Прощай, Анжелика!

                (Фото – на память)
                Александре Р.
Этот день, переполненный слезами дождя, надсадной болью в душе, усталостью бессонницы, остался в памяти навсегда, да и останется, видно, пока будет здоров разум. Стоит только прикоснуться к невидимой точке в мозгу, словно срабатывает лёгкая кнопка на компьютере сознания, и – вот она картинка. Но тут же к видимому на экране прихлынет волна пронизывающих то  холодом, то теплом чувств, соль слезами скатывается на губы, и, словно превращаясь в сахар, успокаивает, усмиряет тоску.  Есть такие дни, события, видения, которые, словно татуировки на коже, остаются несмываемыми во времени.
Мы решили развестись. Самое тяжёлое было в том, что любовь не иссякла, она только стала свинцовой, как  пуля, лишающей ощущения индивидуальности, словно я – его часть, а он – моя. Всякий бы решил, что это и есть супружество, счастье единения, то слияние двух половинок, к какому и стремится каждая пара… Но… нам было тяжело. Мы – два творческих человека – были совершенными антиподами в понимании жизни, мироустройства, человеческой психологии… Вечные споры, ссоры, борьба, раздражение – вот итог. А любовь была: казалось, жизни не жаль для этого человека, годы не отняли трепета прикосновений, жажды проникновения судьбы в судьбу… Как такое объяснить? Как  стереть границы, разрезать, обмотавшую каждого, колючую проволоку?..  Я и сказала о разводе, он и кивнул, молча.
Теперь, в троллейбусной толпе, сжатая жаром чужих тел, я изнемогала от льдины в груди, от терпения  не пролитых слёз. И тогда вошла она, моя Анжелика. Я увидела ангела. Конечно, она была красива, это бесспорно: длинные каштановые волосы струились по плечам, черты лица, немного резкие, словно нарочито прорисованные, слагались в миловидность молодости. Тогда шла серия фильмов об Анжелике, и эта девушка напоминала исполнительницу главной роли. Фигура – словно с экрана – сама женственность. Но всё это я обдумала потом, а в эту минуту я увидела её взгляд, полный доброжелательного, ласкового внимания ко всему сущему, хранящий в глубине нежность и сочувствие. Я помню её одежду: чёрную юбку в белый горошек, чёрную обтягивающую кофточку, зонт – в точности, как юбка, в горошек… К ней протиснулись две дамочки, защебетали что-то приветливое, она улыбнулась, проявив ямочку на левой щеке… В гуле не расслышать слов, но я услышала  концы её фраз: «… не только счастье… Надо же уметь смиряться… Всё наладится, будет хорошо». Я вышла. Дождь прекратился, слабо проглянуло солнце. Но всё крутились в голове её слова, всё мерцали звёздами надежды глаза…
После работы я вернулась домой. Горячий ужин ждал меня, вино мерцало рубиновыми бликами…  Была любовь, слова прощения, радость преодоления противодействия. Так я начала смиряться, учиться терпению, сдержанности… Спасибо, мой ангел! Моя Анжелика.
Я встретила её на расплавленном асфальте центральной улицы. Июль изнемогал в истоме: лепил одежду к телу, склеивал, мокнущие от испарений, волосы… Все, словно насекомые, не шли, не стремились, а ползли по объятому жаром городу. Она переходила дорогу. Всё та же нежная полуулыбка, мерцающие глаза… Среди расслабленной, вялой толпы, она, словно лёгкий ветерок, пролетела, развеяв в движении свои каштановые локоны.
В этот день я ждала телефонного звонка от своего редактора, решалась судьба моего участия в коллективном сборнике стихов. Дядька из Москвы, известный советский поэт-реалист, не слишком благожелательно отнёсся к моим романтическим виршам, грозился сильно урезать странички моей подборки. Я встретила Анжелику и совершенно успокоилась. Теперь знала: всё будет хорошо. Мне удалось посмотреть в глаза ангела, долго провожать её взглядом. На ней было пёстрое платье, почти как моё, висевшее в шкафу для всяких торжеств. Правда, расцветка другая, в иной гамме цвета. То-то радость! Наши вкусы совпадали.
 С моей публикацией всё разрешилось благополучно (а кто бы сомневался?). И ещё, после этой встречи,  я наплевала на бережливость и стала носить это «наше» платье «в хвост и в гриву». 
Надо сказать, что между первой и второй встречей прошло около трёх лет, так что вся история моего общения с ангелом растянулась – Боже мой! – на четверть века!
Я встречала её, одетую в белый спортивный костюм и кроссовки, по дороге к дому моих родителей, однажды она величественно плыла по рынку, а толстый азербайджанец даже зацокал языком при взгляде на неё. Как-то довелось стоять в шаге от неё в аптеке, потом наблюдала за ней из своего окна, когда она разговаривала с какой-то женщиной, стоя на дорожке… Не выдержала, спустилась вниз и прошлась мимо: туда-сюда… Тем более что и в этот раз на ней было  нарядное платье, теперь уж совсем одинаковое с моим, только не то самое, а тёмно-синее. Это всё в течение лет десяти… И всегда – к добру.
Снова еду в троллейбусе, теперь уже по другой, не советской стране, но всё по тому же маршруту, мимо памятника Ленину, домой из поликлиники. Диагноз аховый: видимо, придётся лечь на стол. Сомневаюсь, потому что лето, меняются врачи и говорят кто что. Одна – оперироваться, другая – лечиться, третья –  немедленно под нож, не тянуть! Четвёртая, есть время, надо попробовать обойтись без операции. Вот и думай. Уныло как-то на душе и уже всё – всё равно… Зав отделением долго со мной говорила, смотрела, как на сестру, улыбалась нежно и отговаривала от решительных действий. «Вы такая… Я многих повидала. У вас есть внутренняя сила, я чувствую, справитесь. Вы не трясётесь, не нервничаете… Верите в Бога?» Я кивнула. Она спокойно так говорит: «Сходите в церковь». Только вышла от неё, в коридоре моя участковая. Налетела, как коршун: «Вы доиграетесь! Не слушайте наших богомолок, они напоют!.. Я недавно на участке больную потеряла, не приняла меры вовремя! Пойдёмте со мной, я направление выпишу…» Я попросила отложить на завтра. Ушла. Вот, еду в троллейбусе и вижу: площадь пересекает моя Анжелика! Идёт мой ангел в блестящем бежевом платье с пышной, летящей из стороны в сторону юбкой. Красавица! Ну, поверни головку, посмотри сюда! Повернула, смотрит. Всё будет хорошо!
Осенью подруга пригласила в Оптинскую пустынь. Там приняла купель, совсем успокоилась, и через полгода нудного лечения узнала, что всё обошлось. 
Мне то хотелось узнать всё о ней, то всё противилось этому знанию. Кто ты, Анжелика (так я звала её про себя)? А… это ты с мужем, видимо. Ничего, видный парень, моложавый (а ведь нам уже всем за пятьдесят!) Как время-то пролетело! Муж твой крепкий, спортивный, усатый. Я не люблю усы… А тебе, наверное, нравится. Не во всём же совпадать… Я перегоняю вас, прислушиваюсь к разговору за спиной. Какой у тебя голос: грудной, воркующий… А это ваш внучок? Муж несёт его, а ты так смотришь! Да, это внук, ты говоришь: «Мама ждёт, кушать пора…». Дорогая, будь счастлива! Я так рада тебе, ангел мой! Всегда после встречи с тобой у меня, хоть маленькая, а радость! И сегодня я не обманулась: мама начала поправляться после болезни.
Год, два, пять…
Но вот…Боже мой, зачем? Я открываю глянцевый модный журнал и вижу тебя. Там большая статья о тебе, о профессии, о семье… Тот же высокий чиновник, награждавший недавно меня, прикрепляет тебе на грудь награду… Зовут тебя совсем по-другому, я угадала только первую букву твоего имени. Ты, оказывается, в ЗАГСе поздравляешь молодожёнов, открываешь их первое семейное   торжество. Красиво, достойно, замечательно!.. Но… Ты, оказывается, всешный, общегородской ангел, а я думала, только мой.
Вот так и окончилась сказочно прекрасная история. Не знаю, почему судьба поставила на ней точку. А вдруг теперь нельзя надеяться на своего ангела, и я стала совсем беззащитной?.. О, «не сотвори себе кумира»… Я плачу, глядя в твоё прекрасное лицо. И всё думаю, что от всех наших чувств с годами мало что остаётся… Разве что – фото на память.
Прощай, Анжелика!