Добродушная эстонка

 
    
        Худенькая неопределенных лет женщина в выцветшем платке давно стоит у калитки добротного дома под черепичной крышей. Рядом на траве с серьезными лицами сидят двое ее детей: мальчик лет шести и девочка поменьше.
   Большие дома на хуторах с многочисленными пристройками для скота в этом районе Чудского озера были только у эстонцев. Сразу за домами начинались ухоженные поля с посевами зерновых и бобовых, льна, картофеля, свеклы. В высокой траве скрывались пчелиные пасеки, а на открытых лугах паслись коровы и овцы.
    Людей не видно. Еще до зари народ разошелся и разъехался на фермы, на покос, на мельницу, на сбор и отгрузку продуктов и топлива по приказу немецкого командования. Маленькая работящая страна натужно, со скрытой яростью кормила солдат фюрера.
    Женщина не решалась позвать хозяйку дома. Звуки могут всполошить охрану, расквартированных на хуторе немецких офицеров; ее просто прогонят или хуже того — побьют. Оставалось ждать.
    Большое хозяйство и содержание на постое господ — немецких офицеров — настраивало эстонцев искать дополнительные рабочие руки, и с этим вопросом они обращались к своим гостям и коменданту концентрационного лагеря.
   Хозяйка дома сама выбрала Анну для сельскохозяйственных работ в поместье и осталась довольна. Теперь вместо заготовки сланцев, куда ежедневно отправляли лагерников, Анна два–три раза в неделю работала на хуторе.
    Хозяйка спокойно согласилась, чтобы вместе с Анной приходили и ее дети.
    Наконец, их заметили. Из дома вышла немолодая опрятная женщина и рукой пригласила заходить во двор.
    Анна усадила детей в тени забора и направилась к подворью. Двери амбара с напевом распахнулись и дети могли наблюдать, как мама вилами сбрасывает откуда-то сверху пласты сена.
    Во дворе показалась хозяйка с полной тарелкой творога. Со словами «Цып-цып-цып» она неспешно плыла к курятнику, где множество пеструшек кружили около длинного деревянного корытца. Женщина высыпала в корытце творог и поспешила обратно.
   Как только хозяйка взошла на крыльцо и скрылась в сенях, дети, внимательно наблюдавшие за происходящим, не сговариваясь, на четвереньках подобрались к корыту и стали быстро поедать творог.
    Курам не понравилось такое вероломство, и они подняли переполох. Особенно старался петух. Вылупив и без того большие красные глаза, он так и норовил подобраться к малышам и клюнуть в пятку. Он по-боевому вытягивал лапу с длинными шпорами и громко возмущался.
    Положение спасла хозяйка, выглянув на шум во дворе. Она что-то мягко лопотала на своем языке, разводила руки и хлопала ладонями по бедрам, однако нотки ее голоса были скорее жалостливые, чем сердитые.
    Хозяйка оттащила детей от корытца и, утирая их носы своим передником, увела в дом. Анна, со страхом наблюдавшая из амбара начало событий, облегченно вздохнула: «Эта не сделает детям зла».
    А между тем, добрая женщина усадила детей за блестевший чистотой стол и поставила перед ними по миске с кашей.
    Темная густая каша издавала какой-то особенный аромат, и мальчик сосредоточился только на процессе еды. Зато его младшая сестренка, по непонятной хозяйке причине, вдруг стала сдвигать кашу к краю миски, а потом застыла с поднятой ложкой.
   Лена неожиданно обнаружила на дне миски рисунок с яркими красками и теперь внимательно изучала его. Глаза девочки встретились с круглыми глазами дивной птицы из миски, и малышка спросила:
— Ты здесь живешь?
   Не получив ответа, Лена задумалась, как подружиться с птицей и никогда с ней не расставаться.
    Из состояния мечтательности ее вывел голос хозяйки.
— Ешь кашу, — улыбнулась она.
   Когда миски опустели, хозяйка вывела малышей во двор, прихватив большой поднос с кормом для кур, оставшихся, как она считала, голодными. Куры осторожно кружили вокруг корытца, пока им ссыпали еду.
   Но каково было изумление хозяйки, когда дети опустились на четвереньки и присоединились к курам.
— Ах! Ах! Ах! Иисус Мария! — причитала женщина, шлепая себя по крутым бокам. Искажая русские и немецкие слова, звучащие наряду с эстонскими фразами, она вновь повела детей в дом.
   Горестно вздыхая и жалостливо поглядывая на них, она накладывала в миски новую порцию каши.
— Ешь-те, ешь-те! — и хозяйка стала быстро крутить ладонью, показывая, что есть надо быстро. — Бы-сс-тро! Бы-сс-тро! Скоро будет обед господина немецкого оф-фицера, — пыталась донести она до сознания детей. — Лучч-ше он вас не глядеть…
    Намочив льняное полотенце, женщина вытерла маленькие мордашки и вывела детей во двор.
— Есс-ть с ку-рами пло-хо, — внушала она на ходу.
   Но дети не слышали эстонку. Они медленно оседали, прижимаясь к забору, с закрытыми глазами. На их худенькие плечи навалилась огромная усталость. После двух лет плена они впервые были сыты.
                https://e-shirokova.ru/