Собаки

 
АМУР.
 
«Собачья» жизнь началась у нас с Амуром.  Приходит с улицы Витя и говорит, что хорошо бы в доме завести собаку, у него был бы друг, он гулял бы с ним, дрессировал. Мы, взрослые, рассеянно согласились. Думали: «Пусть, когда-нибудь, в отдаленном будущем, будет у нас собака. А если идея забудется, так это еще лучше».
 
Через пять минут наступило это отдаленное будущее, и мы стали счастливыми владельцами безродной собаки. Это была великолепная дворняга, совокупный продукт многих поколений свободной собачьей любви. Некрупная, хвост кольцом, уши вверх, но концы ушей свисали. Когда взрослые пережили шок, все задумались над именем собаки, поскольку у нее его отродясь не было. Витя  назвал его  Амуром, и я думаю, что имя было выбрано правильно.
 
Мордочка пса светилась счастьем от проявленного к нему внимания. Пес по природе своей  был дружелюбный и коммуникабельный. Он вертел выразительно хвостом. Умей разговаривать, он рассказал бы нам, зажатым правилами и условностями, о своей нескучной и свободной жизни безо всяких там комплексов. О своих памятных  связях с противоположным полом в естественных для природы условиях.

Когда мы на следующий день пришли с работы, то увидели квартиру, как после грабежа или обыска. Пес, очевидно, в гневе от одиночества и от потери свободы стал все крушить. Стянул со стола скатерть. Со скатертью упали грампластинки. Поцарапанные, они были разбросаны по полу. Обглоданы были ножки стола...

        Щенок
Щенок за нами увязался,
Он нам славным показался.
Пёсик прелесть, не урод,
Помесь сразу всех пород.

Привели его домой,
- Живи с нами, дорогой!
Накормили, напоили,
На матрасик уложили.

Вышли по своим делам:
На работу ж надо нам.
А когда домой вернулись,
В дом вошли и ужаснулись:

Пёсик стулья покусал,
Туфли новые порвал,
На кровати побывал,
У двери нас поджидал.

Пёс отчаянно скулил,
Скатерть со стола стащил:
На полу разбита кринка,
Чашка, блюдо, грампластинки.

Только приоткрыли дверь,
Пёсик выскочил за дверь!
Не домашняя порода
Беглецу нужна свобода!

Интересной была моя первая прогулка  с Амуром. Я, как и все собаководы, вывел друга на поводке. И повел его в ближний пришкольный стадион. На стадионе Амур проявлял неплохие способности при передвижении по бревну.

Он легко вбегал на бревно по наклонному участку и бежал, точнее, как бы убегал по бревну, чуть пригнувшись, семеня ногами, будто таракан, когда его норовишь прихлопнуть. На пути нам встретился Шарик. Это довольно крупный, с густой грязно-белой шерстью пес. Хозяин и любимец двора. Шарик немедленно подтвердил во дворе свое старшинство. Он подмял Амура под себя, примерно как петух курицу, и удерживал его под собою. Амур трусливо сжался под ним в комок и поджал хвост. Я отчаянно держал Амура за поводок. Наше с Амуром достоинство было безжалостно поругано каким-то дворовым Шариком. Увидел нас с Амуром коллега по конторе.

Говорит мне: «Лев, отличная у тебя дворняга! Зачем ее в дом-то тащишь? Ухаживай за ней на улице! Будете оба довольны». Я решил, что коллега прав и попросил Виктора вернуть Амура туда, где взял.

УРАН

Виктор обратился в клуб собаководства, подал заявку на породистого щенка. И когда природе было удобно, появились на свет щенки от почтенной пары немецких овчарок. Виктор выбрал себе будущего друга, получил документы о родословной и уплатил,  кому и сколько требовалось. Милый пушистый комочек в доме всем принес радость. Рос он быстро, в нем чувствовались нарастающая мощь и породистость. Виктор дал ему имя Уран, наверно под влиянием уроков по ядерной физике. Уран находился под опекой клуба собаководства. Их с Виктором дрессировали при клубе по курсу ОКД /Общий Курс Дрессировки/. Результаты были отличными. Уран выполнял команды великолепно. Трудно ему давалась только ходьба по бревну, тут Амур был ловчее. Но уж все другие команды, особенно «голос!», «апорт!», «барьер!», Уран выполнял со страстью. А как эффектно на расстоянии он слушался команд:

«сидеть!», «лежать!», «ко мне!»?! Пес был и «полиглотом»: знал немецкую команду «Ruhе! /спокойно/». По команде «ищи» находил варежку, человека. Высший класс! Шарик только гордо отворачивался, когда Уран проходил рядом. Чтобы укреплялся скелет, псу давали глицерофосфат. Клуб собаководства распределял продукты собачьего питания. И Уран получал все три сорта мясных свиных субпродуктов (из шести возможных): «ухо, горло, нос...». На рынке покупали ему ливерную колбасу. На десерт он глодал сахарную косточку, вальяжно развалившись на балконе. Жил он во взаимной любви и уважении.
 
Если мы с Ураном входили в автобус, можно было ждать чего угодно, от жесткого скандала: «Почему собака без намордника?», до исключительно дружелюбной беседы. Чаще всего пес вызывал симпатии окружающих, просто потому, что он был обаятелен и дружелюбен. Приходилось отвечать на одни и те же вопросы: сколько он за раз съедает, дорого ли обходится его содержание, чему он обучен. Уран понимал, что речь о нем и вел себя соответственно.
 
Иногда хотелось с ним поиграть в «партере». Я сам становился на четыре лапы, лаял на него и ласкался. Пес отвечал мне всей собачьей нежностью, лизал меня своим шершавым языком в лицо.
 
Привязался я к нему, хотел его  научить говорить слово «мама». «Уран, скажи «ма-ма»! «Гав!». «Фу! Плохо! Скажи «ма-ма». Пытается уйти. Я повторяю и повторяю настойчиво свое требование. Бедный пес уже устал и вдруг истерично выдал «ма-а-а-а ма!». «Урашечка, молодец! Да умница ты наш! На-ка тебе сахару». Он великолепно понимает интонацию и настроение человека.
 
Все-таки, в его собачьей жизни были неплохие времена. Я имею в виду его участие в нашей походной жизни. Бегать без устали на природе, задрав хвост, кидаться в воду за палочкой по команде «апорт», вылезая из воды, отряхиваться, орошая все брызгами, - разве это не счастье. Мы брали его на каждую прогулку в выходные. Уран кубарем скатывался с высокого берега, купался в озере, мгновенно взбирался вверх и только там отряхивался от воды, как бы говоря нам, что он нашел воду!
Но главное, это целый отпуск, в байдарочном походе. В байдарке он занимал отсек между шпангоутами по команде «место!». И без команды занимал, боялся, что его забудут, стоит только приблизиться к байдарке. В палатке у него был пристрой, походная конура. Он лежал там головой к выходу, положив голову на лапы и умным взглядом наблюдал за нами. Если к палатке приближался некто, он не тявкал, как это делают мелкие истеричные собачонки, а издавал вполне достойный предупреждающий рокот.
 
Однажды ночью он убежал от костра в лес и оттуда нам лаял. Выяснялось, что он нашел ежа, свернувшегося в клубок, и не может с ним ничего поделать. А утром во время похода я проснулся от его грозного рычания. Вылез из палатки и обомлел. К палатке подступило стадо коров, а Уран остановил их и держит оборону. Не будь Урана, коровы могли бы нас затоптать!
 
ПО ЧУСОВОЙ.

 Байдарку «Салют-3» мы хранили на водно-спортивной станции, в готовом для плавания виде. В выходные дни без суеты спускались к Волге и плавали поблизости. Когда стали готовиться к походу по Чусовой, байдарку с водной станции забрали. На следующий же день на Волге был шторм. Поломало строения на причалах, порушило моторные лодки.
 
На Чусовую мы отправились вчетвером в том же составе: я, Элиза, Виктор и любимая собака-овчарка Уран. Перед походом обзавелись описанием маршрута. Описание обещало нам 345 км пути, суровую красоту дремучего северного леса,  каменные красоты берегов  уральской реки, причудливые скалы высотой 30-125 метров, именуемые «камни», а особо опасные называются «бойцами», причем каждый камень со своим метким прозвищем.

 Нас пугало описание нешуточных опасностей. Вот цитата из очерка Мамина-Сибиряка «Бойцы», где он пишет про  камень-боец Молоков: «Еще издали слышно, как ревет река под Молоковым, а ближе вы видите, что вся вода превратилась в сплошной поток белой пены, точно под бойцом кипит молоко... Вот мы и в полосе пенящейся воды, которая, как бешеная, лезет седыми гребнями на борта нашей барки... Грозный Молоков... точно растет с каждой секундой и быстро приближается к нам».
При попытке докопаться до смысла слова  «Молок», нахожу не менее интересные и ужасные описания. Оказывается в древнем Карфагене очень похожее слово «молох» означало жертвоприношение младенцев для умилостивления божества. И еще: «Молох» - «страшная ненасытная сила, беспрестанно требующая человеческих жертв».
Несколько успокаивала информация, что сейчас в этом месте «не так опасно», что часть бойца Молок некогда взорвали. Была также надежда, что, может, мы и не доплывем до этого жуткого места, если окажемся «человеческой жертвой» гораздо раньше, где не так ужасно.

На поезде мы доехали до Свердловска. Пересели на поезд, следующий до Перми, и вышли на станции Коуровка. Через каких-то три километра пешего перехода с грузом мы оказались у берега столь желанной реки Чусовая.
 
Желаемое и действительность вещи разные. Чусовая в настоящее время отдает воду Свердловску. Река оказалась столь мелка, что пришлось снаряженную байдарку вести за веревочку, а самим идти рядом в сандалиях по камешкам,  прямо по воде. Причем на перекатах байдарка застревала, и ее приходилось приподнимать, чтобы не  царапать резину днища. Спасибо, что мы вдоль стрингеров еще дома  наклеили длинные резиновые полоски по совету бывалых туристов. Все-таки скоро мы могли уже плыть, и только на перекатах вылезали и шли по дну.
 
Не зря мы ехали так далеко! Урал живописен. Чусовая - жемчужина Урала. Не устаешь восторгаться фантазией природы, сотворившей эту каменную сказку. Каждый поворот реки приготовил свое творение из камня, чтобы ошеломить красотой, величием и недоступностью древних каменных сторожевых. Хочется плыть тише, чтобы уделить внимание каждому произведению этой природной художественной галереи.  Почему нет у нас картин, нет альбомов с фотосюжетами  этих мест? Продолжают тиражировать на конфетах известных «мишек» Шишкина. Есть ли сейчас современный «Шишкин», готовый на природном речном материале подарить художественным галереям  настоящие чудеса? Сам же я в пути делал черно-белые слайды. Один из слайдов выбрал мой отец, с юности занимавшийся живописью. И теперь в доме висит его замечательная цветная картина маслом «Уральские Гребешки», где он смог передать не только свежесть и покой утра, но и подлинное величие и богатство нетронутой красоты. Эта картина - теперь память и о Чусовой, и об отце.
 
Река проложила себе путь в каменном ложе среди таежного леса. Хвойные деревья дополняются белоствольными березами. Седые скальные разрезы казались великанами, когда плывешь возле них вплотную по узкой реке. Все эти суровые и недоступные каменные россыпи сверху покрыты мягким зеленым лесным покрывалом. В некоторых местах все же возможно было забраться на крутую вершину. И уже с высоты понаблюдать панораму извилистой реки и бескрайних таежных массивов. Здесь хочется посидеть, никуда больше не уходить от этого земного сурового рая.
 
Проплывая, мы ориентировались по карте-схеме, где обозначены притоки, селения. И отмечены названия «камней» и «бойцов». Отмечали сходство названий с обликом красавцев-камней. Вот они: «Собачьи ребра», «Часовой», «Георгиевский», «Шайтан». А вот еще: «Сенькин», «Боярин», «Корчаги», «Гребешки», «Высокий», «Курочка»...
Нам изначально не было суждено проплыть маршрут полностью: через опасный «Молок» до города Чусового. Почти в начале пути, мы встретили коллег, сплавляющихся  на самодельном плоту. Это были сотрудники  института в Свердловске. Великолепный старичок, профессиональный фотограф института, вооруженный фотокамерой, широкоугольным объективом и телеобъективом. Давыденко Андрей Иванович. С ним в паре был сотрудник института, молодой,  выразительный и обаятельный цыган. Виктор Уфимцев. Члены моего славного экипажа сошлись с ними. Виктор предательски перешел на плот, осточертели ему родители, а на плоту свежие люди, свежие впечатления. Виктор будто  «примерз» к свердловчанам.
 
Скорость плота несравнима со скоростью байдарки. Мы с Элизой и Ураном  уплывали вперед и долго ждали плотоходцев, готовясь к ночлегу. После продолжительного тревожного ожидания, появлялись, наконец, трое на плоту, вооруженные длиннющими шестами. У одной деревеньки на берегу мы увидели несколько примитивных алюминиевых  весельных лодчонок, типичных для этих мест. Виктор с цыганом хотели выцыганить одну. Но вышло так, что им отдали такую лодчонку за ненадобностью. Теперь наша флотилия передвигались  быстрее. Но разве сравнишь скорость байдарки с простой рыбацкой лодкой. Погода была по-летнему солнечная. Но, однажды проснувшись, мы увидели, что на веслах и на байдарке ледок, а на траве иней. Пес наш ночевал на улице и простудился. Мы видели, что он хворает, и ему не до созерцания уральских красот. Нос теплый и сопливый - это  признак болезни. Приплыли мы в село Заглядовка, которого нет даже на подробной схеме. Показали Урана ветеринару. В это время он делал прививку корове. Осмотрел он нашего питомца, признал, что у него чумка, опасная собачья болезнь. Сделал ему укол, велел через три дня прийти еще на укол.

 Три дня жили мы в окрестности Заглядовки. Живописен обзор с высокого левого берега. Река делает здесь крутой зигзаг. Село на противоположном берегу видно, как на ладони. Название села «Заглядовка» удивительно соответствует его облику. Каждый деревянный домик выполнен со вкусом, украшен резьбой по дереву. Все цветное. Домики, как правило, светло-голубые, наличники и ставенки либо темно-синие, либо белые. Крыльцо с крышею - тоже произведение деревянного уральского зодчества. Небольшая речушка, приток Чусовой, падает на турбину и дает электричество. На высоком берегу место встречи парочек. Здесь  приятно посидеть, с высоты наблюдая окрестности. Гуляет компания козочек, с полным выменем молока. Дневать мы расположились чуть выше по течению. Там имеются невысокие холмы, с высоты которых видны два больших озера с водой неестественно синего цвета.
 
Сказочные места в районе села Заглядовка! Представлялось, что и люди, живущие среди такой красоты, созданной и природой, и человеком,  должны быть в соответствии. Но это не так. Когда мы пошли на прием к ветеринару повторно, мы увидели как компания пьяных парней принялась избивать козу, случайно подвернувшуюся им по дороге. Они с садистским наслаждением лягали ее ногами, скручивали за рога голову и при этом дико хохотали. Бедная коза  подергалась и издохла.

Ветеринар сделал Урану второй укол и, глядя на состояние собаки, рекомендовал нам вернуть ее поскорее в «человеческие условия». Мы все принимали решение. Были варианты. Свердловчане могли плыть себе дальше. Но воспротивился Андрей Иванович, вспомнив про давно не политые огурцы на даче. Цыган умолял меня с ним вдвоем продолжить путешествие на байдарке, отправив семью домой налегке. Но мы уехали вшестером, а алюминиевую лодку отдали. Отсюда ходил автобус до Свердловска. Через несколько часов мы объявились в квартире Андрея  Ивановича, удивив, несомненно, его жену. Оставив собаку в квартире «в человеческих условиях», мы поехали на дачу к Андрею Ивановичу. Поливали, пололи и, конечно, кушали овощи. Вечером возвращались в город ночевать. Через тройку дней мы почувствовали, что Уран выздоравливает и способен перенести суету поездки в поезде. Так прекратился наш неоконченный, но яркий по красоте, поход по Чусовой.
 
ПО КИНЕЛЮ.

По реке Кинель мы плавали дважды. Мы - это я, Элиза и Виктор. Первый наш поход был непротяженным и несложным. На электричке мы доставили байдарку в село Георгиевка и огородами вышли к реке. Георгиевка выбрана была только потому, что оттуда близко до воды. Маршрут получился достаточно приятный. Листья уже начинали желтеть, опадали и плавали на воде. Но было еще тепло. Над нами прогремели мосты: автомобильный и железнодорожный. Мы проплыли мимо СХИ и вошли в р. Самарку. Не удовлетворившись продолжительностью похода, пожили на Самарке в Советах. Видели клин журавлей, улетающих на юг, слышали их курлыканье. С тех давних пор летящих журавлей в нашей местности я больше не видел. Мы пожили в палатке, Виктор на байдарке с рассветом выплывал порыбачить.
 
Привязался к нам на берегу мужик. Сует мне в лицо какой-то изрядно помятый документ. Я не сразу понял, что он хочет. То ли ему надо помочь: он пьяный и лыко не вяжет. То ли он нам услугу предлагает. Оказалось, что это местный лесник, охранник природы. Он задумал с нас поиметь бутылочку штрафа, якобы тут нельзя находиться. Только пьяному могла прийти мысль штрафовать людей на общественном пляже! Правда, в будний день.
 
Около огромного пня мы на костре готовили обед. Однажды мы с ужасом увидели, как из-под пня вылезла гадюка. Нам не захотелось больше находиться здесь, и в этот же день мы закончили свою местную прогулку по реке.
Другое путешествие по Кинелю мы предприняли, «замахнувшись» начать его издалека. С нами была собака Уран. На электричке доехали мы до станции Тунгуз, рядом с г. Похвистнево.
 
В этом месте тоже  близко до реки. Купили у местных жителей парного молока. Стали с моста ловить рыбу. Удобное место. Но это занятие для Виктора. А я скорее теоретик-рыбак, чем практик.

…Мы развернули свой корабль и поплыли. Это не путешествие, а постоянные препятствия. Мосты располагаются совсем низко над водой. Что ни село, то мост. Байдарка  груженая, шкура ее намокла. Не столько тяжело ее поднимать с походным весом, сколько опасно, может сломаться. В идеальном случае нужно хотя бы две пары людей, чтобы симметрично ее держать в нужных сечениях. Или надо постоянно вынимать вещи и переносить все частями. При этом что-то надо отвязать, снова привязать для безопасности на воде. В одном месте мне проще было разобрать топориком пролет моста, пропустить байдарку и приколотить доски снова.
 
Стоим мы как-то перед капитальным, но низким мостом. Духу не хватает, чтобы начать разгружать байдарку для очередного обноса моста. Уран гуляет по мосту. Вдруг с противоположного берега идут два обормота, пьяные в дымину. Вид злодейский, готовый к приключениям. Собаку лягнули с моста, она взвизгнула и поплыла к берегу. Амбалы с явно недружелюбным видом надвигались на нас. Еще мгновение, и наш поход бесславно завершится. В такой ситуации опасно защищаться и быть  победителем. Это возможно, только уничтожив противника. Но от нашего «демократичного» суда не жди потом пощады. Если ты остался жив, а противник нет, значит, ты превысил меру самообороны. Если их не добить, то они тебя догонят  на мотоциклах  всей деревней. И уж правосудия не побоятся.
 
В этой ситуации у меня сработал инстинкт самосохранения, я понял, что надо резко изменить их настроение. Вышел по-деловому навстречу и заявил радостно: «Как здорово, что наконец-то мужики нам подвернулись! Ребята, помогите, мы только вместе с вами перенесем байдарку через мост». От неожиданности они остановились, как вкопанные. У одного даже взгляд стал более человеческий, он уже был готов помочь. Другой все еще колебался, выпятив красные бычьи глаза. Уже через минуту я расставлял симметрично вдоль бортов байдарки рабочие пары. Выполнив обнос, мы расшаркались перед нежданными помощниками и поплыли дальше.
 
Был еще один экстремальный случай, в другое время и в другом месте.  Около с. Мастрюково. Мы втроем приехали на озера, что вблизи станции электрички. Там красиво, приятно купаться и прыгать в воду с тарзанки. Милое местечко. Установили палатку для ночевки. С очередной электрички высыпалась молодежь обоих полов. Тоже с палатками. Целый лагерь образовался городских романтиков. Подходит к нам девушка и советует нам уйти, т.к. здесь сейчас будет опасно. Не успела она толком объяснить ситуацию, как с ревом моторов на поляну въехали пара десятков мотоциклистов. По-видимому они были достаточно пьяны и возбуждены, т.к. один из них не справился с управлением и угодил на мотоцикле в воду. На значительной площади завязались нешуточные бои. «Наши» колотили местных палками по спинам и по мотоциклам. Мотоциклисты, ревя моторами, топтали колесами палатки и людей. Мы выдернули из земли колышки палатки, свернули беспорядочно все в узел и драпанули с поля сражения. Убегая, мы вели диалог:
 
 -  Кто конает?    -  Мирные беженцы!
Возвращаясь на электричке, мы узнали, что «наши» деревенским отсочили бока. Вся ссора вышла из-за девок. А из-за кого же гибнут нормальные пацаны?!
 На реке Кинель. Не мало было рыбацких  преград в виде, переброшенных с берега на берег, веревок, увешанных лесками. На Кинеле есть пороги в районе села Тимашево. Это, кстати, место для водного слалома. Здесь проводятся соревнования. В наши планы не входило прохождение порогов. Это делается на пустой байдарке, причем вряд ли ее берегут, главное движение вперед в борьбе за секунды. Мы аккуратно по-бурлацки прошли это место, подавив в себе спортивные инстинкты.
В инерционной байдарке «Салют» нужно заранее поворачивать руль, чтобы начать поворот или прекратить его. Приходится веслами энергично доруливать или табанить при поворотах. А это постоянно тормозит движение. Наверное, недостаточна площадь руля. Хотя многие руль вообще не ставят, рулят веслами. Постоянная рулежка на «Салюте»  отвлекала меня от изящной гребли. Позднее, плавая на «Тайменях», я и рулил и греб, не затрудняясь, управление происходило подсознательно.

Чтобы на «Салюте» рулил кто-то свободный от  весел, я сделал возможность рулить с любого из трех мест. На носу лодки укрепил ролик и через него вдоль обоих бортов провел веревки управления. Рулить надо, перемещая вперед-назад веревочку. Я избавил себя от управления, хотя  теперь я мог рулить и педалями, и веревкой.
Мы прошли больше половины маршрута и проплывали мимо села  Кротовка. Там через реку проложен широкий автомобильный мост на высоких массивных быках, достаточно тесно расставленных. Вода, журча, стремительно проходит сквозь «гребенку» из быков.
 
Я нацелил байдарку на пролет недалеко от берега и приготовился веслом подстраховать вхождение в створ. Скорость была приличная. Вот он водный слалом!
Створ между быками стремительно приблизился. Мы шли точно в створ. Оставалось выждать несколько секунд. Но у Элизы не выдержали нервы, и она инстинктивно, безо всякой надобности повернула руль веревочкой. Надеялась подправить направление, но дернула слишком сильно. На большой скорости руль эффективен. Лодка развернулась поперек течения, ударилась носом о бык и перевернулась. Все остальное происходило уже по другую сторону моста...

Мы барахтались в воде, цепляясь за лодку. Лодка деформировалась, но сохранила плавучесть, благодаря привязанным к ней надувным матрацам. Удалось ее подтянуть к берегу. Удивительным образом повредилась и оболочка. Рюкзака с продуктами  при лодке не оказалось, он не был привязан. А может это и лучше, он не утопил своим весом лодку. Не нашли мы и мелких предметов, например, фотоаппарат «Зоркий». Ключи от квартиры и деньги уцелели.
 
Элиза была в шоке. Принялась ругать Урана, за то, что он не помогал ей выбраться из воды. Я принялся нырять в стремительную мутную воду, но меня сносило, как фекалии в унитазе, я даже не мог достать дна. Мог и утонуть тут в водовороте.
Проходящая мимо машина отвезла нас до станции Кротовка, откуда на электричке мы мысленно и безаварийно «проплыли» мимо Георгиевки, Кинеля, СХИ, Советов. Это был мой последний поход на «Салюте». Я его продал знакомому для ремонта и дальнейшего использования после смерти жены.

Элиза умерла от неудачной операции по поводу аппендицита. На время похоронных действий я отправил собаку в квартиру двумя этажами выше. Было много людей, оркестр играл похоронную музыку. Собака выла и выла так сильно, что слышно ее было во всем доме. Жизнь моя изменилась. Уран остался со своим законным хозяином, Виктором. Я узнал, что он передал его в хорошие руки.