20. Ведическая женственность

     — Ты пыхтишь, словно дикий вепрь, за желудями охотящийся. Очень по-принцессьи! – раздался из библиотеки насмешливый голос дракона.

      Муха, всерьёз раздумывавшая, не пройти ли молча мимо, – уж и так неприятностей хватает, а с драконом только свяжись! – тут же отворила дубовую дверь изящным пинком.

      — Принцессы эти – дуры и пустышки, лубочные картинки: что там только мужчинам нравится?

      А дракон, видимо, соскучившийся среди пыльных философских трактатов по живой дискуссии, тему поддержал охотно. Задвинул на место томик Аристотеля и с кошачьей грацией спустился по приставленной к высоким книжным полкам лестнице вниз, или, по-змеиному, стёк, словно огромный питон, удобно устроившись в кожаном кресле напротив с шумом плюхнувшейся на венский стул Татьяны.

      — Что нравится, спрашиваешь? Дай-ка подумать, с чего бы начать. Грация нравится. Ещё – изящность. Немного нравится хрупкость, и гораздо больше – женственность, – пояснил Веня, с иронией глядя на то, как забавно Татьяна Сергеевна дует щёки от возмущения такой вопиющей несовременностью дракона.

      — Грация-изящность-хрупкость-женственность, – передразнила знатока принцесс Татьяна. – Некрасова на тебя нет! Знаешь, как он настоящую женщину описывал? «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт...» Да, вот такие мы – бабы русские!

      «Баба» аж распушилась от осознания собственной исторической и этнической принадлежности, тут же с мстительным злорадством представляя, как Золушка или Белль сгинут под конскими копытами, а Рапунцель и Спящая Красавица сгорят в какой-нибудь нечаянно подожжённой кем-то (не будем уточнять, кем) сказочной избушке.

      Но дракона было не смутить и с толку разговорами о некрасовских сексуальных фантазиях не сбить.

      — Навыки обращения с животными и тушения пожаров и в правду очень ценны –но только среди челяди. Вот рассуди сама: коня ты остановишь, избу потушишь, выйдешь в чисто поле, или куда там после тушения изб выходят, – а там принц. Что же дальше? Взглянет ли благородный юноша на заляпанную конским навозом чернявку с обгоревшими волосами? – смоделировал он ситуацию, помахивая носком идеального ботинка из тонкой кожи, точно гремучая змея – хвостом.

      Татьяна загляделась, было, на это и в самом деле гипнотическое покачивание, но, встряхнувшись и вспомнив тему разговора, тут же нашлась, приведя пример – благо, ходить далеко за ним не надо было:

      — Ну, на Золушку-то принц взглянул!

      — Только когда встретил на балу деву, умытую, причёсанную, с аккуратным маникюром и, главное, подобающе одетую, – тут дракон сделал паузу, чтобы значимость соответствия туалета случаю дошла до вечно испытывающей проблемы с гардеробом чародейки.

      Муха фыркнула, демонстрируя своё отношение к подобной аргументации. Веня же, разглядывая свои безупречной формы ногти, отрезал:

      — Кстати, в её королевстве до сих пор никто не превзошёл Золушку в искусстве вальсировать!

      — Ногами дрыгать – большого ума не нужно! – парировала Танюша, убирая свои руки с обломанным на пожарище в тётином живом лабиринте ногтями из зоны видимости.

      — В самом деле? – в ту же секунду оказался на ногах дракон. – Изволит ли Её Будущее Гномовье Величество продемонстрировать нам, непросвещённым, свои танцевальные па?

      — А вот изволит! – подбоченилась Таня, поднимаясь со стула.
Томно прикрыв глаза, чародейка вскинула руки повыше и принялась ритмично изгибаться на месте в такт напеваемого мимо нот, зато от души, шлягера: «Цвет настроенья – синий, внутри мартини, а в руках – бикини...».

      Вспомнив новогодний корпоратив в издательстве, Татьяна Сергеевна ещё и ловко подхватила мешающий длинный подол, прогнувшись в спине и приготовившись окончательно сразить дракона самостоятельно освоенным тверком, да не судьба. Ведь Веня, не тратя слов, цепко схватил её за руку, свою ладонь разместив на талии горе-танцовщицы, которую, легонько встряхнув разок, словно тряпичную куклу, заставил вернуться в вертикальное положение.

      — Ты чего делаешь? – успела возмутиться Муха, оказавшаяся опять слишком близко к будущему дяде.

      Но дракон лишь приложил палец к губам, призывая к молчанию.

      — Ш-ш-ш, чародейка! Эту часть своего тела потом мужу показывать будешь, а танцуют совсем не так.

      Таня хотела было возразить – и на замечание о муже, которого она собиралась искать точно не среди мелких, похожих на пингвинов, гномов, и на то, что она опять оказалась в объятиях Вениамина-Змеиамина, – но тот не дал ей вставить свои извечные пять копеек, строгим менторским тоном начав поучать:

      — Руку свою вот сюда, подбородок чуть выше, локоть расслабь, и спину выпрями – ты, племянница, хочешь горб, как у мачехи Белоснежки? Теперь правая нога легко движется вперёд, да не так сильно, вот так, да! Потом приставной шажок левой... И, раз-два-три! Раз-два-три!

      — А поддержку на вытянутых руках в стиле «Грязных танцев» мы в финале делать будем? – не удержалась-таки Муха, но ощущение, что она вот так легко и запросто может станцевать вальс, никакими правдами и неправдами не разученный на танцевальных курсах в местном спортивном клубе, куда она исправно ходила аж целый месяц в прошлом году, было поистине…невероятным.

      Вот что значит правильный партнёр!

      Партнёр и в самом деле был правильный. Да что там правильный, замечательный был партнёр! Вот так бы сразу, а то всё шипит, змей, ядом брызжет, – одним словом, «дракон»! А ведь Муха и забыла, что Веня-то, по совместительству, самый что ни на есть настоящий принц – каких-то там морей-тополей, равнин-долин и прочей сказочной недвижимости по списку.

      Ух ты!

      Да она ведь со сказочным принцем танцует!

      И так это осознание Татьяну, что называется, накрыло, что она даже, когда дракон, то есть принц, отпустил её, изящно поклонившись партнёрше, отвесила, как смогла, ему ответный реверанс – со всем отпущенным ей матушкой-природой изяществом.

      Веня усмехнулся и, не отводя своих жёлтых глаз от лица раскрасневшейся от танца и раскрытия собственной женской сущности (вот вам, утритесь, интернет-коучи!) Мухи, припал к её кисти в лёгком поцелуе.

      И та в очередной раз поплыла бы, да драконья природа принца опять вылезла!

      — Ну, вот, с грацией и изящностью не всё так плохо! – нахально заявил уже совсем другим, привычным ироничным тоном, Веня, разжав пальцы и отпуская разомлевшую партнёршу. – Над женственностью же работать и работать!

      Не успевшая подготовиться к такому удару под дых Татьяна Сергеевна заморгала. Но тут же вырвала руку, для пущего вида ещё и брезгливо отерев её о платье – ишь, обслюнявил, гад!

      — А вот королю гномов моя женственность по нраву!

      Дракон, тут же надувшись – видно, отношения с королём не задались, или ещё что, разбираться в перипетиях волшебной политики хотелось меньше всего, –холодно процедил:

      — Этому заносчивому ослу любая тёлка – королева!

      — Это я-то тёлка? – перешла на ультразвук Муха, оскорблённая до глубины души.

      Сразу забылись уроки принцесс, зато вспомнился Некрасов.

      Даже не успев сообразить, что делает, Таня согнула ногу в колене, нанеся решительный удар по мозговому центру противника – кого другого такой удар сокрушил бы, но только на то он и змей – изворотливый, гад!

      — В отличие от некоторых, видимо, король толк в настоящих Женщинах знает!

      Схватившийся за ушибленное бедро (удар всё-таки задел, хоть и по касательной), дракон угрожающе зашипел, глаза вновь налились пламенем, но Татьяну Сергеевну, закусившую удила, уже было не остановить.

      Смекнув, что физподготовкой змея не возьмёшь, она, внутренне кипя от гнева, решила сменить тактику. Вздохнула, возвращая внешнее самообладание, елейно заулыбалась и медленно двинулась вперёд, повиливая бёдрами.

      — Значит, не женственная, говоришь? – протянула Татьяна, обиженно надув губки, копируя Марго. – Ай-я-яй, а всё ли вы, ваше драконье высочество, рассмотреть успели?

      Дракон сглотнул, прищурился, не поняв ещё правил этой новой игры. Муха довольно улыбнулась, не спеша огладив себя по утянутым корсетом бокам.

      — Вот, например, эта талия. Королю, несомненно, будет приятно притянуть меня за неё к себе поближе да покрепче. – Пальчики Танюши скользнули вверх, целомудренно избегая задрапированной груди. – Потом ему наверняка захочется покрыть поцелуями вот эту вот нежную шею – от мочки уха и вниз, прямо сюда…

      Тут Муха наклонилась над притихшим и послушно опустившимся на стул драконом, позволяя ему скосить жёлтые глаза в своё декольте.

      Посмотреть там было на что, так что, чтобы зардевшийся, аки девица, принц совсем не завис, Татьяна крепко взяла его пальчиками за подбородок, заставив с сожалением перевести глаза от роскошеств её фигуры на глаза, и нанесла последний удар.

      — А когда на мне из одежды останутся лишь кружевные чулки – а произойдёт это гораздо быстрее, чем ты, дракон, успеешь выговорить своё имя – король как мой муж сможет в полной мере оценить мой – кхм, как ты, твоё высочество, изволил выразиться? – «недостаток женственности»!

      Резко отступив назад, Татьяна Сергеевна решительно подтянула повыше декольте, с мстительной радостью следя за растерянно заморгавшим драконом.

      Веня вдохнул, забыв выдохнуть, ещё пару раз моргнул, попытавшись закинуть ногу на ногу. Покраснел, вскочил, торопясь прикрыться спинкой кресла.

      Кресло, не привычное к ласкам подобного толка, возмущённо заскрипело.

      — Всё равно замуж ты за него не выйдешь! – обиженно бросил дракон, пытаясь укрыть свою нижнюю часть тела от заинтересованного взгляда Татьяны – ишь ты, какой слабенький, оказывается, дядюшка на поверку! И ещё понятно теперь, как именно Марго умудряется, не работая, получать зарплату вдвое больше вечно заваленной переводами Танюши.

      Вот она, силища баб русских! Ни один Некрасов так не сможет!

      — Ещё как выйду! – теряя остатки терпения и стараясь смотреть дракону в глаза, топнула ногой чародейка. – А хоть бы и из вредности выйду за этого вашего короля!

      И, зашуршав ворохом накрахмаленных юбок, вылетела прочь из библиотеки, оставив знатока женской красоты в гордом одиночестве.

      Точнее, наедине с креслом, спинку которого он всё ещё продолжал сжимать побелевшими от напряжения пальцами.