Переворот

ВОСПОМИНАНИЯ

Переворот
    В половине одиннадцатого, в понедельник, я решил зайти к соседям, так как услышал, как скрипнула  там дверь и подумал, что это вошла уборщица дежурная, по этажу, с тем, чтобы сказать мне об отъезде. Но там оказался один из ребят, - я думал, что они уехали в Кижи, а тут он сообщил о смене Горбачева, чрезвычайном положении и с экрана, черно-белого экрана, опустив голову, с трудом проговаривая слова, выступала Инна, моя любимая Ермилова. Мне стало жалко её и за страну, которую бессовестно растоптали за одну ночь. О Горбачеве подумал, что арестован или, не дай бог, убит. И шёл по улицам красивого теплого города и удивлялся спокойствию людей, хоть и напряжение и обрывки разговоров улавливал. Люди, не понимая, что происходит, говорили  (женщина): «Допрыгался, Мишка!» Я говорю, что это не так, что власть взяли неправильно, еще и не зная процедур объявления «чрезвычайки». Она мне:  « На Украине сахар течет, а здесь его нет…»
   Вокзал, киоск союзпечати, беру «Российскую», «Независимую», такая мысль – «последние  исторические номера» и от неё становится жутко, и на первых страницах ( от 17.08 ) предупреждения Яковлева о перевороте и уже с этого момента никакие другие думы в голову не идут и весь день в каком то тумане и кошмаре, и вечером, слушая пресс-конференцию Янаева, который спокойно ( театральным ) голосом говорит о болезни и перечитывает весь текст заявления,  и которому - явно не хватает ума. Так и чувствуется туповатость функционера и застойность его, округлость фраз вокруг да около , но ничего конкретного и как странны и непоследовательны слова «мы искореним преступность на улицах наших городов… решим жилищную и продовольственную проблемы, сделаем инвентаризацию всего имущества…» Инвентаризировать весь народ, вот что собираются. «Фашистская» газета ( «Правда» ) ничего не писала, а днём ещё услышал от проходившего, что Ельцин призвал к общенациональной забастовке. И целый день, и вечер, и ночь, под перестук колес «что делать, что делать, что делать?!»… Застрелиться в знак протеста или достать автомат и перестрелять весь ГКЧП, так ведь там танки. Приехал в 13 домой и тут же поймал станции Запада и немного успокоился, а извращенная урезанная информация и веселая музыка, и мультфильмы по ТВ и радио приводили в бешенство. На 13 января  тоже -шоу Маслякова устроили;  вот ведь выбрали время! Янаев второй раз фразу на всю страну , «я провел бессонную ночь», как и перед избранием на пост вице-президента, и он сразу мне тогда не понравился и вот оказался Брутом. В ночь пошёл на работу и уже сказал сослуживцам, что Горбачев арестован, хоть этого нигде и не слышал и это  оказалось так. Уже к полуночи я понял, что мне надо делать, - надо писать, фиксировать, всю хронику, и пусть меня потом за это посадят, но я делаю то, что я могу и умею, и что мне велит совесть. Ночью видел наряд на перекрёстках дорог, но «дед» утром меня успокоил ( «дед» - врач  «скорой помощи», который меня сменил по смене), что Гуревич  ( мурманский депутат ) выступал против переворота и что «они неверно начали», «сразу взялись обманывать», и придя с ночи и что-то невразумительное послушав по Западу, в 19 проснулся и снова включил, и услышал уже бодрые голоса дикторов «России», стало ясно, что кризис прошёл и что ночь, спустившаяся над страной, начала рассеиваться. И сообщение о жертвах, «которых не удалось избежать», и информация в «Вестях», и кровь на тротуаре привели меня в нервный восторг и я заплакал от радости и гнева, и всего переполнившего меня за эти три дня - и возвращение, и новая любовь, и путч. Кравченко в отставке ( руководитель ЦТ), путчисты сбежали , а Горбачев освобожден. Уроки ещё будут подведены и все аналогии сделаны, -  и 50-летие комендантского часа в Москве, и хрущевский 64-й,и воспоминания о пророчестве Гуна ( начмед больницы, где работал)о 37-м, и предупреждения Шеварднадзе, честнейшего из всех, в декабре 90-го, и что бы было, если бы президентом стал Рыжков, и признание хунты Жириновским… И ещё многое-многое другое, но то будет уже Историей, в которой и мне было уготовано место…
 п. Мурмаши                22 августа 1991 г., 00 часов 30  минут