Лоботомия русского

Часть 3-я.

Лоботомия русского



1.


Есть в русском мире император Слов Крылатых.

Пастырь их.

Защитник и хранитель.

Командир.

Небесный покровитель.

Даже имя у него крылатое — Иван Крылов.

Взгляни на нас, и ты их увидишь.

Баснословных басенных его персонажей.

Они стали нами.

Уровень "два плюс" личности Георгия Козырева населен был героями дедушки Крылова.

Зверями?

Людьми?

Зверолюдьми от литературы?

Метафорами. Они в тексте любому дадут фору. Такая мета.

Аллегориями. Алле! И нет горя.

Порхали и светились, кружились и танцевали.

То простонародный русский трепак.

А то придворный французский менуэт.

Шерочка с машерочкой.

Сладкая парочка.

- Ворона и Лисица.

- Осел и Соловей.

- Щука и Кот.

- Кукушка и Петух.

- Волк и Ягненок.


И мы –  аз многогрешный и верный мой ассистент Дмитрий Вертинский, склонясь над монитором –  восхитИлись.

ВосхИтились под облака.

Как хорош был Петух с малиновым гребнем и цыганскими червлеными серьгами. С атласным, золотом отливающим хвостом, шпорами на сухих когтистых лапах и клювом, кривым, как ятаган.

И Кукушка с жемчужной нежной грудкой, крапчатыми крыльями, вся женственно-округлая.

Хвалите, милые, хвалите друг друга, не боясь греха! - подумалось мне, - Плохое скажут о нас враги, а близкие - пусть только балуют ласковыми словами.

Танцевали:

Лисица с виноградом.

Мартышка с очками.

Сапожник с парою сапог.

Пирожник с пирожками.

И Некто с ларчиком, который просто открывался.

А лучше всех – Кот, хвостатый, усатый, полосатый, с голубоперой Щукой.

Отплясывали.

Отчебучивали.

Вальсировали.

Полькировали.

Канканировали.

Били чечетку.

Зажигали.

Оттягивались.

Под аккомпанемент классического квартета - проказница Мартышка, Осел, Козел да косолапый Мишка.

Когда я увидел этих четверых, отлично сыгравшихся, я понял, что я в раю.

Где нет сатиры.

Иронии.

Гротеска.

Сарказма.

Карикатуры.

Насмешки.

Издевки.

Шаржей.

"Шарли Эбдо".

Есть только слезная радость от встречи со всеми ними, такими родными.

Миленькие!



2.


Из чего состоит человек? (и сразу сосет под ложечкой, как на школьном экзамене).
 
Ну, из ... спиралей ДНК... Из водорода, углерода... Фосфор еще. Из этих, как бишь их... пи-мезонов и мю-мезонов.

Но это - тела. Субстанция временная.

Как все материальное, имеющая начало и конец.

А душа сотворена:

Из льда и пламени.

Из тьмы и света.

Из ада и рая.

Из сна и яви.

Добра и зла.

Из любви и ненависти.

Из побед и поражений.

Счастья и горя.

(Детсад, деревянные кубики, штаны на лямках):

Из веснушек и хлопушек,

Цветочков и звоночков,

Пружинок и картинок,

Дождинок и снежинок,

Загадок и мармеладок –

Сделаны наши девчонки,

Сделаны наши мальчишки.


Человек состоит из слов.

Уж поверьте старому лингвисту.

Не раз вскрывавшему тайны ближних своих.

Ныне разъявшему строгим научным стилетом психотип Георгия Козырева.

Лучшего, как я уже упоминал, агента нашей фирмы - большого Словаря современного русского языка.



3.



Вскрытие покажет!

Доктор знает, кого резать и как резать.

Операция происходила не в морге прославленной больницы, где скончался от острой пневмонии (рака! тяжелого канцера легких) Гера, а у меня на дому, в рабочем кабинете, на Котельнической.

Да, в сталинской высотке (она же Дом на Набережной-2, она же Укол в Небо, она же Звезда комдива, советское диво, она же Церковь сатаны, зиккурат страны...)

Тело, впрочем, оставалось леденеть и покрываться инеем (как погасшая звезда) в холодильнике прозекторской.

Мы претендовали только на мозг.

На едва уловимые магнитные, магические токи, что ежеминутно рождаются в нем и гаснут, на неразличимый простым глазом нимб вокруг головы, на 14 грамм души.

На то, что и есть – мы.

На рой лексем.

На стайку слов.

Мозг умер, а они живехоньки.

Надень маску, хирург!

Вивисекторы, точите скальпели!

Что там еще ныне имеется на вооружении, лазерный луч, ядерная пушка...

Как вы думаете, почему Сатана претендовал лишь на голову дорогого Михаила Александровича... нет, просто Миши Берлиоза?

И братья по литературе, идя в траурной процессии думали лишь о том, куда девалась она, эта отрезанная голова.

Из черепа, как известно, мессир Воланд сделал чашу, а из чаши выпил кровь.

Из своего небытия – во славу бытия.

Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю, и там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья.

Открою вам тайну.

Кто противостоит черному чародею, великому иллюзионисту, главному трикстеру, Вельзевулу, Асмодею,Бегемоту, Повелителю мух? И всем его поклонникам, всем ученикам и адептам?

Только Слово.


Вскрытие личности аппаратом Эхологос здоровью субьекта не угрожает.

Покойнику, во всяком случае, она ничем не может повредить.

На череп скончавшегося пациента просто наносится виртуальная сетка с узелками контактов.

Та самая, которую наши сограждане, несмотря на все призывы языковых пуристов - басурманские слова вон! –  упорно продолжают называть: интернет.

А не – "паутина, людьми плетенная".

Не – "ячея понарошная".

Не – "американский невод".

Не –  "ярус с крючками, с наживкой, для улавливания человеков".

И-и-и, нет!

Инет.



4.

В английском-то слов не то в два раза, не то на треть больше, чем в русском
(британские ученые доказали).

Где взяли, сыновья-дочери Альбиона?

А, набрали слов со всего мира, из всех своих колоний.

Аннексировали.

Экспроприировали.

Вывезли кораблями.

Что там, в трюме?

Алмазная корона, зерна кардамона.

Батист, аметист, александрийский лист.

Голубая глина, перья павлина.

Мандарины от китайского Мандарина.

Апельсины от арабского Асасина.

Авокадо из тропического ада.

Тюльпаны, кальяны.

Руды, изумруды.

Розы, слезы.

Соль, боль.

И слова.

Из Монсеррата и Тринидада.

Уганды и Руанды.

Бутана и Лабуана.

Пенсильвании и Океании.

Австралии и Бенгалии.

Техаса и Гондураса.

Катара и Гибралтара.

Исландии и Зеландии.

Ньюфаундленда, Квинсленда, Фолкленда, Мэриленда, Диксиленда, Диснейленда и Зулулу-ленда.
 
И вот, пожалуйте, британцы - самые богатые.

Нам у них поучиться (а лучше б — перо Жар-птицы).

Отдайте половину глобуса (и средство Макропулуса).

Каждое словечко иностранное, это, доложу я вам, сограждане, перебежчик из их армии в нашу.

Приглашенный ценный специалист.

В крайнем случае, честный гастарбайтер.

Поработает, покрутится среди нас - и до свиданья.

На историческую родину.

А может, обрусеет.

Женится на русской, семью заведет.


Отчего же одно слово в языке чахнет и глохнет, а другое приживается?

Это – отвергает язык, а то – присваивает?

Никто не знает.

Даже я, Большой академический словарь, не знаю.

Тайна сие велика есть.

Несколько похожая, правда, на ответ армянского радио слушателю.

- Почему аист на одной ноге стоит?

- Потому что он так хочет.



5.

Не раскатывайте губу, вампиры, операция у нас бескровная.

Однако, всякий раз, приступая к ней, я сознавал, что мы совершаем кощунство.

Посягаем на святая святых.

На некую тайну, которой лучше бы тайной и остаться.

Проникать в которую смертным не положено.

Божьей печатью запечатано.

Все готово.

Нож! Спирт!... Огурец!

Мы решили справить поминки по Гере.

Для этого в русофильской нашей среде с давних пор заведен был целый ритуал.

Представьте, кавказский.

С давних советских времен, когда эталонами крутости были шашлык-машлык, лезгинка,  "Арагви", "Не горюй!", "Мимино", хванчкара, мушмула, "Три звездочки".

Меню не изменю.

Мы поминали нашего товарища, вкушая блюда армянской, азербайджанской и грузинской кухни.

Не скрою, что мы не сами стояли у плиты, в фартучках с кружавчиками.

Экономили время и силы для Великого Проникновения.

Все яства были доставлены нам курьером с Арбата, из старого доброго "Арагви".

О, сациви, нежно-ореховый!

Скворчащий на сковородке, опаленный живым огнем и залитый гранатовым соком
шашлык.

Фиолетовые, как южная ночь, чахохбили с полумесяцем сияющего сулугуни.

Мацони от горных козочек - белее девочек, нежнее кошечек.

Полжизни за харчо! Хартия с чертом.

Чародейские слова рифмовались сами-собой:

Аджария, Кахетия
Цхалтубо и Сванетия.

Рустави, Кабулети,
Телави и Душети.

Красный перец - черный перец.
Ал томат -  лал-гранат.
Белый рис - барбарис.
Черный чай - не скучай.
Чернослив - будь счастлив.

Дайте даме сулугуни!
Не угодно для фигуры?
Сала - лгунье!

Чахохбили! Чёрта били.

Хачапури! Царь в пурпуре.

В алой корочке хинкали, мы тебя алкали.

Соус солнечный ткемали, хоть рисуй им на эмали.

О-ля-ля-кебаб, ай-люли-кебаб.

Хмели-сунели, собранные у храма Свети-Цховели.

О, Свети-Цховели,
Ты храм, и лилия.
Чеканит были
Капели олово.

О, хмели-сунели,
Ванили облако!
И все во хмелю
Клянутся: люблю!

Шафран, барбарис, кимион.

Тимьян, базилик, кардамон.

Оранжевая хурма.

Малиновая долма

Сушеная чухуртма.

Копченая бастурма.

Пикантная чурчхела.

Мускатная мушмула.

Съедобно вполне.

На советской ностальгической магической волне.


Анограмма Арагви - виагра.

Чокались  и выпивали.

Саперави и цхинвали.

Напареули и кинзмамаули.

Цинандали -  благо, цены сдали.

Ркацители - привет Руставели!

Хванчкара - хвать с утра! На ура!

Кинзмараули - да это же... Целая планета. Кин-дза-дза! Тут и Мара - морок, мечта. И маленькие улли - горные  гномы.


Пили и понемножку зверели.

Бешбармак - бешеный маг.

Аджика - жгучая джига.

Лобио. В  лоб его!

И Телави, и Тифлис
Зарыдали.
Лалы алые лились
Цинандали.

О, чарка риска,
Льем чачу в чай.

Руссия – Грузия!
Всем помириться!
Грузия – Руссия!
Руссия!
Грузия!

И чаша Рицы,
И столько чар.

Для меня, словаря, словомана истинным пиршеством были все эти звуки волшебной
флейты: са-ци-ви, ха-ча-пу-ри, чур-чхе-ла!

Чары, чарки.

В небе чайки.

Чур и чох.

Царь и черт.

Чернь и честь.

Песнь и персть.

Слышите ли хрустальный звон колоколов: ци-нан-дали.

Улетающий в небесные дали.


Привет от Берии?

Поклон Иосифу Виссарионычу?

Вспомним лучше о Шота Руставелли, о Важе Пшавеле.

Тициане Табидзе и Галактионе (жителе Галактики) Табидзе.

Ираклии Абашидзе, Иване Кереселидзе.

О Карло Каладзе, Илье Чавчавадзе.

Паоло Яшвилли, Отио Павленешвилли (их имена сами по себе звучат как стихотворение).


...А вы знаете, что и Сталина, и Берия убили стихи?




6.


Что только на собственной своей шкуре не испытали.

В этом спектакле.

На горбе своем не вывезли.

Хоботами к небу не подкинули.

Копытцами не затоптали.

Хвостами не замели.

Зверочеловеки басен.

Все поняли, что можно понять.

А о том, чего нельзя понять - поняли, что нельзя этого понять.

И все со всеми помирились.

Все всем всё простили.

Полюбились друг другу чрезвычайно:

Стрекоза и Муравей.

Лев и Шакал.

Чиж и голубь.

Иван и Петр (которые друг на друга всё кивали).


Слон хоботом осторожно подхватил под рыжие бока Моську.

Поднял на уровень начальственных очей своих.

Рассмотрел и отпустил.

Моську ведь так просто раздавить элефантовой пятой, она маленькая.

Но храбрая.

Пусть себе лает на здоровье.

Кот Васька уплетал соус жульен с пармезаном и хамоном из миски повара, мурлыча, ворча.

А повар умилялся его аппетиту и подкладывал еще.

Свинья под дубом наелась желудьми досыта до отвала,наевшись выспалась под ним, затем, глаза продравши встала.

Но корни родного векового дуба-Отечества подрывать не стала.

Рассудив, что желуди, которыми она питается, растут на нем.

Несмотря на инфляцию, стагнацию и колебания курса рубля.

Несмотря даже на санкции.


И даже Лебедь, Рак и Щука, запрягшись в воз, устремились, наконец, в одну сторону.

Народ, власть и интеллигенция.

Тело, душа и дух.

Истина, добро и красота.


Вот оно, национальное единение!

Гражданское всем ото всех прощение!

Симфония властей.


Дедушка Крылов, император Слов Крылатых, выйдя из-за облака, простер над Землею благословляющие длани.

Он у нас – народный избранник.

Вице-президент Великой Речи (президент-то, понятно, А.С. Пушкин).

Но снизу вдруг донеслось, с диким визгом и воем:

- Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать!!!


И щелкая зубами, волк, как встарь, терзал ягненка.

И муравей, поиграв жвалами, молвил стрекозе:

- Ты все пела? Это дело. Так пойди же, попляши!

Мужик и ахнуть не успел, как на него медведь насел.

Ты порча, ты чума, ты язва здешних мест.

Ворона каркнула во все воронье горло.

И из гостей свинья домой пришла, как есть, свинья-свиньей.


Все это о нас сегодняшних, конечно:

Наделала синица славы, а моря не зажгла.

Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют.

И счастье многие находят лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят.

А там, где глуп пастух, там и собаки дуры.


И понял маэстро Крылов, что рано ему слагать с себя полномочия царя своего царства.

А также зеркала при обезьяне.



7.


Уровень 5 плюс личности Георгия Козырева.


Слишком много слов.

Чересчур плотная субстанция, не поддающаяся никакому анализу.

- Поставь-ка на фильтр, – говорю я Мите.

Так называемый И-фильтр (избранничества, исключительности, идентификации) это очень дорогой гаджет. Последней модификации (из числа вживаемых напрямую в лобные доли мозга).

Он позволяет из магнитного вихря афоризмов, из электротока идиом, плазмы парадоксов выделить то, что для данного индивидуума было особенно актуальным.

Итоговым.

Феноменальным.

Сверх-ценностью.

Правдой-маткой.
 
Истиной истовой, исповедальной, чистой, лучистой.

Как в записной книжке имя и адрес главной женщины жизни, среди координат случайных подруг.

Как собственный ребенок на общей фотографии класса.

Как приказ "пли!" в дыму и пламени боя.

По странному совпадению, И-фильтр в своей цветовой гамме соответствует георгиевской ленточке.

Три черных полоски - три смерти, которые дозволено пережить.

И три золотых –  три воскрешения, преображения.

Мы вставили И-фильтр в один из порталов эхологоса, на место батареи - во время глубокого эхо-сканирования она не нужна, аппарат питается чистой энергией Слова (Бога).



8.

Да, да, конечно, все озаряющее собою солнце Пушкина.

И в мире, и в одном, отдельно взятом уме.

Заглянув в глубины личности Козырева, мы лишний раз поразились, какие вселенные слов сотворены Александром Сергеевичем.

С планетами, метеорами, кометами беззаконными...

Лунами, струнами, воинами, девами, Орионами, демонами...

Сколь многие строки Александр Сергеевича могли бы стать эпиграфами к нашим жизням.

К истории России.

И это:

Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы.

И это:

Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
 

И это, быть может, лучшее:

Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья,
Бессмертья, может быть, залог...

- Ты что бы выбрал? –  спрашиваю у Мити.

- Так ложная мудрость мерцает и тлеет –
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма! –  как о давно решенном, отвечает он.


Но я, старый словарь, предпочел бы всем доводам разума, всем резонам просвещения:

И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.

Любовь выше знания.

Сердце мудрее ума.

Чувство благороднее мысли.

Это и есть: русскость.

И вот оно: над нами взорвалось нечто.

Блеснуло, громыхнуло, покатилось.

Ворвалась в эфир, в мир, в космос Птица-Тройка.

Выпросталась вон из плена всех и всяческих обстоятельств.

И мчится, вся вдохновенная Богом.

Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.


9.

Лермонтов выходит на дорогу, звеня серебряными шпорами:

...Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу.
И звезда с звездою говорит.


И заблистали в зените алмазные небеса Чехова.

В глазах дяди Вани, печальных.

В глазах Сони, плачущих.
 
В непостижимости космической.

В синих очах России.

В неизъяснимых глазах Бога.

- Мы еще увидим небо в алмазах!

Зазвенело по петербургской мостовой тютчевское:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать,
В Россию можно только верить.

И вышла на росстань четырех дорог женщина в плате узорном до бровей. Поклонилась четырем сторонам света. Ни одной не выбрала. Осталась там, где была, где Бог поставил.

О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь...

Александр Блок первый назвал Россию женой.

До того она была только матерью.

Может быть, новый поэт, который рано или поздно явится, дочкой ее назовет.

Запело под ветром Куликово поле.

И вечный бой! Покой нам только снится!
Сквозь кровь и пыль
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль.

Половодьем подступила к горлу весна Есенина (синева, осиянность, песенность, сыновность...)

О Русь, малиновое поле
И синь, упавшая в реку!
Люблю до радости, до боли
Твою озерную тоску.

У порога смерти крикнула поэту рать святая:

- Кинь ты Русь, живи в раю!

И ответил поэт:

- Я скажу – не надо рая,
Дайте родину мою.


Если будет Россия, значит, буду и я.

Большая ты, Россия, и вширь, и в глубину, как руки ни раскину, тебя не обниму.

Россия, Русь! Храни себя, храни!





10.


Все это, безусловно, очень хорошая литература.

Кто же будет спорить, батенька.

Национальная классика.

Эти строки следовало бы писать золотом на постаментах памятников.

Высекать их на диких скалах Урала, Алтая, Большого Кавказского хребта.

Над безбрежными просторами Волги, Енисея, Байкала, Черного моря, Ледовитого океана, Алтая, Большого Кавказского хребта...


- Козырев был обожженным, –  констатировал Митя.

Обиженным! Обнаженным на сквозняках жизни.

Вертинский знает, что говорит.

Дело в том, что любимые стихи, сияя в сознании, исподволь жгут, и сжигают, в итоге, нежные, бедные наши нервы.

Тонкие их провода.

Следы этого процесса хорошо заметны специалистам при лексическом сканировании личности.

Опаленной, как свечка, с двух концов.

Но и в жизни они тоже недвусмысленно являют себя.

Меняется психика.

Характер, темперамент.

Почерк, повадка, осанка.

Узоры на ладони - линии жизни, ума, любви.

Жизненные установки.

И даже не зависящие от нас обстоятельства (места, времени, образа действия).

Мы знавали Козырева кухонным гуру, диссидентом 70-х.

Адептом социализма «с человеческим лицом» в 80-е.

Фанатом Свободы (под кожей ее статуи, как сказал поэт) в 90-е.

Либералом с белой ленточкой в нулевые.

Марширующим по бульварам.

Митингующим на Болотной.

Пару раз ему даже досталось полицейской дубинкой, а однажды даже схватили, запихнули в воронок и заставили всю ночь просидеть в душном обезьяннике.

И вот, он стал другим.

Иным!

Переформатирование, рестарт, перезагрузка личности.

Когда это произошло, как?

Прояснив эту тайну, мы ответили бы на многие вызовы.


Эва, секрет!

Финансирование из Кремля получил.

Колорадские гены взыграли.

Подцепил вирус русофилии.

Из зомбоящика.

Рашен эмбола.


Это чудо преображения.

Рождения в жизнь бесконечную.

Душа его вступила в сакральный брак с душою России.

Аленушка дождалась жениха Иванушки.

Пало царство Кащеево.

Две вечности слились, две бездны – та, что внутри нас, и та, что вне.

Дело, как всегда, в слове.

Слово всему основа.

Победившее смерть слово и разгадка жизни моей.

Какое?

Нам предстояло это установить.

Я давно понял, что масштаб личности определяется той задачей, которую данная личность ставит перед собою.

- Кажется, мы с вами, Митя, обрели цель.

Зрачки Вертинского расширились мечтательно.

- Фаустовский опыт, –  сказал он.

Будем выращивать в реторте гомункулуса.

Добывать золото из свинца.

Искать формулу любви.

Чуда алчут наши души!



11.


Главное чудо, это – что мы вообще существуем.

Что мы есть.

Мы - люди.

И мы - Россия.

Только за 537 лет от Куликовской битвы до Первой мировой войны Россия воевала 334 года.

Она выиграла 87 войн.

Из них одну войну против 9-ти держав, 2 войны против 5-ти, 25 войн против 3-х и 37 - против 2-х.

Русские победы редко укладываются в человеческую логику.

Только доводами разума они не объяснимы.

Есть нечто выше всех причин и следствий.

Всех резонов и рацей.

Людских установлений.

Норм права.


Имеем право налево.


Мы сущеcтвуем.

Поверх барьеров.

Всем смертям назло.

Наперекор законам бытия.

И даже физическим законам вопреки.

Замечали?

Е в России не эмцеквадрат.

Угол падения не равен углу отражения.

Параллельные пересекаются.

Постоянная Планка зависит от высоты планки.

Прямая линия - не самое краткое расстояние между двумя точками.

И даже сила земного притяжения здесь не всегда действует.

Гравитация?

Левитация.


12.


Почему не победили нас:

Печенеги,

Половцы,

Гунны,

Тамерлан,

Чингисхан,

Турки,

Персы,

Тевтонцы и ливонцы,

Пруссы,

Поляки,

Австрияки,

Шведы,

Немцы.

И еще сонм их.

Почему не доконали:

Большая смута.

Крестьянская война.

Первая мировая.

Гражданская.

Вторая мировая.

Война холодная.

И то, что сейчас происходит, чему имени пока нет.

Да разве найдутся на свете такие огни и муки и такая сила, которая пересилила бы русскую силу?


Горе, которого не перетерпеть.

Удар, от которого не встать.

Смерть сама.

На миру и смерть красна.

Сам погибай, а товарища выручай.

Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Всем смертям назло.

А коль смерть придет - так я ей в рожу, на!

Умирали,да.

Но всякий раз возрождались.

Воскресали из мертвых.

Восставали из пепла.

Преображались.

Нет, братцы,  любить, как русская душа — любить не то, чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что есть в тебе... нет, так любить никто не может.

Бог за нас.

Слово за нас.


Мы-то за нас?

Ответь тот, кто сейчас читает эти строки.




13.

Стихи из книжки с картинками.

Да, и революция:

Мыши кошку изловили,
В мышеловку посадили.

А лисички взяли спички
К морю синему пошли,
Море синее зажгли.

Море пламенем горит,
Выбежал из моря кит...


И сталинщина:

Вдруг из подворотни –
Страшный великан
Рыжий и усатый
Таракан.

Таракан, таракан, тараканище!

Он рычит, и кричит,
И усами шевелит:
Погодите, не спешите,
Я вас мигом проглочу!
Проглочу, проглочу, не помилую.

И пытки, казни:

Муха криком кричит, заливается.
А злодей молчит, ухмыляется.


И Гитлер:

- Принесите-ка мне, звери, ваших детушек,
Я сегодня их за ужином скушаю!

Война:

И сказал Гиппопотам
Крокодилам и китам:

- Кто злодея не боится
И с чудовищем сразится,
Я тому богатырю
Двух лягушек подарю
И еловую шишку пожалую!

- Не боимся мы его,
Великана твоего:
Мы зубами,
Мы клыками,
Мы копытами его!

И голод:

- Что вам надо?
- Шоколада!
- Для кого?
- Для сына моего.
- А много прислать?
- Да пудов так пять или шесть,
Больше ему не съесть,
Он у меня еще маленький.


И Победа:

Не стерпел
Медведь,
Заревел
Медведь,
И на злого врага
Налетел
Медведь.

Уж он мял его
И ломал его:
- Подавай сюда
Наше солнышко!

Испугался Крокодил,
Завопил, заголосил,
А из пасти
Из зубастой
Солнце вывалилось,
В небо выкатилось.

И Хрущев:

Вдруг откуда-то летит
Маленький комарик.
И в руке его горит
Маленький фонарик.

Подлетает к пауку,
Саблю вынимает
И ему на всем скаку
Голову срубает.

И сакральные стройки коммунизма:

Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья...

И отступничество наше, от собственной сути:

Замяукали котята:
Надоело нам мяукать!
Мы хотим, как поросята,
Хрюкать!

А за ними и утята:
Не желаем больше крякать!
Мы хотим, как лягушата,
Квакать!

Воробышек прилетал
И коровой замычал:
Му-у-у!

Прибежал медведь
И давай реветь:
Ку-ка-ре-ку!


И очищение:

Давайте же мыться, купаться,
Плескаться, нырять, кувыркаться!
В ушате, корыте, лохани,
В реке, ручейке, океане...

И милосердие. В образе Айболита. Президента, как выяснилось (русские хакеры помогли), республики Лимпопо.

О, если я упаду,
Если совсем пропаду,
Что станется с ними, с больными,
С моими зверями лесными?




14.

Мы живем на Занзибаре,
В Калахари и Сахаре,
У реки Фернандо-По,
Где гуляет Гиппопо
По широкой Лимпопо.

Но мы, россияне, действительно там живем!

Нам до всего в мире есть дело!

Маня, "Литературку" принесли? Как там в Греции?

Гондурас, Гондурас в сердце каждого из нас.

Это всемирная отзывчивость - главная наша черта, как классик заметил.

Мы печалимся обо всех.

Больше, чем о себе.

Кто бы что не имел против автора трех государственных гимнов, это гениально:

Тра-та-та, тра-та-та,
Мы везем с собой кота!

Сказки, присказки, потешки, загадки, дразнилки, считалки, скороговорки...

Магия, волшебство, колдовство, ведовство, чары, чародейство, волшба...

Я видел, как они собираются в строй, в одну армию, бессмертный полк:

Три богатыря, Иван-дурак, Емеля на печи, Конек Горбунок, Дед Мороз...

И Комарик, и Медведь, и Василиса Премудрая, и Аленушка...

Заинька-паинька, Мышка-норушка, Лягушка-квакушка, Лиса- всему свету краса, Ежик - ни головы, ни ножек, серый Волк-зубами щелк...

Чебурашка. И Ежик в тумане.

Объединенные лишь тем, что мы их помним.

Что они стали - словами.

Нашими щитами, защитой.

От хаоса вселенского, от непостижимого, непредсказуемого мира...

И даже - мечами.

Нам без них никак.



15.


Охранник-консьерж,он же рында-филер, позвонил из холла ко мне, на последни этаж моей Вавилонской башни:

- К вам Долина Регина Петровна. И Долин Никандр Львович.

Я лицезрел их в видеоглазок.

Ее, такую элегантную в манто из крысы под выхухоль.

И его, красивого, в меру упитанного мужчину, в самом расцвете сил, но без пропеллера в заднице.

Хотел распорядиться, чтобы сладкую парочку выкинули вон.

Но слишком сильно было желание увидеть ее.

Ах, Регина, королева Гериной жизни.

Выманившая у него Серебреноборский монплезир.

Оккупировавшая смарт-дачу.

Аннексировавшая имущество у законной жены.

Жена заоконная.

Живет теперь на трехэтажной вилле в дачной зоне близ исторического центра столицы.

Обездолив двух дочерей от зарегистрированного брака.

Бестия.

Королева детских лексем.

Мульти-пультиков, мулек-мультяшек.

Дитя.

Облачко.

Белый кораблик.


Они позвонили через несколько минут в мою профессорскую, кожей обитую, с медной табличкой дверь.

Красавчик ввалился первым.

-  Свершилось  чудо. Друг спас жизнь друга. Он теперь с нормальной температурой, и ему полагается пошалить!

- Хотите, я его стукну? Он будет фиолетовым, –  сказала она.

- Состоянье у тебя истерическое. Скушай, деточка, яйцо диетическое. Или, может, обратимся к врачу? –  пропел он.

- Ни-че-го я не хочу!

- Говорят, вам счастье привалило, Регина Петровна?

- Бессо-о-о-вестно врут!

Карлсон кашлял, задыхаясь.

Пневмонией заразился от Козырева, что ли?

- Вы были больны, Никандр Львович?

- Я не упал, шеф.  Меня уронили.

Мадемуазель сбросила шубку выхухоль и предстала моему потрясенному взору в платье, сшитом из бумажных роз - пунцовых, чайных, лиловых, оранжевых.

- Почему вы не спрашиваете, как я?

- А как вы?

- И не спрашивайте!

Только такая фификус может быть элегантной в кладбищенском венке на голове.

Не знаю, в чем ее сила.

Никогда не мог объяснить.

- Куда идем мы с Пятачком, большой, о секрет. И не расскажем мы о нем, о нет, и нет, и нет! - пропела она.

Мы прошли в кабинет, и она села, о боги, за мой стол, покрытый крахмальной белой скатертью.

И, боги милосердные, она  выпила со мной коньяка из бокала искрящегося хрусталя.

-  Бросайте вы своего неродного братца, Регина Петровна, –  сказал я.  –  Вы могли бы жить, например, тут. Например, со мной. Например, в качестве моей жены.

- Не хочу быть напримером, –  сказала она.

- Ребята, давайте жить дружно, - возвестил Никандр, - Блаженны миротворцы, ибо они дети божьи. Любите ненавидящих вас, благославляйте проклинающих вас. Я, собственно, хотел  бы, профессор Дуров, продать вам свою дачу в Серебряном бору.

- Она не ваша, Никандр.

- Опять?

- Ну, что вы тут возвещаете? У вас нет документов на дачу. Возможно, у вас обоих вообще никаких документов нет.

- Лапы, хвост и усы - вот мои документы, - сказала Регина. И издала потрясающе натуральное кошачье мяуканье.

- Вы никогда никому не продадите этот дом.

- Ой, бяда, бяда. Потери немеряны. Убытки несчитаны. Разоримся, о миру пойдем. Лю-у-у-ди! Крокодилы вы мои!

- Это что, сказка такая?

- Это жизнь такая.

Дача, дача , что за незадача.

Неудачник я.

Удачник тот, кто у дачи.

Они пошли в прихожую.

Я накинул ей на печи ее манто.

И зачем приходили? На шару коньячка хлебнуть?

Какой сегодня день? - спросил Винни Пух.

- Сегодня, - ответил Пятачок.

- Мой любимый день, –  сказал Пух.

...И он ответил любопытным: вечность.

Она сейчас уйдет навсегда. Я никогда ее больше не увижу.

- Куда ты идешь?

- Не знаю.

- Тогда  нам по пути.

Солнце скроется - муравейник закроется.

И словами волка, прощающегося с дворовым псом, я сказал ей:

- Ты это... Заходи, если что.

Дверь захлопнулась за ними.

Она уйдет навек, а я заплачу от тоски.

Счастье, это когда у тебя все дома.

Ах вот ты какой, цветочек аленький!

Все-таки хорошо, что мы были с тобой, любовь моя.

Пусть совсем недолго.

Я распахнул дверь и крикнул в лестничный пролет:

- Стойте! Я куплю у вас вашу дачу!

Белые кораблики, белые кораблики
по небу плывут.
Белые кораблики, белые кораблики
дождики везут.

Пристани корабликам, пристани корабликам
в небе не нужны.
Пристают кораблики, пристают кораблики
к маковке сосны.

- Дуро-о-ов! Давайте бояться вместе-е-е! – прокричала в ответ Регина.



17.


Если б не эхоловитва, я давно бы сошел с ума.

Спятил, сдвинулся, рехнулся, шизанулся, помешался, тронулся, помутился, помрачился, долбанулся, вольтанулся, чебурахнулся, прибабахнулся, опупел, ошизел, слетел с нарезки, сошел с резьбы, сбрендил, сбесился, свихнулся, чокнулся, трекнулся, с дуба рухнул, сдвинулся по фазе, хрюкнулся, чпокнулся, чекалдыкнулся (всего 79 вариантов, не считая диаллектизмов, жаргонизмов и нецензурщины).

Стал бы:

С приветом, с придурью, с прибабахом, обесбашенный, чумовоз, крейзи, не все дома, крыша съехала, винтика не хватает, без тормозов, с пулей (с тараканами, с мышами) в голове, кретин, дегенерат, остолоп, скудоум, отморозок, идиот, дивиант, неадекват, неформат, даун, шизик, френик, больной на всю голову... (всего 136 вариантов).

А словом, которое разрушило СССР было...

Как вы думаете, какое?

Крылатое, как крылатая ракета.

Летучее, как Су.

Нет, не "Перемен требуют наши сердца".

Не "Больше нечего мне в жизни терять, потеряет нынче кто-то другой".

И не это: "Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас".

И даже не "До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес".

Фраза-катализатор, провоцирующая исторические события, вовсе не обязательно должна содержать в себе некий пафос.

Скорее наоборот.

Нет в ней ни высокой мудрости, ни даже подъездной бойкой цепкости.

Чаще всего это нечто на слух совсем обычное.

Бытовое суждение.

Случайное умозаключение.

Плоская шутка.

Школьный парадокс.

Если представить себе его в виде какого-то персонажа, пусть самого условного, куклы, мультяшки, то это...

Не Ежик в тумане (хотя заблудились мы все).

Не Чебурашка с крокодилом Геной, нужные только друг другу.

Не трое из Простоквашино, первые бизнесмены русской глубинки.

Не Заяц-погоди, аллегория удачи беспечной и неуловимой.

И не Волк, неотвязный, как тяжелый рок (в обоих смыслах).

А незаметный герой, второго, третьего ряда.

Которого уже все и забыли.

Ну, полузабыли.

Облачный Пудель.

Где-то далеко в небе.

Воздушный сноп.

Тучка.

Штучка?


...Белые кораблики –  это облака.



18.

Ленина победил Крокодил.

Сталина - Волчок-серенький бочок.

Хрущева - Незнайка.

Вы бы очень удивились, если бы узнали наверняка, что это за фраза, которой разрушила социалистическое наше Отечество.

В 90-е ее можно было услышать всюду - в трамваях, троллебусах, коммуналках и хрущевках, стихийных рынках, подземных переходах, блинных и чебуречных, в уцелевших заводских цехах и в полуразвалившихся пост-колхозных декорациях.

В кооперативах и на корпоративах, "Икеях" и "О`кеях", на бандитских стрелках и перестрелках.

- Твоя вишневая девятка-а-а...

- Ах вернисаж, ах вернисаж! Какой портрет, какой пейзаж!

- Коопера-а-тор ты мой! Кооператор-ша твоя я!

- Батька Махно смотрит в окно, за окном темным-темно.

- Ты-ри ку-со-чи-ка колбасы-ки.

- Атас! Веселись, рабочий класс! Танцуйте мальчики, любите девочек!

- Ах, какой был мужчина, ну, настоящий полковник!

- Братва, не стреляйте друг в друга!Ведь всем очень больно друзей хоронить!

- Белые розы! Белые розы!

- Мой! Аэробический имаж! Сорвал такой ажиотаж! Что на рогах стоит весь пляж!

Не то.

Нужно вelle mot, как говорят французы.

По-нашему, бельмо.

Не слово, а бельмо на глазу.

Автор – не политик, не модный литератор, не телеведущий, не скандальная светская львица.

Не Богу свечка, не черту кочерга.

Никому не известный студент (он так ничего и не добился в жизни, идиома осталась единственным его достижением).

Отловил ее и доставил в словарь Гера Козырев.

Как обычно, чутье не обмануло агента.

Ибо дано было именно этой хохмочке нарушить нечто в миропорядке.

Анекдотцу этому.

Уличному афоризму.

Максиме подъездной.

Дворовому перлу.

Удалось зацепиться за некий зубчик в колесе истории.

Привести в действие ее механизм.

И мир рухнул.


19.


Знаю, что это было.

Но не скажу.

Связан подпиской о неразглашении.

Что вы думали, надо мной тридцать три контролирующие инстанции.

Силовики, полиция.

Патриоты-охранители, либералы-правозащитники.

Пресс прессы.

Масс-медиа, маски медные, медики масс.

Общественное мненье.

«Особое мнение».

Княгиня Марья Алексевна.

И Бог, наконец.

Небесная канцелярия.

Пропаганду смены конституционного строя пришьют.

Пособничество терроризму.

Провокацию общественных беспорядков.

К войне призыв, к национальной розни.

Попаду я в переплет.

Будет мне свинцовый набор.

Ножницы цензуры.

Типографский пресс.

Сжечь меня на площади, старую бестолковую книгу!

Слово - оружие.

Самое грозное на свете.

Верьте словарю, верьте.

Балтиец-Калашников, Т34-Армата, Катюши-Тополи, Ястребки-Су...

Сатана с полным термоядерным боекомплектом.

Главная стратегическая сила в III мировой.

В информационно-ядерном холиваре.

В долине Иосифата.

В Геенне огненной.

На Страшном Суде.



20.

Слово серебро, молчанье –  золото.

Ты не пой, ты не пой в саду, соловейко.

Тишина - лучшее, что я слышал.

Молчи, скрывайся и таи и мысли, и мечты свои.

Паузы - капли вечности.

А он только "му" да "му", а к чему, почему - не пойму.

Мысль изреченная есть ложь.

Да и нет не говорите, черное с белым не берите.

Исполнялась симфония "Молчание". Просьба воздержаться от аплодисментов.

Хватит аплодировать, вы еще не знаете, что я буду говорить.

Мы сказали всем - замри и набрали в рот воды.

Помолчи, попадешь в палачи.

Выключил телевизор, и сразу полегчало.

Silentium.

Чок-чок-чок, зубы на крючок, а язык на палочку, и молчок.



21.


Мы поставили эхологос на точку У.

Удар, ужас, убийство?

На автоматическое управление.

Мама рада, папа рад, что купили аппарат.

Он у нас начальник.

Компьютерный маг.

Аудитор лексики.

Глава министерства Великой и Могучей Речи.

Шеф ее госбезопасности.

Кто мы при нем? Эхолюбители. Эхопоклонники. Эхофреники.

А сами вновь отдали должное кавказской кухне.

Отлично хачапури пошли под кинзмараули, в лилово-розовых лучах которого мы обсуждали...

Нет, не проблемы языкознания, как вы могли подумать, а Новороссию.

Неизбывную, мистическую, провиденциальную Новороссию нашу.

Она, кажется теперь, была всегда.


22.



А квартет –  проказница мартышка, осел, козел  да косолапый Мишка – всё продолжал исполнять.

Вальсы и польки, танго и фокстроты, марши военные, спортивные и похоронные, песенки детские и взрослые

Четыре темперамента –  холерик (обезьяна), меланхолик (ослик), сангвиник (козел) и флегматик (Михайло Потапыч).

Четыре вечных российских типа: трудяга (осел), грешник (козлище), капризница-прелестница (мартышка) и властитель (царь горы).

Четыре стихии –  огонь, воздух, земля и вода.

Четыре времени года и четыре времени суток.

Четыре стороны света.

Четыре ангела.

Четыре Евангелия.

Четыре ножки стола.

И четыре ножки кровати.

На них держится семья.

Государство.

Мир.

Четыре угла чичиковской кулебяки.

Четыре угла дома по имени Россия.

Я спросил у них, какие у них идеи насчет эпиграфа к отечественной истории.

- Милосердие выше справедливости, –  сказал Ослик.

- Каждая стена – это дверь, - сказал Козел.

- И мир от страха и бессилья спасет не кто-нибудь – Россия! –  сказал Мишка.

А обезьянка вспомнила неизвестно чьи стихи, которые учили мы наизусть в школе, декламировали на пионерской линейке:

- Возьми свое сердце,
Зажги его смело,
Отдай его людям,
Чтоб вечно горело!

И тут грянул аларм.

Аппарат сигнализировал нам о поступившем на электронный адрес Послании Свыше.

- Крылов на проводе! –  крикнул захмелевший Митя (припомнилось тут самоубийство Есенина, тоже на проводе).

- На связи Крылов! ("за связь без брака" –  наш девиз).

- На Кремлевской вертушке! (а как имя этой особы?)

SMS:

Слона, –  читали мы, со священным ужасом, –  Слона-то я и не приметил.

Вертинский сморщился брезгливо.

- У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Слон. Ну и откуда ж это чудо?

- От верблюда, Митя, от верблюда.

- А, подать нам сладкое вер-блюдо!

Приятель дорогой, здорово! Где ты был?
- В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил;
Уж подлинно, что там чудес палата!
Куда на выдумки природа таровата!

Какие бабочки, букашки,
Козявки, мушки, таракашки...

Ну и так далее.

- Помнишь байку о трех мудрецах: один в темноте трогал ногу слона, другой –  ухо, а третий –  хвост. И все, стало быть, вынесли о нем разное, глубоко индивидуальное и одинаково превратное представление. И что же, собственно, такое важное Иван Андреевич желает нам сообщить?

У меня нет ответа.

Это "собственно что такое" могло быть тайным кодом патриотизма.

Или намеком на имперские амбиции "родины слонов".

Или язвительностью в адрес клеветников России - замечают они в ней одни частности, мало значимые –  какие крохотны коровки! есть, право, менее булавочной головки! –  а чего-то главного не видят.

Шуткой резвящегося гения.

Или, наконец, предостережением для нас с Вертинским.

Не там ищем.

Не так.

Не то.

Крохотны коровки мы.

Козявки, мушки, таракашки в великой, вечной, опасной стихии языка.

Вторглись мы в кунсткамеру, со всеми ее диковинками, страшилищами, темными чудесами.

...И еще не пожалеть бы нам об этом.