вопрос, я не знал. Тогда мне не пришло ничего лучшего в голову, как вновь освободить ее.
Как только я отпустил Саро и она вновь обрела свободу действия, ее лицо исказила гримаса гнева. Она сделала шаг мне навстречу, и по выражению ее глаз стало ясно, жди беды. Я выставил перед собой руку и сказал:
– Успокойся, ты сама меня вынудила сделать это. Я не понимаю, что с тобой случилось. Тебя как будто подменили.
Саро, совладав с собой, остановилась.
– Это не меня подменили, я-то осталась такой как есть. Это тебя подменили, Валера.
Меня сильно раздражали недомолвки Саро.
– Я тебя не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?
Она сжала кулаки, ее губы вытянулись в тонкую линию, глаза прищурились. Сейчас женщина была похожа на хищную кошку, которая готовилась к прыжку.
– Отпусти меня, Валера, здесь и сейчас. Так будет лучше для всех.
– И куда ты пойдешь?
– Домой.
Я, вздохнув, смирился со странностями Саро.
– Иди куда хочешь. Только одно мне ответь, почему замок называют замком и не ждет ли нас там крестоносец или очередной психопат-убийца? Это-то ты можешь мне сказать?
– Могу. Только мой ответ тебя не удовлетворит. Я не знаю, что вас ждет в конце туннеля. Может, и крестоносец встретит. Он же периодически приходит вакцинировать народ. Может, и какой безумец повстречается. Мало среди нас, местных, нормальных осталось, да и в мире, полном безумия, нормальность стала ненормальной. А замком поселение называют потому, что оно огорожено бетонным забором. Вот и весь секрет.
Я молчал, а она ждала моей реакции, моего решения.
– Ладно, иди, а иначе точно с тобой поругаемся.
Саро недоверчиво посмотрела на меня, а потом, не поворачиваясь ко мне спиной, попятилась к лежащим рядом с детьми вещам и, подхватив их, закинула за спину. Потом, потрепав волосы Фреда и поцеловав Миру в голову, поспешила уйти.
Скоро она скрылась за поворотом, так и не обернувшись. С того момента женщина с синим лаком на ногтях по имени Саро исчезла из моей жизни и жизни Фреда и Миры. Мне больше ничего неизвестно о ее судьбе. Вернулась ли она к себе домой? Как сложился ее путь? Серый мир хоть и не убил ее на моих глазах, но поглотил ее, как только Саро скрылась за поворотом.
Я подошел к детям. Фред поднял голову и, всматриваясь в выражение моего лица, спросил так по-детски, так наивно:
– Она точно с нами не пойдет?
– Нет. Собираемся. Пора идти.
И мы пошли. Включив фонари, шагнули в кромешную тьму. Чем дальше мы уходили в темную утробу туннеля, тем больше чувство тревоги охватывало нас.
«Почему снаружи мы не увидели людей, охраны или попутчиков? Не может быть, чтобы только мы стремились попасть в поселение. Странно, что снаружи вход не охраняется, нет ни патрулей, ни дозоров. Может быть, поселение вымерло, пало жертвой безумца, стаи собак или еще какой-то напасти?»
Ответов на эти вопросы у меня не было. Поэтому я молча шел и шел вперед, а за мной плелись дети, подсвечивая фонариками путь.
Пару раз туннель довольно круто поворачивал в сторону, а потом неожиданно закончился. Перед нами стояли большие металлические ворота, которые закрывали весь проход. На одной из их створок имелась маленькая дверь, предназначенная для прохода людей. Я постучал в нее.
Через некоторое время, после недолгих переговоров и объяснений с охраной, нас впустили внутрь. Единственное, что интересовало стражу, это то, когда у нас была последняя вакцинация и цель нашего визита. Больше их ничего ни волновало. Да и мои ответы бородатый, высокий, худой охранник, как мне показалось, пропустил мимо ушей.
«И чего ты тут стоишь? Проще было просто открыть ворота и впускать всех подряд», – подумал я.
Поселение выглядело довольно компактным. По периметру, имевшему форму круга, оно было обнесено высоким бетонным забором. Стена казалась неровной, со множеством швов и грыж. Немногочисленные дома в основном трехэтажные, были сделаны из разноцветного кирпича. Иногда даже его размер не совпадал. Крыши домов в большинстве случаев были двускатные. Они укрывались листами окрашенного в багровый цвет металла. Яркие оттенки кирпича и крыш, подсвеченные электрическими фонарями, поднимали настроение. В замке даже серое небо казалось не таким серым и создавалась иллюзия, что в небе появляются просветы.
Мы увидели пару десятков. Все они жались к стене-забору, на которую можно было забраться по сварным металлическим лестницам прямо с жилых построек. По центру маленького городка раскинулась широкая площадь, где имелся фонтан. Да, да, именно фонтан! Самая настоящая вода вытекала из кувшина, который держал одетый в тунику мальчик, это была статуя. Фонтан, как и сама площадь, имели электрическую подсветку. Вода в нем не замерзала, от нее даже шел пар. По-видимому, она подогревалась.
Людей вокруг было мало. В основном это были мужчины, которые выходили из одного дома, чтобы, поежившись от холода, поспешить в другой дом. Кто-то из них что-то нес, кто-то гулял налегке. Вокруг фонтана бегала стайка совсем маленьких ребят. Они весело смеялись.
– И куда нам идти дальше? – обратился я к Фреду. – Где мы будем ждать или искать новых странников?
Фред вытер нос. После того, как мы ушли от лесника, его самочувствие несколько ухудшилось. Скорее всего, он простудился.
– Пойдем в трактир. У нас есть вещи. Их мы выменяем на теплую еду. Там же узнаем о новостях и получим ответы на все наши вопросы.
Девочка тоже сильно устала. Вообще нам всем не мешало выспаться на обычной кровати, а не на земле, подстилках, да на рюкзаках, полусидя.
– А где трактир?
Мальчик указал в сторону двухэтажного домика с провисшей крышей. Никаких вывесок и опознавательных знаков на нем не было, но не доверять Фреду у меня оснований не было.
– А почему ты думаешь, что это трактир?
Ответила мне Мира.
– Из него и в него больше, чем из других домов, выходят и входят люди.
«Так просто!»
Мне стало немного неловко за то, что я не смог догадаться сам.
– Ты как, Фред? Смотрю ты какой-то серый.
Мальчик кисло улыбнулся и ответил:
– Сил нет. Устал и в голове гудит.
Тогда я потрогал его лоб ладонью, как обычно делал сыну, когда пытался понять без градусника, есть ли у него температура. Он весь горел. Сняв с его руки перчатку, потрогав пальцы правой руки мальчика, я почувствовал, что она холодная, как лед.
– Фред, да тебе надо скорее в тепло.
Паническое чувство нахлынуло на меня. Если бы мы были в обычном мире, то я бы тут же пошел в аптеку, обратился бы в больницу или вызвал скорую помощь. Но что делать в мире, где нет экстренных служб, больниц и аптек, где каждый за себя. Золотой век человечества миновал для этих забытых богом мест.
– А где тут может быть врач?
– Не знаю, – в один голос ответили дети.
Мы быстро пересекли площадь и зашли в трактир.
Внутри было тепло и уютно. В небольшом зале стояли около десяти столов на четверых посетителей каждый, половина из которых была занята, и один широкий длинный стол, за которым шумно праздновала какая-то большая компания. Потолок был низким, поэтому помещение освещалось простыми потолочными лампами дневного света. Я настолько отвык от обычного освещения помещений, что поначалу мне показалось, что тут излишне светло.
Не обращая особого внимания на присутствующих, я быстро прошел через зал к подобию барной стойки. Должен заметить, что нашим появлением никто не заинтересовался. Левее стойки начинался лестничный марш, ведущий на второй этаж. Правее бара был сооружен небольшой помост. На нем стоял стул, на котором сидела приятного вида молодая девушка, одетая в длинное яркое платье. Она настраивала гитару и негромко распевалась, само выступление следовало ожидать позже.
– Чем я могу вам помочь? – спросил бармен.
– Мне нужен врач, – ответил я, понимая, что вопрос не по адресу. А потом добавил. – У меня сын простудился.
Я машинально посмотрел на Фреда. Мальчик смотрел на меня. В его взгляде читались надежда и доверие. От этого щемило в груди.
Бармен удивленно вздернул брови.
– У нас есть доктор, но он ушел из замка в Чертову яму, это поселение в трех часах ходьбы от нас. Его нет почти сотню часов. Вернется ли он, не знаю.
Надежда разом покинула меня. Стало страшно за жизнь паренька. И даже не потому, что от нее зависело попаду ли я домой к своей семье. За прошедшее время мы, можно сказать, породнились с ним. Хоть наше общение сводилось в основном к дежурным фразам, по душам при чужих людях особо не поговоришь, но какая-то внутренняя связь, безусловно, возникла. Я чувствовал, когда он уставал, бывал голоден или расстроен, но и он, как мне кажется, ощущал мои переживания и понимал мои надежды.
Наверное, мое лицо сказало все, что я почувствовал в тот момент. И безысходность, и страх, и мои душевные метания. Поняв это, трактирщик решил использовать возможность и заработать на мне, ну и, возможно, помочь.
– Однако моя жена Светлана немного понимает в медицине. У нас даже есть некоторые лекарства.
О наличии лекарств бармен сказал полушепотом, как будто это было какое-то табу.
– Отлично! – обрадовался я.
Бармен хитро улыбнулся. Я понял, что попался на его крючок, схватившись за сомнительное предложение.
– Только она посмотрит вас, если вы остановитесь у нас на ночь. А за это нужно будет заплатить, как и за ее работу. У вас есть чем платить? Вижу вещей с вами, хоть отбавляй!
Все встало на свои места. Ничего бесплатного нет. Эта истина справедлива как для старого мира, так и для мертвого.
– Хорошо, согласен. Что вас интересует? У нас есть одежда, еда, оружие и патроны.
Хозяин, не задумываясь, ответил, при этом его глаза запылали алчным огнем:
– Оружие!
Я отдал ему одно из своих ружей и десяток патронов, которые отобрал он сам. За это нам был обещан кров на время, горячая еда раз в десять часов и лекарства с медосмотром от супруги бармена.
– Отлично! – убирая свои приобретения под барную стойку, сказал трактирщик. – Рад хорошему гостю. Потом крикнул, приоткрыв за своей спиной дверь, что вела в соседнюю комнату, вероятно, кухню. – Света, иди-ка сюда! Тут по твою душу есть дело!
Вышедшая из кухни женщина окинула нас оценивающим взглядом. Ей было около сорока, немного полновата, а так вполне себе симпатичная. В ее чертах лица угадывалось сходство с девушкой, которая сидела с гитарой. Они точно были родней, скорее всего, мать и дочь. Хозяин объяснил ей суть проблемы и то, что она должна сделать.
Светлана тут же осмотрела Фреда. Потрогала его лоб, заставила открыть рот и что-то долго пыталась там разглядеть, расстегнула у него на груди рубашку, прижала к ней свою ладонь и попросила, чтобы мальчик глубоко вдохнул и выдохнул воздух. Она щупала его шею, спрашивая, не болит ли где. Просила наклонить его голову вниз и, увидев, что он это спокойно делает, значительно повеселела.
– Все ясно, – подытожила она. – Тут просто простуда. Сейчас я провожу вас в комнату, а пока вы будете располагаться, спущусь за лекарствами и горячей едой. Вашему сыну сейчас нужно хорошее питание и покой, а еще надо бы больше пить. Все это мы вам организуем.
Когда она назвала Фреда моим сыном, на душе стало тепло и приятно. Уверенный тон жены хозяина как-то обнадеживал. Я потрепал Фреда по волосам. Хотя он и выглядел сейчас усталым и разбитым, но от обнадеживающих новостей он немного повеселел.
Не теряя больше времени, мы, сопровождаемые хозяйкой, поднялись по деревянной лестнице, у которой почти каждая ступенька издавала жалобный, протяжный скрип, наверх, в свою комнату.
Помещения для гостей располагались по ходу длинного коридора, пересекающего весь этаж и заканчивающегося небольшим окошком, выходящим в переулок.
– Туалет в конце, левая дверь рядом с окном. Лестница на чердак выдвижная, она посередине коридора. Но туда заходить не надо, там комната для постояльцев и она уже занята. Комната тех охотников, что отдыхают за большим столом. Вы их видели внизу.
– Охотники? – переспросил я.
– Да, охотники. А что?
«А на кого они охотятся?» – хотел было спросить я, но вовремя решил, что вряд ли меня порадует ответ, поэтому не стал спрашивать.
– Так, ничего.
И вот наша комната. Коморка, только так можно было назвать ее. Стены помещения были обиты досками, окно выходило на площадь. Почти все пространство комнаты занимала широкая кровать. Свободное место было только у входа, где чудом примостился небольшой, но сделанный из массивных досок шкаф под одежду. В помещении было тепло, а по мне, так даже немного жарковато.
– Я за едой и лекарствами.
Мы остались одни. Фред снял дорожную одежду и надел теплую, новую, более подходящую для дома. Я по очереди отправил детей умыться и вымыть руки. Как говорится – чистота залог здоровья. Когда Фред вернулся, его колотил сильный озноб, тогда я уложил его на кровать и укутал двумя одеялами.
Вернулась хозяйка. Она принесла нам еды. Это был горячий гречневый суп, в котором мне даже попался небольшой кусочек говядины. Еще нам полагался чай, сухари и джем. Откуда все это тут берется, я не знал, как и о происхождении свежих фруктов в подземелье колдуна, но был рад еде.
Светлана дала Фреду какие-то лекарства в виде порошка. Наверное, они были очень горькими, так как мальчик весь сморщился, когда принимал их. А еще Светлана растерла грудь и спину мальчишке какой-то ужасно пахучей мазью. Ничего схожего из своего познания фармацевтики я припомнить не смог. От запаха даже резало в глазах. Хозяйка обмотала парня длинным шарфам, который принесла с собой. Уходя, она напомнила, что нужно больше пить и что следующая еда будет через десять часов. Напоследок Светлана одарила Фреда старым сморщенным яблоком, который достала из кармана.
И мы снова остались одни. Я и не заметил, что Мира, поев и понимая, что сейчас до нее нет никому дела, свернулась в клубочек на краю кровати и уснула. Мне было приятно, даже радостно смотреть на спящих детей, ощущать тепло, знать, что ты в своем доме. Нет, я понимал, трактир – это лишь временное наше пристанище. Впереди еще долгая дорога.
А ведь где-то далеко отсюда, в моем городе, вот также мог спать мой сын, найдя приют у чужих людей. А рядом с ним, обняв мальчишку, лежала бы моя жена. Ему бы было так спокойно, что рядом мама. Сын спал бы глубоким детским сном. Но в том месте и времени, к сожалению, не было меня.
Наученный горьким опытом жизни в мертвом мире, я решил подстраховаться и не только закрыл дверь изнутри на массивный запор, но и сам лег под дверью, обложив себя нашими рюкзаками, сжав в руках заряженное ружье.
Как только мои глаза сомкнулись, я погрузился в глубокий сон.