Страдающий Художник

Маленький военный городок отходил от праздников. Лёгкий ветерок играл красными флагами, украшающими почти каждый дом. Ещё не успели снять транспаранты с надписью « Мир, Труд, Май», и повсюду валялись цветы из гофрированной бумаги, накрученной на проволоку. Ближе к центру города, располагалась единственная школа. Изначально она была розового цвета, но теперь сложно было его определить. Зазвенел противный металлический звонок, и вся школа зашумела, загудела, затопала и, наконец, сине-коричневая толпа вылилась на улицу. И вот от общей массы отделился юноша лет шестнадцати: высокий, худой, с несуразно длинными руками и ногами. Одно плечо у него было выставлено вперёд, и, рассекая им воздух, он мчался по улице.  Он вдыхал аромат сирени и черёмухи, зелёной листвы, юности, свежести, и счастья. На носу у него были очки в бесформенной оправе, а давно не стриженные, волосы растрёпаны. Юноша приблизился к панельной пятиэтажке. У подъезда на деревянных скамейках сидели бабушки. Он пробормотал что-то невнятное, и прошмыгнул в подъезд.
- Под ноги смотри, Колька! – сердито проворчала ему вслед одно из бабулек
Он взлетел на пятый этаж, рассеянно похлопал себя по карманам, нашёл ключ, открыл дверь, и вошёл в квартиру. Быстро снял ботинки, бросил форменный пиджак на вешалку, и прямо в носках прошёл на кухню. В холодильнике стояли котлеты и макароны, заботливо приготовленные матерью вчера вечером. Он переложил половину не тарелку, и, не разогревая, начал есть. Быстро   покончив с едой, и надев по дороге тапки, он прошёл в свою комнату. Около окна стоял мольберт с незаконченным рисунком, повсюду валялись краски, кисти, и карандаши, а стена над старым диваном снизу доверху была увешана рисунками. Все они были написаны карандашом, а приглядевшись, можно было понять, что на них изображена одна и та же девушка. В профиль, анфас, три четверти, в полный рост или сидя. На одном рисунке были изображены только её глаза. Коля посмотрел на часы. Стрелки голубого пластмассового будильника показывали ровно два часа. Впереди три часа жизни, вплоть до прихода матери, строгой школьной учительницы математики, которая засадит его за уроки, а потом заставит мыть посуду после ужина. А в выходные, вместо прогулок с друзьями, ему предстояло мыть полы и чистить плиту. Мать старалась загрузить его учёбой и  домашней работой по полной программе, чтобы из него не вырос такой же алкоголик и тунеядец как его отец, которого Коля никогда не видел.
Затаив дыхание, Коля подошёл к стене с рисунками и дотронулся рукой до одного из них. Он погладил нарисованную на нём девушку по щеке и грустно улыбнулся. Лена, Леночка, Елена Прекрасная. Она приехала в их городок год назад. Высокая, стройная. Разделённые в хвостики русые волосы стекали по плечам двумя волнами. А глаза! Он впервые видел такие: карие  с золотом, как будто в них жило солнце. У неё была самая короткая юбка в школе. Когда он увидел её, то даже не понял, что с ним произошло. В каком-то странном волнении он выбежал во двор школы, и несколько минут ловил ртом свежий, холодный воздух. Потом прозвенел звонок, и он на слабых, почти ватных ногах поднялся на второй этаж и зашёл в класс. Он никак не мог успокоиться. Одна нога у него ритмично топала по полу, а пальцы рук ритмично барабанили по столу. Внезапно он схватил шариковую ручку и начал выводить какие-то линии на обложке тетради. И вот на жёлтом фоне появились сначала волосы, потом глаза, рот, нос, и всё остальное, и Коля с удивлением заметил, что ему удалось передать главное – выражение лица. Только тогда он почувствовал покой. И с тех пор каждый раз, когда он видел Лену, он испытывал такое волнение, что мог от него избавиться, только что-то нарисовав. Он начал носить с собой тонкий альбомчик для рисования и карандаши.  Однажды, сидя в своей комнате, он так увлёкся творчеством, что не заметил, как в комнату вошла мать. Обычно строгое выражение лица её потеплело.
 -Я так рада, что ты нашёл себе дело по душе. Завтра вечером я тебя кое с кем познакомлю.
И вот Коля вошёл в незнакомую квартиру. Её хозяин, мужчина лет пятидесяти, с всклокоченными волосами был одет в тельняшку и синие спортивные штаны. На лице его была удивительно добрая улыбка, а светло-голубые глаза чуть иронично наблюдали за Колей.
- Приветствую, Наше Светлое Завтра – чуть иронично сказал он.
Пройдя через, неизвестно чем загромождённую, маленькую и тёмную прихожую, он вошёл в комнату, наполненную клубами табачного дыма. Повсюду стояли какие-то незнакомые предметы (потом он узнал, что это мольберты). К старому дивану был придвинут стол, на котором стояла немытая посуда. Посреди комнаты, на табуретке красовалась прозрачная пепельница, заполненная окурками. Когда дым слегка рассеялся, Коля поднял голову вверх и посмотрел на стены. Казалось, на него вылилась целая буря эмоций. Все стены были увешаны картинами. Это было какое-то буйство красок. Коля даже не осознавал, что на них изображено. Он понял только то, что это новый мир: яркий , живой, настоящий. Мир его Души. И Коля начал ЖИТЬ!
Коля подошёл к окну своей комнаты. Метрах в ста от его дома находилась, не так давно построенная, девятиэтажка. Это был Её дом.  Коля смотрел на окно на седьмом этаже. Не шевельнётся ли воздушная занавеска, не начнёт ли девушка поливать цветы? Коля любил рисовать этот дом. Он взял в руки кисточку, чуть разбавил водой краски и начал рисовать, но через пять минут положил всё обратно. Он лёг на диван, прикрыл глаза, и как будто отключился от реальности. Он даже не понимал, сколько прошло времени, когда на улице раздался звонкий девичий голосок: «Ленка! Выходи, наши уже собрались!» Не помня себя он вскочил с дивана , схватил первый попавшийся рисунок, и пулей вылетел из дома. Через минуту он уже вбежал в подъезд девятиэтажки, и, пытаясь отдышаться, спрятался около лифта. Он стоял, прижимаясь щекой к холодной, выкрашенной в тёмно-зелёный цвет стене, и сердце его бешено билось. Вот он услышал стук каблучков, и увидел, как она спускается по лестнице мимо почтовых ящиков. Она подошла к последней перед лифтом лестнице, и солнце осветило её сверху, через высоко расположенное окно. Она показалась Коле золотым облаком. Он шагнул ей навстречу и протянул рисунок. Она остановилась, взяла его, посмотрела и улыбнулась.
- Разрешите мне Вас писать! – задыхаясь, произнёс он.
Она достала из сумки журнал, небрежно бросила его на ступеньку и села. А он дотянулся рукой до побелки, измазал пальцы, и начал рисовать её лицо прямо на стене.
С тех пор он начал рисовать её часто, уже красками, в основном на природе в разное время суток. Иногда нельзя было определить, что на разных рисунках одна и та же девушка. Он старался выхватить и запечатлеть её душу.
Как-то раз Коля сидел у  себя в комнате и листал альбом, в котором он рисовал Лену. Вот она улыбается, показывая аккуратные белые зубки, вот с вызовом смотрит на него. А здесь она тоже улыбается, но чуть отводит глаза в сторону. А на этом рисунке видно, что она грустит о чём-то своём. У него появилось предчувствие чего-то неотвратимого. Может он ей надоел? А может она влюбилась и ,конечно же, не в него. Она звезда, богиня, а он всего лишь её верный раб. Неужели всё?
Лена и Коля сидели в парке на скамейке. Была середина августа. В воздухе уже витала лёгкая ностальгия по уходящему теплу. Лена сидела, чуть наклонив голову, и опустив глаза. Коле казалось, что она недавно плакала. Потом она заговорила, и у него всё поплыло перед глазами. 
- Моего отца срочно переводят в Москву. Через неделю мы уезжаем. Мы с тобой, наверное, больше не увидимся.
- Почему не увидимся? Через год я поеду в Москву поступать в Художественный институт. Мой учитель говорит, что у меня есть талант, а мать поможет материально.
- Я тебе ещё не всё сказала. В Москве у меня есть жених. У него обеспеченные родители, и он будет делать карьеру по партийной линии. От таких женихов не отказываются.
Коля молчал.
  - Прости меня, Коля! Прости, пожалуйста!
Лена встала, и, прикрыв лицо рукой, пошла по дорожке. Коля в полном оцепенении сидел на скамейке. Казалось, огромный столб воздуха давит на него и не даёт подняться. Наконец, он отдышался, встал, и медленно пошёл домой. Когда он подошёл к своей пятиэтажке, город уже начал погружаться в сумерки. Подъём на пятый этаж показался ему таким тяжёлым, как будто он вскарабкался на огромную гору. Не желая встречаться с матерью, он открыл дверь своим ключом, и сразу прошёл к себе в комнату. Он лёг на диван и закрыл глаза. Если бы он мог заплакать! Но, как будто все чувства в нём уснули. Когда он открыл глаза, было уже темно. Коля видел в  окно только половинку Луны и бесчисленные августовские звёзды. Он встал, бесшумно прошёл на кухню, взял металлическое ведро и спички, и вернулся обратно. Он забрался на диван, встал на цыпочки, и стал снимать портреты со стены. Потом он поставил ведро посреди комнаты, сел рядом и чиркнул спичкой. Яркое пламя осветило тёмную комнату. Прошло несколько секунд и листок ватмана, с нарисованной на нём девушкой превратился в пепел. «Вот так, наверное, комета, вспыхивает, живёт, пока горит, и гаснет. – Думал он. – И звёзды: Рождаются, живут веками, и тоже гаснут. А моя жизнь прошла за несколько месяцев». Когда небо стало бледно голубым, а звёзды почти белыми, рисунков в комнате больше не осталось, а ведро, почти доверху было засыпано пеплом. «Я никогда больше не буду рисовать портреты, разве, что эскизы дорогих ювелирных украшений». С этой мыслью он лёг на диван и через минуту спокойно уснул.