Шалава
Но ни Багира, ни Дуся ничем не смогли помочь хозяйке, когда врачи увезли её на «скорой» с обширным инфарктом.
Из больницы Полина Семёновна не вернулась. Её племянники после похорон отправили кошек на улицу. Вернее, во двор. А квартиру быстро продали, потому что Полина Семёновна незадолго до смерти оформила на них дарственную. Новый хозяин устроил там офис своего агентства недвижимости, сделав перепланировку.
Дуся и Багира сперва просились в свой подъезд и истошно мяукали под окнами, не понимая, что же стряслось, почему они не могут вернуться домой и где же их хозяйка. Рабочие, делавшие ремонт в новоявленном офисе, раздражённо их выгоняли. Но когда кошкам всё-таки удалось заглянуть в бывшую квартиру Полины Семёновны, они не узнали родного дома: стены снесены, маленькая кухня, где их кормила хозяйка, и вовсе исчезла. Не было и широкого дивана, где они любили спать. Не было ничего знакомого им, даже запаха — новый владелец просто вывез всё «старушечье барахло», как он это назвал, вместе с библиотекой на ближайшую мусорную свалку.
И кошки перестали проситься в свой бывший дом. Стали уличными.
Пугливая и нерасторопная Дуся не смогла приспособиться к новой страшной жизни. Она бестолково металась по двору, спасаясь от злых псов и рычащих моторами машин. Вскоре её сбил мотоцикл, отшвырнув на обочину. Дворничиха баба Варя, вздыхая, завернула искалеченное тельце в тряпку и выбросила в помойный бак.
А Багира во дворе прижилась. Приспособилась к суровой уличной жизни. Ей часто перепадали вкусные объедки от сердобольных бабулек, помнивших Полину Семёновну, или от студентов метеотехникума, покупавших беляши и пирожки в магазине на углу. Она благодарно тёрлась им о ноги и громко мурлыкала. Тусила, как они со смехом говорили.
С приходом весны Багиру настигло странное томление, заставлявшее её извиваться в пыли около стоявших во дворе машин и страстно стонать, призывая кота.
— Вот же шалава чумазая, — весело заметил Славик, сосед бабы Вари, проходя к своей зелёной «хонде», возле которой вертелась Багира. — Того и гляди, в подоле принесёт. Вот бы все бабы такие были. Страстные.
В свои двадцать восемь Славик был дважды разведён и знал толк в бабах. А вот детей не нажил ни от одной из жён, чему громогласно радовался: не придётся, мол, платить алименты. Зато он нажил хату с евроремонтом, «хонду» и малый бизнес типа «купи — перепродай».
Он легонько отпихнул Багиру носком ботинка, сел в машину и вырулил со двора, врубив во всю мощь «Powerwolf».
В положенное время Багира действительно «принесла в подоле» четверых котят под трубами теплотрассы и привела туда бабу Варю, чтобы похвастаться детьми. Это стало кардинальной ошибкой: баба Варя, снова повздыхав и перекрестившись, сходила за помойным ведром и недрогнувшей узловатой рукой утопила всех котят, кроме одного.
Махонького чёрно-белого сына Багира спасла, ухватив за шкирку и унеся прочь. Она тенью промчалась между деревьями, окружавшими двор, и притаилась в кустах за трансформаторной будкой. Там ржавели под дождём качели и уныло гнил старый диван, чем-то напоминавший тот, на котором в прошлой жизни любила спать Багира. Под диваном, куда не затекали струйки дождя, она и обустроила новое логово. Багира поняла, что надо держать его в тайне от людей, если хочет сохранить сына в живых. А собаки всяко не могли туда пролезть.
Так прошёл почти месяц. Сын оказался сообразительным и, завидев хоть кого-то, кроме матери, стремглав нёсся под диван, задрав короткий хвостик.
Теперь, вертясь во дворе и клянча объедки, Багира прежде всего несла их ему.
Однажды Славик, выйдя из «хонды» с полной сумкой продуктов, порылся в ней и бросил на тротуар перед Багирой кусок колбасы, распотрошив нарезку в пластиковом лотке:
— На, жри, шалава. Тощая ты какая-то.
Но Багира есть не стала, хотя слюни у неё так и потекли — прямо сквозь колбасу, зажатую в пасти. Тихонько подвывая, она опрометью кинулась через двор. Такого вкусного куска её сыну ещё не доводилось пробовать.
Славик хмыкнул, задумчиво поскрёб щёку и пошёл следом — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Багира ныряет под старый диван.
— Оба-на, внезапно, — прокомментировал Славик, присел на корточки и заглянул под диван, где чёрно-белый котёнок упоенно трудился над колбасой. — Всё-таки вынянчила, вот же упорная. Мать-природа.
Багира молчала и сверкала на него глазами. Славик подумал-подумал, снова порылся в сумке и вывалил перед диваном остатки колбасы.
— Французская салями, между прочим, — посетовал он, выпрямляясь. — С яишенкой очень уважаю. Ладно, жрите.
С тех пор он часто наведывался к дивану с какой-нибудь снедью. И, как ни странно, ни разу об этих дурацких визитах никому не проговорился.
Однажды он не нашёл Багиру ни во дворе, ни возле логова и забеспокоился. Котёнок тоскливо завопил под диваном, узнав кормильца. Значит, матери не было давно. Славик скормил голодающему младенцу кусок ливерки и начал методично обследовать окрестности, матерясь себе под нос.
Багира распласталась на обочине проулка, ведущего к гаражам. Её сбил лихой пацан на скутере. Но ей повезло больше, чем когда-то Дусе — колесо зацепило её лишь по касательной, сломав рёбра и переднюю лапу, и она сумела отползти в кусты. При виде Славика она подняла голову и слабо мяукнула. Ей было очень больно и страшно.
— Без завещаний мне тут, — сердито проворчал Славик, справедливо расценив мяуканье как просьбу позаботиться о сыне. — Нехер, сама воспитаешь.
Он неловко завернул Багиру в полу куртки, вернулся к машине и повёз кошку в ветеринарку. А после операции — к себе домой, куда поздно вечером притащил и котёнка, кое-как изловленного им под диваном.
Котёнка он назвал Шер-Ханом, хотя тот и не был полосатым.
Свидетельство о публикации №218122200767