Шапа

   Шапку надень! Как часто я слышал эти два слова. Они звучат всегда, в любое время года, в любой сезон. И когда солнце жарит настолько сильно, что буквально плавится сам воздух, и когда дуют ветра, и когда на улице мороз. Наши заботливые матери не устают снова и снова повторять нам эти два слова независимо от того сколько нам лет.

   Шапку надень! Сколько же порой раздражения они вызывают, эти два слова выкрикнутые в спину. Особенно в подростковом возрасте, когда силен дух бунтарства и хочется все делать наперекор. «Ладно», бурчат подростки и быстро убегают, так и не надев головной убор. А матери наши, лишь качают головой и тяжко вздыхают, - «вот сорванец, застудится же».  Но это юность, в более зрелом возрасте уже смотришь на это совсем по-другому и часто мысль сама просится в голову, как бы не забыть шапку. И даже если на улице вполне комфортная погода взрослый человек все равно сунет в сумку или в карман кепку, беретку или оденет легкую широкополую шляпу. Приучили. Дошло. Поняли. И потом уже сами кричат своим отпрыскам, - «Шапку надень!».

    И не просто так я вспомнил эти слова сейчас, есть тому причина. Она, как и многие другие скрыты в глубинах нашей памяти уводящей прямиком в беззаботное детство.

Сморю я свой старый фотоальбом. Накатило чувство ностальгии глядя на его страницы. Альбом уже потрепанный, сколько переездов выдержал и фотографии в нем уже местами выцветшие, а кое-где так и вовсе черно-белые. На многих проступают желтые пятна клея. Да, давно уже живу я в этом мире, разменял шестой десяток. Но порой, нет — нет да и накатит желание порыться в воспоминаниях, видимо старческое уже. А что может быть лучше, чем старые фотоальбомы, которые мы все равно храним. Видимо, как раз на этот случай.

   Альбом, где я совсем еще маленький, полненький, розовощекий карапуз. И если бы я точно не знал, что это я, то не за что бы не распознал в этом смешном малыше самого себя, уж больно мы непохожи теперь. Фотографии, заботливо отобранные и вклеенные моей матерью, все еще несут на себе отпечаток того времени.  Больше их из нашего старенького дома на окраине города, но есть и студийные. Модно было тогда ходить в фотоателье и устраивать семейную фотосессию. И эти студийные фото, чуть ли не единственные, где я без шапки. Практически на всех остальных она присутствует в самых разных видах и формах. Любил я шапки. И до сих пор люблю.

**

 - Алешенька, сыночек, дома то сними шапку, - говорит мне мама, тихим и веселым голосом, - жарко, вспотеет голова.

 - Моя шапа. Не дам, - отвечает ей малыш полутора лет от роду и поднимает свои пухленькие ручонки к голове, на которой надета бежевая цигейковая шапка и с деланным испугом разворачивается и бежит в комнату прижимая ручонки к шапке.

 - Вот, сорванец, - улыбаясь произносит мама.

    Забежав в дальнюю комнату я выглядываю из нее, не идет ли за мной мама, что бы снять с меня столь любимую шапу. Но нет, она уходит по своим делам. Еще совсем молодая, красивая женщина со стройной фигурой и длинными слегка вьющимися темными волосами. Ее походка легка и свободна. Она для меня сама лучшая на всем свете. Есть еще и бабушка. Не высокая, чуть сгорбленная полноватая женщина. Которая так и стремится накормить меня всякими вкусностями. Мы все вместе живем в большом доме с огородом и садом. А вот папы уже нет. Я тогда не знал, почему его нет с нами и куда он пропал, но тогда мне было не до этого. Тогда меня интересовали совсем другие заботы.

   Эта новая шапка настолько мне понравилась, что я не расставался с ней почти все время. Это была байковая зимняя шапка бежевого цвета полусферической формы с пришитой к ней резинкой, которая прижимала шапку к голове проходя под подбородком. Бабушка купила мне ее на зиму и как тогда было заведено «на вырост». Естественно, мне она тогда была велика, но это меня нисколько не останавливало.  Такие шапки были очень модными в то время и носила их вся детвора начиная с младенчества, я был не исключение. Главной особенностью этой шапки были маленькие бубенчики пришпиленные сбоку, которые тихонько позвякивали если покрутить или помотать головой.

   Это было весьма странное зрелище. Малыш в коричневых тканевых колготках и майке с короткими рукавами, бегает по дому в зимней «шапе». В доме всегда было тепло и даже немного жарковато. Голова потела в шапке, но попробуйте с меня ее снять. Сделать это было возможно лишь когда набегавшись я засыпал на стареньком зеленом диване, и тогда мама или бабушка аккуратно стягивали с меня мою шапу, что бы голова отдохнула.

   Со временем, я перестал ходить по дому в шапке, то ли надоело, то ли увещевания бабушки подействовали, но тем не менее, шапка всегда была со мной. Я клал ее под щеку, когда засыпал. Она лежала рядом, когда я игрался с игрушками, и естественно я ходил в ней на улицу.  Зимние прогулки всегда были насыщенными и оставляли самые радостные эмоции и впечатления. Катания на санках с горки, валяния в белом и пушистом снегу, в общем приходил я домой больше похожим на маленького снеговика и бабушка сметала с меня излишки снега веником.

    После всех зимних забав и приключений пришла весна. Снег уже значительно сошел и появились первые прогалины. В том году весна выдалась ранняя и теплая, дожди зарядили довольно рано и хорошо сгоняли снег. Лед на канаве, что текла вдоль всей улицы, уже сошел и воды в ней было предостаточно, которая текла довольно бурным потоком. Тропинка вдоль забора и канавы уже была без снега, но он все еще лежал по краям.

   Мы с мамой вышли на прогулку и пошли вдоль дома и канавы по тропинке. Это было мое любимое место для прогулок.

 - Камни. - Сказал я и наклонился что бы поднять с тропинки маленький камешек.

 - Начинается. - Со вздохом произнесла мама и остановилась. Она знала, что это мое занятие может затянуться надолго.

    Одетый в красивый голубенький комбинезон, что привезла мне тетка из Болгарии и в свою неизменную шлемоподобную шапку с резинкой и бубенчиками, я принялся кидать в канаву все попадающиеся мне на пути камни. Этот процесс вызывал у меня неподдельный интерес. Мне нравилось смотреть как камешек плюхается в воду с характерным плеском и как потом от этого «плюха» по воде разбегаются круги. Но сейчас поток талой воды был быстрым и кругов не было, зато были хорошо слышны «плюхи». Процесс кидания камней в канаву прекращался тогда, когда на тропинке их уже не оставалось. Маме тоже не хотелось особо надолго застревать возле канавы и она потихоньку отпихивала мыском сапога камушки в снег.
 
 - Лёша, пойдем, а то не успеем посмотреть поезд.

    Бросив последний камень в канаву я поспешил к маме, которая уже стояла возле конца тропинки перед небольшим мостиком перекинутым через поток воды. Кидание камней в воду было чуть ли не единственным моим занятием, когда я был молчалив и сосредоточен и оставался чистым.

    Перейдя канаву по мостику мы пошли по широкой дороге вдоль всей нашей улицы состоящей из таких же домов с огородами, что и наш. В конце улицы мы свернули налево и пошли по другой улице по направлению к маленькому парку. Всю дорогу мы разговаривали. Вернее учили слова. Говорил я хоть и много, но правильное произношение слов сильно хромало. Мама говорила простые слова, но не всегда я мог повторить их правильно.

 - Рыба. - Произносила мама.
 - Ыба. Лыба. - Пытался повторить я.
 - Шапка. - Улыбаясь, говорила мама.
 - Шапа. - Отзывался я.
   Так мы обычно и общались на прогулках.

   Дойдя до парка, небольшого участка засаженного разными деревьями и кустами, мы  направились по широкой тропинке, больше напоминавшей дорогу к железнодорожной ветке, проходящей прямо за парком. В парке снега было еще много, но он уже лежал посеревший, а вдоль дороги уже вовсю змеились небольшие ручейки талой воды. Мы часто приходили сюда, не только посмотреть на иногда проезжавшие поезда, но и просто подышать чистым воздухом. Меня в то время этот парк немного пугал, я еще никогда не видел столько много деревьев в одном месте и потому я с опаской поглядывал по сторонам крепко ухватившись за руку мамы. Даже бегущие ручейки не могли отвлечь меня, и я шлепал прямо по ним обдавая водой не только мамины сапоги но и свой красивый комбинезон.

   Близко к железной дороге подойти не удалось. Талая вода образовала небольшое озеро, скопившись в низинке. В тот день мы так и не дождались поезда и потому вернулись обратно домой.

**

   Не смотря на то, что самых разных шапок у меня хватало, но именно эта бежевая шапка с бубенчиками всегда была у меня в особом почете. Вот не возьмусь ответить на вопрос почему, но привязанность к ней была сильной. Даже начав ходить в детский сад, я непременно одевал именно эту шапку, за редкими исключениями. Перестал её одевать лишь тогда, когда окончательно из нее вырос. И на тот момент мне уже было годика четыре. Любовь к шапкам немного утихла, зато появились иные интересы.
   
**

   Погода за окном сегодня пасмурная, весь день идет дождь, так что погулять не получится, но я не переживаю на этот счет. Завтра снова идти в садик, где меня будут ждать мои друзья, Павлик и Леночка и мне нужно выбрать какую игрушку я возьму с собой. Выбор этот всегда сложный. Они же тоже что-то принесут. Леночка, наверняка куклу, а Павлик свою любимую машину. Значит, я выберу машину — самосвал и мы будем с Павликом по очереди катать Леночкину куклу. Но вот проблема, куда же она подевалась. Я начинаю рыться в игрушках запиханных в нижний отдел большого шкафа, который занимает всю стену. Вытаскиваю их все. Нет ее. Где же она? Оглядываюсь, осматривая комнату, вдруг я что-то упустил.

   Не вижу. Встаю и начинаю обходить всю комнату по кругу, заглядывая во все места и укромные уголки.  Ничего. Смотрю за занавесками, что свисают по обе стороны от двери. Иду в соседнюю комнату и заглядываю под кровать, там кроме коробок и тапок ничего нет. Нет ее и под столом и под радиоприемником на ножках. Выхожу из комнаты и натыкаюсь на маму. Приложив руки к лицу она смотрит на раскиданные по всей комнате игрушки.

 - И кто все это убирать будет? - спрашивает она меня, поворачивая голову в мою сторону.
 - Я машину ищу, - отвечаю я.
 - Какую машину?
 - Зеленую. Грузовую.
 - А зачем она тебе?
 - В садик.
 - Зеленая машина на крыльце стоит. Так, а кто все это убирать будет? И вообще пошли обедать. Бабушка уже суп наливает. Никуда твоя машина не денется.

   Я перебираюсь через высокий порог в дверном проеме и бегу на крыльцо. Оглядываюсь и не сразу замечаю, что стоит моя машина прямо под лавочкой, на которой бабушка обычно оставляет корзинки и банки. Беру машину в руки и несу ее на кухню, что бы больше не упускать ее из виду.

   Мама уже на кухне и протягивает ко мне руку, что бы взять у меня машину и положить ее возле большого газового котла. Бабушка стоит спиной к нам хлопоча возле стола. Я смотрю на то место где стоит моя машина, а мама уже подталкивает меня к рукомойнику. Вымыв мне руки и вытерев их полотенцем уходит к столу, я иду следом.

 - Шапку то сними, кто же за стол в шапке то садиться, - увидев меня восклицает бабушка и протягивает руку что бы снять с меня так удобно устроившийся на голове детский танкистский шлем.

   Я совсем про него забыл, но знаю, что спорить с бабушкой не стоит и позволяю ей стащить с меня шлем, который она кидает на стиральную машину стоящую рядом с холодильником. Усаживаюсь на стул и мам пододвигает мне тарелку с ароматным супом. Мое место за столом спиной к окну и с него хорошо видна вся кухня.

  Поворачиваю голову к окну и сквозь белые узорчатые занавески смотрю на улицу. Там по-прежнему идет дождь и все стекло покрыто стекающими каплями из-за которых ничего не разглядеть и все кажется размытым. Суп еще горячий и мама склоняется над моей тарелкой, что бы подуть на него.

 - Совсем зарос, надо бы в парикмахерскую зайти постричься, - мама рукой приглаживает мне волосы и улыбается.

   Закончив обед я слезаю со стула, иду к стиральной машине на которой лежит мой шлем. Привстав на носочки забираю шапку и натягиваю ее на голову. Хватаю машину и иду в комнату. Мама остается на кухне, чтобы помочь убрать со стола и вымыть посуду.

   Процесс уборки игрушек затянулся надолго. Лишь к ужину все игрушки были убраны на места. Зато были построены две крепости и проведено сражение между двумя армиями солдатиков с применением машин как стенобитных орудий и остатков кубиков и деталей конструктора в качестве катапультных ядер. Битва прерывалась ненадолго, потому что по старенькому черно-белому телевизору показывали мультики.

**

   После ужина, обычно, мы с мамой садились читать книгу. Вернее, читала она, а я внимательно слушал и смотрел картинки. Я уже знал наизусть много детских стихов и песенок. Книжки со стихами Чуковского и Маршака были зачитаны чуть-ли не до дыр. Память в то время у меня была хорошей. Чем прекрасно пользовались воспитатели в детском садике. Я читал стихи на всех утренниках и праздниках, причем, мог так увлечься, что рассказывал стихи и за других ребят. Воспитательницы зорко следили за мной и останавливали, когда я начинал читать «не свои стихи».  Я не помню, что бы я прилагал какие-то особые усилия для их запоминания. Тогда это мне давалось легко.

«Матросская шапка, веревка в руке,
Тяну я кораблик по быстрой реке.
И скачут лягушки за мной по пятам,
И просят меня: - Прокати, капитан!»
                (А. Барто)


**

   Я закрыл свой старенький фотоальбом и отложил его в сторону. На губах играла легкая улыбка смешанная с легкой грустью. Глаза против воли наполнились слезами от воспоминаний. Смахнув их тыльной стороной ладони я потянулся и расправил слегка затекшие плечи. Удивительное это время — детство. Время, когда все легко и просто и тебе прощают все твои чудачества. Время открытий и познания. У каждого есть что вспомнить из детства. Чаще, конечно, по рассказам родителей или бабушек. Именно они, хранители всех наших проделок и чудачеств, лучше всего могут рассказать о том, какими мы были.



                Декабрь 2018.