Смерть в приёмном покое

               
Суббота, десять часов утра. Я привезла маму в приёмный покой лечгородка, по направлению от лечащего врача, из поликлиники с резкими болями в области поджелудочной железы.
        – Отправляйтесь в инфекцию, пусть исключат своё, – крикнула сухая, седая врач, явно недовольная всем происходящим.
        Стояло хмурое, недоброе утро. Природа всем своим видом словно подчёркивала болезненное состояние всех присутствующих в этой больнице.
        Мама, не спеша, тяжело шоркая ногами от боли, шла, опираясь на палочку.  Каждый мускул на её лице показывал, как нелегко ей давался следующий шаг.  Придерживая карточку, она отправилась в инфекционное отделение, а я с сумками, в которых лежали сменные вещи, последовала за нею.
       – Только бы отослали назад в приёмную, – мама посмотрела на меня совершенно измученным взглядом.
       – Не хочу лежать в инфекционном, а то ещё что-нибудь приобрету в этом отделении. Мне было её бесконечно жаль, хотелось хоть немного облегчить её страдания но, к сожалению, я ничем не могла ей помочь и просто кивнула головой в знак согласия.
        В инфекционном отделении, минут через десять,  к нам вышел молодой доктор в изрядно мятом халате.
        – Что случилось? – спросил он, слегка заикаясь.
Мама рассказала, откуда её направили и по какой причине.
      – Нашего ничего не вижу, – отрапортовал доктор, что-то написал  на бумаге и передал мне.
      – Вот спасибо, – поблагодарила мама, и натянула  улыбку больше напоминавшую болезненную гримасу.   Нужно было вернуться в приёмную, но у неё почти не осталось сил.
      – Ещё немного и присядешь  –  подбадривала я. 
      – Да, да, я знаю…, я сейчас…, – отвечала мама, переводя дух.
         Она с трудом перебирала ногами. Каждые последующие несколько шагов останавливалась для передышки.  Наконец мы добрались до злосчастного приёмного покоя.
         Скудный свет, не первой свежести обои и железные стулья вдоль стены вызывали жалкое зрелище интерьера старого здания. В коридоре было оживлённо. Больные, съёжившись от холода, сидели на ледяных, металлических  стульях, ожидая своей очереди. Врачи, казалось, не спешили приглашать их в своё теплое убежище, они бегали, хлопая дверьми кабинета, как бы ни замечая ожидавших их помощи людей.
        Пробило двенадцать дня.  Больных не стало меньше, напротив, люди подходили и подходили, а очередь будто застыла на месте.
        В кабинете врачей, остались два человека. Молодая, немного странная  медсестра, которая не выпускала из рук мобильный телефон, разговаривая со своим возлюбленным (было ясно из разговора),  и совершенно не реагируя на замечания старшего по должности. А так же, не вызывающая к себе никакого расположения худая, дерзкая врач, которая была чем-то очень раздражена и постоянно кричала, глядя поверх голов измученных от боли и холода пациентов.
        – Тут вам не поликлиника, а больница, если плохо, нужно было вызывать скорую, – и быстро скрывалась за дверьми теплого кабинета.
        Двенадцать часов дня – роковой час. Распахнулись двери коридора и на каталке ввезли, на вид не очень старую женщину.
       – Вот и скорая, – подумала я.
         Женщина тяжело дышала и почему-то была очень легко одета. Седые, вьющиеся волосы, были растрёпаны, кофточка, которая была одета явно не по сезону, с коротким рукавом, застёгнута кое-как на две пуговицы, юбка небрежно задрана с одной стороны вверх, на ногах коричневые хлопчатобумажные чулки и поверх чулок чёрные, немного стоптанные на одну сторону  ботинки.
        – Боже, хоть бы чем-то укрыли, ведь не лето, – сорвалось у меня с языка.
           Не обращая никакого внимания на моё возмущение, двое молодых людей, как выяснилось, санитары скорой помощи, бесцеремонно закатили каталку во вторую смотровую. Что-то их явно веселило, так как они постоянно подшучивали друг над другом и хихикали. Один из них зашёл в кабинет врача и оставил карточку привезённой больной, после чего они уехали.
          Из кабинета, вышла темноволосая девушка с тонометром в руках и мобильным телефоном. Она не торопилась. Было видно, что  беседа по телефону забавляла её куда больше, чем стоны надоедливых больных. После окончания разговора, девушка, не спеша, зашла во вторую смотровую, видимо, измерить давление вновь прибывшей. Через некоторое время она вышла и направилась к дежурному врачу, пытаясь, что-то ей сказать. Врач с колючим взглядом и седыми, собранными в ракушку волосами, заполняла очередную карточку пациента.
         – Потом,  не мешай, – крикнула она на медсестру.
Её совсем не интересовало, о чём торопилась рассказать медсестра…? А медсестра, видимо шла просить о неотложной помощи, в которой нуждалась привезённая… .  Но, услышав негативную речь в свой адрес, девушка не настаивала, она молча положила тонометр на стол и села на кушетку, продолжая беседу по телефону. Равнодушие и нежелание медицинских работников исполнять свои обязанности, возмущало до глубины души.
        Пожилая женщина осталась лежать в смотровой комнате одна, один на один со своей бедой, жадно хватая воздух губами. Её тяжелое дыхание было слышно даже из-за прикрытой двери. Прошёл час, больные один за другим заходили в тёплый кабинет врача и  выходили с оформленными картами для отделения, в которое их должны были положить.
        Мама побледнела, сильно распух живот, в который врезался пояс от брюк, ей  становилось хуже. Я поспешила в кабинет, что бы сообщить врачу об ухудшении состояния мамы, на что снова услышала знакомый ответ, что тут не поликлиника и что нужно было приехать на скорой помощи.
        Скорая, скорая, скорая!!! Меня бросило в жар. Я вдруг вспомнила о пожилой женщине, которую привезла скорая и которая уже не стонала.
Ноги машинально направились в сторону смотровой, что бы хоть укрыть её и спросить, не нужно ли чего …  Но, в эту минуту из своего теплого кабинета, вышла врач и объявила, что сейчас осмотрит больную, которую привезли на скорой, а затем займётся мамой.
Врач скрылась за дверьми смотровой, а через секунду дверь снова распахнулась, и раздался её хриплый, срывающийся от крика голос.
         – Хватай!!! – кричала она, ничего не объясняя толком.
         – Что хватать? – лениво спросила  молодая, заторможенная медсестра, медленно выходя из теплой комнаты, выгибаясь, как пантера перед прыжком, и потирая поясницу.
         – Да, хватай же скорее каталку, женщина умирает, – выпалила я, глядя на беспомощно повисшую руку, которая выпала из под одеяла и безжизненно опустилась вниз, слегка покачиваясь.
         – Упадёт, она упадёт с каталки, – кричала я в ужасе, глядя, как безжизненное тело, которое обвисло с одной стороны, как бы собираясь сползти с каталки на пол.
       – Не упадёт, – грубо буркнула няня, выходя из грузового лифта и спокойно, будто ничего не произошло, стала у каталки.
       – Быстрей, в реанимацию, – продолжала встревоженная врачиха.
       – Поздно, – сказала я маме.
       – Она уже мертва.
         В голове мелькали ужасы ожидания женщины, которая так и не дождалась своей очереди на спасение. Её привезли с тяжёлым приступом астмы. Задыхающаяся, она билась в агонии пытаясь сделать спасительный, шумный вдох.  Трудный выдох со свистом разрывал ей грудь, словно внутри её раздували меха. В первую очередь именно она нуждалась в квалифицированной помощи врачей, которую нельзя было откладывать…, но женщину завезли в смотровую и забыли…, о ней просто забыли…!!!
      – Может ещё спасут? – С надеждой взглянула на меня мама.
      – Не знаю, вряд ли, – ответила я, безнадёжно пожав плечами.
        Как же так, час, целый час, человек пролежал в смотровой комнате, ожидая помощи. Ведь её можно было спасти, но никто о ней даже не вспомнил, пока не рассосалась очередь больных. Наверное, только после этого, врач увидела оставшееся на столе дело привезенной, на скорой помощи пациентки  и решила, наконец, посетить её.
        Наступила звенящая тишина. Казалось, время остановилось.
Наконец-то появилась врач, она шла молча, на лице не было ни боли, ни сожаления, ни угрызения совести.  За ней, понурив голову, прихрамывая, ковыляла  няня.
    – Надо бы найти родных, – чуть слышно бормотала санитарка.
    – У неё тут пенсионный, мобильный и немного денег, я думаю, в магазин шла, но…   Она виноватым взглядом окинула замерших в ожидании происходящего больных и замолчала.
       Сердце моё сжалось от боли и безысходности. Мне стало страшно за мою маму. А что если меня не будет рядом в нужный момент…  Ведь по халатности врача приёмного отделения и безответственности молодых санитаров, оборвалась жизнь пожилой женщины, которую успели, привезти в больницу живую, и которая безусловно надеялась на помощь врачей, до последнего вздоха. Но, как ни дико и ни странно это звучит, о ней просто забыли…!!!

Да, да, просто забыли…!!!