Бурёнка-Марта

Петрович,  так на улице звали пастуха, пощёлкивая бичом, не торопясь гнал стадо к вечерней дойке. Ребятишки, бабы, кое-где мужики, встречали свою скотину у ворот… Афанасий, дедок лет семидесяти, стоял у прясла и с любопытством смотрел на это, таявшее на глазах стадо. Вдруг лицо его изменилось, засветилось радостью – он увидел свою любимицу Марту. Та неторопливо приближалась к родному пряслу, неся полное вымя долгожданного внуками любимого  молока… Петрович тоже повернул коня к Афанасию… Афанасий возликовал… В любой деревне все знают, если пастух вечером заворачивает к кому-либо, значит несёт хорошие вести, значит корова покрылась и это, для закрепления результата, необходимо обмыть. Афанасий, не дожидаясь Петровича, метнулся на веранду, схватил со стола бутылку, пару стаканов, огурец и мухой выскочил к пряслу. И так получилось, что успел прямо во время. Петрович, увидев бутылку, соскочил с коня. Поводья бросил на прясло – твоя бурёнка… Афанасий, торопливо сунул Петровичу стакан, поправил его – не бурёнка , а Марта… Откупорил бутылку и начал разливать по стаканам… Петрович, выдохнув и задержав дыхание, выпил, вытер рот рукавом застиранной рубахи, начал снова – твоя Бурёнка… Афанасий, наливая по второй, снова поправил Петровича – не Бурёнка, а Марта. Мужики хлопнули  ещё по стакану, закусили огурцом. Выдержали паузу… Петрович, посмотрев на корову, на Афанасия, начал снова – твоя Бурёнка… Афанасий, разлив остатки по стаканам, поправил в очередной раз – не Бурёнка а Бурёнка-Марта, если ты уже так хочешь… Они допили остатки, доели огурец, помолчали… И вдруг Афанасий, ожидая чего-то хорошего, с напором в голосе спросил Петровича – дак,  что там моя Бурёнка-Марта, когда ждать приплод… Петрович, глядя на Афанасия помутневшими глазами, молча залез на коня, и, отъехав метров на пять, произнёс – не знаю… Сука твоя корова-Бурёнка-Марта… Сука и всё тут… Такой бычара целый день её обхаживал, а она, сволочь его не подпустила… Стеганул коня кнутом и ускакал в конец улицы к своему дому. Афанасий, открыл ворота, выломал в кустах потолще прут, и всю свою любовь к Марте, вдруг переродившуюся в ненависть, вложил в силу ударов прутом – шалава, скотина, сволочь… Недала, не подпустила… Под нож пойдёшь… Услышав шум, на крыльцо вышла жена с подой-ником, за ней внуки с кружками для парного… Афанасий при виде внуков обмяк, бросил прут, сел на скамейку. Достал кисет, свёрнутую районную газету… Смастерил себе козью ножку, прикурил… Затянулся. Потом, подумав о чём-то о своём, махнул рукой и пошёл спать…