Глава 10

Она была так рада видеть физиономию Степы в компе, что даже вскрикнула. Звук получился весьма странный, похожий скорее на визг, чем на вопль приветствия.
– Что это было? – тут же всполошился Степа, заглядывая куда-то себе под стол. – У меня завелась мышь?
– Хватить придуриваться. Да, это я нервная такая. Что поделать...
Степан, продолжая хитро улыбаться, поправил наушники, взял стоящую где-то с краю кружку и стал с удовольствием из нее прихлебывать.
– Я только две недели, как уехал, а у нее уже нервы сдали...
И затрусил плечами.
– А что это вы такой расслабленный, Степан Валерьевич? – пошутила Диана. – Как будто не работать поехали, а на курорт. Вена приняла вас балами и фуршетами?
– Ой, не говори, – Степан откинулся на спинку кресла, которая чуть приглушенно скрипнула. – Не слышишь – нос заложило? Что тебе стахановец, сразу впрягся по полной! Так что Вену я пока и не видел. Вот так!
– Не может быть. Новые сотрудники не устроили экскурсию? Неужто так много работы?
– В двух словах не передать, – вздохнул Степан. – А что у вас творится?
Диана тоже вздохнула, устало потерла ладонью лоб и покачала головой:
– Не знаю, с чего начать. Ошибка на ошибке. – Ее голос сделался отрешенным. Глаза без интереса заскользили по предметам, находящимся в поле зрения.
– Что именно? – Степан обратился в слух и пристально изучал ее через монитор, что не мешало ему пить чай и периодически забрасывать в рот крошечные ромбики крекера.
– Ко мне не пришел пациент с алкоголизмом. Хотя у меня не было сомнений, что придет.
– Ну, это бывает...
– Я даже выдала ему тотем.
– Ого!
– Да!
– Что еще за тотем? – вскинул бровью Степа.
– Синяя канцелярская резинка, в цвет глаз его дочери.
– Чувство вины?
– Надеется вернуть семью, как минимум расположение дочери. Я решила, что это его иммунитет. Глядя на резинку, не позволит себе сделать глупость.
– Глядя на резинку, вспомнит свою проблему, вина обострится, и наказание не заставит себя ждать, – закивал Степан, хрустя печеньем. В его словах было столько уверенности, неумышленно подчеркнувшей ее собственные опасения, что Диану перекосило.
– О, Боже, – простонала она, закрывая глаза. – Я об этом думала. Считаешь, мой прокол?
– Считаю, ты зря паришься, – как ни в чем ни бывало ответил Степа, продолжая активно жевать. – Не факт, что так все и было, так что – успокойся. Может, помирился уже... или случилось что. Жизнь все таки.
– Тяжелая у нас работа... – вздохнула она
– Поэтому должна хорошо оплачиваться! С какими только психами дело не приходится иметь, – смеялся он. – И при том не с теми, что околачиваются по улицам без гроша в кармане, а с платежеспособными психами – вот-вот – в особенности с такими! Кстати, почему не предложила гипноз?
– Не посчитала нужным. Там, где я хотела бы его применить – слишком большое сопротивление.
– А что это ты так переживаешь об этом? – спросил он.
– Не знаю, – Диана покачала головой. – Ответственность... Эта девушка с суицидальным поведением... ее возможно госпитализировать нужно, а я провожу беседы. Ее мать верит в меня, а я боюсь этой веры. Здесь давний психоз, с разной степенью протекания. На гипноз она пока не согласится. Спасение утопающего, как сам понимаешь... но она не хочет спасаться. Хотя на приемы ходит регулярно, не пропуская, не опаздывала ни разу. Порою мне кажется, до нее что-то доходит, но потом я вижу это обреченное выражение... Жаль, что не придумали такой штуки, знаешь, при помощи которой можно записать информацию на какую-нибудь флэшку – и залить в подсознание...
– Еще чего! – чуть не поперхнулся Степа. – Выдала! Что еще за мир киборгов? Пол Верховен! Что тогда психологам делать? Сами киборгами станем?
– Чувствую порой такое бессилие. Ей, вероятно, более динамичная тактика нужна. Думаю иногда, хоть бы мне не позвонили и не сказали: «Спасибо, доктор, за лечение, приходите на поминки»...
– Фу, женщина, что ты мелешь? – воскликнул Степа, после чего внимательно всмотрелся в ее лицо через монитор компьютера и нахмурился. – Может ей и нужна более активная методика, но что это за сомнения, что за унылость? Что-то ты мне не нравишься. Ты - хороший специалист, сама знаешь.
– Этого я и опасаюсь, – отозвалась Диана.
– Что-то я не расслышал... – подстегнул ее Степан.
– Да, вот именно, я не хотела бы стать слишком самоуверенной, – быстро заговорила она. – Я встретила эту девочку в торговом центре, перекинулась с ней парой фраз, как будто просто встретила знакомую, – и вот уже расстроила ее... А потом сижу и не знаю, как ее отпустить. Повела на мороженное.
– Чего? – Степан зашелся диким смехом. Его плечи заходили ходуном, даже стол за которым он сидел, затрясся, отчего затрясся и ноут. Он долго не мог успокоиться.
– Вот и представь, – серьезно заметила Диана. – Тебе смешно, а я совершенно растерялась... Что бы ты делал, когда уже вшляпился, когда только и думаешь, что она сейчас побежит под машину бросаться?
– Если наблюдается клиническая картина, – ответил Степа, отдышавшись, – направляй ее в психиатричку. Первый раз слышу, чтобы автоагрессию лечили мороженным.
– Я все понимаю, но не вижу клиники, – продолжала Диана все так же серьезно.
– Не видишь?
– Нет.
– А что же тогда за психозы с десяти лет? Ты забыла, если болезнь затягивается больше, чем на четыре месяца...
– Я хочу сводить ее в центр инвалидов, – в ее голосе послышалось вдохновение. – Там  намечается праздник, мне должны позвонить и уточнить дату. Будут конкурсы, состязания.  Они называют это турниром. Хочу, чтобы она посмотрела на то, как они борются за жизнь, как радуются каждой минуте.
Степан какое-то время размышлял:
– Ты думаешь, она на это поведется?
– Перед тем, как выпить таблетки, девушка позвонила матери. Твердое намерение умереть с таким явным пониманием последствий, фактически раскаяние? Это ситуативное...
– Которое способно развиваться в патологическое, – напомнил Степа.
– Она вполне адекватно мотивирует свою агрессию...
– И что это меняет? – возразил он. – Неприятие себя в социальной цепочке – этого мало, что ли? А куда не глянь – проекция недосягаемых желаний. Если с ней работали разные специалисты, а разрушить шаблоны ее восприятия так никто и не сумел, так на что рассчитываешь ты – что она перерастет? Что ее отношение к жизни изменится, когда она увидит инвалидов? Или в который раз убедится, насколько жизнь сложна и несправедлива? Тебе лучше знать карту ее болезни, но я бы посоветовал матери вернуть ее в больницу, на длительное и принудительное лечение.
– Позволь я тебе кое-что напомню, Степа: мы не в американском кино, – уныло констатировала Диана. – У нас нет этих клиник с пышными садами и отдельными комнатами. Куда забирают самоубийц, а через год выпускают цветущих людей... Тогда бы я отправила ее в такую больницу со спокойной душой, но действительность иная. Таких больниц не существует. Мы с тобой прекрасно знаем, что суицид – сложная форма самозащиты. Закрыть ее в какой-нибудь конуре... может, на время это ее и защитит, но, вероятнее всего, – обострит агрессивность. А уничтожать ее нервные клетки, а заодно и мозг с помощью тяжелых препаратов... Я не могу себе даже представить этого! Ей нужно жить в этом мире. Я хочу дать ей это желание.
– Начинается... – простонал Степа. – Тебе тридцать, или тринадцать? Ты хочешь, как добрая фея: махнула палочкой – и пациент здоров! Палехче с этим, милая, палехче...
Она сидела, подперев ладонями подбородок, уткнувшись взглядом в стол, и молчала.
– Что такое? – допытывался Степан, вплотную приблизив лицо к монитору. – Диана, ты что-то не договариваешь? Или как?
– Или как, – проронила она.
– Слушай, я не могу тянуть тебя за язык, да и спать пора... – Он широко и протяжно зевнул на весь экран. – До утра так сидеть собираешься?
Диана спохватилась:
– Извини... Я не хочу отнимать твое время... просто...
– Видимо, не просто. Диана, я считаю до трех – и ты все выкладываешь. Три!
– Черт, Степа, я не знаю, как это объяснить! – выкрикнула она в смятении. – У меня что-то странное твориться в квартире по ночам...
– В смысле? – Он отстранился от компьютера и посмотрел на нее с выразительным недоумением.
– Сперва думала, кто-то вломился. Но дверь заперта изнутри, на окнах решетки. Понимаешь? По ночам я слышу странные шорохи, падает посуда, нахожу разбросанные вещи... Я так пугалась поначалу, что не могла уснуть, пришлось пить снотворное.
– Здрасте-приехали, – выпалил Степан, хлопнув себя по лбу. – Может тебе охотников за привидениями вызвать? Поищи их телефон в справочнике.
– Ты думаешь... со мной что-то не так?
– В смысле – лунатизм? – предложил он наугад.
– Нет, такие симптомы не случаются вдруг, а у меня этого отродясь не было... Я сижу в спальне, слышу, как в кухне двигается посуда... как в коридоре кто-то ходит... Я не верю в призраков, понимаешь, не верю!
– Но если это не призраки, моя дорогая, то у тебя проблемы... Ты же к этому клонишь?
– Я не знаю, – повторяла Диана, – я просто не знаю, к чему я клоню, я просто не знаю... Из-за таблеток я пришибленная, трудно просыпаться. Но как уснуть, если лежишь и воображаешь, что ты не одна в квартире... Волосы дыбом становятся, знаешь ли...
– Это давно происходит? – задумчиво спросил Степа.
– Может около месяца...
– А ты, случайно... не чувствуешь себя покинутой? – он странно покосился на нее через экран.
– С чего бы? У меня куча работы.
– Родители живут в пригороде, ты одна. Может... – он кашлянул в кулак, – может, ты расстроена, что наше исследование закончилось?
– Степа, перестань, мы уже говорили об этом, – перебила она его. – Исследование никак не связано... с тем, что тут твориться... С родителями я на связи. У них замечательная жизнь вдвоем. Мне тоже не на что жаловаться.
– Соседи?
– Нет, – уверила она. – К тому же – разбросанные вещи, перевернутая ваза, разбитая тарелка...
– Сквозняк?
– Хотелось бы так думать, но сквозняк не роется в шкафу...
– Ну ничего себе... – выдохнул Степа обескураженно.
– Вот именно!
Он размышлял несколько минут, раскачиваясь в кресле.
– Полтергейст? – спросил затем.
– Не хочу даже допускать такую мысль, – возразила Диана.
– Ну, я тоже в такие штуки не верю... однако, все, говорят, бывает впервые... А вдруг? Чем черт не шутит?
– Ну вот, до черта договорились...
– Но тогда что? – Степан беспомощно взмахнул руками. – Что ты ждешь услышать от меня? Что у тебя расстройство личности и ты сама создаешь все эти звуки и беспорядки? Может, галлюцинации? Может, устала до такой степени, что не помнишь, как копалась в шкафу?... Нет, ну правда, что ты ждала я скажу? Я не знаю, что это. Либо у тебя проблемы с психикой, что весьма странно... Либо у тебя завелся вредина-домовой, что еще более странно.
– А что... домовики... – Диана понизила голос, – они так себя и ведут? Они же вроде по преданиям... не вредители, а наоборот...
– Ну я, знаешь ли, не специалист по домовым... Хотя темку ты мне интересную подкинула. Я даже обсужу ее с коллегами... А знаешь, что? Я тебе все таки рекомендую...
Степан внезапно замолк, его голос пропал из эфира, а картинка с его изображением зависла. Через несколько секунд она и вовсе исчезла, на ее месте возникло небольшое окошко с сообщением, что нет доступа к интернету.
– Что за чепуха? Только не сейчас... – взмолилась Диана, постучав по кнопкам клавиатуры, затем сорвала с головы наушники и полезла под стол.
На модеме потухли почти все лампочки. Она несколько раз все перезагрузила, но без толку. Затем догадалась, что нужно проверить телефон, к которому был подсоединен интернет, поэтому отправилась из кабинета в прихожую.
Постояла немного посреди коридора, на всякий случай прислушалась. По всей квартире не раздавалось ни шороха. Уже почти полночь, но все по-прежнему спокойно.
Трубка радио-телефона лежала в нескольких шагах от нее, возле входной двери, на шкафчике для обуви, рядом с ключами и справочником. Она подошла к шкафчику, подняла трубку, поднесла ее к уху и прислушалась. Сигнала не было.
– Черт... – пробормотала она, – как же не вовремя...
Что-то заставило ее заглянуть чуть дальше, за шкафчик, – и она просто опешила!
Несколько секунд Диана стояла не двигаясь, все так же прижимая к уху трубку телефона, не в силах поверить собственным глазам.
Затем медленно положила трубку на место и огляделась. Переборов, наконец, потрясение и инстинктивный страх, Диана присела на корточки возле стены и подняла с пола сплитер... с ровно оторванным проводом, будто его перекусили кусачками!
В стене, из телефонной розетки остался торчать короткий огрызок кабеля.
Она вдруг почувствовала, что руки ее похолодели, вся кожа стала покрываться мелкими пупырышками, словно ее обдул сильный ветер. Бросила сплитер обратно на пол и вскочила.
Сразу за ее спиной находилась кухня, женщина резко обернулась. Все ее рецепторы обострились так сильно, что закружилась голова. Возникла странная, непоколебимая уверенность, что на кухне, в тот момент лишь частично освещенной светом из прихожей, кто-то есть! Кто-то вполне осязаемый (она не понимала, как это может быть, но не сомневалась, что чувствует чье-то явное присутствие в пространстве небольшой комнаты). И продолжала стоять без движения перед открытой дверью, тупо уставившись вперед.
– Что... – произнесла она через минуту чуть слышно, глотая слова от испуга, – что происходит? – обращаясь не то к невидимому вредителю, не то к собственному рассудку. – Зачем?.. Кто?.. Что тебе нужно?.. С кем я сейчас разговариваю?... Боже... Что происходит?
И внезапно ее поразила спасающая мысль, что Степа, быть может, все еще не отключился. Она могла связаться с ним по телефону! Диана как сумасшедшая рванула в кабинет, к столу, на котором рядом с компом лежал мобильник.
– Будь на связи... пожалуйста... – заклинала она.
Степа все еще был в сети. Очень быстро, с ошибками, она написала ему известие о том, что кто-то оборвал ее кабель. Просто сейчас... в квартире... пока она находилась в комнате и общалась с ним... фактически просто у нее за спиной... Приписала, что у нее волосы стоят дыбом и что уже начала от ужаса говорить вслух.
Руки так дрожали, что она без конца тыкала не те буквы, совершенно коверкая и делая неразборчивыми слова. Но Степа все понял, он тут же ответил, тоже с ошибками:
«ухди от твуда. кзжай в офис. немедля!»
Диана застыла в нерешительности, сразу приняв его команду к действию, но прикидывая, какие вещи в таком случае следует взять с собой? И что все это значит – побег из собственного дома?..
Ладно. Она потом разберется. Степа конечно прав, нужно сперва оказаться в безопасном месте, где ничто не будет доводить ее до панических приступов...
Диана забегала по квартире, словно случился пожар. Набросала в сумку непонятных вещей, кинула туда зубную щетку и другие туалетные принадлежности, кипу сменного белья, полотенце, паспорт. Впихнула туда же и ноут, с трудом застегнув молнию. И, наконец, поспешно набросила на плечи пальто, вскочила в сапоги и едва не убилась о входную дверь, когда поняла, что не потушила свет в квартире и резко притормозила.
– Что я делаю? – спросила себя, задыхаясь. – Что я делаю?
И неожиданно засмеялась.
– Что-то перерезало кабель... Но это ведь не значит, что оно мне глотку перережет среди ночи?
Затем умолкла и поглядела в сторону кухни.
– Ладно, – сообщила многообещающе, – чтобы ты ни было, я найду на тебя управу! Вот увидишь! Никто не вправе гнать меня взашей среди ночи!
Затем поспешила в кабинет, потушила все лампочки, и, проходя мимо кухни, на секунду снова приостановилась. В кухню падал все тот же свет из прихожей, освещая только небольшой островок при входе. Конечно же она никого там не увидела. Но к страху примешивались уже другие чувства – жуткое возмущение и нежелание покидать квартиру.
Но если она не успокоится, не сядет в нормальной обстановке и не обдумает все как следует... Степа прав, самой не долго до стационара!
Напоследок Диана все же метнула быстрый взгляд за обувной шкафчик, на валяющийся там сплитер.
На что надеешься, спросила себя при этом, на галлюцинацию?
Тебе бы стало от этого легче?
Затем щелкнула выключателем в прихожей и захлопнула за собой дверь...





глава 11 : [url=http://www.proza.ru/2018/12/21/1976]