Жизнь поэта 9-я книга стр. 181-200 пр. 9

-Людочка, как проснётся сразу станет просить конфеты – не давай. Когда мне приехать за ней?
-Как только её заберёт Гена. Иначе, она нам будет мешать.
-А я гадала, какая реакция у тебя будет сегодня на вчерашнее? Ведь, мы были под хмельком.
-Была – ты! А я была пьяной. В тумане. От любви к тебе.
-Мы обе были пьяными. В тумане. И этот туман, я вчера набрала целый мешок. И приду с ним. И сразу выпущу из мешка, и пусть опять всё будет в тумане.
-А я уже рассыпала свой мешок с туманом. Ты, лучше купи бутылку хорошего вина.
-Уже. Две, французское бордо. Принесла клиентка, за хорошо сшитое демисезонное пальто. Девочка, я и тебе сошью такое же. Станешь парижанкой. Материал италь-янский, а мода парижская.
-Тогда меня у тебя уведут.
-Если мужик – не страшно, а если женщина стану плакать. Ты же не хочешь видеть мои слёзы?!
-Я считаю уже секунды до нашей встречи. Ангелочек проснулся. Малышка, будешь говорить с мамой?
   Я включила громкую связь.
-Мама, мой Миша-Стёпа, хочет шоколадные конфеты, скажи тёте Люде, пусть она даст по одной мне и ему.
-Тётя Люда, дай им по одной конфете, но не больше, а то, у ангелочка будет диатез, а у Стёпы заболит животик, и его увезут в больницу.
   Потом, я кормила малышей. Но оба отказывались от каши. Алина съела половину тарелки, а Стёпа совсем отказался, и тогда его подружка Алина съела за него и его половину тарелки.
   А в десять позвонил Гена и сказал, что через полчаса заберёт девочку.
А через час я позвонила Веронике и сказала, что семафор открыт и можно ставить наш поезд любви на  рельсы.
181
   Она появилась в двенадцатом часу и сразу стала сбрасывать с себя одежду. А я ей помогала. И когда она оказалась в одежде Евы – вдруг прозрела и большими синими бездонными глазами удивлённо посмотрела на меня, а потом, сказала:
-Лапочка, а почему не раздеваешься ты?
   Я взяла её за нежную, мягкую, пахнущую дорогими духами руку, и повела в ванную комнату.
-Но я только из душа.
-Понюхай моё тело!
-Оно пахнет божественно.
-Но не духами, а травами. Посидишь пятнадцать минут, в этой травяной ванне и от тебя станет пахнуть также, даже лучше. Я добавила туда ещё пару разных трав. Залезай, а я принесу тебе бокал вина.
-А себе?
-И себе. Вино в том пакете?
   Мы пили вино и блаженствовали. Но больше она. Потому, что я принимала ванну без вина и без неё. Но зато, я, сейчас,  держала в одной руке бокал, а другой шарила по её божественному телу, Вернее по своему телу. Потому, что её тело принадлежало мне, и она вся принадлежала мне.
-Ника, лапочка, я, сейчас, думаю и не могу сообразить, какие у нас с тобой сейчас отношения: - поэтическая любовь? Или любовь - поэтическая?
-Людочка, миленькая – это одно и тоже! Главное у нас – любовь.
У кобеля и сучки тоже любовь. Они встретились, склеились, а потом расклеились и разбежались.
-Но, то животные и мужчина и женщина. А мы – две женщины.
-Какая ты деликатная, моя аристократочка! Называй вещи своими именами. Мы сейчас, тоже – сучки. Но утончённые сучки. И, мне кажется, у нас не поэтическая любовь, а любовь поэтическая. Вроде  фразы  одинаковые,  а
182
смысл – разный.
   Поэтическая любовь – это любовь человека, склонного к поэзии. Она может быть к стихам, природе, людям, континентам и так далее.
   А любовь поэтическая только к человеку. К мужчине поэтическая любовь может выражаться только в страсти, похоти, желании иметь от него потомство. И, выходит, что поэтическая любовь может быть только к женщине, а если это взаимно, то между женщинами. Женщина, нежное, ласковое, чувственное, очаровательное существо. Ра-зве у самца, козла, может быть столько эрогенных мест, как у самки, горной козочки, серны? У самца только одно эрогенное место, его стручок и яйца. А у женщины, всё тело – эрогенное. Где бы я тебя, сейчас не гладила, ты закрываешь глаза от удовольствия. И уже находишься в предоргазменном состоянии.
-Я, даже от твоего шёпота, уже в этом состоянии. Шепчи мне, шепчи свои ласковые слова и гладь меня.
   Через пять минут голубоглазая красотка, была уже в полуобморочном, отключенном состоянии и я увела её в постель.
   До пяти вечера время пролетело, как минута, и я проводила, Веронику до остановки.
Время для меня остановилось или наоборот летело с бешеной скоростью.
   Я пришла на работу за полчаса. Соответственно,  кроме шефа, приходящего всегда раньше – никого не было.
-Люд, кофе будешь?
-Не откажусь.
   Мы сидели напротив друг друга.
   Кофе был горячим из термоса, и я дула на чашку.
-Натрахалась?
-Как никогда. Спасибо, Николай Иванович!
-С татарином не трахалась?
-Давно. Года четыре или больше назад. Морячком,  курсантом. Крымским татарином.
183
-А с казанским не хочешь?
-Слышала, что пару недель назад приехал молодой специалист. Мастер во втором формовочном. Красивый парень. Но я его не видела. Что он из Казани?
-Зачем Казани присылать сюда своих специалистов? Он с Украины. Откуда – не знаю. А о казанских татарах я заговорил потому, что есть возможность попробовать на-стоящего казанского татарина. Скуластого татаро-монгола. Он тебя посадит там на своего коня, и вы вместе поскачете по степи.
-Николай Иванович, у меня и здесь есть конь, на которого можно садиться. Без скул и голубоглазый. А если не захочет скакать, сяду на его кобылу. Тоже голубоглазую.
-Шутки шутками, но вчера директор на планёрке сказал, что надо посылать в Татарию, нашего специалиста, на Нижнекамский завод железобетонных изделий, техно-лога или конструктора. Но начальник технологического, как всегда расплакался, и выбор пал на наш отдел.
-И зачем туда ехать?
-КАМАЗ – большая площадка. Там строят много заводов, для выпуска автомобиля. Усиленных ферм для перекрытий, что выпускают местные заводы и приходят с других республик, недостаточно. В правительстве решили подключить и наш завод. А мы, такие, фермы для утеплённых плит, не выпускаем. У нас же таких холодов нет. Так, что Людочка, ноги в жопу и вперёд!
-Николай, Иванович, миленький, честно признаюсь, в воскресенье только познакомилась с таким нежным, ласковым любовником, если уеду от него, то через неделю или он или я – умрём от тоски друг без друга!
-Мужики должны быть грубыми, а не нежными. Таких бабы больше любят. Я с бабами не груб, поэтому меня и не любят.
-Шеф, пошли другого!
-Мымру, что ли? А, потом, не могу же я  отменить  ре-
184
шение директора! Это он сказал, чтобы послать тебя. Ты, тогда, с той формой на бордюрный камень, прославила наш завод. Ведь, твоя форма пошла в серию. Оформляй командировку. Приказ обжалованию не подлежит.
-На сколько дней оформлять?
-Возьми на десять. Всё решишь, можешь приехать раньше. Люд, и мой совет, зная, какая ты любвеобильная натура, будь благоразумной в гостинице. КАМАЗ – это всесоюзная стройка и там собирается ведь сброд.
-Как во времена золотых  и серебряных лихорадок.
-Не знаю, я там не был.
-А я была. В Буэнос-Айресе. Мы с моим Санчо, тогда ещё танцевали танго, а потом, меня пригласил Педро и увёл навсегда. А Санчо плакал.
-Понятно, что ты пишешь, во время работы. Выдумываешь разные глупые истории. Тебе, видимо, не хватает любовников в Херсоне и ты, в мечтах, находишь их за ру-бежом.
-Они более галантные, как русский испанец Хуан, чем наши. Как этот водитель троллейбуса – Иван. Так и не подвёз меня, на троллейбусе, козёл, до самого подъезда!
-Ты бы угомонилась со своими любовниками. Доведут они тебя до ручки.
-Николай Иванович, до ручки, дверной, они доходят сами, а потом я их довожу до ножки. Кроватной. У тебя сургуча нет?
-Откуда? А зачем тебе?
-Заклею сургучом манду, поставлю пломбу, а ты, вместо печати приложишь большой палец. А когда приеду, проверишь и снимешь.
-Шутница. Доставай альбом с фермами.
-Какой длины?
-Все. 12, 18, 24 и 30. Скорее всего, нам придётся осваивать 24-х метровые фермы. Под плиты с утеплителем.
   Мы сидели с ним пару часов. Как раз до перекура.
-Вик,  Людка  по-прежнему,  молчит,  только  слушает,
185
а сегодня ещё и закурила. Когда её трахал, ***н, живя у неё, у неё не закрывался рот, как она его хвалила, когда ставка повысилась и стал трахать начальник, архитектор, она говорила изредка, хвастаясь, куда он её возил, а, сейчас, ставки самые высокие, трахает первый человек города, секретарь горкома, поэтому она и молчит.
-А я стояла и думала, смогла бы моя Никочка, лапочка, потрогать свисающие сиськи этой свиноматки, Насти, тем более поцеловать их? Боже, спасибо тебе, что я её вс-третила, мою голубоглазую нимфу!
-Насть, ты уж нагло не распространяй ложь!
-Зин, а мне хочется унизить её. Даже в командировку посылают её, а не тебя, заместителя шефа или меня или кого-то из нас.
-Насть, а шеф, как раз предложил ваши кандидатуры, твою и мымры - директору, а он их почему-то отклонил.
   Все стали хохотать, а мне стало грустно, что я надолго расстаюсь со своей лапочкой.
-За два часа до планёрки я показала командировочное удостоверение начальнику.
-Николай Иванович, я готова. Могу выезжать завтра утром.
-Как будешь одеваться?
-Надену вечернее бальное платье.
-Шутить будешь потом, когда выйдешь из поезда или самолёта в Казани, а там дубак, как у нас в середине ноября.
-Возьму с собой демисезонное пальто. Правда, таскаться с ним неохота.
   Он набрал заводской внутренний номер и сказал:
-Дим, выручи, добрось до дома и обратно, надо помочь человеку, едет в командировку. В Татарию.
-Поехали, дам куртку и утеплённые резиновые сапоги. Как раз на тебя.
-Никуда я не поеду! Они мне не нужны!
   Но он взял меня за руку и потащил на улицу.
186
   Квартира была неуютная, холостяцкая.
   Он открыл один из шкафов. Там была только женская одежда.
-Люд, это одежда жены. Как ушла из дома пять лет назад, ни чего не взяв, так и висит. Выбрасывать – рука не поднимается. Примерь эту куртку.
-Николай Иванович, да она как раз на меня. И тёплая и лёгкая и красивая. И модная, похоже. Прикрывает чуть жопу.
-А в этом шкафу, внизу обувь. Часто ходили с ней на рыбалку. Однажды у неё замёрзли ноги, и я достал ей резиновые сапоги, утепленные. Внутри мех. Меряй.
-Вроде, чуть великоватые.
-Их носят с шерстяным носком. Носки купишь сама.
-Куртка, понятно для чего, а сапоги я не возьму! Что я там буду ходить на рыбалку?
-Там стройка. Грязь похлеще, чем у нас. Бери!
-Таскаться с ними неохота.
-Не пригодятся – выбросишь.
-Красивая была?
-Вот, смотри!
-Это ты с ней?
-Я. Не похож?
-Надо же, как ты изменился! Оказывается главное украшение человека – волосы.
-Не только! И зубы и глаза и нос. Но главное – душа.
-А почему она ушла?
-Разве этих женщин поймёшь?
-Может, у тебя там не в порядке?
-В порядке. И, сейчас, тоже. Через неделю прислала телеграмму: «-прости и прощай!» Наверно, влюбилась.
-Я тоже, влюбилась! Двое суток назад. Без ума от неё.
-В бабу?
-В кошечку. Голубоглазую. Подарили. Как она будет без меня, а я без неё?
-Пока, есть  машина, давай съездим, заберу,  а  приеде-
187
шь – верну. Я кошек люблю.
-Это соседка подарила. Поживёт у неё. А за куртку и сапоги – спасибо!
-Чуть не забыл. К куртке есть капюшон. Вот, возьми.
   Я вышла на остановке. Из дома несколько раз звонила в химический кабинет и на работу Веронике, но трубку никто не снимал.
Вечером позвонила им домой.
-Привет, Людочка.
-Геночка, завтра утром уезжаю в командировку. Дней на десять. Дай трубку Вероники!
-Разве она не с тобой?
-Нет, а что?
-Часа четыре назад звонила, что поедет к тебе.
-Не волнуйся, если появится, сразу позвонит.
   Но она не появилась. И не позвонила. А меня душила жаба ревности. Идиотка! Надо же, ревную бабу, с которой знакома всего двое суток. Я стала собираться в дорогу. А затем взяла книгу и стала читать. Но не читалось, и я стала записывать в дневник, события последних дней, которые, пока чётко хранились в памяти. Дневник – пухнет.
   На следующее утро. Поезд повёз меня в Одессу, а оттуда в эту далёкую Татарию. И надо же, туда, где жил или до сих пор живёт мой Ванечка. Вдруг встречусь? А на хер он мне нужен?! Теперь у меня в голове, только она, моя любовь поэтическая – Вероника. Мой цветочек. Я совсем съехала с катушек.
   В Одессе, узнала, что прямого поезда на Казань нет. Есть на Уфу, но потом нужно будет делать пересадку. Я, кроме Украины, нигде не была и не знала автономные республики России. Посоветовали доехать на поезде до города Харькова, а там сесть на поезд номер 227, следующий до Свердловска, через Казань. До Казани вагоны были прицепные. А мне было насрать, какие они, главное были бы купейные билеты. Наплыв пассажиров, едущих с
188
юга на север, восток и запад, схлынул и можно было рассчитывать на купейный вагон, хотя, шеф, не советовал. Но я не девочка-целочка и мне бояться нечего. Как сказал Шолохов, «сучка не захочет, кобель не вскочит», а мне, сейчас, кроме моей Вероники, никто не был нужен. Где же она была, сучка, что мы до неё так и не дозвонились? Или у Виолетты, или у неё есть всё-таки любовник, мужик?
   Утром, на следующий день была в Харькове и купила билет до Казани. В купейный вагон. Отправление вечером.
   Ходила по городу. Город мне понравился, но мой родной Херсон был лучше.
   В купе попутчиками оказалась семейная пара, ехавшая до Воронежа и военный. Капитан.
   Мы познакомились. Капитан оказался казанским татарином. Звали – Алмаз. Мне так и хотелось сказать, что я – Людмила-Золото. Но во мне больше говна, чем золота.
Ехали, разговаривали, гоняли чаи, пили вино. Всё было нормально.
   В Воронеже, семейная пара сошла, мы, с капитаном, пошли их провожать. А точнее, подышать свежим воздухом и пройти по перрону, чтобы размяться.
-Интересно, кого к нам подселят?
-А мне всё равно, Алмаз, какая разница!
-Нет, Люда, разница – большая. Хорошо, если такую супружескую пару, как ехала с нами. Или, пусть, не супругов, а культурных людей. А, если двух алкашей, да ещё дебоширов, мало не покажется! Я много езжу и разное перевидал.
-Ну, ты же воин! Надеюсь, защитишь меня от грубиянов?
-Это всё плоды моей фантазии. Скорее всего, подсадят каких-нибудь бабок старушенций, с кошёлками или авоськами. Поезд стоит пятнадцать минут, сходим в буфет?
-Я лучше похожу по перрону.
189
-Взять чего-нибудь выпить?
-Смотри сам. Мне не особо хочется. Особенно перед сном. Под стук колёс, итак хорошо спится.
   Но, на удивление, к нам никого не подселили. В плацкартные вагоны было столпотворение, толпа, а в купейные, один-два человека. Видимо, в России, люди жили беднее, чем на Украине.
-Нам, повезло, Люда! До следующей станции, по расписанию, четыре с половиной часа, а там маленький городишко. Может опять не подсадят никого?! Я взял коньяк и закуску. Почаёвничаем?
-Точнее было бы сказать – поканьячим!
- Поканьячим, так поканьячим!
-Ты налил по полстакана, решил меня споить? Ведь, пьяные бабы – безрассудные! Скорее – дуры! Я уже к таким перестала относиться. Почти. Мне, если мужик пон-равился, сама на себя затащу. Но, в последнее время, они мне перестали нравиться. Так, что, милый Алмаз, особой надежды – не питай! Хотя, если честно, мне мой шеф, отправляя, в командировку сказал, что в Татарии, если захочешь, попробуешь настоящего казанского татарина. Обрезанного мусульманина. Или ты не мусульманин?
-Он самый! И татарин. И мусульманин. И обрезанный. Вот, и попробуй. Мне одна татарочка, замужняя, говорила, лёжа со мной в постели:
-Алмаз, и как эти русские бабы, любят не обрезанных мужчин?
-А у тебя был не обрезанный?
-Много раз. Я мужиков люблю! Но больше мусульман, обрезанных.
-Почему?
-Не мусульманин, гоняет, свой необрезанный, по своей шкурке, ему хорошо, а мне никакого удовольствия.
Я долго хохотала.
-Ты красивый мужик! Как тебя, отпускает жена в командировки?
190
-Я – не женат!
-Старая песня на новый лад. В командировках все мужчины холостые. Ты мой ровесник. Чуть старше. Лет тридцать пять, тридцать восемь. Значит, или женат или разведённый, как я.
   Он достал из кармана кителя паспорт и стал совать мне под нос.
-Алмаз, зачем мне смотреть твой паспорт? Я за тебя замуж не собираюсь!
-Я родом с Мамадыша. Большая деревня. Сейчас называют городом. Недалеко от трассы Казань - Челны. Забрали в армию и оставили служить в Казани. Там много военных объектов. Раньше был закрытым городом. Иностранцев не пускали. После армии, напросился в танковое училище, казанское. Его кончал ещё Гудериан.
-Я о таком не слышала.
-Большой военачальник.
-Как Жуков или Василевский?
-Приблизительно. Только он воевал на немецкой стороне.
-Сбежал к немцам?
-Сам немец. Учился у нас, в СССР, до войны.
-Ни хрена себе? Что наши учили немцев, как с нами воевать? Лучше рассказывай о себе!
-В общем, я поступил в танковое училище. Девушки там, дома, в Мамадыше, у меня не было. В Казани встречался с одной красавицей, русской. Решили пожениться. Её родители были не против. Написал об этом домой и послал фото. Через неделю приехала мать. Убеждённая мусульманка. Какой же скандал она учинила мне и на-чальнику училища. А мы с этой девушкой любили друг друга. Не знаю как, но моя мать встретилась с Галей и она, Галя, после этого исчезла с моего горизонта. А у меня стало глухо, как в танке. Полгода я страдал, мучился, а потом встретил татарочку, тоже красавицу Расиму, студентку. Она приходила к нам на бал. Училище, иногда организовывало
191
такие балы и приглашало девушек с разных институтов. Казань ведь, город студентов! Мы встречались лишь месяца три, а затем её, прямо с бала, увёл старший лейтенант, русский, видимо, его матери поблизости не было, чтобы разбираться и они поженились. А я перестал серьёзно относиться к женщинам и только развлекался с ними. Затем мамаша стала умолять меня жениться хоть на обезьяне. Но у нас, в Казани обезьяны не водятся. А в Сухумском питомнике, где я просил дать мне в жёны обезьяну, не дали! Сказали, что я слишком некрасивый для обезьян.
-Ты был в Сухуми?
-Спроси, где я не был! Изъездил Союз вдоль и поперёк. Развожу по танковым частям молодых танкистов, офицеров. Гордость нашей армии. А почему ты, Людочка, засмеялась?
-Меня тоже изъездили вдоль и поперёк. Наливай ещё по чуть-чуть!
-Люда, ты такая красивая, нежная и не вые.....
-Договаривай, что хотел сказать!
-И не выё... бистая, как другие! Надо же сказать о себе самой, что тебя изъездили вдоль и поперёк!?
-Так и будем держать стаканы в руках?
-Давай выпьем!
-А за что? У вас, в Татарии, тосты не произносят?
-Мы, офицеры, в училище, всегда произносим один и тот же тост: «-Чтоб танки наши были быстры, а стволы стреляли точно в женские щели, без промаха!».
-Тост – прекрасный! Значит, пьём за наших доблестных воинов!
-После второго стакана, как обычно за спиной стали вырастать крылышки.
   Когда мы, с девками, ходили на бля...дки, после второго стакана, вернее бокала, которых нет в поездах, кроме вагонов-ресторанов, начинались интимные отношения. А этот воин-герой, татарский, даже не попытался пересес-
192
ть на мою полку или взяться за колено. Первый признак приглашения дамы к танцу любви. Расстояние – доступное. Только протяни руку. Ведь мы сидели за вагонным обеденным столиком у окна, и наши колени почти соприкасались. Его рука легко бы дотянулась до моей пташки.
   Но обо всём этом я подумала инстинктивно. А если честно, то мужика мне не хотелось. Я ещё была под впечатлением того, что не могла до неё дозвониться, а заодно и до Гены.
   Четыре с лишним часа, до следующей станции, где поезд останавливался, пролетели быстро. Алмаз рассказывал о Татарских городах: Казани, Елабуге, Бугульме и о Менделеевске и городах других республик Союза, где он бывал. Много шутил, смешил анекдотами. С ним было легко и просто и он, видимо, этим брал баб и поэтому так долго не женился.
   На следующей станции, к нам снова никого не подсадили. Стоянка была две минуты, и мы из поезда не выходили. Тем более, что уже было одиннадцать ночи. Или двадцать три с копейками. Когда проводница зашла к нам подмести пол, пошутила:
-Теперь можете закрываться и наслаждаться жизнью! До утра вас уже никто не побеспокоит! –другими словами –закрывайтесь и трахайтесь до утра!
   Когда проводница ушла, Алмаз не поспешил закрывать за ней дверь. Он налил коньяка понемногу, держал в ладонях стакан, глядел на меня и улыбался.
   По моему телу пробежал холодок. А не маньяк, ли он? Не задушит ли он меня ночью, а потом изнасилует! Нет, пусть сделает наоборот! Вначале изнасилует, а потом задушит! И я улечу к Богу в оргазме. И Бог отпустит все мои грехи.
-Почему ты молчишь и улыбаешься?
-Смотрю и любуюсь. Какая же ты красивая! Давай, выпьем за тебя и всех красивых женщин!
-Тогда уж и за красивых мужчин! Ты  тоже  красивый! И за тебя!
193
   Мы чокнулись и выпили.
-Людмила, решил задать тебе один вопрос. Не захочешь, не отвечай!
-Задавай, хоть три вопроса!
-Ты развелась потому, что гуляла от мужа, и он тебя прогнал!
-Да, была молодой дурочкой и вешалась каждому на шею, хотела переспать со всеми мужиками, а ему это не нравилось. Тебе бы понравилось?
-Думаю, нет! Какому мужу это понравится? Хотя, у нас есть один капитан, в военном городке, так его жену не только все офицеры трахают, но и курсанты. А ему хоть бы что! Говорит, что любит. Я бы так не смог. А дети у вас есть?
-Трое. Остались с мужем.
-Да, твой муж герой! Ему можно дать орден. Военный?
-Нет, гражданский.
-А почему дети не с тобой, а с ним?
-Что я их потащила бы с собой в командировку? Отвела к нему. Он дал даже презервативы на дорогу, а то, говорит, на вокзалах не продают.
-А мне, кажется, ты что-то темнишь! Ты не похожа на шалаву! Когда я возвращался прошлый раз в часть из поездки, Новосибирска, со мной в купе ехали муж и жена, так она его споила, чтобы потрахаться со мной. А мужик был здоровый и красивый.
-Все мы бабы сучки! Ищем приключений. Нам всегда кажется, что у чужого мужика длиннее и толще и стоит дольше. А когда дело дойдёт до этого, оказывается всё на-оборот. Но грех уже совершён. Хотя Богу всё равно прощать один грех или много.
   Мы сидели ещё часа полтора, пока не выпили всю бутылку.
-Ну, что Алмаз, будем спать? Теперь запирай дверь!
194
   Он закрыл дверь на ключ. Теперь её могли открыть снаружи, только работники железнодорожного транспорта, имеющие ключи, и улёгся на свою нижнюю полку.
   На удивление сон не шёл, хотя днём я не спала. Мы лежали на нижних полках. Расстояние – две вытянутые руки.
   Он тоже не спал. Лежал и вздыхал. Видимо, думал о той своей первой любви – Галочке, русской, на которой его мать не позволила ему жениться.
   Почему родители вмешиваются в жизнь детей, именно тогда, когда они только встают на свою дорогу? А их сворачивают на другую тропу.
   Мне стало жаль его! Мужик пострадал из-за своей мамочки, также, как я - из-за своей. Что-то я стала жалостливая?! Начинаю всех жалеть. Пожалела этого сопляка Витьку-таксиста, сразу пригласила в дом, хотя трахаться тогда совсем не хотела. Но зато, это ему помогло обрести семейное счастье. А, сейчас, вот тоже жалею совсем незнакомого мне человека, просто попутчика. И, ведь, трахаться – нет большого желания!
   Он ещё раз вздохнул.
-Алмаз, ты вздыхаешь, видимо, вспоминая свою старую любовь Галю?
-Нет, просто думаю о своей неудавшейся жизни.
-Если протянешь свою руку, то коснёшься моей.
-У тебя ладонь нежная. Представляю, какая ты нежная вся!
-А ты не представляй, а проверь! Перебирайся ко мне! Только у меня нет презервативов. Я тогда пошутила, что муж положил в их дорогу.
-Когда нам присвоили офицерские звания, начальник училища сделал напутствие: «-Советский офицер должен быть всегда во всеоружии! Может не носить с собой про-
тивогаз, но презервативы всегда должен иметь при себе, как и военный билет.
   Если бы этот офицер служил в Херсоне и  был  бы  од-
195
ним из моих хахалей, что подгоняли девки, или я находила сама, то была бы рада до безумия! Но после голубоглазых любовников, Геночки и Веронички, эта еда с черно-глазым татарином Алмазом, была едой в обычной заводской столовой, а не в шикарном ресторане.
   Алмаз, почти до самой Казани, упрашивал меня поехать к нему в Юдино, куда переехали жить его родители, расписаться, усыновить моих троих детей: Сашу, Алину и Веронику. А я думала, захотела бы моя последняя любовница Вероника, называть его папочкой.
   Перед Казанью, в Юдино, Алмаз сошёл, крепко поцеловав меня и оставив адрес своих родителей.
   Напрасно Николай Николаевич, отправляя меня в командировку, говорил, что татары – мордатые скуластые и некрасивые!
   Я впервые от Алмаза услышала, что болгары это выходцы из Татарии. Не из современной, а с более раннего периода, XII или XIV века. Место, откуда они подались в современную Болгарию, называлось – Булгары и находится недалеко от Казани. А сама народность – булгары. Надо порыться в энциклопедии. Но, конечно, я этого делать не стану, лучше почитать хорошую книгу о чужой любви.
   Если у нас, в Херсоне, стояло прекрасное Бабье Лето, и можно было ходить в платье и без трусиков, то здесь, хотя деревья ещё стояли в прекрасном осеннем красно-жёлтом убранстве, среди еловой и сосновой зелени, но было прохладно, градусов 14-16, не больше. Мои, манда и нежная жопа, любимица мужских крепких рук, лучше любого термометра, чувствуют температуру.
   Мне пришлось доставать курточку, что дал, а вернее, подарил шеф. Спасибо тебе, миленький, приеду – расплачусь. Телом, конечно – дешевле, но не лежит душа, лучше куплю ему выпивку. Коньяк или ром. А ещё лучше – наведу ему порядок в квартире.
   Поезд пришёл в Казань с небольшим, двадцатиминутным, опозданием.
   Мне подсказали, что в Нижнекамск, можно  добраться
196
на автобусе. Он идёт через Набережные Челны, где строятся одновременно плотина Нижнекамской ГЭС и автозавод гигант – КАМАЗ. Но ГЭС ещё не построена и на пло-тине действует, временный, так называемый, служебный мост. Но чтобы через него переехать приходится долго ждать очереди, иногда - несколько часов. Хорошо, что поезд пришёл утром! Может, до конца рабочего дня успею добраться до завода ЖБИ в Нижнекамске?
   На трамвае, набитом битком, доехала до автовокзала, который был недалеко от железнодорожного.
   Рейс на Нижнекамск, был на 10,40, но билеты все были проданы и мне подсказали, что водители постоянно берут нескольких пассажиров-безбилетников, колымят.
   Я стала ждать, когда подадут автобус и начнут  посад-
197
ку. Оставалось больше часа. Вышла из зала ожидания и встала у закрытых летних касс. Воробьи и галки, нагло просили еду. Одну из них парень кормил с ладони. У нас, в парке, только белочки и голуби не боятся брать из рук, поэтому я и смотрела с удивлением и восхищением. Потом немного походила, но под юбку полезли холодные потоки Ветра. И, хотя он, Ветер, был одним из моих любовников, которому я летом позволяла себя ласкать, сейчас была вынуждена от его ласк отказаться. У него были холодные руки.
   Уже хотела вернуться в зал, но ко мне  подошёл парень, лет двадцати пяти.
-Женщина, я слышал там, возле касс, вам нужно уехать в Нижнекамск! Поедете со мной?
-Да, я здесь впервые, в Казани, и вообще, в Татарии и еду в командировку, в Нижнекамск.
-На химию?
-Нет, на завод железобетонных изделий.
-Во, надо же!? А я вожу заместителя директора по снабжению и сбыту этого же завода. Вон мой УАЗик. Встречаю его жену из Чебоксар. Автобус оттуда должен по-
дойти минут через сорок. Я вас могу отвезти до города, Нижнекамска, но только за плату. По цене стоимости автобуса. И вам хорошо, и мне навар.
-Я согласна. А как там, в Нижнекамске, с местами в гостиницах?
-У нас всего одна гостиница «Кама». В центре города. Но город пока совсем маленький. Зато много грязи и цветов.
-Как понять – много грязи и цветов?
-В центре, и ближних улицах к центру – кругом цветы, а дальше повсюду стройка и грязь, без резиновых сапог нечего делать. А в гостинице с местами – глухо. Но, у нас, в каждой приличной организации – своя гостиница. Я бы поселил вас у себя, но год назад женился, дурак! Невеста была принцессой, а жена стала – Бабой Ягой!
198
-А я от мужа сбежала на третий день, после брачной ночи. Теперь – жалею. Сразу после свадьбы стал Змеем Горынычем, а сейчас превратился в сказочного принца. Но он уже чужой муж, а значит, и чужой принц.
-Ты дрожишь, замёрзла? Пошли в машину, включу печку – согреешься.
-А я подумала, что решил погреть другим способом.
-От тебя пахнет хорошими духами, но не такими резкими, как от жены моего шефа. Старая сука, а молодится. Как её прокачу в машине, жена набрасывается с кулака-ми, мол, сажал бабу для случки. Знаешь, а насчёт денег я сказал, чтобы ты не отказалась ехать. Я хочу, чтобы в машине ещё кто-то был, чтобы эта сука не приставала ко мне всю дорогу. Ты деньги мне дай, как она сядет в машину, а затем я незаметно тебе их верну.
-Зачем? Мне  всё равно пришлось бы платить за автобус.
-Ты, такая милашка! Особенно, когда улыбаешься. У тебя такие чудесные ямочки на щёчках! Тепло, согрелась?
-Даже жарко становится. Но не от печки, а от твоих слов. Мужские комплименты – божественный бальзам для женщины. Ты своей жене шепчешь нежности в уши?
-Какие нежности? Не успею зайти в квартиру, как она начинает орать, опять, мол, от тебя прёт бабскими духами?!
-Дети у вас есть?
-Беременная на седьмом месяце.
-Тогда, понятно. У неё интоксикация. Беременные на всё реагируют. Твоя – на духи. Родит и у вас всё наладится. Ты её трахаешь?
-Да, у меня на неё не встаёт! Жаба пузатая.
-После пяти месяцев беременности, баба сильно хочет мужика. Каждую минуту. Знаю по себе. Значит, дело не в токсикозе, а в сексе. Ты её не трахаешь и она думает, что у тебя другая баба, ревнует и злиться. Начни её трахать и шептать нежности и у вас всё наладится.  Как  тебя  зовут, дружок?
199
-Вадим.
-Со мной в техникуме учился парень – Вадим. А я – Людмила.
-Красивое имя. Как и ты сама.
-Вадим, значит, говоришь, у вас с местами в гостинице – задница?!
-А на хрена тебе нужна городская гостиница? Наш завод по значимости – третий, после химии и строительного треста, «Татэнергострой». У нас своя гостиница, правда, не очень большая, как у химиков и строителей. Находится в одном из домов, где проживают в основном наши рабочие и ИТР, заводчане. Правда, на пятом этаже. А дом пятиэтажный, без лифта. Номера там – хорошие. Я почему знаю об этой гостинице. Однажды, повёз заместителя начальника снабжения, Сашку Ембахтова, любителя выпить, в Альметьевск. Это тоже новый город в Татарии, но его начали строить раньше, как стали осваивать нефтяные скважины. У нас, говорят, нефти больше, чем в Баку. Альметьевск от Нижнекамска в пятидесяти километрах. А
дорога паршивая, разбитая, долго ехать. Пока ехали,  этот Сашка рассказал мне такую историю:
Он с детства дружил с парнем, Алексеем, который после женился на их общей знакомой Любке. Они все трое из города Чистополя.
200
Продолжение 10 следует.

................................................
Присылайте на мою электронную почту:
ivan.kapczoff@yandex.ru                письмо, что желаете
купить книгу. Цена 100 рублей. У меня 11 книг
стихов. Несколько романов. Все оформлены очень красочно.

На Стихи.ру публикую ежедневно стихи. Заходите.


Рецензии