Грядущее Н. М. Кожуханов Глава 10

«Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится».
Стих 8, глава 17 Откровение Иоанна Богослова

Глава 10. Побег

И был день. Я стоял в поле, которое поросло чертополохом и прочей сорной травой. Земля была сухая. Невдалеке от меня стоял одноэтажный дом. Хотя правильнее его было назвать бараком. Вокруг него был сад, в котором стояло множество сухих яблонь, но были и такие, на которых еще сохранилась частично листва. Было душно, в траве стрекотали кузнечики, стояло настоящее пекло. Вблизи дома бурьян практически вырос с саму постройку.
И я двинулся по полю к бараку. Сухие стебли травинок больно кололи, словно иглы, проникая через ткань брюк. Стрекот кузнечиков нарастал. Внутри меня рождалось странное чувство, с одной стороны, любопытство, с другой – предчувствие чего-то плохого.
Окна дома были заколочены досками, а в некоторых местах и большими листами фанеры или оргалита. С невысокой крыши вспорхнула какая-то серая птичка, наверное, воробей. А с ветки одной из яблонь подала голос старая серо-черная ворона. Скрежетание ее голоса диссонировало какофонии кузнечиков. Я вздрогнул и на мгновение остановился, услышав неприятный звук.
Вот и дом.
И я с трудом стал пробираться, разрывая руками стебли сухой травы, переплетенной в тугие косы. В нос попала пыль и я чихнул. Трава вплотную подступала к дому и упорно не хотела пропускать вперед. От работы на моем лбу выступил пот. Дыхание сбилось.
Наконец, я прорвался к одному из окон. Дернул руками лист фанеры. Оказалось, он практически не закреплен и я вместе с ним отлетел обратно в густую высохшую повитель, улегшуюся поверх сухостоя.
Встав, я отряхнулся.
– Твою душу! – выругался я, когда заметил на моей ладони глубокий порез и кровью запачканные брюки.
У чернеющего проема на меня нахлынули смешанные чувства радости и страха. Подоконник был невысокий, поэтому я беспрепятственно проник внутрь, перешагнув через него, и попал в небольшую пустую комнату, стены которой были поклеены отходящими от нее выцветшими желтыми обоями, с каким-то причудливым рисунком.
И я прошел ее и вышел в темный коридор. В конце него виднелся свет, исходящий из щелей дверного косяка, которым проход заканчивался.
Вот и дверь. Я легонько толкнул ее и она распахнулась, словно от сильного удара. Мне открылась небольшая комната. В ее правом углу стоял камин, перед которым имелся видавший виды деревянный стул со сплошной спинкой. В комнате было два окна. Когда-то снаружи они были заколочены досками, но часть из них сгнила и отвалилась. В образовавшиеся проемы вполне сносно проходил свет. Над камином висела картина. На ней сквозь слой пыли проглядывало изображение корабля, плывущего по морским волнам.
И я шагнул внутрь. В тот же миг мое зрение уловило какое-то движение левее меня. Машинально я стал поворачиваться в эту сторону, но не успел. Получив сильный удар в висок, я повалился на пол.
Но сознание не покинуло меня. Я открыл глаза, но никого не увидел. С трудом я поднялся на ноги и встал, облокотившись на камин и опустив голову. Кровь пульсировала у меня в висках, на лице чувствовалась теплая влага. Коснувшись виска, я понял, что у меня несильно, но течет кровь.
– Валера! – неожиданно я услышал голос своей жены.
И я поднял голову. Глаза застилала пелена. Мне пришлось часто заморгать, чтобы хоть как-то восстановить зрение.
Увиденное заставило меня вздрогнуть. Передо мной стояла моя жена. Сердце бешено заколотилось в моей груди. Я протянул к ней руки и шагнул навстречу.
Она открыла рот и стала что-то мне говорить, но слов я не слышал. Жена бросилась навстречу, но внезапно мир вокруг меня дрогнул и стал расплываться, как если бы он был нарисован на бумаге, а на него пролилась вода.
Я стал опять тереть глаза и в этот момент услышал какой-то грохот. Зрение снова вернулось ко мне. Передо мной стояла кровать, а на ней сидели и с испугом смотрели на меня Фред и Мира. Понимание, что жена привиделась мне лишь во сне, стало горькой пилюлей.
– Там что-то нехорошее случилось, – прошептал Фред, кивая в сторону двери.
Грохот, шедший с первого этажа, сопровождался криками людей, каким-то ревом. Раздались выстрелы. Потом послышался хруст ломаемой древесины.
– Валера, мне страшно, – прошептала девочка, в ее глазах были слезы.
Я отошел от двери, сел рядом с детьми на кровать и обнял их. Мне нечего было им сказать. Я прекрасно понимал, что снова мы попали в какую-то неприятность, но кто был новым нашим врагом, пока не знал.
Снизу раздался звериный рев. Дом содрогнулся от удара, что-то вылетело на улицу, с шумом упав на мощенную камнем площадь, а потом нечто, топая по деревянному полу, покинуло трактир.
Мы, затаив дыхание, сидели на кровати и ждали. С улицы донеслись крики и послышался грохот автоматной очереди. Потом снова рев и тишина.
– Думаю, – предположил Фред, – кто-то не принял вовремя вакцину и превратился. Знать бы в кого?
Мне уже доводилось слышать о том, что если человек не примет вовремя вакцину, то его ожидает смерть или таинственное превращение. Но что это такое и как происходит для меня оставалось тайной.
– А в кого человек вообще может превратиться?
– В зверя!
– Это в собаку, что ли? – предположил я, хотя хотел назвать и других животных, но вдруг подумал, что их больше может не существовать в этом мире и мальчик меня просто не поймет.
– Нет. Не совсем так. Человек, когда превращение только начинается, еще похож на себя, но у него могут вырасти когти или измениться форма головы. Рога отрастут. Но ему ужасно больно и он теряет от этого рассудок.
– И ты таких уродцев видел?
– Я об этом и говорю! Однажды так случилось с одним человеком из нашего поселения. Он не пришел на вакцинацию, уходил куда-то. Времени много прошло. Все стали думать, что он умер, а он, возьми, да и вернись.
– А как же он в ваш город зашел?
– Просто! Ведь не вокруг каждого из городов есть такая стена.
Мальчик немного успокоился, а вот девочка, как мне показалось, только сильнее испугалась, слушая рассказы Фреда.
– Этот мужчина сильно изменился. У него выросли два рога, а лицо вытянулось и стало походить на волчье.
– И как же вы спаслись?
– Мы дождались миротворца. Он с превратившимся и разобрался.
– И долго ждали?
– Часов восемь, может, немного больше. Миротворцы периодически связываются с судьями и узнают у них о делах в поселении. Если те не отвечают, то кто-то приходит узнать, что случилось. Обычно это миротворцы, иногда крестоносцы. Главное, чтобы не чистильщики или вои.
Я услышал новое для себя слово, смысл которого следовало знать.
– А кто такие вои?
Фред не успел ответить, за него это сделала Мира.
– Вои – это вездесущие обороняющиеся истребители. Люди, только очень злые.
– А ты откуда о них знаешь?
– Однажды я видела, как они напали на колонну странников, которые пришли к нашим домам, чтобы торговать. Мы их так долго ждали. А тут появился отряд воев и всех перебил. Хорошо, что они ушли, а то бы нам не сдобровать.
В разговор вновь вступил Фред.
– Ты неправильно говоришь: не вои, а ваи. И расшифровывается это так: внешние атакующие истребители.
Продолжить разговор мы не смогли. С улицы раздался грохот. Превратившийся с остервенением молотил кулаками в чью-то крепкую, металлическую дверь. Мира прижалась ко мне, да и Фред весь сжался от страха.
Мне было тоже страшно, но показывать этого было нельзя, ведь я отвечал за жизни этих двух детей.
– А знаете, что я делал, когда в детстве мне становилось страшно?
– Что, Валера? – спросили в один голос дети.
– Я прятался под кровать. Залезал туда и зажигал фонарик.
Дети вопросительно посмотрели на меня.
– Чего ждете? Полезайте под кровать, а я пойду к окну, посмотрю, что там творится.
Дети мигом спрыгнули с кровати и нырнули под нее. Я увидел, как по полу зашарил свет фонаря.
«Чем бы дитятко не тешилось…»
Сам же тихонько прополз к окну.
– Эй, внизу! Не светите фонарем по сторонам, а то нас с улицы превратившийся приметит.
Тут же свет застыл на месте, как вкопанный, но не погас.
Я выглянул на улицу и ровным счетом ничего интересного не увидел. Фонтан был по-прежнему цел и на месте, на улице не было видно ни одной живой души. В некоторых домах, как в прочем и на улице, горел свет. Ничего не предвещало и не говорило об угрозе, что затаилась снаружи. Дверь, в которую ломился незнакомец, была вне поля моего зрения. Превратившийся все также методично, без передышки стучал в нее.
«Что же нам делать? – размышлял я. – У нас не так-то много вариантов. Мы можем спрятаться под кровать, но это точно не лучший из вариантов. Когда подмога придет? Да и для нас появление крестоносцев или миротворцев тоже не сулит ничего хорошего. Тогда остается попытка прорваться и бежать сейчас. Но что если зверь бросится за нами? Я слышал как в него стреляли, но остановить его не удалось. Так как же быть?»
Я выбрал вариант – затаиться. Фред еще плохо себя чувствовал, решение не рисковать в определенной степени было вынужденным.
Больше всего в жизни я не люблю ждать и просить, но именно этим в большинстве случаев человеку и приходится заниматься. Теперь нас ждало ожидание. Правда, не совсем ясно чего или кого именно. То ли чьей-то помощи, то ли прихода превратившегося, лишившегося человеческого облика. С другой стороны, все люди в мертвом мире лишились человечности в том понимании, в каком оно было известно мне. Ядерный удар отбросил человека если не в каменный век, так уж точно в эпоху работорговли. А это наложило свой отпечаток на взаимоотношения между людьми. Человеческая жизнь перестала быть ценной, по крайней мере, большинства людей. Самым главным правилом для этого мира стало – выжить любой ценой. А цена была высока – забыть, что ты человек.
Время шло. Часы, что я позаимствовал в доме лесника, неумолимо отмеряли время. Прошло около двенадцати часов с момента, когда мы проснулись и услышали рев чудовища. За это время дети успели несколько раз поесть, едой стали опять консервы и сухари. Пришлось пару раз выйти из комнаты, взяв с собой детей, чтобы в туалете набрать воды, которая к счастью все еще текла из крана. Вниз спускаться не стали, риск быть обнаруженными был слишком велик.
Наверное, нам в некотором роде повезло, что превратившийся начал свою бойню с трактира, потому как теперь его интересовали другие дома, где он еще не был. Периодически с улицы и из соседних построек слышались крики людей, выстрелы, шум короткой борьбы, что завязывалась между неведомым врагом и местными. Растерзав очередную жертву, монстр успокаивался, а спустя час нападал на новый дом.
Мне было удивительно, что жители замка не объединяются и не дают отпор врагу вместе. Понять причину такого бессилия и неорганизованности я не мог.
Шел тринадцатый час после начала этого кошмара. Мира и Фред уснули, прячась под кроватью, где они чувствовали себя значительно увереннее. Я же сидел на полу у двери, прислонившись к шкафу. Вдруг откуда-то из-за границ замка раздался сигнал трубы или рога. Новый звук мертвого мира заставил меня насторожиться. Вместе с тем за дверью нашей комнаты тоже появились звуки, это были чьи-то робкие шаги.
«Это еще кто? На превратившегося не похоже».
Встав, я как можно тише постарался открыть запор. Но меня услышали. Идущий замер. Я быстрым движением распахнул дверь и выглянул в коридор. На мое счастье в нем оказалась жена хозяина – Светлана.
– Вы живы?! – увидев меня, с удивлением спросила она.
– Да. А что, должны были умереть?
– Нет, нет. Просто я подумала, что он и вас учуял и убил. Превратившийся же начал с верхнего этажа.
– А откуда он вообще взялся?
– Это один из охотников. Они, я вам говорила, поселились в большой комнате на чердаке. Он не пошел с другими вниз, а остался отдыхать. Мне, если честно, этот парень, еще когда их компания только пришла, не понравился. Плохо выглядел. Весь зеленый какой-то был. Я мужу тогда сказала, чтобы он гнал их, а он только цокал на меня. Вот теперь некому цокать. Охотник превратился и начал все громить. Сначала прошел по второму этажу. Но тут кроме вас постояльцев в номерах не было. А после пришел вниз. Я и ахнуть не успела, как он половину людей разорвал на части. Остальные разбежались кто куда. Вот я на второй этаж кинулась и спряталась в одной из комнат.
– А зачем вышли?
Женщина вопросительно посмотрела на меня как на дурака, будто я не знаю какой-то прописной истины. И только после этого ответила на мой вопрос вопросом:
– А вы разве трубу сейчас не слышали?
– Слышал.
Женщина опять вопросительно глянула на меня.
– Это вои. Сейчас они нападут.
Слово показалось мне знакомым, но мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, о чем говорит Светлана. А поняв, удивиться.
«Помянешь черта, и он тут как тут».
– И что теперь делать?
– Уходить надо. Вои непредсказуемы. Если их встретить за стенами, то они тебя ограбят или убьют. Но в поселения они не суются, им хозяева не дают. А если вои и приходят в город, то только по их поручению. И тогда они всех убивают и все сжигают дотла. Эти люди – нелюди. Они даже хуже чистильщиков. Те хоть детей в живых оставляют и забирают с собой. А эти…
– И куда нам идти? Они же за стенами.
– У нас в подвале лаз есть. Он узкий, но пролезть по нему можно. Лаз выходит в скалах, это далеко от замка. Там вои нас преследовать не догадаются.
Спрашивать, где эти скалы и почему вои не станут нас преследовать, времени не было, тем более вновь раздался трубный сигнал.
– Подождите нас, мы с вами! – крикнул я и бросился в комнату, чтобы разбудить детей и собрать вещи.
Фред и Мира уже не спали. Их глаза были круглыми, как блюдца и они тряслись от страха, лежа на полу под кроватью.
– А ну, подъем! Времени мало. Мы уходим.
Дети хоть и были напуганы, но мгновенно выполнили все, что я от них требовал. Они выбрались из-под кровати и, похватав свои рюкзаки, кинулись в коридор, где нас, переминаясь с ноги на ногу, в нетерпении ждала хозяйка.
– Быстрее, вперед, – подгонял я ребят.
Мы спускались по лестнице в неосвещенный зал и тут я заметил через окно и образовавшийся проем сорванной с петель входной двери какое-то движение на площади. Остановившись и присмотревшись, я понял – нас заметили. К нам неспеша шло нечто.
Увиденное мною существо одновременно и пугало, и завораживало. Это был превратившийся. Форма его тела еще походила на человеческое, но это был точно не человек.
Его рост был около двух метров. Голова чудовища была непропорционально больше тела, хотя, возможно, то был обман зрения, так как шею превратившегося, плечи и верхнюю часть спины покрывала густая темно-серая шерсть, сродни волчьей. Более всего привлекали внимание его глаза. Они светились в полумраке тусклым малиновым светом. Они притягивали, манили к себе, не давая оторваться от них. Чудовище, как я уже сказал, передвигалось неспеша, плавно, словно кралось к нам.
«Может быть, это другой превратившийся, не тот здоровяк, который учинил погром в трактире?» – предположил я.
Когда превратившийся шел, то его тело немного кренилось на правый бок и вперед. Сделав шаг, он выпрямлялся и повторял свой шаг-поклон снова, неумолимо приближаясь к нам.
Мои спутники тоже замерли. Я боковым зрением мог видеть, что Фред зачарованно глядит на приближающуюся к нам смерть. На лице мальчика появилась блаженная улыбка.
«Твою душу, – выругался про себя я. – Да чудовище же гипнотизирует нас, чтобы подобраться поближе и сцапать наверняка!»
Я понимал это, но стоял как истукан, заворожено уставившись в малиновую бездну глаз смерти. Думаю, оно бы нас точно убило, если бы ему не помешали.
Вновь до нас донесся трубный звук, но теперь этим дело не ограничилось. Из-за стены послышались крики, лязг металла и топот множества ног.
«Это что еще такое? Сколько там этих воев?»
Монстр отвлекся от нас. Он поднял лицо, вернее, морду, которая вытянулась и теперь походила на медвежью, кверху. Потом стал принюхиваться, вдыхая прохладный воздух. Из его ноздрей вырывался парок, который поднимался и быстро таял в сером небе.
Хоть я и другие мои товарищи вновь обрели власть над своим телом, но двигаться никто не решался. Превратившийся стоял совсем близко, прямо у входа в трактир. Ему ничего не стоило забежать и напасть на нас. У меня в руках, конечно, было ружье, но, памятуя о безрезультатной стрельбе в чудовище из автоматического оружия, я понимал, что толку от двустволки сейчас будет и того меньше. Мы, затаив дыхание, ждали, когда же монстр полностью переключится на воев.
Время тянулось ужасающе медленно, но, наконец, на площади появился первый вой. Это был крепкий, крупный мужчина, одетый в кожаномеховую одежду. Его длинные волосы были заплетены в несколько косичек, на их концах было привязано нечто блестящее. Вой побежал на своего противника – превратившегося, занеся над головой широкополый длинный меч, издав перед этим устрашающий рев. Человек походил своим обликом на викинга времен северных набегов.
Монстр обернулся и молниеносно бросился на воя. Человек ударил мечом, но промахнулся, а вот чудовище, ловко извернувшись, вцепилось ему в шею. Пара мгновений – и кусок мяса вырван. Целый фонтан крови вырвался из раны и человек, пошатнувшись, рухнул, как подкошенный стебель на землю.
Но первый вой сделал свое дело. Пока превратившийся разбирался с ним на площадь со всех сторон пришли еще с десяток людей с мечами. Теперь чудовище попало в окружение. Вои все прибывали и прибывали, отрезая чудовищу вход в трактир.
– Бежим! – шепотом сказала Светлана. – Скорее, бежим! Сейчас самое время, другого шанса не будет!
И мы ринулись в подсобное помещение, что скрывалось за дверью, ловко замаскированной в стене за барной стойкой. Закрывая ее за собой, я все же обернулся и посмотрел, что происходит на площади.
А там несколько воев, оттеснив чудовище, некогда бывшее человеком, к фонтану, принялись одновременно с разных сторон его атаковать. Их мечи сверкали в свете электрических фонарей. Вои ревели, рычали, и эта какофония заглушила последний предсмертный рык монстра. Как он не был ловок, но людей было слишком много и они действовали слаженно.
Оказавшись в подсобке-кухне, Светлана подвела нас к шкафу, что был под посудомойкой и открыла его створки. Мы зажгли фонари и в их свете увидели, что в полу шкафа имелся лаз, ведущий вниз. Первой в него нырнула хозяйка, потом Мира и Фред. Свои рюкзаки они толкали впереди себя. Мне же еле удалось протиснуться в узкий проход. На мое счастье чем глубже я проникал в него, тем больше он расширялся.
Свой рюкзак я волочил за собой. Отстегнув лямку, я дергал за нее и тащил свои пожитки. Передо мной маячили ботинки Фреда, которые я освещал фонарем. Если дети передвигались на карачках, то мне приходилось ползти по пластунски. И тут, должен сказать, что я страдаю клаустрофобией.
Думаю, вы понимаете, что я почувствовал в момент, когда оказался втиснутым в узкое жерло подземного лаза. Мне не хватало воздуха, хотелось расправить плечи, но они упирались в стенки. В глазах рябило, силы резко стали оставлять меня. Паника все больше и больше овладевала мною.
Моя голова, руки, ноги стали, как казалось, жить свой жизнью, пытаясь освободиться, оторваться от тела и уползти. Живот свела острая судорога, меня стошнило. Я перестал понимать, где верх, где низ. Мои руки стали копать землю, только разрушая проход, наполняя его землей и еще больше стесняя движения. Ногти ломались, потекла кровь, стало больно. Мой фонарь полетел куда-то вперед. Ног Фреда больше не было видно. Свет моего фонаря почему-то погас, и я погрузился во тьму. Ужас поглотил мое сознание, животный неконтролируемый ужас перед неминуемой смертью, что вот-вот наступит.
Я не знаю, сколько продолжалась моя агония. Но внезапно я услышал, как меня кто-то зовет.
– Папа, ты где?! Па, мне страшно! Где ты?!
Это был голос моего сына. Его бы я не спутал ни с чем.
Очнувшись от беспамятства, в которое впал, я понял, что все также лежу в узком туннеле. Вокруг было темно, лишь далеко впереди, как мне показалось, тускло мерцал, угасая свет.
– Па, ты где?! – явственно услышал я совсем рядом.
– Я тут, сынок! Я тут!
Но мне никто не ответил.
«Галлюцинация!»
Тогда я стал восстанавливать дыхание. Вдох, выдох, вдох, выдох… Дышал я не полной грудью, а делая неглубокие вдохи. Потом на вдохе, двинул правую руку и ногу вперед. Выдох. Еще вдох и левая рука и нога последовали за правой. Метр за метром я стал продвигаться вперед. Вдох, выдох, вдох, выдох…
Скоро я наткнулся на свой фонарь, который улетел от меня вперед. Зажигать его не стал, опасаясь, что потеряю только что обретенное душевное равновесие и способность двигаться оставит меня.
Время шло, я медленно, как земляной червяк, продвигался вперед по узкому лазу. В какой-то момент мое ухо уловило знакомое завывание.
«Ветер».
Радости моей не было предела, но глаза я так и не открыл, продолжая ползти. Стало значительно холоднее. Вот моя правая рука, совершая очередной рывок, провалилась куда-то вниз. Я подался левой рукой вперед и тут же почувствовал, что мое тело больше не стиснуто в узком тоннеле. Судорожно дернув ногами и оттолкнувшись руками, я, наконец, полностью высвободился из плена и тут же открыл глаза.
Я снова был в мертвом мире, лежал на мерзлой земле, уперевшись боком в какую-то бетонную глыбу. Мне хотелось прыгать и орать от счастья, но для первого не хватало сил, а второе могло привлечь внимание воев.
Кое-как протерев глаза, я сел и осмотрелся.
Вокруг были навалены груды из кусков бетона. Они почти не были присыпаны песком, хотя встречались и земляные холмы. В одном таком имелось отверстие, которое было выходом из проклятого туннеля. Моя одежда была вся запачкана грязью, в некоторых местах к ней прилипли целые комья земли. Пальцы на обоих руках были сбиты в кровь.
Достав флягу с водой, что висела у меня на поясе, и полив из нее на руки, я очистил их от грязи. Пальцы ужасно щипало. Потом умылся и попил. Мой рюкзак остался в тоннеле вместе со всем его содержимым. Но возвращаться за ним у меня не было никакого желания.
Счастье, охватившее меня после того как мне удалось выбраться наружу, постепенно затихало. Оглядевшись, я вдруг понял, что ни Фреда, ни Миры, ни хозяйки трактира рядом нет.
«Фред не мог меня оставить. Он должен был дождаться меня!»
Первым желанием было позвать его и других. Но я одернул себя, опасаясь быть обнаруженным. Тогда мне не пришло в голову ничего лучшего, как забраться на ближайший холм и постараться понять, куда делись мои спутники. Поднявшись на бетонную груду, я увидел замок. Над ним полыхали языки пламени. С той же стороны доносились странные звуки, у стен мелькали какие-то тени. В других направлениях мой глаз встречал только разбросанные куски бетона, сваленного во множество груд.