Декабрьский рассвет

               
                Миниатюра
                Декабрь вставал медленно, неохотно. Хотелось спать, и он со слипшимися глазами машинально стал готовиться к пришедшему дню. А утро не хотело начинаться, и его настроение передалось людям. Угрюмые они уже ехали на работу, а небо оставалось затянутым серой, словно давно не стиранной простынею. Декабрь ухмыльнулся: «Ничего, январь постирает!» И непонятно было, где облака: сверху или снизу, или они вперемежку, разорванные в клочья, или размазаны огромной кистью самим декабрем. Скоро девять, солнце потихоньку карабкается на небо, но лика его не видать, хотя серость стала светлее. В воздухе повисла безразличная угрюмость. Даже птиц не видно. А снег под стать небу – еще вчера мокрый – сегодня превратился в грязные ледышки, пересыпанный будто какой-то серой крупой. «Ничего, вот уже моя середина, а дальше веселее дело пойдет. У всех занятие будет: подготовка к Новому году, подарки. Пока пробегают по магазинам - глядишь и январь на носу. А я свою вахту отстою, не впервой. Не нарушать же ход времени. Уже то, что я есть – тоже счастье, ведь и я - тоже время, тоже чья-то жизнь. А как провести это время зависит от человека. Ведь счастливым можно быть в любую погоду - просто надо быть нужным. А главное - самому себе!»         
           Так думал декабрь, а потом спохватившись, посмотрел на небо: «Уже четвертый час пополудни, скоро и на покой. Через час заход солнца и опять серость, переходящая в долгую ночь. А мне уже надоели эти длинные ночи. Ворочаешься, а мысли разные в голову лезут: «Какой-то я не такой как другие месяцы. У каждого есть своя особая прелесть, а у меня…».
            На следующий день декабрь вставал по-другому, хотя также поздно. Он увидел, что деревья в белом налете белоснежных кружев. «Эка, как морозец постарался: каждую веточку белой фантазией обернул. Видать всю ночь не спал». А солнце, уже в самый полдень, забравшись чуть выше крыш высотных домов, все же ярко светило, да так, что снег местами ожил и заискрился, особенно в тех местах где его было больше, где он был еще не тронут. Он как бы хвастался чистотой. Декабрь приободрился и решил прогуляться по лесу. Здесь его поразила немая тишина. Деревья молчали и как бы отстранились от декабря неглубоким снегом. «Хотя бы поздоровались! - декабрь подошел к стройной сосенке. - Может именно тебя и срубят да в комнату, а через неделю-две выбросят. И никому, даже детям, не будет тебя жалко». Сосенка упорно молчала, видно не верила в такую судьбу. Каждая ее иголочка стремилась в синее, сегодня, небо. Она ждала и верила, что совсем скоро, по весне, она из подростка превратится в молодую красавицу. «Ведь во мне столько нерастраченных сил, и они ждут своего времени», - легкая снежная пыль слетела с макушки как бы подтверждая ее мечту. «Да, снежку маловато. Вы уж меня простите, еще наверстаю, - с тем и пошел декабрь обратно из леса, - а сосна мне больше по душе нежели ель. Ель, она ажурно-изящна, но у нее нет своего волшебного запаха, который присущ каждой женщине. А у сосны – есть! И запах этот ничем не перебьешь, он на всю жизнь!
               
                Виктор Попов