В шкафу шапка с бубоном

Когда воздух тужится, а потом, пересиливая атмосферные нервы, исходит мелкой игольчатой сыпью снега, я невольно сжимаюсь, и возвышенная печаль часовым памяти обрушивается на меня. Именно в такие дни у меня случалось таинство прогулок с незабвенной мисс  сердечного вжигорева направления. Я помню, как грустное лицо ее украшалось такими же снежинками, как оно искрилось под их гнетом, как гигантские миндалины глаз впивались милосердием в мир и среди всего белого выбирало силуэт мой худой и черный от усталости.

Теперь я не спешу к этим глазам на автобусе в снежные дни. Я сижу на диване перед компом, бессильно таская квадратик курсора по рабочему полю виндоус или топчусь у подъезда, вглядываюсь в зыбкую штрихованную белым даль улицы, как в ней появляются и исчезают хорошие люди. Этим людям по погодным признакам не удалось узнать той любви, какая выпала на мою заснеженную бороду. Когда я бежал под таким же снегом за девушкой с бубоном на шапке, которую уносил прочь автобус, я был сильно счастливым, но не знал, что главное в жизни мне придется сделать потом, в муках и ожидании бубона обратно. К вечеру дети скатают из снега бубоны, поставят друг на друга, вставят ветки на места рук.