Совершенная форма. 7. Господин Наблюдатель

Окончание.
1. Белые рыбки. http://www.proza.ru/2018/12/17/54
2. Господин Инспектор http://www.proza.ru/2018/12/17/1428
3. Господин Управляющий http://www.proza.ru/2018/12/18/1973
4. Курсант Номер Один http://www.proza.ru/2018/12/19/1708
5. "Да" и "нет". http://www.proza.ru/2018/12/20/1517
6. Сокращение личного состава. http://www.proza.ru/2018/12/21/1588


- Надо похоронить его, Мартин, - Людвиг закрыл Йозефу глаза и выпрямился. - Думаю, что придется рядом с Иммануилом. Я правильно понимаю, что он лежит здесь\, под камнем?
- Да. Правильно.
- Как вам удалось…
- Здесь очень мягкая почва. Помогите мне сдвинуть камень, Господин Инспектор.
- Людвиг. Пожалуйста, называй меня по имени. Нет никакого Господина Инспектора. И Господина Управляющего больше нет. Кстати, Мартин, зачем вы его… так?
- Он стал слишком опасен.
- Мне кажется, Мартин, ты сейчас говоришь его словами.
- Возможно. Давайте сдвинем камень.
- Подожди, еще один вопрос. Почему не тронули меня?
- Вы не опасны. Пока.

Мартин был прав - почва оказалось удивительно мягкой, Когда они закончили, Людвиг с удивлением обнаружил, что даже не сломал ногти. Иммануил лежал совсем рядом - из земли торчал острый стариковский локоть.
 
- Подожди, пожалуйста. - Мартин начал забрасывать тело Йозефа землей, но Людвиг остановил его. - В таких случаях у нас принято что-нибудь сказать, хоть пару слов.  Я начну. Йозеф… Надеюсь, что там, откуда вас сюда занесло, вы не были таким уж мерзавцем.  Может быть,  кто-то до сих пор ищет вас, ждет и по ночам то и дело вскакивает и подбегает к окну. Очень хочу верить, что кто-то  вас любит, и ваше отсутствие проделало в его жизни огромную дыру, которая не может затянуться и не затянется никогда. Мне жаль этого кого-то, правда, жаль. Но его наличие - единственное доказательство того, что вы были не зря. Прощайте.

Людвиг подобрал ком земли и не глядя бросил вниз. Потом посторонился, освобождая место Мартину.

- Давай. Попробуй. Только не говори, что он был опасен. Теперь точно нет.

Мартин подошел к краю ямы, на дне которой теперь лежал Йозеф. Он долго стоял молча, и Людвиг уже хотел было начать зарывать могилу, как вдруг услышал чистый девичий голос.  Песня, которая уже звучала в этом лесу, казалась здесь абсолютно чужой - ее пел не человек, так похожий на человека, ее пела Марта, хотя звуки вылетали изо рта Мартина, она была похожа на плач ребенка, внезапно оказавшегося в незнакомом и враждебном окружении.

Песня звучала все громче, и как будто на ее зов из окружающей темноты медленно вышли двадцать четыре темных, безмолвных фигуры. Почему-то Людвиг был уверен в том, что их именно двадцать четыре.  Фигуры остановились у самого края поляны и стояли, шевеля губами, пока последний звук не растаял в воздухе.

- Мартин… - прошептал Людвиг. - Так ты… Ты что-то помнишь? Да?
- Я все помню, - ответил Мартин, отошел от края могилы, сделал несколько шагов в сторону и исчез в темноте.
- Мартин! - крикнул Людвиг, - Мартин! Куда ты? Не оставляй меня! Мартин!

Никто ему ответил. Курсанты группы 221В стояли молча, не шелохнувшись и смотрели, смотрели, смотрели…

Ну, вот, похоже и все. А чего ты, собственно, хотел?! Думал, к тебе вернется память? Верил в то, что однажды вернешься домой, вопреки всему вернешься? Идиот. Вот, что тебе осталось: незарытая яма, в которой лежит человек, которого ты искренне считал подонком. И это, дорогой Людвиг,  единственный человек, кроме тебя, который тут есть. Был, точнее. Был! И вот что я тебе скажу. Сейчас ты аккуратно, медленно засыплешь могилу землей. Ты проводишь этого человека так, как людям положено провожать людей. Ты поставишь на место камень. Он тяжелый, этот камень , очень тяжелый. Но ты его сдвинешь, никуда не денешься. А эти… Эти пусть стоят и молча пялятся. Мне не нужна ваша помощь. Мне ничего от вас не нужно. Когда меня не станет, а это явно случится скоро, никто не скажет обо мне ни единого слова. И даже Мартин, то есть, Марта, похоже не споет. Ну и ладно. Как хотите. Но меня все равно помнят, меня все равно любят, меня ждут,  слышите? Я не знаю, не помню их имен и лиц, не могу сказать сколько их - может быть, всего один-единственный человек, может быть, двое. А может быть, целая сотня, ясно вам?! А кто ждет вас?  Кому холодно и пусто, потому что вас нет рядом? А? Нет таких, выкусите! А у меня есть. По крайней мере, хочется на это надеяться.

Он сделал именно так, как хотел - не спеша засыпал могилу землей, с огромным трудом вернул на место камень, а потом аккуратно выровнял холмик и сел рядом. Курсанты так и не сдвинулись с места.

Ну вот, ребята, я закончил.  Иммануил и Йозеф теперь лежат рядом. Убитый и убийца, светлый и темный, воплощение добра и воплощение зла. Красота, честное слово… А у их - теперь общего - надгробия сижу я.  Сижу и жду непонятно чего. Давайте поговорим, что ли, я свое дело сделал и теперь имею право отдохнуть. Давайте поговорим, курсанты. Кто же вы на самом деле? Правда, грибы, как говорил Йозеф? Шучу, шучу. Что вы чувствуете сейчас? Хоть что-нибудь чувствуете? Вам страшно, вам одиноко, вам грустно? Ребята, ау! А вдруг… Вдруг вы действительно стали похожи на нас, причем быстро и неожиданно для самих себя? Как лампочка в полной темноте, вспыхивает сознание, и вот уже ты - кто-то. И этот  кто-то не понимает, кто он, зачем он, надолго ли… А потом лампочка гаснет. И загорается другая - как в вашем случае, господа курсанты. Но вторая лампочка ничего не знает о существовании первой. Если честно, это ужас какой-то. Ну что, я прав? Да скажите вы хоть слово!

- Эй, - вдруг заорал Людвиг, вглядываясь в колючие искорки чужих звезд, едва различимые за почти сплошным сплетением темных крон. - Эй, вы! Интересно вам, да? Любопытно? Наблюдаете за тем, как мелкая, ничтожная тварь, жалкая такая, сидит тут и ноет?!  Что мы вам сделали? За что?! Что вам от нас нужно?!

- От вас, Людвиг, больше ничего. - за спиной Людвига стоял Мартин. Курсанты группы 221B как по команде отступили в темноту, и Людвиг перестал их видеть.

- Я думал, ты бросил меня, Мартин.
- Лишь на некоторое время.  Нам нужно идти.
- Куда?
- К озеру.
- Зачем?
- Некогда объяснять. Идемте. У нас очень мало времени. Начинается.
- Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить?
- У озера. - коротко бросил Мартин, взял Людвига за руку и потащил за собой.

Они шли быстро, почти бежали. Людвиг слышал собственное тяжелое дыхание, но не слышал дыхания Мартина.

Когда они выскочили из леса, над долиной клубился розоватый туман, сквозь который почти не не были видны очертания Восточного леса. Туман вел себя беспокойно: где-то у самой земли то и дело появлялись всполохи, которые мгновенно гасли и тут же появлялись вновь. На месте хижин валялись кучи прутьев, как будто по долине прошелся ураган. И тени - много теней, то бесформенных, то внезапно приобретающих человекоподобные очертания - тени были везде. Людвиг зажал рукой нос и рот - запах, чужой, непередаваемо враждебный, был невыносим.

- Людвиг, не смотрите туда. Не оглядывайтесь, бегите как можно быстрее. У озера пока безопасно.
Мартин подтолкнул Людвига в спину.

Бежать как можно быстрее? Да, конечно. Господи, как этим можно дышать?! Быстрее. Еще быстрее. Он бежит за мной или остался там? Нельзя оглядываться. Нельзя оглядываться. Нельзя.
На вершине взгорья воздух был ощутимо чище.. Людвиг замер на мгновение, пытаясь хоть как-то наполнить саднящие легкие.
Так. Теперь вниз. Шею бы не сломать. Ага, пригодится она тебе, твоя шея!

Зеркало воды дышало безмятежным спокойствием. Людвиг рухнул на мокрый песок и перекатился на спину. Через минуту послышались шаги, и рядом с ним опустился Мартин. Людвиг бросил на него взгляд, вздрогнул и отшатнулся. Лицо, смотревшее на него, больше не было лицом Мартина. По нему как будто пробегали волны - черты мальчишки-подростка вдруг сменялись до отвращения знакомым анфасом Йозефа, потом на их месте проступали высокий лоб, густые седые брови и орлиный нос Иммануила - Людвиг сразу понял, что это был именно он - потом нежно-розовые щеки и голубые глаза Марты....

- Что с тобой… с вами? - у Людвига кружилась голова, к горлу подкатил комок.
- Неисправность. Сбой. - глубокий, низкий голос, скорее всего, раньше принадлежал Иммануилу. - Все пошло не так. Не смотрите на меня, Людвиг, будет легче. 
- Какой сбой?!
- Вы не поймете, дорогой Людвиг. Да и у меня не так чтобы много времени на объяснения. - теперь это был голос Йозефа, его интонации. - Это… большая работа, очень большая.
- Вот спасибо! Яснее некуда. Кто вы такие?! Где мы?
- Если я отвечу на ваши вопросы коротко, вы не поверите. Если подробно, всей вашей жизни не хватит на то, чтобы понять хотя бы одну миллионную, мой дорогой друг.
- Какой я вам друг?!
- Право, Господин Инспектор, что вы за фигуры речи цепляетесь? Ну конечно, не друг. Хотя старик Иммануил обращался бы к вам именно так, Нет, вы не друг. Разные весовые категории, знаете ли. Совсем разные. Несравнимые.
- Почему Иммануил, почему Йозеф, почему я?
- Вы удивитесь, дружище, если я скажу - не знаю. Не мое дело. Да мне, в сущности, плевать. Вы так вы.
- Мне не плевать!
- Охотно верю. Но вас никто и не спрашивал.
- Вы обещали объяснить у озера. Мы здесь. Объясняйте!
- Уговорили. - сейчас на Людвига смотрело ухмыляющееся лицо Господина Управляющего. - Попробую, причем максимально примитивно. Восточный Лес - генератор. Западный - хранилище отработанного материала. Лагерь - площадка. Озеро - управление. Все вместе - ячейка. Ну как?
- Более или менее. И сколько таких ячеек?
- Сколько потребуется. Будем считать, что много. Если точнее, очень много.
- С чем вы тут экспериментируете?
- Дорогой мой друг, - зазвучал голос Иммануила. - Вот это я даже не знаю, как вам объяснить. Формы, скорости изменений, потенциал развития, возможности взаимодействия и влияния - огромное количество параметров.
- Кто такие курсанты группы 221B, они же соблазнительные девицы с абсолютным слухом, они же симпатичные глазастые зверюшки, а может быть, кто-нибудь еще, о ком я не знаю?
- Форма. Одна из многих. Очень любопытная, кстати. Склонная к полному внешнему уподоблению, но при этом более продвинутая, чем аналогичные, с которыми мы раньше работали. Эти идут дальше - начинают копировать внутреннюю архитектуру.
- Какова наша роль?
Ваша, дорогой Людвиг - написать отчет. Шучу. Вы - ничтожные частички, важные только в том смысле, что без них процесс будет идти с минимальной скоростью, а это нас не устраивает.
- И что, во всех ячейках так?
- Что вы о себе возомнили, дорогой мой Людвиг?! Конечно, только в этой. И еще добавлю, что выбор, так сказать, персоналий, был абсолютно случаен. Вам просто не повезло, вот и все.
- Будьте вы прокляты…
- Кем, интересно? Не смешите.
- А ты, значит, совсем другая форма…
- О да.  Другая. Мы, кстати, тоже кое-что можем в смысле имитации, не правда ли?  Все. Я рассказал достаточно. Больше времени нет. Вы ведь не думаете, Людвиг, что я тратил его на вас из жалости, уважения или, скажем, благодарности? Я рассказал столько, сколько счел нужным, в той форме, которую полагал наиболее подходящей, и потратил на все это ровно столько времени, сколько и рассчитывал. Теперь, что называется, услуга за услугу.  Отдайте мне дневник Иммануила.
- Для отчетности? - усмехнулся Людвиг.
- Примерно так.
- Возьмите. - Людвиг протянул помятый блокнот. - Не думал, что такие мелочи, как записи старой одинокой песчинки, заинтересуют ваше начальство.
- Подождите. Это еще не все. - Мартин остановил руку Людвига.- В блокноте есть немного свободного места. А в ручке - вот, она, кстати - еще есть чернила. Я проверял. Напишите свой отчет, вы же обещали Господину Управляющему.. Я оставлю вас ненадолго, есть срочное дело. Надеюсь, вам будет нетрудно. А мне пригодится.

Опять лицо Йозефа, голос Йозефа… Да что ж мне так везет-то?! Впрочем, в устах Иммануила или Марты такая просьба выглядела бы совсем идиотской. Надо же, он и это учел....

- Хорошо. Я напишу. Потом, как я понимаю, вы меня благополучно прикончите.
- Если бы мы этого хотели, поверьте, Людвиг, вы бы давно составили компанию Иммануилу и Йозефу.  Впрочем, посмотрим еще. Пишите. Мне пора.
- Куда, если не секрет?
- Наверх.

Он как-то медленно взбирается. Явно что-то пошло не так. Останавливается часто. Вот, опять остановился. Ну давай, давай, сверхсущество, ползи по склону, ныряй в этот чертов розовый туман, разбирайся. Отчет, говоришь? Будет тебе отчет.

Мартин наконец добрался до вершины и исчез по ту сторону узкого хребта. Небо над долиной и лагерем приобрело розовый, тревожный оттенок - под цвет тумана, Людвиг только сейчас это заметил.

Плохи дела, Людвиг, похоже, совсем плохи. И вправду, пора подводить итоги, но было бы что подводить… Никто не узнает, что я здесь был. Никто не знает, что я еще есть. Возьмем обычное человеческое одиночество, умножим на число видимых на этом небе звезд и получим… Получим человека на берегу небольшого озера, расположенного неизвестно где. В руках у него помятый чужой блокнот. В отличие от предыдущего владельца, этот человек даже не успел выдумать себе несуществующего друга, и времени на это уже не будет. Не могу, не могу просто сидеть и думать о том, что я один, один, один!
Пальцы левой руки неожиданно свела судорога. Людвиг чертыхнулся, помассировал ее, а потом несколько раз согнул и разогнул пальцы. Сначала все вместе, потом по очереди. Большой, указательный, средний…  Средний!
Чернил мало, времени тоже немного. Но на это стоит потратить и то, и другое. Интересно, умел ли я рисовать. Так… Теперь так. Нет, кажется, не умел. Но понять, что изображено, можно. Отлично. Текст будет совсем короткий.

“Группы 221B более не существует. Курсанты перебили друг друга, и это лучшее, на что они оказались способны.. Господин Управляющий получил тяжелые ранения и вскоре скончался. Кстати, оказался изрядной сволочью, но некоторое время пользовался у курсантов непререкаемым авторитетом. В этом они удивительно похожи на людей. Возможно, именно такого результата вы и добивались. Возможно, нет. И в том, и в другом случае будьте прокляты. Инспектор Людвиг. . ”

Ну, вот так примерно. Глупо, конечно, по-детски как-то. Но, должно быть, так и бывает: всю жизнь готовишься сказать что-то важное - такое, чтобы звенело и пело, кололо и жгло. А как дело дойдет,  пробормочешь какую-нибудь глупость или банальность - и привет.

Запахло чем-то тяжелым, чужим - такой запах стоял в лагере пару часов назад. Значит, туман уже заполнил долину, поднялся по той стороне склона и сползает сюда. Да, именно так. Вот он, туман. А вот...
 
Откуда-то сверху скатился небольшой камень, потом еще один, еще. По склону медленно спускался Мартин. Он часто поскальзывался, как будто был не в силах держать равновесие. Наконец, осилив последние несколько метров, он  рухнул на землю рядом с Людвигом. Мартин! Такой, каким Людвиг увидел его в первый раз - худощавый, узкоплечий подросток с большими, может быть, слишком большими глазами. Одежда была перепачкана, руки и лицо тоже. Мартин стер грязь со щеки, уставившись в одну точку и как будто не обращая внимания на Людвига. Со щеки, потом со лба, со второй щеки. Людвиг содрогнулся. Возможно, он никогда не видел такого бледного лица,  с которого серли и краску, и выражение, и жизнь.

- Мартин. Мартин! Очнись, посмотри на меня. Что…
- У меня не вышло. - Людвиг скорее прочитал это  по губам, чем услышал.
- Не вышло что?
- Я должен был… Должен… Перезагрузить. Всю ячейку. Не получилось.-теперь Мартин говорил чуть громче, тщательно выговаривая, как будто выталкивая  слова. - Мы погибнем, Людвиг. Вы… и я. Не хочу. Не хочу!

Людвиг почувствовал, что у него немеют пальцы, а спина медленно покрывается ледяной коркой. Он с трудом повернул голову и посмотрел на склон. С вершины сползал розовый туман - медленно, аккуратно, даже нежно огибая каждую неровность, каждый выступающий камень. Передний край был совсем тонок, сквозь него еще виднелись какие-то очертания, но чем дальше, тем толще и слоистее становилась эта отвратительная масса. Рядом всхлипнул, а потом в голос заплакал Мартин. Его худые, острые плечи тряслись, ладони\, прижатые ко рту, старались не выпустить наружу рыдания, от напряжения даже побелели костяшки пальцев. “Боже мой, он теперь совсем такой, как мы, как я...”- пронеслось в голове у Людвига. - Куда подевались Иммануил, Йозеф, Марта”?

- Я боюсь. - вскрикнул Мартин. - Очень боюсь,Людвиг. Что-то случилось, когда я ходил… туда. Я стал… как вы. Не совсем человеком, но… почти. . Значит, я умру. Как Иммануил и Йозеф. Навсегда. Я не знал, что это такое - навсегда, а теперь знаю. Страшно. Вы - все, что у меня есть, Людвиг. Не бросайте меня. Пожалуйста.
Ну как же тебя брошу, не совсем человек? - Людвиг подмигнул Мартину, хотя его самого трясло, приобнял и прижал к себе. - Бедный  мальчик… Ладно бы прожил хоть пару лет, а то вдруг раз… Ничего, ничего, мы что-нибудь придумаем. Дядя Людвиг что-нибудь придумает. А если у него  не получится, то все произойдет быстро, даже больно не будет.
- Откуда вы знаете?! - Мартин высвободился, отодвинулся и посмотрел на Людвига в упор. - Ну откуда вы знаете?!
- Знаю.
- Ничего вы не знаете! - Мартин перешел на крик. - Мы погибнем! Если только…
- Что “только“,
- Там, на дне. Но я только примерно знаю, что нужно сделать..
- Как это “примерно”? Ты же, можно сказать, ответственный за эту, черт ее побери, ячейку!
- Нет. Я только наблюдатель с самым низким уровнем доступа. Был… Наблюдателем. Там , под песком, панель. Эта штука - рычаг. Против часовой стрелки Три оборота.
- Ну так чего мы ждем?! Мартин! Да что ты застыл?!
- Я не умею плавать, - прошептал Мартин, отводя глаза. - Марта умела, я - нет.
- Ясно. - процедил Людвиг и бросил взгляд на склон. Туман уже добрался до середины, а запах стал почти нестерпимым, начинало саднить горло. - Значит, мне нырять. Хорошо. Деваться некуда. Три оборота, говоришь… Ладно.

Людвиг подошел к самой воде и начал стягивать одежду. Внезапно откуда-то возникла стая молочно-белых рыбок. Они устроили настоящий вихрь, а потому вдруг замерли, еле заметно шевеля плавниками. “Надо же, как просто, - бормотал Людвиг себе под нос, - Рычаг, три оборота. Детские игрушки какие-то. Даже Иммануилу удалось…  ”

Людвиг замер, оглянулся и начал поспешно натягивать штаны. Позади него стоял Мартин, и Людвиг с трудом выдержал его взгляд.

- Так вот оно что, - выдохнул он. - Ты просто хотел, чтобы я вызвал следующего? Чтобы все повторилось? Говори!
- Догадались… - задумчиво произнес Мартин. - Я предполагал, что такое может быть, но надеялся, что в этих обстоятельствах....Прыгайте в воду, Людвиг. У нас мало времени. Туман совсем рядом..
- Нет. - неожиданно для самого себя сказал Людвиг. Сказал и почувствовал, как внутри возникла и стремительно разрослась пустота - Не буду. Не хочу, чтобы кто-то еще - такой же, как я, вдруг очнулся здесь, без памяти, без прожитой жизни, совсем один, в этом вашем тумане. Кто бы он ни был, он этого не заслужил.
- Как хотите. - В голосе Мартина появились металлические нотки. - Я сам. Вообще-то мне стоило остаться на берегу, но раз уж так… Кстати, я отлично плаваю. А вы умрете минут через десять, не позже. Зря я вас вообще вытащил их Леса. Думал, пригодитесь. Отдайте мне дневник Иммануила и свой отчет.
-Нет.

Мартин подошел вплотную. За ним, буквально в нескольких шагах, стлались передние слои тумана. Людвиг чувствовал, что задыхается.
- Ну-ну, - процедил Мартин. - Ладно, заберу позже.

Он оттолкнул Людвига и прыгнул - прямо в середину рыбьей стаи, как будто пробил в ней дыру. Людвиг лихорадочно огляделся, подхватил валявшийся у воды острый камень, набрал полные легкие едкого, уже розоватого воздуха и прыгнул следом.

Быстрее. Быстрее. Он действительно хорошо плавает. Успеть бы.
Мартин стремительно приближался к рычагу. Вот он уже вытянул руку и почти коснулся выступающей из песка металлической штуковины, но в этот момент его настиг Людвиг.

По затылку. Еще. Еще. Только бы не выронить камень. Еще.

Мартин дернулся несколько раз, потом медленно развернулся лицом к Людвигу. Его глаза широко открылись, в них застыло удивление. Потом по лицу пробежала знакомая рябь. Иммануил, Йозеф, Марта. Йозеф, Марта, Иммануил.
Лица сменяли друг друга все быстрее и быстрее, потом черты смешались, стерлись. Мартин как будто таял, сквозь очертания его тела уже виднелось дно. Через мгновение не осталось ничего. Пустота. Самая совершенная форма.

Воздух кончается. Кончается. Кончается.
Голова разрывалась, в глазах потемнело. Людвиг опустился на дно рядом с рычагом. В ушах звенело все сильнее, и вдруг сквозь  стремительно нарастающий шум прорвался голос. Что это за голос, чей? Женский. Взволнованный. Кого он зовет? Меня?
Людвиг встрепенулся и, уже теряя сознание, навалился на рычаг.
“Прости. - пронеслось у него в голове. - Прости, я не хотел, но меня зовут.”
Больше он ничего не слышал, не видел и не помнил..


***
Женщина что-то говорила, быстро, взволнованно и, кажется, плакала.
- Я все морги обегала. Где ты был?! Пришла, думала твоим родителям позвонить. Все не хотела, но надо же сообщить. А ты тут сидишь. Почему грязный такой, почему?!
Она плакала, обнимала его, беспорядочно целовала, смеялась и снова плакала.
И вдруг, словно зрение и слух после обморока - сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее - начали возвращаться воспоминания. Дома… Дома!

- Прости, прости меня, - бормотал он, гладя ее волосы, щеки, целуя в мокрые от слез глаза. - Прости. Я не знаю, где был.
- Господи. Да что же это такое! Ты совсем измотался, совсем! Давай к врачу сходим, ну пожалуйста!
- Да. Да, конечно. - он кивал и улыбался. - К врачу, в аптеку, к черту на рога - куда угодно. Правда, куда скажешь. Я даже… я этот суп доем.
- Какой суп?! Он скис уже!
- А я доем!
- Я тебе доем, - она погрозила пальцем. - Все. Сейчас раздевайся и в ванную. Немедленно.

Он покорно кивнул и принялся стягивать одежду.

Что-то выпало из кармана и шлепнулось на пол.

- А это что за гадость? Блокнот какой-то… Мокрый весь. Выброшу, все равно ничего не разберешь.
- Подожди секунду. Дай мне, пожалуйста. Дай….

Он выхватил блокнот, развернул и принялся разлеплять насквозь промокшие страницы. Только бы ничего… Ничего не хочу видеть. Просто блокнот, оказавшийся в воде. Мой, наверное. Я же ношу с собой блокнот, так ведь? Ну вот, видишь, на этой странице ничего. И здесь все размыло или ничего не было. И здесь. И здесь. И…

“Здравствуйте, мой дорогой друг!”  - Единственная оставшаяся строчка расплывалась прямо на глазах, но ему казалось, что никогда в жизни он еще не видел такого четкого и ясного почерка.

-  Боже мой, - еле слышно проговорил он. - Что я наделал?! Прости меня, прости!

- Ну, наделал и наделал, - весело тараторила женщина, расставляя тарелки, позвякивая ложками. - Натворил, конечно,  А я тебя простила. Я всегда прощаю, ясно? Я же тебя люблю, я так тебя люблю!

Она говорила еще что-то, но он не слышал. Он сидел, вцепившись обеими руками в край кухонного стола. На клеенке - совсем новой, купленной на прошлом неделе - красовались молочно-белые рыбки. Целая стайка, как живые. Жена схватилась за эту клеенку, как только ее увидела, и заявила, что без нее из магазина не выйдет.

Рыбки застыли, как будто готовясь к внезапному, стремительному движению. Вот-вот одна из них метнется вперед, а за ней, образовав молочно-белый вихрь, сорвутся с места и остальные.
Время тянулось - минута за минутой, но рыбки не сдвигались с места и никуда не хотели уплывать.

***
...На случайном повороте
Зазвенят осколки дня.
Где вы? Ищете? Зовете?
Вспоминаете меня?
Ведь узнав и высь, и бездну,
Славный час и горький час,
Я погасну и исчезну,
Если вдруг забуду вас...