Хочу домой

 
      Пленных вели вдоль дороги. С одной стороны колонну прижимали автоматчики, с другой — широкий наезженный тракт, по которому в сторону Ленинграда непрерывно двигалась тяжелая военная техника: танки, пушки, машины с солдатами. Все серо-зеленое, пыльное, сосредоточенно-молчаливое, мрачное, гнетущее.
     В небе, на небольшой высоте, стаями, с натужным воем летели тяжелые стальные птицы. Устрашающую картину дополняли взрывы, всполохи огня и темного, низко стелющегося дыма.
     Анна крепко держит за руки сына и дочь. Пленные идут медленно, но дети все равно не успевают за шагом взрослых. Они отстают и матери, буквально приходится их тащить оттянутыми назад руками.
    За спиной у Анны чемодан, на груди — сумка. Поклажа связана узким пояском, который натер плечи до крови. От тяжести, усталости и боли женщина согнулась почти пополам.
     Маленькая Лена с распухшими от слез глазами угрюмо молчит. Она сосредоточенно смотрит вниз на примятые тысячами ног редкие клочки травки, бугорки, ямки, трещинки. Ставить ножку ровно у нее не получается. Туфельки то и дело проскальзывают, ножки подворачиваются и от непомерного напряжения гудят и не слушаются.
— Ма-ма, ско-ло мы пли-дем? — капризничает Лена. — Я очень устала…
— Скоро, — чтобы успокоить дочь, отвечает Анна. — Мама, куда мы идем? Я хочу домой!
      На этот вопрос Анна не знает ответа и просто просит дочку потерпеть.
      На самом деле мать в панике: детям не вынести дороги. Вот с Леной уже истерика… Анна украдкой смотрит на сына, как он.
      Коля молчит. Он старше сестренки почти на два года и понимает, что дергать маму не нужно. По напряженной ладони, за которую он ухватился, ему передаются внутреннее состояние матери, ее растерянность и тревога.
     Худенький, всегда задумчивый и серьезный, Коля за несколько часов плена повзрослел на годы. Он ни о чем не спрашивает, ничего не просит, ни на что не жалуется. Он просто терпит.
— Мама! — в слезах вопрошает Лена. — Мы и-дем... и-дем… Сколо мы пли-дем?
— Скоро, — как можно спокойнее отвечает Анна. — Потерпи, пожалуйста…
— Не могу телпеть!
Поскользнувшись на очередной ямке, Лена упала и разревелась:
— Хо-чу домой!.. К ба-бу-шке-э-э…
 У девочки сильный голос, и это сейчас пугает Анну. Что предпримет конвой за нарушение тишины?
— Хо-чу к ба-буш-ке… Хо-чу мо-ло-ка,— захлебывается от слез Лена.
— Тише… тише… — упрашивает ее мать, поднимая на руки. Оказавшись на руках, Лена как будто успокаивается. Но это не так. Просто мир сверху кажется ей совсем другим, и она начинает с ним знакомиться заново.
     За спиной у мамы много людей — молчаливых, с растерянными лицами…
     Лена поворачивает головку и теперь видит людей со спины. Они согнулись и спотыкаются от усталости…
      Из-за плеча матери девочка разглядывает немецкого солдата с крепкими волосатыми руками и локтями, упирающимися в автомат. Загорелое, каменное лицо…
      Лена переводит взгляд на дорогу, где монотонно шумят моторы… Серые машины и много-много солдат в темно-зеленых касках. Они не такие, как все. Они — чужие!
      А братик? Ей кажется, что Коля почти не касается ножками земли, что он летит рядом с мамой…
     Лена хочет поговорить с мамой, но, заглядывая в родное лицо, не узнает его. Оно серое… отрешенное. На виске пульсирует жилка…
    Дочь осторожно трогает морщинки на лбу матери, пытаясь их разгладить, но у нее ничего не получается. Мама не реагирует на ее ласку…
— Почему? — маленькие плечики начинают вздрагивать и крупные соленые капли заползают в рот.
— Что случилось? — забеспокоилась Анна.
— Я хочу домой, — шепотом, сдерживаясь, чтобы не разреветься в голос, отвечает малышка.
— Ты должна поспать… дорога будет долгой.
     Лена послушно кладет ладошку на воспаленное, саднящее плечо матери и ласково гладит его, а затем опускает головку и засыпает.
           https://e-shirokova.ru/