Мари из Парижа. Часть 3

Лето в Суздале выдалось жарким. Мари и я, разомлевшие от чая и еды, решили отдохнуть,
хотя осмотр Рождественского собора ещё не был закончен. Мы решили, что пойдём на вечернюю службу. Она хотела посмотреть, как это происходит в России.

Как раз, время перевалило за полдень, и начиналась самая жара. То, о чём я знал и не раз уже видел, это была фата-моргана.

Я повёл Мари на такое место, где открывался вид на Ополье- плодородные земли Владимирщины.
  Вот тут посреди жары и возникает фата –моргана (редко встречающееся сложное оптическое явление в атмосфере, состоящее из нескольких форм миражей, при котором отдалённые объекты видны многократно и с разнообразными искажениями).

Сам я наблюдал уже несколько раз и показывал туристам. Мы стали под деревом, и я попросил её смотреть вдаль к горизонту. «Я ничего не вижу» - с удивлением произнесла она. А я ей говорю, что ничего ещё и нет. Нужно подождать. И, вот, наконец, на горизонте
стали появляться монастыри, церкви, колокольни. Их было много. Воздух дрожал от жары и эти миражи тоже дрожали. Все они были серого цвета. «Вижу, вижу!» - радостно
воскликнула Мари. «Валери, как интересно. Я никогда такого не видела. А правда их там нет?». « Нет, конечно, и не может быть, это – миражи». «Такое бывает ещё в пустыне» - продолжал я. « Это происходит от сильно перегретого воздуха и испарений от почвы, превращаясь в оптическое явление.»  Мы ещё некоторое время любовались миражами. Мари устала. У неё был зонтик от солнца, и мы не спеша пошли в гостиницу.
Взяли свои ключи и подошли к нашим комнатам. Она стояла перед своей комнатой и смотрела на меня. Глаза были широко открыты, и, казалось она хотела что-то спросить. Но я её опередил и сказал: «Иди под душ, а потом ложись поспи немножко, а я у себя буду делать то же самое». Ну что я мог ей ещё сказать. Ведь мы так мало знали ещё друг о друге и совсем мало пробыли вместе. Как женщина, она была прелестна, я бы сказал, вызывающе хороша. Но мы – люди разных стран, и линия поведения должна быть крайне осторожной. Я же не рассчитывал завтра с ней расстаться. Поэтому мне нужно было предельно сдерживать свои эмоции и желания. Как признается она мне позже, я не угадал её желание, но и правильно сделал. Чувств ещё не было никаких. Были только желания, а этого было слишком мало.

Я встал под прохладный душ, успокаивая свой организм от внезапно нахлынувших на меня побуждений войти в её комнату. Я дал себе слово: пока мы только -знакомые.
 
                ***

Когда люди срываются в данном случае, когда чувства ещё должным образом не оформились в них, то это получится обыкновенный секс, и потом может быть стыдно
за возникшую слабость. Пусть лучше любовь , если она возникнет, разгорается сама по себе. Постепенно, узнавая друг друга, узнавая о людях, окружавших нас дома, мы могли составить  о нас представление. Я никогда не допускал в жизни случайных связей, и не, зная её совсем, не хотел, чтобы она допустила то же самое.

А она уже тянулась ко мне. И это чувствовалось на прогулке. Я был старше её и обязан был терпеть её прикосновения.

                ***

Прошло сколько-то времени. Мы спали у себя в номерах, когда ко мне постучали. Я уже знал несколько слов от неё по- французски, и механически ответид: «Oui».  По-русски это прозвучало бы как «Ви», только с английским произнесением  буквы  «В».

Это была Мари. Она вошла ко мне в комнату в лёгком халатике. Это была сплошная вольность её одежды. Последняя пуговица была так высоко, что её бёдра выглядывали чуть ли не от начала. Однако я пересилил себя и даже не смутился. Она уселась в кресло, положив ногу на ногу и предложила выпить охлаждённого чаю. Я согласился. Она принесла из своего номера две чашки, а за чаем успела сходить в кафе внизу гостиницы.
Налила чай себе и мне, лукаво посматривая на меня. На тарелке лежали те пироги, что мы захватили с собой из кафе. Её мизинчик ловко отклонялся от ручки чашки, и на каждом пальце был разного цвета маникюр. «Современная девочка» - подумал я. И, несмотря на то, что халатик вовсе не прикрывал её бедро, я не подал вида и продолжал пить чай. Я понимал к чему она склоняет меня. «Что у неё на уме?» - подумал я. Может быть она так проверяет меня на устойчивость. Но она вовсе не была девочкой в том смысле слова, а на вид ей было лет сорок, может быть тридцать ввосемь. Но она была настолько ухожена, что и эти тридцать восемь можно было дать ей с трудом. Её весёлый нрав придавал ей молодости, когда женщина живёт в расцвете сил. И, естественно, любой мужчина будет заглядываться на неё. Да, она безумно привлекала меня своей свежестью, своей молодостью и красотой.

Я сказал ей, что пора собираться, мы ещё только начали осмотр нашей экскурсии. Она встала, улыбаясь чему-то, и сказала, что скоро будет готова.
Мы вышли и направились к Рождественскому собору, надеясь попасть на службу.
Служба заканчивалась, и мы купили свечи. Я потихоньку рассказывал Мари устройство
русских соборов для службы. Об Алтаре, об иконах по центру Алтаря и по бокам, о вратах, куда можно заходить только священникам. Перечислил ей основные иконы русской православной церкви. Потом показал Канун перед распятым Христом на кресте и объяснил, что здесь ставят свечи и просят Господа упокоить души умерших рабов божьих, называя Ему их имена и принадлежность по родству и просят, чтобы земля им была пухом. У неё умер отец, я ей всё показал и сам поставил за своих родителей и жену. Она крестилась по- лютерански, но мне пришлось тут же ппоправить её, чтобы никто не заметил.
Мы вышли. Длинная аллея уходила вдоль торговых рядов, а в конце их виднелись Святые врата Ризоположенского  монастыря. Удивительно красивы: над каждым входом возвышались островерхие шестигранные купола. Выделялись белые и коричневые цвета его окраски. Но мы решили, что пойдём к нему завтра.

                ***

В конце аллеи стояла скамейка в тени. Мари стала рассказывать мне о своей семье. Об умершем в Авиньоне отце, об ушедшем муже к другой женщине. О матери и десятилетнем сыне, жившим попеременно в Москве с отчимом или в Авиньоне. Отчим был русский и в Авиньон с ними не ездил. Мать познакомилась с ним в Париже.
На примете у Мари пока не было никого. Она аккуратно промакнула тушь кончиком платка. Потом она рассказала, что была замужем за арабом. Они познакомились в Эмиратах. Он не был настоящим арабом, а был како-то смесью и выглядел смуглым и их сын родился несколько смуглым. Он многому научил её, в частности, как женщина должна относиться к мужчине  Я, в свою очередь, рассказал о себе и своих близких. Вот мы и познакомились уже с подробностями.
Вечером в комнате Мари мы сидели в креслах и смотрели телевизор. Она была в том же халатике. Было душно. Не смотря на её фокусы с постановкой ноги на ногу, в результате которых бедро полностью выглядывало из-под халатика, я не реагировал. Она иногда прикусывала нижнюю губку (возможно от досады на меня), но я был непреклонен Рано, думалось мне, и становилось легче. Потом мы пили чай у себя, так как пироги у нас оставались. Когда я уходил к себе спать, она подошла ко мне, немного приподнялась на носочках и, целуя меня в губы тихо произнесла: «Mon cher»,  и добавила: «Спасибо».

                ***

Я лежал и пока безуспешно пытался заснуть. Я ещё был в хорошей силе. И что? Что я должен быть делать? Мари долго терпеть не будет. Если её муж был арабом, то я хорошо представлял какая женщина  спала за соседней стеной. Экскурсии для неё не очень много значили. Я это уже понял. Она влюбилась ещё там в галерее при первой встрече. Моё ровное поведение, моя устойчивость всё больше притягивали её. Видимо она впервые встречала такое отношение к себе. Она там на скамейке рассказала, что у неё были несколько мужчин после ухода мужа. Это были её сослуживцы по частной школе. Они откровенно хотели от неё только одного.

Французы ещё издавна привили себе отношение к женщине от соседства с рядом лежащей Испанией. А горячая кровь испанцев была известна всем. Отношения между мужчинами и женщинами в этом смысле складывались легко. Они могли посидеть в кафе, выпить по бокалу шампанского, и через некоторое время отправиться на квартиру и заняться любовью, даже не зная имени друг друга. И через несколько часов кто-то из них ехал в метро, а кто-то уезжал на такси, вовсе не договариваясь о следующей встрече. Самое интересное, что этого хотелось и мужчинам и женщинам.

Но я не хотел расстаться с Мари. Я хотел с её помощью всё же попасть во Францию, Она была ступенькой в эту страну, так как без знания французского там просто нечего было делать. А Франция спала у меня за стеной. И ещё я понимал, что один горячий её поцелуй в губы, вместе с которым её упругая грудь упиралась в меня, я уже не выдержу. Сработает чисто муждской инстинкт, и она будет моей, или я буду её. Я смирялся с мыслью, что любовь ещё не родилась даже в малой степени, но и понимал, что мне придётся сдаться именно ей. Весь парадокс этой ситуации состоял в том, что не я её добивался, а она меня.
Постепенно я сживался с этой мыслью, и, уже успокоенный её будущей победой надо мной, я постепенно засыпал.

                ***
        Утром я встал, принял душ и тут же раздался стук в дверь. Она стояла передо мной, ничего не говоря. Я взял её за руку, а она другой рукой обвила мою шею. Запах свежего тела, чуть духов и вместе с жарким  поцелуем её халатик упал на пол. Обнажённая, она была прелестна. Упругая грудь прижалась к моей груди, и  мы оказались в постели. Напряжение, которое было всё это время между нами, выливалось в необыкновенную страсть с обеих сторон.
Я жадно целовал её грудь, шею, мочки ушей, переходя на всё тело, бёдра. Поворачивая её на живот, целовал спину и ягодицы. И вскоре я понял, что принесло ей замужество за арабом. Моих плавок уже на мне не было, и она принялась меня возбуждать известным всем способом. Много времени это не заняло.
Целуя её с язычком (по - французски) и сжимая по очереди её груди, я постепенно опускался вдоль её тела. Колинингус мой длился довольно долго. Я тоже знал, что и как мне делать. Она уже стонала от удовольствия. Притягивая меня к себе за плечи, она укладывала меня на себя, этот знак был понятен. Мы унеслись в пространство. Мы этого хотели оба.

Главы из романа.
Продолжение: Часть4


Рецензии