Осенняя соната

   Старое имя приелось, что ваш цирк "Дю Солей", который обязательно станет мешать светлому прошлому окунаться в нововводимое будущее, если его вовремя не соскрести с пахнущей углем доски почета и не распихать по призрачным закоулкам древнего как сталеплавильная печь красного города.

   Стал перебирать разные имена и понял, ни одно не годится. Онтология не та.
   И правда, русская половинка, та часть души, которая завершается, завершается, завершится не может, отчетливо цепляет позади себя весь выводок начиная с древних славян и кончая пока еще не обретенными народами, затерянными во глубине бескрайних азиатских просторов.
   Тогда как талмудическая, мало того, не хочет работать в субботу начиная с четверга позапрошлого високосного года, уже лет сорок как требует признания в качестве победителя ветхозаветной олимпиады всего колена Левия целиком.
   
   Как же удивился, когда узнал, что размер имеет значение.
   Не подумайте дурного. В отличии от прогрессивного человечества, скрепы, аки  те штаны икс-икс-эль, что куплены  близ подземного перехода у  "Детского мира", на ночь не снимаю.

   Тогда на дворе стояло фабрично-туманное утро с примесью аромата "Кузбасс", столь  характерного для чугуноплавильной столицы, круглосуточно работающей в режиме аспирации с выключенным небом.
   Радио передавало долгожданный, и от того волнующий остро-психологический прогноз. На этот раз речь шла о меркурианцах.
 - День подходит для развлечений, активного отдыха, участия в светских мероприятиях, - вещал бархатный голос случайно ожившего экстрасенса, - этот аспект помогает выразить чувства и интересы, прийти к общему мнению в трудных семейных и личных вопросах.
 - Врешь, падла, ничего он не помогает.  Если по недоразумению или с перелягу попадаю на светское мероприятие - туши свет, сразу ощущаю себя человеком десятого сорта, который везде мнит обиду или снобизм.
 - В контактах поможет возросшее остроумие и хороший вкус, - продолжал стелить теле-глобус, - возможно новое приятное знакомство, получение положительных эмоций, подарков и похвалы...
 - Вон оно как, сегодня будут хвалить и дарить подарки, - цепануло в сознательной части мозга, - ага, как же, произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду и подобию ее...

   Хотя прошлые сутки истекли без серьезных осложнений, и проблемы вчерашнего бытия-сейчас, оставив позади чувство досадливой недоделанности, рассосались сами собой,  ситуация оставалась незавершенной. Чего-то не хватало.
   Нарек-же человек имена всем скотам и птицам небесным, и всем зверям полевым, но для него не нашлось помощника, подобного ему.
   Совсем недавно, еще в сентябре,  помощница была. Ходила по квартире туда-сюда, красивая и томная, гремела посудой, требовала сменить жалюзи на шторы.
   Увы, в обмен на испуганную мужскую нерешительность, растворилась в ярком  свете чужой земли, где прошлые сердечные невзгоды постепенно сходят на нет, а затем вовсе стираются из книги судеб.

   Присыпанные шахтной пылью улицы новогоднего града разъедали верхнюю одежду, а деловито поспешающие автомобили по ходу взметали к небу темные клубы придорожной взвеси, что поглощало блеск и великолепие конфетно-подарочных витрин, и, одновременно, напоминало о наличии у бытия-радости обратной стороны.
   Обычно веселая предновогодняя чехарда на этот раз разминулась с дальним потомком третьего сына Иакова и Лии. 

   И правда, чего суетиться понапрасну. 
   Тридцать первого зайду к маме,- думалось холодным словом, - откроем шампанское, помянем отца, и старый год, заодно, послушаем президента, - глядишь, возрадуемся грядущему.
   Неужели это все - конец вечности. И уже никогда не наступит новый, истинный, первый день творения, но опять повторится вчерашний - цифровой, обусловленный безликой тусклостью рациональной причинности.
 
   Нежданно-негаданно ровно в четырнадцать часов и двести восемь частей пополудни десятого числа месяца тевета пять тысяч семьсот шестьдесят седьмого года от первого новолуния от нее поступило сообщение длиной в два слова - "Как ты".
   Торопливо спеша, волнуясь, и пряча от материнского взгляда телефон, ответил, - умер папа, приезжай, -  и назавтра она была рядом.

   И провели они на краешке земли обетованной семь дней и семь ночей, и никто из них не проронил ни слова, ибо наконец увидели они, что все сказанное уже сказано.