Ренегат. Глава 1-5

- 1 -

Пот градом скатывался по лбу, застилая глаза. Казалось, поединок длится целую вечность, и молодой король едва находил в себе силы, чтоб отражать отточенные удары соперника в тяжёлом воронёном доспехе. Тот двигался грациозно, словно танцуя, и фехтовал с непревзойдённым мастерством, заставляя лишь защищаться, не вспоминая про атаки. Отстегнув  пряжку, прижимающую массивный щит к предплечью, он отбросил его в сторону и схватил меч двумя руками. В следующую секунду удар затыльником меча влетел в шлем, словно камень, выпущенный катапультой. Король потерял ориентацию на мгновение, но этого хватило, чтобы лишиться последних шансов на победу: схватив за наплечники, противник бросил его на землю и взгромоздился сверху. В глазницах бацинета виднелись его налившиеся кровью глаза, слышалось тяжёлое дыхание, срывающееся на хрип. Отбросив меч в сторону, он молниеносно выхватил короткий кинжал и открыл забрало шлема короля. Тот округлил зелёные будто два изумруда глаза и вцепился в руку с оружием, пытаясь отвести её в сторону. Но соперник имел гораздо более выгодную позицию и тяжёлое телосложение. С глухим рыком он навалился всей массой и вогнал острое лезвие в подшлемник, едва коснувшись нежной кожи лица.
— Сир, вы мертвы! — зазвучало хриплым голосом из-под забрала чёрного бацинета, после чего его обладатель поднялся на ноги и помог встать королю.
— Достаточно на сегодня. — проговорил тот и развёл руки в стороны.
— Я могу быть свободен, милорд?
— Нет, Олав, не сегодня… Хамон! — спустя несколько мгновений к ним подошёл невысокого роста мужчина в богато расшитом щеголеватом костюме, с проступающей в тёмно-русых курчавых волосах сединой и, кивнув, стал снимать с короля доспехи.
— Милорд, с вашего позволения, я готовлю вашу армию, чтобы сдержать мятеж. — наконец Олав снял шлем.
— Ты твердишь о мятеже вторую неделю. И ничего не происходит. Мне надоело это. — король посмотрел на своего собеседника. Высокий, крепко сложенный северянин двадцати лет. Он был на два года старше короля. Его белокурые жёсткие волосы, мокрые от пота, прилипли ко лбу, прикрывая бесцветные глаза. Кивком он отбросил их с лица и проговорил:
— Георг, ты же знаешь, что я не буду тебе лгать. Народ недоволен тобой. Люди голодают, десятки шаек разбойников орудуют в твоих лесах, обчищая торговцев до нитки, но ты ведёшь себя так, словно ничего не происходит. Скоро они начнут грабить в городах!
— Я неделю назад приказал Джону разобраться с шайками. — безразлично отмахнулся король.
— Прикажи мне! И я покончу с ними!
— Приказываю тебе, — Георг улыбнулся. — Проследовать сегодня со мной в спальню и помочь ублажить несколько служанок.
— Это не обсуждается, милорд. Только если Мария снова расцарапает мне спину, я отшлёпаю её при всех. — северянин улыбнулся.
— Как угодно, Олав. Но ни слова больше о восстании. Ты военачальник, а не советник.
— Да, милорд.
Наконец Хамон закончил снимать с короля доспехи. Олав склонил голову, и король, в сопровождении Хамона, направился к выходу из фехтовального зала. Стоило ему выйти, с разных дверей в зал вбежали несколько человек, включая Арнольда, юного оруженосца Олава. Арнольд, как и его наставник, прибыл сюда после захвата их земель отцом Георга.
— Милорд, вы неподражаемы! — принявшись быстро снимать с него доспехи, проговорил оруженосец. — Если бы вы позволили мне сопровождать вас в бою с шайками, я бы…
— Ты бы шёл да чистил мои доспехи. — оборвал его Олав. — И если ты ещё раз посмеешь подглядывать за мной, когда я с королём, тебе не поздоровится!
Юнец склонил голову.
— Простите, милорд.
— То-то. — Олав двумя пальцами приподнял его подбородок и посмотрел в глаза. — Выполнил ли ты данное мной задание?
— Да, научился писать все буквы.
— Хорошо. Почему ты остановился? Снимай доспехи.
Юнец быстро снял тренировочное обмундирование своего наставника и стал относить его в оружейную комнату. Олав направился в дворцовую конюшню. Увидев его, конюх спешно поднялся со своего места и вывел его лошадь. Военачальник ловко оседлал высокую вороную кобылу и громыхнул:
— Почему ты её не почистил?
— Я чистил, милорд, но она, видимо... видимо, запачкалась снова. — согнув спину в поклоне, быстро пробубнил пожилой конюх.
— Так чем же ты её тут таким кормил?! — Олав выхватил меч, и старик прикрыл голову руками.
— Ничем таким, милорд! Чем и всегда!
В следующую секунду меч плашмя ударил конюха по спине, заставив кубарем покатиться по полу.
— В следующий раз отрублю тебе руку! — бросил военачальник и выехал на серую широкую улочку, вымощенную аккуратной брусчаткой. Моросил мелкий дождик. Олав направил лошадь к своему дому, двигаясь прямо по центру дороги. Люди спешили убраться с его пути; некоторые кланялись, другие же наоборот недобро перешёптывались, глядя вслед. Но северянина поведение этих людей не беспокоило. Король ждал его, а значит, у него было мало времени.
Быстро доехав до дома, он всунул конюху в руки поводья и быстро поднялся на второй этаж. Молодая неприглядной внешности служанка, чьё имя он никак не мог запомнить, будто ожидала его с уже приготовленной одеждой.
— К королю. — бросил Олав, и девушка стала помогать ему переодеться. Она с такой тщательностью завязывала каждый узелок на одежде, что военачальник невольно залюбовался её прилежностью и проговорил, — Как тебя зовут?
— Маргарэт, милорд.
— Не припоминаю, откуда ты взялась в моём доме.
— Я дочь вашей поварихи.
— Сколько ты здесь?
— Месяц, милорд. До этого работала дома, за городом.
— Купи себе пару платьев покрасивее. Я не хочу, чтобы ты прислуживала мне в платье, в котором вскапывала огород, — с этими словами он взял со стола кошель и, вытрусив оттуда намеренно большую сумму, чем была необходима на пару платьев, кивком приказал ей удалиться.
— Я не знаю, как отблагодарить вас. — негромко проговорила девушка, и Олав повёл бровью.
— Не знаешь? Правда? — он осторожно очертил пальцем контур её подбородка и запустил руку в редкие пепельно-русые волосы. Девушка громко вздохнула и и прикрыла глаза. — Как благодарить, я тебя научу… Ты избегаешь встретиться со мной взглядом… Боишься?
Вместо ответа девушка кивнула, после чего несмело открыла глаза.
— Почему ты боишься? — его рука уверенно спустилась по груди к талии, после чего перебралась к ягодицам. Девушка вздрогнула и снова подняла взгляд. Улыбка Олава превратилась в хищный оскал, когда он увидел смесь страха и желания в её глазах.
— С...северяне убили моего отца.
— А ваша армия вырезала весь мой народ. — он наклонился к девушке и проговорил ей на ухо. — Никогда больше не смей говорить о моём народе. Ни хорошо, ни плохо! И в следующий раз когда я прикажу уйти, ты  без единого слова уйдёшь. Иначе улетишь из этого дома! Поняла?
— Да, милорд. — пролепетала девушка и всхлипнула. — Простите!
— Глупая. Не нужно плакать. — военачальник осторожно вытер одинокую слезинку с лица Маргарэт. — Нужно идти за платьем. Постарайся купить то, что мне понравится.
— Да! — неловко выполнив движение, отдалённо напоминавшее реверанс, девушка поспешила удалиться. Олав провёл её взглядом и улыбнулся.
— Маленькая серенькая мышка, а какая пылкая! — с этими словами он направился к выходу из дому. Конюх вывел лошадь под уздцы, и Олав, отметив её чистоту, всунул монетку в его руку.
Спустя несколько минут он подъезжал ко дворцу.


- 2 -

Стоило Олаву приблизиться к дворцовой конюшне, пожилой конюх выбежал под дождь и взял лошадь под уздцы, низко опустив голову. Спина старика всё ещё болела от предыдущего удара мечом, впрочем военачальнику было не до того. Спешившись, он быстро направился в покои короля, обмениваясь кивками с другими придворными. Мужчины и женщины, разодетые в богатые наряды, часто превышающие по стоимости небольшую деревушку, мелькали перед глазами. Он приветствовал их, не задумываясь, кто перед ним, ведь его ждал друг и господин. Полубегом проследовав по лестницам и галереям, он добрался до дверей в королевские покои, и стоящие по сторонам пехотинцы открыли их. Военачальник шагнул внутрь. Комнаты в королевских покоях были на одно лицо — стены завешены гобеленами, массивная мягкая мебель обшита тончайшей тканью, большие люстры, заливающие мягким жёлтым светом помещение, гладкие каменные полы, изредка покрытые коврами.
— Наконец-то пришёл мой лучший воин! — громко проговорил восседающий в огромном кресле король. На подлокотниках, на подушках на полу и на коленях короля устроились четверо женщин. Одна из них держала поднос с виноградом, другая — кувшин, третья — кубок. Улыбнувшись, Олав поклонился и подошёл к Георгу.
— Милорд, по вашему приказу я готов проткнуть копьём любого врага.
— Копьём? — король тоже улыбнулся. — Что ж, выбирай, кого будешь протыкать!
— Ты же знаешь мою позицию, Георг. В темноте все женщины одинаковы.
— Значит, две незанятые будут менять свечи! — король улыбнулся и легко похлопал по спине белокожую брюнетку, сидящую на его коленях. Та осторожно спустилась на пол и устроилась на подушках. — Я выбираю эту, что сидела у меня на руках. Теперь ты.
— Рыжую, что с подносом! — указав пальцем на сидящую на левом подлокотнике полную девушку в зелёном платье, проговорил военачальник. Та широко улыбнулась и медленно облизала кончиком языка пухлые губы.
— Кудряшку с кувшином.
— Вот и разобрались. — Олав подошёл к девушке, держащей поднос и, подняв с него небольшую гроздь, стал есть виноград.
— Рыжую зовут Марта, златовласку — Гуннора. — проговорил Георг, приняв из рук брюнетки кубок. — Отпей.
— Марта, Гуннора! Раздевайте друг друга. Медленно. — распорядился Олав и, взяв в руки кубок, сделал несколько глотков и вернул его королю.
Тем временем девушки стали, не спеша, развязывать тонкие шнуры, заставляющие их одежду ложиться по фигуре. Поочерёдно снимая друг с друга платья, они, наконец, застыли, обнажённые, перед королём, военачальником и двумя другими девушками. На их лицах не было и тени смущения. Наоборот: обе девушки были уверены в своей красоте и с радостью выставили её напоказ. Олав пожирал взглядом обоих сразу, и вдруг, закашлявшись, схватился за живот и перевёл испуганный взгляд на короля.
— Что такое? — обеспокоенно проговорил тот и отставил кубок.
— Ты не пил вино? — прохрипел военачальник и упал на пол.
— Я… я сделал несколько глотков! — испуганно проговорил Георг и вскочил со своего кресла, — Олав, не умирай! Я вызову лекаря! О нет, я тоже пил чёртово вино! Я сейчас пошлю за лекарем!
— Темнеет в глазах! — прохрипел северянин, поднявшись на колено и вцепившись в руку короля. — Прости, что не смог уберечь тебя от этого проклятого вина! Ты был ко мне так добр! Ты вытащил меня из толпы пригнанных с севера безымянных мальчишек. Лишь благодаря тебе я стал военачальником. Всё только благодаря тебе…
— Эмбер, беги за лекарем! — проговорил король, и девушка выбежала прочь. Руки Георга задрожали, глаза забегали по комнате. Быстро схватив подушку, он бросил её перед Олавом и помог ему лечь. — Воды!
— Не нужно воды, Георг, — прикрыв глаза, Олав улыбнулся. — Со мной всё хорошо.
— Что хорошо, Олав?! Не смей умирать!.. А ведь сейчас и мне станет плохо… где же этот проклятый лекарь!
— Испугался? — резко поднявшись в сидячее положение, спокойным тоном проговорил военачальник, и король недоумённо уставился на него. Смысл произошедшего он начал осознавать лишь когда улыбка Олава расплылась на пол лица.
— Бастард! — прокричал король и бросился на военачальника с тумаками. — Как ты посмел?! Как! Ты! Посмел!
Северянин долго отражал кулачные атаки своего господина, однако, пропустив подачу в челюсть, схватил его за руки и проговорил:
— Милорд, хочу напомнить, что на нас смотрят женщины!
— Женщины на тебя смотрят, щенок?! — взревел король и стал вырываться из захвата. Безрезультатно, впрочем. — Немедленно отпусти, и я покажу тебе, как шутить с королём, мерзавец!
Делать нечего — приказ есть приказ. Отпустив руки Георга, Олав стал быстро перемещаться по комнате, пока не заметил тихонько стоящего в углу лекаря. Проследив направление его взгляда, король тоже его заметил и проговорил:
— Можете быть свободны!
После этого борьба продолжилась, но с уже меньшим запалом. Устав бегать за Олавом, Георг тяжело опустился на кровать и жестом подозвав одну из девушек, проговорил:
— Собери все шнурки от платьев и привяжи военачальника к креслу. Пусть остынет!
Не вполне понимая задумки короля, Олав, тем не менее, послушно подошёл к креслу и позволил себя привязать к нему.
— Исполнено, милорд. — проворковала девушка и, подойдя к кровати, мягко опустилась на неё рядом с королём.
— Тебе удобно, Олав? Верёвки не жмут? — осведомился Георг и, когда военачальник отрицательно качнул головой, улыбнулся. — Девочки, проследуйте все ко мне. Военачальник думает, что можно шутить с королём, потому будет нести тяжкое наказание!
Собрав всех четверых женщин вокруг себя, он быстро снял платья с двух оставшихся и стал гладить и целовать их по очереди, будто забыв про привязанного к креслу друга. Девушки вели себя словно суккубы, жаждущие разорвать короля в клочья, лишь бы не делить его ни с кем. Глядя на их ласки, Олав не мог унять жар внизу живота. И даже закрой он глаза, тяжёлое дыхание и сладкие стоны девушек не дали бы ему покоя. Спустя несколько минут, военачальник проговорил:
— Георг! Я понял, что был неправ. Прошу, развяжи меня!
— Прошу? — король оскалился. — Ты будешь умолять меня, Олав. А я подумаю.
В следующую минуту он развернул одну из брюнеток на спину. Олав прикрыл глаза. Слыша её стоны, он сходил с ума от желания. Он пытался порвать путы, что, впрочем, ни к чему не привело. Тогда он наклонился к руке и стал пытаться перегрызть шнур зубами, однако Георг, увидев его попытки, проговорил:
— Не смей!
— Милорд, я умоляю! Пожалуйста! — Олав улыбнулся от нелепости ситуации.
— О, я смотрю, тебе весело. Значит, воспитательная цель не достигнута. — король повёл бровью, — Страдай ещё.
— Ну хотя бы вина дай попить. — ёрзая в мягком кресле, прохрипел военачальник.
— Ладно. — снисходительно ухмыльнувшись, Георг посмотрел на одну из девушек и кивнул в сторону Олава. — Дай ему вина. И поцелуй. В губы.
Девушка медленно подошла вплотную к северянину и стала тонкой струйкой лить вино на свою грудь.  Военачальник поймал бордовую виноградную полосочку почти у пупка и стал слизывать. Спустя минуту, девушка отставила кувшин и поцеловала северянина в губы, после чего, виляя бёдрами, вернулась на кровать.
— Милорд, вы когда-нибудь видели, как взрывается бочка с вином? — простонал Олав.
— Нет, — король фыркнул. — С чего бы?
— Сейчас увидите, но взорвётся не бочка, а ваш верноподданный военачальник!
— Не вижу ни смирения, ни раскаяния!
— Георг, я признаю всё, что ты скажешь, прошу, развяжи меня, наконец!
— Ну ладно. Гуннора, развяжи его. А то или мой военачальник останется без рук, или моё кресло останется без подлокотников.
Стоило златовласке освободить одну из его рук, Олав быстро приспустил шоссы вместе с бельём, порвав шнурки, которыми они крепились к поясу, и усадил девушку верхом на свои бёдра.
В ту ночь он занимался любовью так, как это делает моряк, увидевший женщину после бесконечно долгих месяцев в море.
Проснувшись, Олав обнаружил себя в комнате наедине. Осмотревшись, он нашёл свою одежду и стал медленно одеваться. Обнаружив на шоссах порванные шнурки, он грубо выругался, выглянул за дверь и произнёс:
— Портного ко мне, живо!
Стоило ему вернуться на кровать, в комнату вошёл один из королевских советников. Это был пожилой седовласый человек с худощавой фигурой.
— Чем обязан, герцог? — недовольно осведомился Олав.
— Начался мятеж. Один очень почтенный господин желает с вами встретиться. Встреча эта будет обоюдовыгодной.
— Если это встреча с мятежниками, то я могу прийти лишь с отрядом и спустить с них их поганые шкуры! — громыхнул военачальник.
— Нет, милорд, этот человек — северянин.
Олав смутился. С одной стороны, было удивительно слышать обращение «милорд» от советника короля — обычно эти напыщенные старикашки ставят себя на три головы выше остальных. По крайней мере, так казалось Олаву. Во-вторых, возможная встреча с представителем его народа взбудоражила и заинтересовала. В-третьих, новость о мятеже означала приближение военной кампании под его руководством. Это не могло не обрадовать.
—  Что ж, я встречусь с этим вашим почтенным господином. Куда идти?
— В трактир Карла, что слева от западного выезда из крепости. В полночь.
— За городом, в полночь… к чему такая секретность?
— Поймёте. Если приедете. — проговорил советник и, кивнув, удалился.
Откинувшись на кровать, Олав стал ждать портного.


- 3 -

… Стоны раненных воинов, испуганный плач детей, крики ликующих противников, звон мечей и топот тысяч копыт слился в единый звук. Страшный звук. Таким был голос войны. Пятилетний сын короля Эрика IV видел, как пришедшие с запада враги убили его семью — мать и двоих старших братьев. Испугавшись, мальчишка убежал из дворца и скрылся в зарослях плюща. Его руки сжимали маленький тренировочный меч. Он так хотел, чтоб это всё оказалось страшным сном. Внезапно огромная рука схватила его за волосы и вытащила из укрытия. Обладатель руки прижал мальчишку к себе и, вышвырнув его меч, понёс по улочкам. Тот вырывался. Он старался освободиться из захвата, стуча маленькими ручками по доспеху и крутясь, что было мочи. Наконец, захватчик принёс его к огромной повозке и бросил внутрь. Там было много других детей. Мальчишки и девчонки всхлипывали, плакали и звали родителей. Повозка тронулась с места, и все они, крича, кубарем покатились по полу.
Олав вскочил на кровати и открыл глаза. Не увидев перед собой ни одного чёткого очертания, он потёр лицо руками, и понял, что плакал во сне. Осмотревшись, он вдруг заметил стоящего у двери высокого молодого мужчину.
— Что ты делаешь здесь?! — буркнул военачальник, и тот, поклонившись, проговорил:
— Вы вызывали портного, милорд! Я здесь.
— Давно?
— Больше часу, милорд.
— Почему не разбудил?
— Я не посмел. Вы… — он замялся. — Вы говорили во сне. Я боялся, что ваша душа сражается с демоном.
— Что ж, верное решение… И что я говорил?
— Более далеко! Более! Более! Далеко! Далеко! Вот так и говорили! — смутившись, ответил портной.
В душе защемило. Разумеется, он говорил совсем другие слова. Во сне он звал мать и отца, как и другие дети. Но, к счастью, северного наречия портной знать не мог, потому приравнял сказанные северянином слова к наиболее созвучным из известных ему слов — более и далеко. Олав разозлился, но старался не подать виду. Кивнув на свои шоссы, он проговорил:
— Подправь мою одежду!
— Да, милорд! — отозвался портной и стал приводить в порядок внешний вид военачальника.
Тот прикрыл глаза. Память снова и снова показывала ему картинки с гибелью его семьи, города и всего государства, залитых кровью улиц, топотом копыт огромных лошадей… Он не мог, не мог простить этим людям той боли и того страха, что довелось ему пережить. Он презирал и ненавидел каждого из них. Начиная от последнего оборванца на улице и заканчивая первым советником короля. Разумеется, к Георгу было другое отношение — тот стал его другом. Кроме того, он был человеком, которому Олав присягнул на верность, а значет, взял на себя долг быть преданным ему до последней капли крови. Военачальник открыл глаза и посмотрел на портного. Тот возился с его шнурками, казалось, не имея в жизни больше никаких проблем, кроме одежды Олава. Наконец, последний шнурок был пришит и подвязан, после чего мастер отошёл на несколько шагов и поклонился.
— Могу ли я быть свободен, милорд?
— Ступай. — кивнул военачальник и отправился к выходу.
Дождь кончился, и улицы теперь обволокло густым туманом. Едва Олав дошёл до конюшни, навстречу ему выскочил растрёпанный мальчишка лет десяти-двеннадцати, ведя под уздцы его кобылу. Бросив монетку, северянин сел верхом и поскакал к выезду из города. Оставив ворота за спиной, военачальник направился к казармам одного из конных полков. Стоило ему выехать за территорию обнесённой забором крепости города, конь сбавил шаг. Улочки здесь были не только уже, но брусчатка на них была выполнена более грубым камнем. Дома были более низкими, на некоторых крышах можно было увидеть черепицу разного размера и рисунка. Стоило ему приблизиться к тяжёлым воротам крепости конного полка, со стен в небольшие рожки затрубили солдаты, приветствуя начальника. Спустя несколько минут ворота наконец отворили, пропуская его внутрь. Он въехал в крепость. Навстречу, верхом на пегом коне,  выехал один из его офицеров и проговорил:
— Приветствую, милорд! Мы в полной боевой готовности!
— Хорошо. Стройте войско. — распорядился Олав, и стал объезжать территорию.
Солдаты приветствовали своего начальника, радуясь тому, что он приехал подержать их. Однако в этих лицах сейчас Олав не видел своих верных воинов. Он видел лишь убийц своей семьи. Впрочем, он совладал с эмоциями и стал приветствовать их в ответ. Спустя полчаса войско было построено и Олав напраился к нему. Он проехался вдоль конного строя и проговорил:
— Воины! Сотни лет в нашем королевстве царит порядок, заложенный предками. Однако какие-то смутьяны решили, что они в праве нарушать законы, предать корону. Каждый из них будет повешен. Их тела будут висеть на стенах крепости, на рынках и площадях. Чтобы быть нравоучением людям. И я поведу вас в битву! Вы готовы к бою за короля?!
Ответом ему были крики о готовности умереть за корону. Воины поднимали оружие вверх, снова и снова проговаривая клятву. Улыбнувшись, Олав развернулся и отправился к следующему полку.
К вечеру, после посещения пехотинцев и смешанного полка столичной стражи, он добрался до кабака. Войдя внутрь, он осмотрел помещение. На невысокий закопченных стенах висели тусклые масляные светильники, однако даже этого количества света хватило, чтоб Олав мог рассмотреть засаленность местной мебели. Скривившись, он проследовал к одному из столов, присел на лавку и громко проговорил:
— Вина, кабатчик! Лучшего, что есть в твоих погребах!
— Сию минуту, милорд! — отозвался тот. — Бетти, неси-ка бургундское!
Через несколько минут к столику Олава подошла худая прыщавая девчушка с бутылкой вина и, поставив на стол кружку, стала наливать.
— Погоди-ка, дитя. — распорядился военачальник. — Кабатчик!
— Да, милорд! — Тучный усатый мужичок в, на удивление, чистой рубахе и штанах, быстрым шагом подошёл к его столу и замер в полупоклоне.
— Ты что же, думаешь, что я буду пить из этой дерьмовой кружки?! — прошипел военачальник и выплеснул всё, что успела налить девушка, в лицо хозяина кабака. Тот заскрипел зубами, сдерживая гнев и, явно преодолевая желание ударить наглого придворного, процедил сквозь зубы:
— Бетти, как ты посмела подать вино этому господину в кружке? Быстренько подай ему кубок!
— Но у нас кубков в помине не было, Карл!
— Заткнись, Бетти, и живо подай кубок! — развернув её и легко толкнув в спину, проговорил усач.
Олав брезгливо понюхал содержимое бутылку и проговорил:
— Однако вино у тебя неплохое, Карл!
— Спасибо, милорд! — гневно пронзая его взглядом, ответил тот.
— Что ж, принеси кубок и можешь быть свободен, — проговорил Олав и всунул в его руку монетку.
— Да, милорд! — фыркнул усач и, явно утешенный полученной суммой, отправился на поиски кубка. Тем временем Олав стал рассматривать посетителей кабака. Загородные заведения не предназначались для приличных людей, потому контингент, здесь присутствующий, состоял, в основном, из всякого рода рабочих и, в лучшем случае, торговцев. В углу военачальник рассмотрел путника в тёмно-сером, вышедшем из моды лет двести назад, плаще с капюшоном. Теперь такие можно было увидеть лишь на представителях разного рода христианских орденов. Олав остановил на нём своё внимание, и тот, поднявшись, подошёл к нему.
— Милорд, вы позволите?
Олав недовольно посмотрел на незнакомца, после чего перевёл взгляд на лавку, позволяя присесть. Отбросив плащ, незнакомец присел напротив военачальника и снял капюшон, обнажив всклокоченные светлые волосы. Олав впился взглядом в его голубые глаза.
— Говори!
— Ещё рано, милорд. Потерпите до полуночи.
Внезапно на стол опустился кубок.
— Прошу! — проговорил кабатчик и налил в него вино. — Вашему спутнику тоже принести кубок?
— Нет, — военачальник отрицательно махнул головой, — Он уже уходит!
— Как вам будет угодно! — сухо проговорил незнакомец и, поднявшись с лавки, вернулся за свой стол. Олав отпил из кубка и облокотился на засаленную столешницу, дожидаясь назначенного времени.


- 4 -

Ближе к полуночи в кабак вошёл пожилой богато одетый мужчина в сопровождении двоих вооружённых людей. Его внешний вид показался Олаву чересчур напыщенным, потому он поспешил отвернуться. Однако прибывший подошёл к его столу и присел напротив.
— Я, верно, упустил момент, когда позволил вам присесть, милорд? — пронзив его взглядом, отчеканил военачальник. Тем не менее, должного эффекта его слова не произвели. Старик тяжело вздохнул и, жестом отпустив парней, стоявших за его спиной, упёрся локтями в стол.
— Олав! Ты весь в отца! Столь же красив… И столь же дерзок. — мягко проговорил старик и улыбнулся.
— Не понимаю, к чему вы клоните, но уже начинаю терять терпение! — также упершись на стол локтями, ответил Олав. Его тон ни на толику не стал мягче.
— Что ж, зря. Ибо терпение тебе пригодится, мой мальчик. Я — твой дядя, Ульрих Рыжий. Во время той битвы я был в Риме. Я не мог помочь. Теперь же, когда власть Георга ослабла, ты можешь отомстить за попранную честь нашего народа. Ты возглавишь восстание и захватишь власть в стране!
— Очень своевременное появления, дядя! — сложив руки на груди и ехидно ухмыльнувшись, проговорил Олав, — Но, боюсь, вы немного опоздали. Лет на пятнадцать. Я принёс клятву верности Георгу и не собираюсь отступать от данного слова. Более того, этот человек — мой друг, и даже будь я столь бесчестен, чтоб предать друга, я не изменю данной мною клятве.
— Мой мальчик, армия его отца уничтожила большую часть мужчин всего нашего королевства! Его отец убил твоего отца и…
— Мне это не интересно! — перебил старика Олав.
— И повесил его тело на рыночной площади, на съедение воронам!
— Как ты смеешь! — прошипел военачальник, сжав руки в кулаки.
— Как смею сказать тебе правду? — Ульрих повёл бровью. — Так же просто, как ты попрал память предков и служишь этим псам!
— Ты проклятый висельник! Я убью тебя! — прорычал военачальник и, стремительно поднявшись с лавки, схватил за грудки старика. Краем глаза он заметил, что оба спутника его мнимого дядюшки уже направили на него небольшие арбалеты и готовы спустить тетивы. Остудив пыл, он отпустил Ульриха и уселся обратно на лавку.
— А ты горяч… весь в отца. Рад был снова познакомиться с тобой. — Едва заметно кивнув, проговорил старик и поднялся на ноги.
— Погодите. У меня к вам есть пара вопросов. — распорядился военачальник, но старик лишь отрицательно покачал головой и, произнеся:
— Я сказал всё что хотел, дитя моё. Выбор за тобой. — отправился к выходу.
Олав почесал подбородок и, опустошив кубок, вышел из кабака. К огромному возмущению, лошадь ему не подали. Нахмурив брови, военачальник заглянул в конюшню при кабаке.
— Чего изволите, господин? — с не особенно любезным лицом обратился к нему парнишка лет шестнадцати с косыми глазами. Олав отметил, что его глаза косили настолько, что это было видно даже при тусклом свете небольшого факела, чадящего на крюке в стене.
— Подай мне живо мою кобылу! — удивившийся наглости юнца, военачальник немного остыл.
— А где она? Какова из себя? — не унимался мальчишка, и Олав, потеряв терпение, отправился на её поиски сам. Обнаружив лошадь не почищенной, он выругался и рыкнул. — Почему не почистил?
— Не велено — не чищено! Вы, господин, не во дворец, а в кабак приехали! — дёрнув плечом, бросил мальчишка.
— Ну-ка, поди сюда! — скомандовал военачальник, не глядя вытрусив в ладонь несколько монет из кошелька, и юнец несмело подошёл к нему. — Возьми денег и сейчас же приведи в порядок мою лошадь!
— Хорошо, господин. — подойдя, юнец протянул руку и, получив деньги, недоверчиво покосился на военачальника, — Да за такие деньги я вам месяц лошадь должен чистить. Да ещё и с платьем. Откуда вы?
— Да как же ты невыносим! — прорычал Олав, схватив мальчишку за ухо, — Просто почисть чёртову лошадь!
— Да будет сделано! Ухо-то отпустите! — простонал юнец, тем не менее, не осмеливаясь вырываться.
Вздохнув, военачальник отпустил его и отошёл в сторону. Присмотревшись, за углом соседнего здания он увидел какое-то шевеление, и направился туда. Он крался, словно рысь, пытающаяся поймать косулю. Шевеление повторилось. Рука Олава обхватила рукоять меча. Беззвучно он подошёл к углу здания и резко заглянул за него. Первое, что он увидел, было летящее в его голову полено. Быстро присев, военачальник со всех ног рванул к человеку, бросившему его. Быстро осмотревшись, он увидел, что напавших негодяев несколько. Тот, что бросил полено не стал убегать, а, напротив, поднял из-под ног дубинку и приготовился к защите. Слева и справа от него вышли ещё двое разбойников, вооружённых отвратительнейшего вида кинжалами. Явно не имеющие и тени познания в тактике, они так и ломанулись на военачальника, махая оружием во все стороны. Олав быстро переместился в сторону и, выхватив меч, вспорол брюхо одному из грабителей с кинжалом. Оставшиеся двое, неведомой силой догадавшиеся, что атаковать лучше с разных сторон, стали обходить северянина. Один из них громко свистнул, и из темноты послышалось негромкое:
— Понял, Сэм! Сейчас стрельну!
Олав стал перемещаться, чтоб не дать вероятному лучнику или арбалетчику поразить его, постоянно делая выпады на врагов. Наконец один из негодяев не выдержал, и бросился на него, пытаясь проткнуть кинжалом. Олав мастерски разбил его лицо затыльником меча, однако поскользнулся на грубой, ставшей мокрой от тумана, брусчатке, и упал на спину, ударившись головой. В правое плечо вонзился арбалетный болт. Военачальник зарычал от боли и, переложив меч в левую руку, быстро поднялся на ноги. Оставшийся грабитель, размахивая дубинкой, стал приближаться к нему. Олав увернулся от дубинки и, быстрым ударом отрубив кисть его левой руки, ударил по ноге. Негодяй взвыл от боли и покатился на земле. Приблизившись прыжком, военачальник проткнул его мечом и быстро отошёл в сторону, боясь получить в спину болт. Направление, откуда стрелял негодяй, было ему известно, так что Олав стал всматриваться в темноту. Наконец, он услышал тихие шаги где-то по черепице и резко обернулся туда. Услышав глухой хлопок, с которым обыкновенно спускается тетива, он сразу отпрыгнул в сторону. Болт пролетел мимо, звонко чиркнув по стене.
— Эй, господин! Чем вы тут занимаетесь? — из-за угла показался мальчишка. — Я почистил вашу лошадь! Ехали б вы домой!
— Пошёл прочь! — прошипел Олав. — Не мешай мне разбираться с мерзавцами!
— А, с тем-то? — ответил мальчишка и достал из-за пазухи пращу. В кошеле у парня оказались камни. Не успел мальчишка вложить кусок породы в оружие, как противник пустился в бега. Сбрасывая черепицу, он стал спешно перемещаться к другой крыше.
— Чего встал? — рыкнул Олав, забыв, что перед ним даже не его оруженосец, а обычный уличный оборванец. — За ним!
Подняв из-под ног кинжал, мальчишка скрылся в темноте. Военачальник стал обегать здание с другой стороны и, вдруг, увидел, как негодяй спускается по стене. Не успел он нагнать грабителя, как тот ловко пополз обратно. В следующую секунду прямо в его лоб влетел кусок камня. Вскрикнув, негодяй едва не сорвался, однако какие-то силы помогли удержаться ему на стене. Однако следующего камня не пришлось долго ждать. Прилетев в шею, камешек рассёк его кожу. Взвыв, грабитель упал на землю и, увидев нависшего над собою северянина, накрыл голову руками. Прижав кончик меча к горлу, Олав заставил его подняться.
— Тот, тяжело дыша, вжался спиной в стену, но меч продолжал давить на его шею всё больше и больше.
— Простите, простите меня, господин, только стражу не зовите! Я отдам вам все деньги! Расскажу, где тайник! Отдам все, что есть, обещаю! — протараторил преступник. Олав посмотрел в его лицо. На вид ему было лет не больше, чем королю.
— На колени, мерзавец. Я и есть стража. — негромко проговорил Олав и, когда парень выполнил этот приказ, одним ударом снёс его голову.
— Какого чёрта вы его убили, господин? — пробурчал подошедший юнец, — Если вы и впрямь из стражи, могли бы его завтра повесить на площади. Я бы посмотрел.
— А не много ли ты на себя берёшь, поганец?! — нахмурившись, бросил Олав и, отправил меч в ножны. — Перевяжи моё плечо!
— Может быть, стрелу вначале вам вытянуть? Или прямо так с нею домой пойдёте? — съехидничал мальчишка, за что тут же получил подзатыльник.
— Немедленно перевяжи! Я пойду к лекарю!
— Как вам будет угодно. — недовольно проговорил юнец и, оторвав подол своей рубахи, туго завязал плечо Олава. — Ну вот, можете теперь идти… Господин, вижу, вы щедры. Так что, может быть, в вашем доме есть для меня работа?
— Да я тебе язык отрежу, если будешь так с мной говорить! — выдохнул Олав, — Впрочем, пока что доведи мою лошадь до лекаря. Городские ворота закрыты, так что вези меня к лучшему из всех, что есть здесь.
— Сейчас, скажу, чтоб кого-нибудь другого на конюшню отправили — и повезу.
— Вези сейчас же, негодяй! Ты знаешь, кто я? — задыхаясь от гнева, проговорил Олав.
— Да почём мне знать? Да и толку! Хоть сам королевский военачальник!
— Он самый! — отчеканил северянин, и юнец выдохнул:
— Ну уж нет, господин! Были б вы им — что бы делали в нашем-то неприглядном заведении?
— Представь себе, пил бургундское! — взобравшись на кобылу, ответил военачальник. Юнец взял кобылу под уздцы и повёл по брусчатке. — Так что придержи свой язык, чтоб не укоротили.
— Как угодно! Военачальник, так военачальник.
Спустя почти полчаса путешествия по иссиня-чёрным ночным улочкам, мальчишка указал пальцем на дом.
— Вот он, наш лучший лекарь. Стоит недёшево, но, раз вы были так щедры со мной, думаю, и на него у вас деньги найдутся. Могу ли я ещё чем-нибудь помочь?
— Нет, ступай. — ответил Олав и дал ему ещё несколько монет.
Приняв деньги, мальчишка кивнул и, проговорив:
— Моё имя Кристиан. Всегда к вашим услугам! — убежал прочь.
Военачальник спешился и, только сейчас понял, что у дома доктора нет ни конюшни, ни коновязи. Диким взглядом осмотрев стену, он обнаружил большое железное кольцо, к которому ему, после некоторых усилий, удалось привязать поводья. Наконец, он постучал в дверь.
Спустя минуту, та со скрипом отворилась. На пороге возник щуплый мужичонка, и проговорил:
— Чем могу быть полезен в такой поздний час?
— Окажи любезность! — Олав кивнул на плечо.
— О, проходите скорее, милорд! — прикрыв рот рукой, отозвался тот и отошёл в сторону. — Виктор! Виктор! Скорее вниз, тут какой-то благородный господин сильно ранен!
— Сильно? — шагнув внутрь, фыркнул военачальник, — Пустяки. Главное — обеззаразить.
На самом же деле, Олав слукавил. Боль от руки растянулась уже на половину корпуса, и он сам не понимал, кого и зачем он хотел обмануть. Сверху послушались быстрые шаги по деревянной скрипучей лестнице.
— Иду-иду! Джон, зажигай скорее лампы! Проведи милорда в комнату!
Не прошло нескольких минут, как Олав уже лежал на небольшой лавке с деревянной щепкой в зубах. Названный Джоном мужичонка придерживал его за руки. На голову выше его, тучный врач с крючковатым носом склонился над ним с небольшим ножом.
— Сейчас будет больно.
— Думаете, до этого было приятно? — съехидничал военачальник, не выпуская из зубов щепку, и в следующую секунду зарычал от боли. В глазах помутнело. Олав плавно погрузился в темноту.


- 5 -

Очнувшись, Олав обнаружил себя на той же лавке, в тёмном, плохо проветренном помещении. Его котарди и рубашка были сложены в стороне, на небольшом столике. Плечо, перебинтованное куском небелёной ткани, болело, казалось, ещё сильнее, чем вчера. За стеной послышалась возня и бубнёж. Наконец дверь тихонько приоткрылась, и в комнату вошёл щуплый мужичонка.
— Милорд, к вам рвётся этот мальчишка из соседнего кабака. Говорит, что знает вас. Впустить?
— Ну чего ж ему ещё надо?! — недовольно проворчал Олав. — Впускай! И принеси воды!
В тот же миг мальчишка вырос на пороге и проговорил:
— Доброго утра! Важная новость для вас, благородный господин, если вы действительно тот самый Олав.
— Тот самый. — военачальник развернулся в сидячее положение и стал рассматривать мальчишку. Его длинные, абсолютно ровные русые волосы, пожалуй, были единственным, что Олаву показалось нормальным. Во внешности парня всё было не так. Во-первых, из-за косоглазия невозможно было понять, куда же на самом деле он смотрит. Во-вторых, веснушки, да ещё и такие густые, на такой белой коже Олав видел впервые. В-третьих, нос мальчугана когда-то был сломан, от чего тоже не стал ровнее. Тем не менее, этот юнец вчера помог ему расправиться с напавшими разбойниками. Пусть он появился в конце боя, но ведь не побоялся.
— Тогда совет вам поскорее показаться страже, вас уже обыскались! Переворачивают все постоялые дворы, кабаки, бордели! Говаривают, вас ищет сам король!
— Ладно, хватит болтать! Помоги мне одеться! — распорядился Олав, и юнец стал помогать ему надеть рубашку.
— Осторожно, милорд! — войдя с кружкой воды, проговорил щуплый мужичок и подал её северянину. — Рана ваша всё ещё может кровоточить. Мы не стали прижигать её, а лишь обработали настойками.
— Правильно. Возьми этот кошель, и оставь себе! — распорядился Олав, протягивая ему кошель с оставшимися деньгами, и зашипел — юнец запутался в рукавах его котарди и зацепил раненное плечо. — Аккуратнее, не то отрежу тебе пальцы!
— Я вам, господин Олав, помогаю. А не служу. Так что не очень-то мне угрожайте!
— Каков нахал! — хлопнув себя по бедру, возмутился северянин. — А знаешь ли, что если я сделаю с тобой чего, то ничего мне за это не будет?
— Перед Всевышним ответите! — насупившись, буркнул юнец и, разобравшись наконец с котарди, одел военачальника. Следующие несколько минут были потрачены на завязывание узелков.
— Всё, а теперь проваливай! — распорядился северянин, и юнец проговорил:
— Но как же… вы же хотели взять меня на службу!
— Я?! Тебя?!
— Я же помог вам разделаться с нем негодяем! Господин Олав, позвольте мне хотя бы чистить ваши конюшни!
— Хотя бы?! Пошёл прочь! — громыхнул военачальник, и юнец быстро убрался из комнаты. — Если, что вряд ли, понадобишься — я пришлю за тобой.
Спустя несколько минут, Олав выбрался из дому и, взгромоздившись на чудом не украденную лошадь, направился к воротам города. Увидев военачальника, конный гонец поспешил к нему. Подъехав вплотную, он проговорил:
— Милорд, его величество за вами уже много раз посылали! Он ждёт в тронном зале. На востоке страны вспыхнул мятеж.
— Да неужели! — буркнул военачальник, заставив лошадь перейти на галоп. Спустя несколько минут он уже был во дворце.
— Ты заставил меня волноваться! — гневно посмотрев на него, громыхнул король, стоило Олаву войти в его тронный зал. Кроме самого Георга здесь находились его советники и приближенные.
Олав быстро направился к стоящему у высокого арочного окна королю, и его шаги гулко отражались с сводах огромного зала. Он остановился в нескольких метрах от Георга и поклонился.
— Оставьте нас. — негромко проговорил король, и его оставили наедине с военачальником.
— Прости, Георг, я ночевал у лекаря.
  — О, разумеется, это достаточно важная причина чтоб заставить короля тебя ждать!
— Я сожалею, милорд. — Олав замер в полупоклоне, рассматривая мраморный пол под ногами.
— Присядь. — распорядился король, и военачальник, медленно подойдя к ступеням у трона, опустился на одну из них. Король сел рядом. — Олав, мятеж подняли не простолюдины, а феодалы.
— Вполне ожидаемо, Георг.
— Ожидаемо?! Против меня пошли мои подданные!
— Позволю себе напомнить, что простолюдины — тоже ваши подданные.
— Вассал моего вассала — не мой вассал. С ними бы их сюзерены и разбирались. А теперь я вынужден отправлять туда армию!
— Георг. — Олав положил руку на плечо короля. — Доверься мне. Всё будет в порядке.
— Что с твоей рукой? — обратив внимание на запёкшуюся на рукаве военачальника кровь, король нахмурился. — Где ты был этой ночью?
— На меня напала шайка бандитов, милорд.
— Я же запретил тебе лезть в это дело! С шайками разбирается Джон с его людьми!
— Так, значит, Джон с его людьми плохо разбирается, потому что шайка напала на меня из-за угла ночью. Я их не преследовал!
— Повторяю вопрос. Где ты был этой ночью?
— В кабаке за городом. — убрав ладонь с плеча короля и сложив руки в замок, проговорил Олав.
— Зачем?
— Встречался с послом от мятежников.
— Как ты посмел?!
— Они проиграют, милорд. Я должен был в этом убедиться.
— Кто сообщил тебе о встрече?
— Герцог Бенедикт Аверкон. Боюсь, он с ними.
— Что ж, если так, то не далее чем сегодня вечером ему отрубят голову. Возьми его под стражу.
— Да, милорд. С вашего позволения, я бы собрал военный совет.
— Олав, — Георг посмотрел в его глаза. Военачальник отметил, что зрачки короля были сильно расширены, они почти закрывали собой жёлто-зелёную радужку. Такие изменения обычно происходили у его воинов, когда те были сильно напуганы, или же после принятия некоторых настоек у лекаря. — Я доверяю тебе как себе. Не подведи меня!
— Я искренне сожалею и молю о прощении, милорд, если своим поступком я заставил вас в себе усомниться. Уверяю, что не предам вас ни перед любым искушением, ни под страхом долгой мучительной смерти. И буду бесконечно горд, если мне доведётся погибнуть в бою, защищая моего короля.
— Спасибо, Олав. — Георг обнял военачальника. — Что ж, иди, тебе нужно провести совет. Феодалам письма я разослал. Преданные мне люди отправят сюда свои отряды.
Поднявшись, северянин глубоко поклонился королю и оставил его одного.