Инстинкт Убийцы. Глава 4. 15

4.15
 - Куда поворачивать?
 - Сейчас направо, а потом прямо. Я скажу, где остановить.
 - Хорошо хоть адрес помните, - пробурчал таксист, глядя в зеркало на пассажирку в голубом платке, - большинство тех, кого я от бара везу, даже свое имя не помнят, не то что адрес.
 - Ну, я и не так уж пьяна, - игриво засмеялась девушка, как раз доказывая обратное, - я всего лишь навеселе.
Такси подпрыгивало и кренилось на ухабах темной улочки, так и не дождавшейся, пока муниципалитет или сами жильцы займутся ее асфальтированием, девушку болтало на заднем сидении, как моряка в шторм. Но она не возмущалась, не просила ехать аккуратнее, просто смеялась и куталась в свой синий платок. Красивая молодая девушка, почти совсем пьяная – от нее так и разило, как будто она сама выпила все, что было в баре – и явно одинокая, чего таксист никак не мог понять. За вою долгую автомобильную карьеру он повидал немало людей и уже мог считать себя специалистом по людям, сразу по лицам и внешнему виду мог определить, кто чем дышит, кто притворяется, а кто такой, какой есть. И за все это время он редко видел красивую девушку, явно не из того слоя общества, который предпочитал проводить время в «Кокосе», да еще и совершенно одну. Не поверю, что к ней никто не приставал, думал таксист, поглядывая на странную пассажирку краем глаза, она без парня, без подруги, да еще и под мухой, да будь она хоть трехсисястой уродиной, к ней бы давно очередь стояла, в таком-то заведении, а она к тому же выглядит как кукла. То, что эта принцесса явно не туда попала, бросалось в глаза, во всяком случае, наметанный глаз бывалого таксиста уловил несколько признаков. Ну например, ее фигура, слишком подтянутая, слишком идеальная, работая официанткой или кассиром в супермаркете такую фигуру не сохранишь, потом ее руки – гладкие и ухоженные, по крайней мере кисти, а больше он ничего не видел из-за платка. Ну и конечно, манеры и ее взгляд, да у нее осанка королевы, и хоть платье на ней дешевое и простое, он видел, как она носит его – как человек, привыкший к шикарной одежде. И как она ходила! Даже пьяная, она плыла, а не шаркала ногами, как здешние женщины, спина ее была абсолютно прямой, как и ноги при ходьбе – уж эта крошка не ходила на полусогнутых, как местные пугала, отметила таксист. Как-то давно он смотрел по телеку трансляцию конкурса Мисс Вселенная, так там комментатор говорил, что при правильной ходьбе нога должна абсолютно выпрямляться, а тех участниц, кто ходил на полусогнутых штрафовали – снимали очки. И эта красотка словно сошла со сцены в этот дешевый вонючий бар для работяг, от нее так и веяло другим классом. Или просто он слишком долго работал и стал видеть невидимое обычным людям?
 - Что, отмечали что-то? Или просто захотелось выпить? – не утерпел таксист. Ему было слишком интересно узнать, как это чудо могло напиться в таком баре и при этом унести оттуда ноги. Это было, пожалуй, даже интереснее, чем то, как она там оказалась. Она не убегала, и никто не шел за ней, это он видел.
 - Да. Отмечала проводы, - улыбаясь, ответила девушка, - я завтра уезжаю.
 - Отдыхали, значит?
 - Да, приехала в отпуск. – Любопытство таксистов сравнимо только с любопытством старушек у подъездов, с раздражением подумала Фатима. Ее раздражало уходящее время, раздражала вонь от вылитой на себя бутылочки конька, раздражала медленная скорость старого такси, а больше всего ее донимали взгляды этого старого козла в фуражке. Любопытные, изучающие взгляды. И только Бог знает, каких усилий ей стоило изображать из себя счастливую пьяную дуру.
 - Вы уж меня простите, - снова не сдержался таксист, - но такой молодой красивой девушке как вы не самое место в «Кокосе», тем более вот так, без мужчин.
Любопытный старый козел, с все возрастающим раздражением подумала Фатима, может, показать тебе, как я могу быть «молодой и красивой»?
 - А я не одна, - улыбнулась она в ответ, - нас было много, но почти все остались допиваться, а я больше не могу. Мне все-таки завтра в дорогу.
Представляю, как они там «допиваются», что даже не могут выйти проводить подругу, подумал таксист и снова поразился: что может делать такая барышня в компании, предпочитающей «допиваться» в «Кокосе»? А может, любит быдлиться, попытался сам ответить таксист, может, вырвалась из-под опеки влиятельных папочки и мамочки и пустилась в неизведанное.
 - И как вам Ялта? – не унимался водитель, - понравилось?
 - Да, тут весело. Особенно люди мне здесь понравились, такие открытые, компанейские. – Она снова обворожительно и не совсем трезво улыбнулась, - Сейчас поезжайте помедленнее, тут где-то мой дом. В такой темноте трудно хоть что-то увидеть.
 - Ничего, я вам фарами подсвечу, пока вы в калитку не войдете, а то так и ногу недолго сломать на этих проклятых ухабах. – Позаботился таксист.
На самом деле темно здесь было только со вчерашней ночи, когда Фатима разбила все фонари. Утром она слышала, как две соседки ругали на чем свет стоит местных подростков и их придури, не зная, что сделала это совершенно взрослая девушка. И придури здесь не было никакой.
 - А вот и моя хата, - радостно воскликнула девушка, когда они поравнялись с низким домиком, утопавшем в зелени. Все окна, насколько позволяли видеть ворота и забор, были темными. Хозяйка, конечно же, давно спала. Или сидела в своей комнате, как мышь в норе, ожидая, когда вернется ее неуравновешенная постоялица. – Здесь я и живу.
Таксист тут же свернул на заросшую травой подъездную дорожку и фары выхватили из темноты облезлые серые ворота и такой же забор. На всей улице не горело ни одно окно, ни один фонарь во дворе, вокруг машины сгустилась плотная тьма. Почему-то пожилому водителю стало не по себе, мурашки поползли по коже, а ладони вдруг стали холодными и влажными. На заднем сидении завозилась с сумкой девушка, чтобы помочь ей, он тут же включил свет в салоне, вспоминая, что никогда еще не делал это так быстро и с таким удовольствием. Когда маленькая лампочка осветила салон желтым светом, таксисту стало лучше, но не намного. В зеркале заднего вида он вдруг наткнулся на черные глаза своей пассажирки. Секунду они просто смотрели друг на друга, а потом она засмеялась, достала наконец деньги и, расплатившись с ним, вышла из машины. Дойдя до калитки своей скользящей грациозной и не совсем уверенной походкой, она помахала ему рукой, он мигнул в ответ фарами, а потом она скрылась за забором.
Выезжая в полной темноте, таксист вдруг подумал, что знает, почему к ней никто не приставал. Достаточно было посмотреть в эти черные глаза, в которых всего на секунду промелькнуло лицо самого дьявола. И в эту секунду таксист понял, что девушка, возможно, вовсе не пьяна. И еще он понял, что ему страшно. А может, и не было этой секунды, может, это ночь и усталость сделали свое дело? Но, глядя на полную темноту вокруг, он вдруг подумал о том, что эта девушка и ее страшный взгляд, – который он, возможно, и не видел – где-то там, прячется в тенях, смеется своим таким настоящим пьяным смехом и смотрит на него из тьмы своими черными, горящими, жестокими глазами. Глазами, которые могли свести с ума, если смотреть в них слишком долго.
Внезапно ему захотелось повернуть время вспять и дождаться другого пассажира, он вдруг понял, что каждый раз, когда в его машину садился человек, он рисковал своей жизнью. Кто эти люди? На что они способны? Зачем едут туда, куда он их отвозит? Но он сумел подавить панику, вместо этого он крепче сжал руль и нажал на педаль газа. Ему хотелось как можно быстрее оставить эту темную улицу позади. Рассекая темноту ночных улиц, он впервые за 30 лет работы подумал об уходе на покой.
***
Как только звук машины удалился, Фатима перевела дух, играть пьяную оказалось труднее, чем могло показаться на первый взгляд. Может, и жизнь у актеров не такая уж сладкая, задалась вопросом она, опираясь спиной о железную калитку в полной темноте, хотя до жизни киллера всем им далеко. Она подняла голову, звезды почти скрылись за белыми  - а в свете луны серебряными – облаками, правда, кое-где все еще оставались островки черного ночного неба, но света звезды и луна почти не давали. Ветер не спеша гнал пушистые и явно не дождевые тучки по ночному небу. Ночной переход, почему-то подумала Фатима. Она знала, что время не ждет, и она не может себе позволить такую роскошь, как просто постоять в ночной тиши, насладиться покоем и полюбоваться подсвеченным луной небом, но все же решила постоять еще секунду. В конце концов, она же напилась, а пьяные люди не умеют быстро двигаться, особенно в полной темноте. Она знала, что старуха не спит, знала, что она сидит, как крыса в норе и внимательно прислушивается, окна ее комнаты не выходят на эту сторону двора, так что полагаться ей приходится только на слух. Вот и замечательно, решила Фатима, могу позволить себе еще пару секунд покоя. А потом быстро дойти до двери и снова в образ.
Все еще прислоняясь к воротам, она снова подняла голову и несколько раз глубоко вдохнула свежий воздух, пахнущий травами и немного осенью. Скоро я отсюда уеду, подумала она, и вряд ли когда-нибудь вернусь, если, конечно, мне не предложат что-то очень уж заманчивое. И если сегодня меня не убьют, добавила она, снова делая глубокий вдох. От частого и глубокого дыхания у нее немного закружилась голова, вот так актеры и находят нужные ощущения для роли, подумала Фатима, улыбнувшись в темноте, которая теперь не казалась такой уж непроглядной.
Сам горд ей не понравился, шумный и людный, как раз все то, что она не любила, но вот жить у моря ей вдруг захотелось. Ей захотелось просыпаться утром и видеть, как солнце блестит на водной громадине, как белые облака уходят за горизонт в далекие страны, ей хотелось стоять на балконе и вдыхать свежий морской ветер, прилетевший с другого края земли, хотелось ощущать, как пыль другого мира садиться на ее кожу – как-то в детстве она прочитала в энциклопедии, что в ветре, который залетает к нам в форточку, оказывается, есть частички песка из Сахары, частички пепла из гавайских вулканов и еще много чего со всего света – а больше всего ей вдруг захотелось ощущать себя дома. Дом на побережье, мечтательно подумала она, дом для счастья, дом для любви. И снова пред глазами встала картинка: она и Ян на балконе, только под ними не ночной город, а над ними не плывет полная луна, вместо этого они стоят на высоком балконе красивого дома, смотрят на море, щурятся от солнечных бликов на воде, а ветер развевает их волосы. Его красивые, черные, как шелк волосы. И лишь одно оставалось неизменным – поцелуй.
Но только картинка обрела четкость, Фатима резко, как будто ее кто-то толкнул, отскочила от забора и, хмурясь, уставилась в темноту. Опять начинается, подумала она, я, наверное, совсем схожу с ума. Лучше уж заняться тем, чем давно следует заняться, а не терять время на всякие глупости. Быстрым и решительным шагом, не имеющим ничего общего с ролью пьяной девушки, она дошла до маленького крыльца и поднялась к двери. Она была заперта, конечно же, как по-другому. Вздохнув и собравшись с мыслями, Фатима вошла в роль и принялась тарабанить в такую же облезлую как ворота и забор деревянную дверь.
 - Иду! Иду! – послышался недовольный голос через пару секунд. Сна в этом голосе не было совсем, чему Фатима нисколько не удивилась.
 - Кто там? – прокричал настороженный голос по ту сторону двери. Как будто она не знала, кто должен был явиться, и кого она так ждала, что даже не рискнула лечь спать, с раздражением подумала Фатима.
 - Я! Конечно! А кто же еще? – ответила она громко и явно нетвердо.
Заскрипел замок, а потом темноту отодвинул маленький круг неяркого света – хозяйка зажгла светильник в прихожей.
 - Карина. – Она, и правда, выглядела совсем не сонной.
 - Ну не Ален Делон, извини, - ответила она и засмеялась совершенно пьяным смехом.
 - Заходи, - поджала губы старуха, но больше не проронила ни слова. Она еще хорошо помнила, на что способна эта сумасшедшая девка. И стоило ли лезть на рожон, когда она находилась в ее доме последние часы? Наверное, нет.
Девушка ввалилась в дом, с трудом держась на ногах и кутаясь в свой платок, сумку она бросила через все маленькое помещение и попала прямо в свою дверь, отчего та раскрылась и стукнулась о стену.
 - Господи, да ты же на ногах не стоишь! – картинно возмутилась старуха, поправляя съехавший платок, которым всегда повязывала на ночь голову.
Фатима медленно повернулась к ней, уставившись мутным взглядом прямо в глаза хозяйки, и увидела в них страх и неприязнь. Причем она не могла сказать, что было сильнее.
 - Стою. А если и нет, тебе-то что? – медленно проговорила она. Язык заплетался замечательно.
 - Ничего, - тут же поспешила заверить ее хозяйка, прижимая руку к горлу и нервно теребя воротник ночной рубашки, - это твое дело. Только не шуми. Я все-таки собираюсь поспать.
 - Какое совпадение, - захихикала Фатима, - я тоже! Просто усну на чертовом полу, как собака, если не дойду до койки. Ты мне не поможешь?
В глазах хозяйки на мгновение все эмоции вытеснил ужас, она быстро попятилась к своей двери, сцепив руки в мертвой хватке, отчего костяшки пальцев стали такими белыми, что это стало заметно даже при слабом освещении. Фатима еле сдержала улыбку, она и хотела вытеснить то, что ей совсем не понравилось из глаз этой старой стервы. Хорошая шутка, подумала она.
 - Нет! – почти взвизгнула старуха, - я не могу! Извини! Ты уж как-нибудь сама! Ты же до дому дошла.
 - Ну и ладно, - махнула рукой девушка, отворачиваясь, - поползу, если свалюсь. – И тут она снова решила немного поразвлечься, - хоть бы поезд не проспать. Билетов итак нет, придется любимому за мной ехать своим ходом.
 - Я разбужу! – с готовностью вызвалась хозяйка, выдавливая из себя некое подобие улыбки, - можешь не переживать, ты точно не опоздаешь!
 - Ну, спасибо, добрым людям, - пробормотала Фатима, отворачиваясь и бредя к себе в комнату, - проводы удались на славу. Какие здесь милые люди. Спокойной ночи, госпожа!
 - И тебе, - торопливо выплюнула старуха, выдавая очередной оскал.
Как только дверь за пьяной девушкой захлопнулась, старуха, более не сдерживая эмоций, посмотрела ей вслед полным ненависти взглядом, а потом повернулась и быстро юркнула в свою комнату, точь-в-точь как крыса в нору. Эта молодая сучка напилась, как грузчик в порту, от нее так и разило, да и на ногах она не стояла. Наверняка уже отрубилась, едва до кровати дошла. Что ж, значит сегодня можно спать спокойно, а завтра избавиться от нее навсегда. С этими приятными мыслями старуха и заснула, едва ее голова коснулась подушки. А в это время в соседней комнате ее постоялица зажимала себе рот рукой, чтобы не разбудить ее смехом.
***
Сбор вещей много времени не занял, тем более что она все подготовила заранее, правда, особо много хлопот доставил рюкзак, который пришлось заказывать по интернету, но он все же прибыл в срок, так что теперь ей оставалось только погрузить в него все необходимое и отправляться. Впереди ее ждало самое грандиозное дело за всю ее карьеру, и эта мысль пугала и радовала одновременно. Не каждому киллеру удастся стать отмычкой таких сложных замков, какими была снабжена вилла Андрея Даниловича Деревко, приговоренного к смерти посла. А она смогла, пусть и потратила на это 2 месяца и кучу нервов, но смогла. И теперь главное не испортить свои труды и все сделать хорошо и чисто.
А начать надо было с самого простого – потихоньку выбраться из дома. Решетки на окнах не оставляли ей никаких шансов, поэтому придется выходить через дверь. Переодевшись в очередное летнее платье, больше напоминающее небольшой кусочек ткани, Фатима закинула за плечи рюкзак, тот самый который так ждала, черный, непромокаемый, компактный и вместительный, как раз все, что нужно ей для дела. Такие рюкзачки и продавали совсем не школьникам, обычно с ними ходили сотрудники различных силовых структур. И такие пташки как она, любящие свободный полет на большой высоте.
Фатима испытала просто колоссальную радость, сняв с себя вонючее и пропитанное кровью платье, его она скомкала и бросила в угол, через секунду к нему присоединился и парик, тоже источающий алкогольные пары, таким образом, она избавилась от ненужного теперь запаха и надоевшего до тошноты образа «Карины». Надев новое платье, она распустила свои прекрасные волосы, в мгновение превратившись из обычной девушки в королеву тьмы. Эти два платья она купила специально для этой ночи, места в ее сумке – а теперь в рюкзаке – не хватило бы на полный гардероб, а переодеваться приходилось, вот платья и выручали – в сложенном виде они занимали чуть больше места, чем носовой платок. Вот и еще одно женское оружие, подумала Фатима, красуясь перед маленьким зеркалом на обшарпанной стене, и какой дурак сказал, что киллер не женская профессия? А получается, что как раз женщине намного удобнее заниматься таким ремеслом.
Новое платье имело приглушенный зеленый цвет, именно такого цвета была растительность ночью, и она не зря выбрала именно его – ей предстояло еще дойти до цивилизации по темной и ухабистой улице. Для этой цели подойдут надежные босоножки, черные, маленькие, без каблука – она по-прежнему руководствовалась экономией места при выборе одежды на эту ночь. Все, пора в путь, все готово, включая внутренний настрой. Уходя, она последний раз окинула себя взглядом в зеркале, а потом по традиции показала себе поднятый большой палец: все отлично, все получится.
Как тень она прокралась к двери, молясь, чтобы не скрипнули старые и совершенно непредсказуемые половицы, иногда они скрипели, иногда нет. Подойдя к двери, она прислушалась, в доме все было тихо. Глубоко вдохнув, она потихоньку начала поворачивать ручку, в образовавшемся проеме было совершенно темно, это радовало. Надо было торопиться, время уже перевалило за полночь, посол сейчас, наверное, как раз принимает теплую ванну с маслами, чтобы отдохнуть с дороги, а потом отправиться в свою шикарную постель, застеленную шелковыми кремовыми простынями, его любимыми. Пусть покайфует перед смертью, подумала Фатима, медленно и осторожно выходя в маленькую прихожую. Она знала домик как свои пять пальцев, но все равно глухая темнота, поглотившая ее, как только она вышла из комнаты, несколько нервировала. Она тихонько закрыла за собой дверь, гадая, крепко ли спит хозяйка. Если нет, придется убить и ее, и тогда зря она затевала весь этот спектакль с проводами и пьяным возвращением. А она очень не любила что либо делать зря, поэтому старалась идти тихо, как мышь. Выйдя на середину, она услышала самый прекрасный на этот момент звук в мире – громкий и чистый храп старухи. Ну все, хвала судьбе, дорога свободна.
Крадучись, Фатима подошла к входной двери и нащупала замок, на ее счастье он легко открывался изнутри, не требуя ключа, иначе пришлось бы возиться еще и с этим. Медленно и осторожно она повернула металлический язычок и услышала еще один прекрасный звук – щелчок открытого замка. Закрыть дверь можно было точно так же, без ключа, просто захлопнуть. Так же отмыкались и замыкались ворота, чему Фатима искренне порадовалась, потихоньку выходя на крыльцо. Возбуждение и веселье наполнили ее, как только она вышла из духоты старого пыльного помещения и оказалась в прохладной и наполненной ароматами ночи. Легкий ветерок тут же нежно погладил ее голые ноги и пробежал по волосам своей невидимой ласковой рукой, прямо как по уши влюбленный юноша, и Фатима не смогла сдержать улыбку - ночь была прекрасна, а она была молода, свободна и сильна, и это ли не повод порадоваться? Глубоко вдохнув свежий воздух, она осторожно закрыла дверь, подложив между косяком и самой дверью камешек, ей ведь надо было еще попасть обратно. А чтобы ветер не открыл ее настежь, она придавила ее одним из  булыжников, которые в обилие валялись во дворе, где служили оградой для запущенных и заросших травой клумб. Несмотря на отсутствие фонарей и скрытую за облаками луну, на улице было гораздо светлее, и после темного, как гроб помещения, Фатима видела прекрасно, тем более, что звезды кое-где прорывались сквозь белые облака, да и луна иногда выглядывала в ненадолго образовавшееся облачное окно. Прямо как застенчивая девица в средние века, подумала Фатима, спускаясь по скрипящим деревянным ступенькам. Через ворота можно спокойно пройти, правда обратно придется перелазить, но это не страшно, на обратном пути платья на ней уже не будет. Она быстро открыла замок на воротах, гадая, зачем на такой рухляди вообще замки, если вся конструкция грозит рухнуть от простого дуновения, как соломенный домик трех поросят. Наверное, замки в большей степени установлены для хозяйки, так ей спокойнее. Хоть она и знает, что при первой же попытке взлома ворота упадут вместе с закрытым замком, но главное тут то, что он есть. Да, психология странная вещь, подумала Фатима, захлопывая за сбой ворота.
Темная улица встретила ее просто оглушающей тишиной, Фатиме казалось, что она попала в вакуум, где нет ничего, кроме темноты. Ни одно насекомое не пело свои ночные песни, ни одна кошечка или собачка не вышла на прогулку и не шелестела в кустах, даже далекое шуршание и гудение машин на дороге смолкло – город спал, по крайней мере, эта его часть. На набережной наверняка веселятся, подумала Фатима, напрягая слух, чтобы избавиться от ощущения темного вакуума, может, не так бурно и не так массово, как всегда, но музыка все же гремит, а спиртное льется рекой, которая – вот ирония - от дождя только мелеет. Но дождь ведь так и не пошел, значит, люди гуляют и пьют. С минуту она прислушивалась, а потом ее слух наконец-то уловил легкое шелестение – порыв ветра поиграл с листвой. Уже лучше, теперь можно идти, причем так быстро, как только позволит темнота и обилие ям и булыжников на дороге. Поправив рюкзак на плечах, она решительно двинулась к выезду с улицы. Шла она даже быстрее, чем могла предположить, может, причина была в том, что адаптировавшись к темноте, ее глаза  предупреждали ее об ухабах и булыжниках, а может, и в том, что шла она, совершенно не задумываясь над тем, куда ставит ногу. Как правило, в таких случаях, и правда, не наступишь ни на один камень и не угодишь ни в одну яму, это она неоднократно проверяла на себе и отнесла к необъяснимым законам жизни. Таким же, как, например, неудачи после слишком большой уверенности в успехе и наоборот, успех после самых сильных сомнений. Таких неписаных, но железно работающих законов она могла назвать еще с добрый десяток, но сейчас мысли ее были заняты совсем другим – предстоящим убийством. Когда она наконец вышла на асфальтированную параллельную своей улицу, в ее голове уже был четкий план действий.
Итак, если все пройдет хорошо, она должна покончить с послом и убраться с виллы до трех часов, в 4 закроется бар и ее следующая жертва пойдет домой. Если она даст ему уйти, а этого в норме случиться не должно. В баре она рассчитывала управиться быстро и еще до рассвета попасть обратно в домик, в котором прожила последние два месяца. Будем надеяться, что эта старая заносчивая сука не встанет в туалет и не почувствует, что из двери дует, подумала Фатима, выходя на дорогу улицы. Здесь было так же темно, правда, растительности было меньше, поэтому она могла видеть небо и иногда проглядывающие звезды, дорога в этом призрачном свете казалась серой лентой, как будто ее посыпали пеплом или золой, ни в одном окне не горел свет, ни одна машина не проезжала туда или обратно. Что ж, придется топать еще квартал, обречено вздохнула Фатима и сошла на узкий тротуар, отделенный от дороги палисадниками владельцев домов. То, что ее не смогли бы увидеть с дороги было хорошо, тем более, что она и не собиралась ловить здесь машину – ее бы, конечно, запомнили, район-то здесь глухой и сонный, и молодая девушка, ловящая попутку в такой час в полной темноте, выглядела бы очень странно и подозрительно.
Благо, долго прогуливаться ей не пришлось, пройдя еще пару улиц, она вышла на широкую Одесскую, где фонари горели круглосуточно, и имелось даже несколько заведений и одна автомойка, тоже круглосуточная. Возле ближайшего кафе стояли таксисты, и Фатима чуть не захлопала в ладоши от радости при виде их машин с шашечками или светящимися щитами на крышах. Она подошла со стороны кафе, как будто вышла из него, и села в первую же машину с горящим щитом с надписью «Такси Черномор».
 - Доброй ночи. – Без всяких эмоций поприветствовал ее таксист.
 - Доброй, - ответила она, мило улыбаясь, - в центр.
 - В центр так в центр. – Снова как робот согласился таксист и завел мотор.
Все время пути он непрестанно зевал и тер глаза так ожесточенно, что Фатиме казалось, что на этот раз они точно останутся на его кулаке. Удивительно, но за всю поездку он не проронил ни слова, такое среди ялтинских таксистов случалось крайне редко. Фатима списала это на усталость и только порадовалась тому, что ее водитель видит окружающий мир только наполовину – на остальную половину он уже видел сны.
Фатима попросила высадить ее возле ресторана «Бомбей», который стоял возле входа в парк, отсюда до виллы было рукой подать и не вызывало никаких подозрений. Таксист с трудом втиснулся в перегруженную стоянку ресторана, скромно приткнув свой «москвич» между роскошными иномарками – ресторан был одним из самых дорогих – и распрощался со своей пассажиркой, пробурчав напоследок: «И как кому-то еще хочется развлекаться? Второй час ночи, спали бы уже, а то нет, веселиться тянет. Курортники». Последнее слово он практически выплюнул, столько презрения и негатива было в нем. Фатима на такие пустяки внимания не обратила. Ее ждала цель, и она была к ней все ближе и ближе. Она подождала, пока таксист уедет, стоя почти у самого входа в ресторан на залитой разноцветными огнями площадке, из помещения гремела музыка, и слышались взрывы хохота и чей-то задорный голос, вещающий в микрофон. Здесь люди и не думали о том, что пора спать, здесь веселье только-только выходило на пик. Только бы никто не вышел, молилась она про себя, лишние свидетели были ей не нужны.
Как только красный «Москвич» скрылся в темноте, Фатима быстро перешла улицу и вошла в темный парк, лишь кое-где освещенный сделанными под старину фонарями. На ее счастье из ресторана никто не вышел, а в парке все кафе давно закрылись. Даже подростки, и те разошлись по домам, время было уже позднее. Да и погода не способствовала долгим посиделкам, даже если все время подогреваться напитками погорячее. Быстро и почти бесшумно Фатима пошла по тенистым аллеям парка, сама похожая на тень среди подсвеченной фонарями листвы. В парке было так же тихо, как и на ее улице и так же пустынно, только один раз она увидела бомжа, спавшего под фонарем на лавочке. Его она обошла по другой аллее, хотя даже с такого расстояния до нее долетала вонь перегара, а храп его походил на бурю, ломающую деревья в лесу. Она не пошла по той дороге, по которой кралась совсем недавно со Страйком, сейчас ей не нужно было прямо к вилле, поэтому она свернула и пошла к морю, там парк заканчивался пустырем, который образовал промежуток между забором посла и забором VIP – гостиницы. Там-то она и намеревалась проникнуть в неприступную крепость, где ее ждала слава. Или смерть.