Глава 15

Турнир длился около трех часов. Первая часть была посвящена шахматам и армреслингам, вторую занимал «Брейн ринг». Открытие, а так же перерыв между частями сопровождались чаепитием, и вот наступило последнее, завершающее. Только что объявили победителей, раздали грамоты и медали.
Время от времени Диана с кем-то общалась, стараясь не выпускать Оксану из вида. Девушка предпочитала оставаться на своем месте в самом конце зрительских рядов, чрезмерно увлеченная телефоном, так и не проявив интерес к знакомствам.
Внимание психолога то и дело занимала группка волонтеров. В отличительных красных жилетках они напоминали сказочную бригаду пожарных. Суетливые движения и добродушные лица  буквально приковывали ее к себе. Невольно вспоминалась утренняя гостья Даша, ее заплаканное лицо.
Просто поразительно, размышляла Диана, как все устроено. Эти люди, словно маленькие волшебники, божие коровки, занимающие собой практически невидимый пласт, они словно отделены ширмой и находятся в тени происходящего. Как скрытые запчасти машины, что, кажется, едет сама по себе. Как невидимые клетки организма, заботящиеся о всех процессах. Они вроде есть – теоретически! – но  практически о них мало что знаешь. Пока специально не обратишь внимание.
А в это время на них держится мир!
Она вдруг поняла, что несказанно рада быть причастной к этой стороне жизни.
Волонтеры настойчиво уговаривали всех присутствующих доедать десерты и бутерброды, чтобы ничего не пришлось выкидывать. Ее тоже подтолкнули к столу, норовя впихнуть в руки бумажную тарелку с угощением. Диана понимала, что нельзя отказывать, но поскольку они с Оксаной уже перекусили, и даже успели опробовать сливовый торт, согласилась на два скромных сендвича.
Когда она вернулась к Оксане, девушка растеряно взглянула на тарелку и зарделась.
– Ты что, стесняешься? – спросила Диана, садясь рядом.
– Вы не понимаете... Все эти перекусы только дразнят и смущают меня. Это вам достаточно одного бутерброда. Но не мне! Хотя, конечно, на людях всегда проще терпеть. Боишься выглядеть обжорой. Это и без того ясно, глаза как у карася! – Девушка сардонически усмехнулась.
– Не переживай, я принесу тебе еще, если захочешь, – успокаивала  Диана.
– Позволить себе объедать этих детей? – Оксана выпучила глаза, изображая ужас, лицо ее показалось еще круглее, а румянец на щеках еще выразительнее.
– Никого ты не объедаешь, еды предостаточно.
Девушка взяла предложенную тарелку, но при этом отчаянно мотала головой:
– Вот почему диеты на мне не работают! Моя проблема – неуемный аппетит! Как одержимость! Мой предыдущий психолог говорил, что я пытаюсь себя таким образом убить. Наесться до смерти... Еще один утверждал, что, наоборот, таково мое моральное утешение – заедаю горечь обид. Каждый судил по себе, видимо...
– Ну, культ еды – это не новость, – сказала Диана, осторожно откусив свой сендвич и подавая тем самым пример для Оксаны. Девушка принялась отщипывать от своего крошечные частички, не больше ноготка и, кладя в рот, очень медленно жевала.
– Во-первых, инстинкт выживания, что само собой разумеется, однако перешедший в нечто большее, – продолжала Диана. – Все начинается в детстве. Чуть что не так, успокоение приходит сперва в виде соски, потом в виде мороженного, конфет и булок, дальше следует прямая зависимость от вкусов. Покой появляется только если рот наполнен, когда есть чувство насыщения, уверенности и контроля. Сюда же относится пристрастие к спиртному и сигаретам – это грубая форма соски. Во-вторых, праздники. Чего стоят праздники! Непременно море еды. Плох тот хозяин, у которого не ломится стол. О чем говорят за теми же столами? Про еду! Даже здесь, посмотри, без угощений не обошлось. Блюдомания –  это самая сильная из религий. Нет, пожалуй, это выше всех религий.
– А бабушки, вы забыли про бабушек, – подхватила Оксана. – С их пирогами, холодцами, котлетами!
– Каллорий много не бывает? – смеялась Диана.
– Да они просто психопаты! – вскричала девушка. – Майонезные салаты, голубцы в сметане, тушонки и рулеты... И ты понимаешь, что эту дрянь ни за что на свете нельзя пускать внутрь, но как извращенец – давишься слюной, грезишь, мучаешься, накидываешься! Все болезни на свете в той проклятой тарелке, в том куске, которому по праву встать поперек горла и не двигаться, – будь ты умнее дикой собаки. Но, попробуй, перебори искушение! Эти лоснящиеся жирные блины, одновременно вызывающие отвращение и голод? Я свирепею от этого! Свирепею! Меня убивают эти два противоречивых чувства! Это болезнь! Доктор, я неизлечимо больна! – с театральным пафосом восклицала девушка. – Меня нужно связать – и колоть антидепрессантами!
– И так же связать пол мира? – заключила Диана с прискорбием. – Не-а, антидепрессантов не хватит. Но это действительно болезнь... Ученые буквально недавно доказали, что тот же фактор, что отвечает за чувство кайфа у героинщика, отвечает и за удовольствие от еды.
– Правда? Я всегда это знала. Удовольствие, которое убивает...
– Но ты же говорила, что ешь мало, – заметила Диана.
 Оксана со вздохом поглядела в тарелку, теребя ногтем выглядывающий из сендвича листок салата с тонкой полоской сыра. Прядь волос небрежно свисала вниз, выпав из своего привычного места за ухом, и частично закрывала ее лицо. Но Диана и так прекрасно знала, с каким выражением отвечает ее пациентка.
– Я пытаюсь. Периодами не ем вообще. Но потом только хуже. Пускаюсь во все тяжкие... Ненавижу это все!
– Больного легче убить, чем лечить? – пошутила Диана в ее же манере.
– Да уж... только дело не в еде, сами знаете...
– Проснись ты завтра со внешностью Меган Фокс, ты снова нашла бы чем заморочиться, и как можно больше от этого страдать, я права? Подавай мужа-красавца, да не просто, а знатного принца! А потом детей, да таких, чтоб никаких хлопот.
– Вот-вот, – прыснула Оксана, – жизнь – боль!
– А как тебе эти дети? – Диана доела, поставила пустую тарелку на соседний стул и вытерла руки бумажной салфеткой. – Они разделяют твое мнение, как ты думаешь?
– Я не могу думать за них, и тем более знать их мнение, – пробормотала Оксана, все так же кроша свой сендвич, словно издеваясь над ним.
– Это был риторический вопрос.
– Просто им каждый день внушают, что нужно держаться. Только на этом внушении они и живут. Разве нет?
Диана откинулась на спинку стула.
– Вот почему я привела тебя сюда. Чтобы ты увидела, что это не так. Пообщайся с кем-нибудь. Сразу все поймешь. Они страдают, да. И уверены, что ты счастливейший человек, потому что можешь позволить себе любое движение. Они, к тому же, если ты еще не поняла, в большинстве своем сироты. А у тебя есть мать, которая души в тебе не чает. Ты для этих детей – образец счастья. Но они не презирают то, что имеют, вот что интересно. Просто знают, что их жизнь отличается от большинства. Все это – очевидные вещи, все ясно и так, без слов. Ты можешь похудеть, а они никогда не смогут бегать.
– Жизнь несправедлива, – тихо проронила девушка.
– Все относительно, справедливость тоже, – продолжала Диана. – Не плохо сразу родиться с золотой ложкой во рту, с идеальной внешностью, с массой талантов, быть при этом душкой и очаровашкой, чтобы все тебя любили и весь мир у твоих ног... Но о чем мы говорим? Не тема, а бесконечный тупик. Видишь этих ребят? – Женщина кивнула в угол спортзала, где собралось человек десять молодых людей, и казалось, каждый был занят важным делом, но в то же время они постоянно вели оживленные беседы то друг с другом, то с детьми, смеялись и шутили, накладывали для кого-то еду в тарелку, доставали висящие под потолком шары и дарили всем желающим. – Я не перестаю ими восхищаться! Их судьбы разнятся, среди них есть выходцы как из бедных семей, так и вполне обеспеченных. Они используют собственные средства, собственный транспорт. В волонтеры попадают разными дорогами, каждая отдельная история по-своему увлекательна. Но все они получают самое чистое удовольствие из всех существующих, и это вовсе не чувство превосходства над кем-то, уверяю тебя. Это понимание того, что собравшись вместе, люди могут что-то изменить в этом – как ты говоришь – несправедливом мире. Просто прийти и сделать так, чтобы кто-то сегодня не страдал.
– Я так не умею... – отозвалась Оксана. – Они святые.
– Нет, они такие же как ты и я. Мы сегодня занимались тем же. Ты разве не заметила?
Оксана положила в рот еще один маленький ломтик сендвича и хмуро обвела взглядом ряды пустующих стульев впереди них.
– Почему так мало людей пришло? Ведь стульев не для красоты понаставили, ясно... И что, это не откровенное пренебрежение, по-вашему? Скажете, что нет?
– Даже если бы кроме нас с тобой больше никто не пришел, это уже не пренебрежение,  – ответила психолог. – Само то, что турнир проводится – уже не пренебрежение. Я всего лишь пытаюсь объяснить тебе всеми этими скучными моралиями, что твоя проблема – не гнусный мир вокруг, с его ловушками, опасностями, несправедливостью, а твоя оценочная система! Когда ты это поймешь и признаешь, тебе не понадобятся никакие психологи.
– Вы советуете мне стать волонтером? – спросила девушка с ощутимой долей сомнения.
– Таким делом нужно заниматься только по собственной воле, – вздохнула Диана. –Откровенно говоря, я всем рекомендую волонтерство. Это отличная терапия, если хочешь. Но опять же – без принуждения... Знаешь, во множестве случаев, когда в больших катастрофах или стихийных бедствиях гибли люди, те из них, кто начинал спасать других, выживали, как правило, сами. Это уникальные случаи, доказывающие, насколько человек силен по своей природе. Изувеченные, покалеченные, истекающие кровью, они вытаскивали из завалов детей, выносили из огня раненых, раздробленными пальцами держали кого-то на краю пропасти, поднимали огромные металлические обломки, не зная, что у них отбиты почки... Они просто не понимали, что с ними что-то не так, мозг этого не осознавал. Но, представь себе, этот фактор «сверхчеловека» включался от одного лишь понимания, что кто-то нуждается в их помощи. Видишь ли, осознание того, что ты несешь ответственность за чью-то жизнь, творит невозможные вещи! Кто знает, может, в том и состоит смысл жизни.
– Это называется состоянием аффекта, кажется. Или инстинктом выживания. Я слышала про такое.
– Неважно, как это называется. Я думаю, ты меня поняла.
– Значит, ваша философия заключается в том, что спасая других, ты спасаешь себя?
– Это не философия. Просто ответственность.
– Но я безответственная, – хмыкнула Оксана.
– Дело не в этом. Ты влюблялась когда-нибудь?
– Ох, – девушка громко причмокнула, – будем прямо здесь и сейчас анализировать мои подростковые чувства? Расскажите лучше еще про какие-то эпические феномены. Это занятно.
– Неужели ты ни в кого не влюблялась? – поглядела на нее женщина. – Вообще? Ни разу?
– Боже, что это за вопросы?
– Нормальные вопросы. Так влюблялась, или нет?
– Да в кого тут влюбляться? – выпалила девушка. – В напыщенных модников, всех таких одинаковых, как под копирку! От гордости чуть не лопаются, представляют себя суперсамцами, а тронь – маменькины сынки – ни дать, ни взять!
Услышав это, Диана не смогла сдержать улыбку. Она с любопытством изучала реакцию своей пациентки.
– Не знала, что ты вот так смотришь на парней. И что, никто никогда не зацепил? Вообще? Такого быть не может.
– Почему не может? Мне все отвратительны. Глупые и разнеженные, с такой спесью, что принцесса на горошине нервно убивается об стенку!
– Вот это да, – протянула Диана и вдруг весело и от души рассмеялась. – Ты меня поражаешь. Влюбляться – это же так естественно.
– Если есть в кого, – прыснула Оксана. – Вы как будто не видите нынешних парней. Рожать не от кого! Хорошо, что вам это кажется смешным. Мне тоже. Здорово, что я еще способна вас удивить.
– Меня удивляет не твой цинизм, нет. Как раз это нормально. Как средство защиты. Но все равно у тебя должен быть хоть какой-то идеал. Я так понимаю, кто-то мужественный...
– Какое-то время мне нравился Крис Эванс, – призналась девушка, чуть подумав, – но потом я посмотрела его интервью... он такой же разнеженный, мягкотелый и самовлюбленный, как все остальные.
– И все? Откуда же ты черпаешь, так сказать, вдохновение? Кто твой герой? Может ты нашла его в каких-то книгах?
– Да в каких книгах? Мне советовали раньше психологи вместо интернета читать, типа это что-то изменило бы... Но у меня с этим как-то не вышло. Не определилась с жанром.
– Любовный не подходит?
– Вообще!
– Но если у тебя есть идеал женщины, должен быть идеал мужчины. Все не могут быть мерзкими.
– Могут!
– Но антипод существует, так или иначе, – продолжала психолог. – Какие его качества? Пофантазируй, давай. Что получается?
– Не хочу.
– Еще как хочешь.
– Да отстаньте вы от меня с этой темой!
– Теперь точно не отстану!
– Такой бы на меня не взглянул! – отрезала Оксана – Ясно? Я Фиона – невеста для чудища!
– Ты забыла суть сказки, или просто не вникала в нее, – напомнила женщина. – Фиона сама согласилась остаться чудищем.
– Вот же дура. Я бы на ее месте забила.
– Ничего бы ты не забила, – пожурила ее Диана. – Побежала бы за своим Шреком на самый край света. Я думаю, в какого-то модника ты однажды и втрескалась, а теперь тебе все такими кажутся.
– Ничего такого не было! Не думайте, что все знаете, раз вы психолог. Смешной разговор... Расскажите лучше, от чего спасаетесь вы!
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Диана.
– Ой, только не надо делать такой вид. Иначе зачем вам становиться психологом? Про это во всех фильмах говорится. И что, сколько у вас теперь ответственности,  получилось убежать от себя?
– Разве возможно убежать от себя? – Сложилось впечатление, что Диана смутилась, взгляд ее рассеянно заскользил по пространству.
– Теперь вы занимаетесь чужими проблемами, – не унималась девушка, – но свои то решили?
Женщина молчала. То ли ей нечего было сказать, то ли какая-то объемная фраза, тяжелый текст сковал губы. Казалось, она либо старается проглотить всю эту массу и больше не вспоминать о ней, либо набирается духу, чтобы высказать.
Но в этот момент кто-то приблизился к ним со спины и они обернулись.
– Здравствуйте, Диана Александровна!
Это был молодой человек в инвалидном кресле, худощавый, с темными вьющимися волосами, плавно спадающими на плечи, в черном шелковом костюме. Верхние пуговицы  черной рубашки были расстегнуты, вытягивая и без того длинную шею. На привлекательном лице красовалась стильная бородка, темные глаза горели живым интересом.
Он приветствовал их широкой улыбкой и плавным кивком головы, что в его случае можно было расценивать не иначе, как поклон. Это выглядело чрезвычайно галантно и вместе с тем очень необычно. Диана заметила, с каким изумлением поглядела на парня Оксана, покраснела до корней волос, а затем отвернулась, пряча лицо за спадающей прядью, как за какой-нибудь паранджой.
– Ярослав, – с теплом отозвалась психолог. – Безжалостно сметаешь все медали?
– Да, – улыбался парень, поглядывая на Оксану. – Считаете, нужно с кем-то поделиться? Разве это моя вина, что я всех умнее?
– И в особенности, скромнее, – засмеялась Диана.
– Познакомите меня со своей спутницей?
– О, конечно! Это Оксана. Оксана, это Ярослав. Он вундеркинд, так что ничему не удивляйся. Его даже хотели причислить к обществу детей-индиго.
– При том не из-за медалей, – ухмыльнулся Ярослав. – Просто за занудство.
Он все смотрел на девушку, но она только зыркнула на него пару раз и полезла в карман за телефоном.
– Спасибо, что пришли, – снова обратился к психологу парень. – Всегда приятно вас видеть. Замечательно выглядите.
– Благодарю. Ты сам как настоящий принц, – ответила на комплимент Диана.
– Согласен, – не прекращал ухмыляться молодой человек. – Знаете, Оксана, – он чуть наклонился к сидящей перед ним вполоборота девушке, – а всего лишь год назад Диана Александровна была моим психоистязателем. Ровняла мне мозги, можно сказать, укладывала их назад в голову, как укладывают асфальт в выбоину, – всяческими разумными доводами. Потому что мой собственный разум в тот момент оказался настолько осрамлен и разбит, что однажды я залез в тумбочку к одной знакомой и нашел там целую упаковку Нош-пы. Сорок восемь таблеток. Я проглотил их все до одной!
Оксана бегло взглянула на него, потом посмотрела на психолога, будто хотела по выражению ее лица убедиться, не является ли все это комедией, и снова уставилась в телефон.
Парень продолжал, не меняя веселой интонации в голосе, словно рассказывал свежий анекдот:
– Открываю глаза, а ко мне что ангел снизошел, первое, что вижу – Диана Александровна.
– Не правда, – пожурила его психолог. – Когда я к тебе пришла, ты уже давно был при сознании. Не выдумывай кино.
– Да, вы правы, от проведенных надо мной экзекуций, когда мне полоскали не только кишки, а всю душу иже с ними, началось такое кино! Киберпанк! Я проклинал все на белом свете! Если до того момента мне просто хотелось откинуться по-тихому, то от доставленных мне в больнице мук, я стал таким буйным, что был готов расквасить голову об кровать, и не только себе одному! Им еще повезло, что я не хожу. Я даже думал, что приставился – и воюю с демонами. Сколько не пытался за год подобрать нужные слова, чтобы описать этот кошмар, но ничего не нашел. А еще гигант ай-кью! Да просто слов таких нет! – Он изобразил искусную мину, демонстрируя пик потрясения, а Оксана покосилась на психолога с откровенным недоверием, все больше хмуря брови.
– Тут бы в пору крышей тронуться! Я открываю глаза, – продолжал парень сквозь смех, – а меня спрашивают: «Что такое твое Я?»
– Ох, Ярослав, – Диана покачала головой. – Ты что-то увлекся, байку сочинил. У нас с тобой прошла не одна беседа, пока я это спросила.
– Да какая по сути разница? Этот вопрос застрял у мня в голове, как кирпич. Именно этого вы и добивались! Оксана, вам интересно, что было дальше? – он снова обратился к девушке. – Мне можно перейти на «ты»?
– Можно, – буркнула Оксана, на этот раз полностью отвернувшись.
Парня это нисколько не смутило, он просто объехал на своем кресле ряд, в котором они находились, и пристроился сбоку, возле стула Дианы. Он не сводил пристального взгляда с Оксаны, ему очень хорошо было ее видно, как бы она не отворачивалась, и какую бы позу ни принимала.
– Я надеюсь, я не сильно тебя шокировал. Тебе же известно, что Диана Александровна психолог?
Девушка не ответила.
– А ты когда-нибудь думала, что такое наше Я? – Он снова обращался к ней. Она все так же молчала, глядя в телефон. – Я тогда ответил, что это конечно же мозг, сознание. От него и все беды. Отчего же еще, хм! Но нет же. Диана Александровна привела мне массу доводов. Про подсознание, там, про такие вещи, как кома.
– Потеря памяти, – вставила женщина.
Молодой человек согласно кивнул:
 – Ну да, еще потеря памяти... Так что же, это и есть то самое Я? Тогда, кто внутри нашей головы постоянно спорит друг с другом, что это за бесконечная ругань? Почему мозг старается нас провести, все сделать по-своему, выдать желаемое за действительное? И кто или что читает ему нотации? Это я сейчас не про шизофрению. И кстати Анну Фрейд с ее «Психологией Я» даже не думай открывать, мозгам тесно станет. По себе знаю. Вернемся к теме: может сознание и тело жить дальше, потеряв память и забыв весь свой предыдущий жизненный опыт? Конечно. Но это только еще раз подтверждает, что память – привязка к обстоятельствам. Без этих мелочей, без этих пазлов, разве наше Я прекращает свое существование? Как ты думаешь, Оксана? Я тебя не уморил?
Оксана молчала, но щеки ее оставались пунцовыми.
– Надеюсь, нет. Ну ладно, не стану томить. В общем, в такую пучину меня вовлекла Диана Александровна, что сам уже был не рад, – снова улыбался парень. – Сколько мы спорили! Ведь правда, я могу заявить, что Я – это мое тело. Хм... Но ведь я не знаю, что твориться в моих почках, в селезенке, не загляну и в собственный мозг. Я не могу быть ни своей рукой, ни ногой. Не могу приказать телу подчиняться мне, если оно того не хочет. Значит, это не в полной мере Я. И моя почка мной не станет, мое сердце мной не станет без меня... Чтобы дознаться, что там творится в собственном организме, приходится идти к врачам на диагностику. Вывих мозга и разрыв извилин, да?! А ведь все до смешного просто. И об этом можно философствовать сколько угодно, но как не крути, а мы – это наши ощущения в текущем моменте. Представляешь? Другими словами: наблюдение себя в пространстве. Но кто ведет наблюдение?.. Ведь этот кто-то, этот наблюдатель, он то и спорит с мозгом... Невероятно!  Это настолько просто, и сложно одновременно...Ты когда-нибудь думла о таком?
Оксана сидела полузакрыв глаза, на секунду могло показаться, что она дремлет. Но Диана знала, что девушка внимательно слушает. Понимая, что молодой человек говорит непривычно много, и это пугает ее пациентку, она все же не стала его прерывать. Озадачившись происходящим, женщина решила понаблюдать, что будет дальше.
– Наверное, я взял на себя слишком много философии за раз, – предположил Ярослав. – Это скучно. Согласен. Хотя обычно всем интересно послушать мои рассуждения по поводу неудавшегося самоубийства. Теперь это и правда смешно!
Диана заметила, как напряглась девушка при слове «самоубийство» и решила все таки вмешаться.
– Ярослав, – сказала она, – я ни секунды не сомневаюсь в твоем уме, не ставлю под сомнения достижения и медали, но порой полезно быть чуточку сдержанней.
– Простите, я не корректно выразился, и тема скорее всего, мало интересна...
– Такое, значит, задание? – неожиданно выпалила Оксана. Она вскочила, прерывисто дыша и швырнула тарелку с раскрошенным сандвичем в сторону. – Пришли бедолагам помочь?
– Оксана, ты что-то неправильно поняла... – начала психолог, но девушка ее резко перебила:
– Ой, что вы? У вас все так и совпадает само собой! И разговоры всякие тоже случайны. Мне не нравятся ваши методы!
Тяжело развернувшись, Оксана рванула свой пуховик со спинки стула, опрокинув его, и выскочила из ряда. Диана тоже быстро поднялась, позвала ее, но девушка уже мчалась к выходу.
Женщина растерялась и не знала, что делать, она повернулась к Ярославу, но увидела, что он потянулся за мячом к юноше, сидевшему неподалеку. Все произошло мгновенно. Диана едва успела проследить траекторию полета мяча и понять, что происходит, как услышала крик и увидела распластавшуюся посреди спортзала Оксану. Мяч угодил ей просто в голову.
Женщина испуганно закрыла лицо рукой, но, опомнившись, побежала к девушке. Оксана приподнялась и медленно села на полу, кто-то из волонтеров предпринял попытку ей помочь, но она довольно резко увернулась.
Ярослав сумел опередить Диану и затормозил на коляске перед девушкой.
– Прости, – сказал он, протягивая ладонь и пытаясь заглянуть ей в глаза, но волосы соломой спадали вдоль ее лица, почти полностью закрывая его. – Я не могу бегать, и поэтому иногда использую не самые благородные приемы. Я не хотел тебя обидеть. – Она не ответила, даже не подняла головы, держась за затылок. Тогда он убрал руку, но добавил очень серьезно: – Правда не хотел.
Диана присела рядом и положила ладонь на предплечье девушки.
– Я бы никогда не сделала того, о чем ты подумала, – тихо произнесла она.
Оксана всхлипнула.
– Пойдем, – сказала Диана.
Девушка медленно поднялась.
– Диана Александровна, – обратился Ярослав, – вы же знаете, я не хотел...
– Все хорошо, – кивнула она.
Многие из присутствующих с удивлением наблюдали за ними.
– Все хорошо, – повторяла Диана, вежливо улыбаясь.
Они вышли в коридор, и, найдя зеркало, женщина помогла девушке привести себя в порядок и успокоиться.

* * *

– Еще один кретин, – проворчала Оксана, когда они миновали пешком несколько остановок. Прохладный вечерний воздух действовал умиротворяюще, в ее словах звучали остатки упрямства, но не обиды.
До этого Диана вкратце объяснила ей, что парень действительно ее бывший пациент, он нисколько не стесняется этой темы, а вся ситуация в лицее на самом деле до нелепого смешна и безобидна.
– Он не кретин, поверь мне. А весьма интересный молодой человек, с нетипичным чувством юмора. И вовсе не кривляка, просто так он развлекается. И шутил исключительно над собой, не имея в виду никого другого...
Холод колол носоглотку, губы двигались неохотно, отдавая драгоценное тепло, но она продолжала говорить, идя на пол шага позади от размашисто ступающей девушки.
– Что же вы, дети, так лично воспринимаете грубость этого мира? Ведь в том никто не виноват. Он не виноват, что мать бросила его совсем маленького на попечительство госучреждений. Зато он невероятно башковит. А юмор – его спасение. Нет, Ярослав не такой, как те модники, про которых ты говорила. Не спеши развешивать ярлыки. Это плохая привычка.
Она покачала головой.
– Видеть мир в искаженном свете невыносимо. Если ты так со всеми общаешься, что ты можешь знать про людей, что они могут знать о тебе? Милая моя, ты так яростно отталкиваешь все, что с тобой происходит, и потом плачешь, что ничего нет. Как бы тебя не раздражали люди, Ярослав, или кто-то еще, это все равно краски жизни. Понимаешь? Всегда кто-то будет казаться тебе глупым, надоедливым, неуместным. Но зачем из-за этого страдать?
Диана коснулась плеча девушки, заставив ее остановиться, и повернула к себе.
– Оксана, я не только твой психолог, я твой друг! Я бы никогда не поставила тебя в дурацкое положение, ты должна мне хоть чуточку доверять. Я не хочу, чтобы ты совершила бесконечную глупость, не узнав на собственном опыте, как прекрасен мир, как превосходна и бесценна жизнь. Это все, что я хочу сказать. Больше ничто не имеет значение. И ты знаешь это сама – всегда знала. Но забыла.– Она крепко сжала ее плече. – Ты должна вспомнить...



глава 16 : [url=http://www.proza.ru/2018/12/21/2060]