— Смотри-ка, Федь Ильич! Ан мешок-то говном полон!
— Это ты, Николай Ефимыч, по сирости своей говоришь. Ты руку-то поглубже засунь.
— Ничего не понимаю. Говно. И говном пахнет. На-ка вот.
— Обожди. Сенька! Сенька! Где ж носит его?.. Руки покамест оботри. Семён!
— Здесь я. Чего?
— На-ка вот…
— Да куда ж ты лезешь! Обожди, говорю, Николай Ефимыч!.. Дело такое, Сенька. Учуяла Крыска что-то, пошли мы по следу. Думаем, цокнули кого.
— Поди ж ты!
— Не перебивай. Доходим до дерева, а там мешок. Вот этот.
— Простой мешок. Мешковина, вишь, свежая.
— Не несись, Николай Ефимыч, поперёд крыла. Вот этот, Семён, мешок. Открыли мы…
— Смрад какой от него.
— Не перебивай, сказано! Открыли мы его и думаем посмотреть, что там. Я уж разумею, а допрежь скажи ты мне.
— Говно там, Фёдор Ильич.
— Не спеши, Семён. Я по молодости такожде бы сказал. Суй руку глубже.
— Фёдор Ильич, говно. Самое разное.
— Говорю ж тебе, Федь Ильич!
— Цыц! Вторую руку давай!
— Фёдор Ильич, до воды-то сколько!
— Не преприрайся, сам всё поймёшь. Кунай руку!
— Не могу больше, горло дерёт!
— Федь Ильич, пожалел бы мальца.
— Не встревай! А ты, Сенька, полезай весь в мешок! И ищи! Спасибо опосля скажешь!
— Что-то затих он, Федь Ильич. Нашёл, что ли? Чего искать-то было?
— Попусту гадания бабьи гадать. Бери-кось другой край.
— Идём подальше чуть: ветер, неровён час, донесёт. Что ж там такое?
— А вот Сенька тебе и поведает.
— А! Сенька-то! Семён! Сенька!
— Ну, будет, будет. Али не видел никогда! Хватай дурня за ногу, да потопали домой. Крыска!.. Через ручей пойдём.
О Слава Господи! Наконец нашла. И что это у Вас за манера такая - невозможно написать рецензию. На целый ряд Ваших произведений, на которые я и не писала рецензий вообще. И как это у Вас вышло, самому себе дать коленом под зад, да ещё добавить какому-то Курьяну? Как данная операция произошла чисто технологически? Не смогли бы Вы это разъяснить. Если хорошо разъясните, постараюсь написать Вам несколько рецензий, сколько Вам и не снилось. С почтеньем и скорбью,
Мы с каким-то Курьяном теперь великие писатели, на нас цыкать боязно должно быть.
(минутка откровений, наплевательски засунутая вместо личного сообщения в комментарий, чтобы получить возможность мгновенного забвения)Я вас, Мария, не понимаю! Вы мне казались то потрясающе остроумной в таком именно роде, который особенно я ценю, то сумасшедшей. Возможно, это оттого, что вы посложней меня сложены и глубже копаете. Рад, когда вижу вас острой.
Мне немного неловко сравнивать Вас с Курьяном. А то Вы совсем возгордитесь. Я теперь вообще никого не сравниваю. Я всех считаю великими писателями. Но их нет. Поэтому и на без рыбье и рак рыба. Про острые ощущения тоже скажу. И насчёт пандемии тоже скажу. Во имя роботов. Поэтому возложенная на нас очень ответственная задача, ещё более остро, чем Вы думаете, ответственна и возложена. И раз Вы реально существуете, то должны понять как это важно. Незабвенный Курт Воннегут, так и писал про это в своём не менее незабвенном романе, Завтрак для чемпионов. И что самое странное, теми же словами, ну просто один в один, причём независимо от него, говорил легендарный Джим Моррисон. То есть эти два человека, независимо друг от друга пришли к такому выводу, и с разницей практически в одно и то же время сообщили о своём открытии. Как это сделали три великих математика о пятом постулате Евклидовой геометрии. А именно, Ты, единственный негодяй. Остальные, роботы и автоматы.
Вообще я в последнее время более лоботряс, чем писатель: маленькие штуки меня не развлекают, а большие не идут. Когда пишу об этом, даже тень Вселенского стыда порхает на моём прекрасном челе. Стоило бы, думаю, возобновить.
Да ну какая там задача, сиди да ешь еду. Потом всё пройдёт. С единственной возможной поправкой на то, что стоит воздерживаться от добавления в и без того страдальческий факт чьего угодно существования ещё большего числа страданий.
Я вообще не очень начитанный и "Завтрак для чемпионов" определённо не читал, да и Двери мне нравится слушать, а не читать.
Мне всегда казалось, что Курта Воннегута знают все. В другом своём романе, Колыбель для кошки, он впервые в мировой литературе применил флэш моб. Т. е. он собрал весь флэш моб который был до него, распространил с учётом своей интерпретации потомкам, и в конце концов описал его в своём романе. Флэш моб был Лёд 9. Который представлял собой озеро. Туда пришли все люди. Одновременно сели, сосредоточившись вокруг озера по берегу, и одновременно окунули палец в Лёд 9. И замёрзли насмерть.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.