Если бы горы могли говорить... глава 24 заключител

  Говорят, что человек - кузнец своего счастья.
  Где бы найти ту кузнецу, чтобы накованное в ней счастье, противостояло бы тяжести накованного им же несчастья?
  Постепенно, изо дня в день, из месяца в месяц, вытеснялись из памяти ужасающие события, местом для которых, явился таинственный особняк на отшибе, и, девчата по - немного приходя в себя, входили в прежнюю колею.
  Однако чувство глубоко въевшейся вины перед своими детьми, перед мужьями и перед самим случаем, унесшим две жизни и, безвинно поставившим под удар жизнь третьего участника событий, до сих пор не покидало их. Хотя ни со стороны Александра Машкова, ни со стороны Виктора Жарахина, не прозвучало ни единого в их адрес упрека в отношении причастности к разыгравшейся там трагедии. Мужья их просто молчали, умом и сердцем понимая благородный порыв своих жен. И от этого молчания девчатам становилось еще тяжелее.
  -Лучше было бы, если бы они нас отругали, - слезно жаловались девушки на своих порядочных мужей навещавшей их Мадине. - А было бы еще лучше, если бы они нас побили.
  -Да куда уж вас бить? - слушая подруг, вздыхала Мадина. - Вас и так отметелили дай Боже!..
  -Перестань, - мягко успокаивал жену Машков, видя её внутренние переживания, или в очередной раз выслушивая ее слезные раскаяния. - На тот момент, вы поступили так, как считали нужным, абсолютно не помышляя о том, что ваши благие намерения, могут обернуться тем, чем обернулись. Однако не нужно этим убивать себя и желательно, как можно, скорее забыть о произошедшем.
  -Не забывается, - с тяжелым вздохом отвечала Алина.
  -В таком случае, - полушутливо - полусерьёзно продолжал он, - прежде, чем приступить к осуществлению того или иного замысла, посоветуйся со мной. Я, как - никак, твой муж, и в силу своего возраста, несколько опытнее в жизни, ну, и разборчивее в людях. Не забывай, дорогая моя, что между нами разница в возрасте около семи лет.
  -Я это непременно учту, дорогой мой, - скрывая грусть,улыбнулась она, вызывая на его губах ответную улыбку.
  И как ни странно, уже вроде бы, неоднократно завершающийся на этой грустно - шутливой ноте разговор о прошлогодней трагедии, через какой - то непродолжительный промежуток времени, вопреки его желанию, возвращался вновь. Словно наводимый какой - то затаённой силой, отгородиться от которой было невозможно, а больше того, сдержать мужа от скопившегося в нем взрыва.
  -Спасибо Юре, - как - то снова сказала она, возвращаясь к прежней теме разговора. - Если бы не он, трудно было бы даже представить о том, что стало бы с нами. Знаешь, Саш, он такой классный! Очень симпатичный и добрый.
  Усталые от бессонных ночей глаза Александра холодно блеснули.
  -Ещё бы! Угрохал из - за вас двух мерзавцев, как же его за это не благодарить! Может, ещё с передачкой двинешь к нему в сизо? Только суд на твою жалость и симпатию к нему иначе посмотрит.
  -Но ведь он не виноват. У него не оставалось выбора, - с робостью в голосе сказала она.
  -В нашем деле, виноватых без вины, не бывает!
  -А ему большой срок грозит?
  -А как ты считаешь? Двойное убийство, путем применения огнестрельного оружия, безнаказанным остаётся?
  Алина зябко поёжилась.
  -Да ничего я не считаю. Просто не скрою, мне очень жалко парня. Он ведь нам так помог.
  -Влипнуть в эту жуткую историю? - не сдержался от выкрика Александр, полностью обвиняя парня в случае с ними.
  -Он этого не хотел.
  Внутри его бешено заколотилось, заставив грозно подступить к ней. Глаза пытливо сощурились.
  -А что он хотел?
  Алина испуганно отстранилась.
  -Не знаю.
  -Зато, я знаю! - резко схватив ее за расстёгнутый ворот домашнего халата, сквозь зубы процедил он. - И не испытывай мои нервы, они уже на пределе! А то Бог знает, что я могу подумать после твоих бесконечных рыданий по нему. Меня там не было!
  И, с той же резкостью снова оттолкнув её от себя, вышел на лоджию, нервно дымя подкуренной сигаретой.
  В груди мучительно сжалось.
  -Сашенька...
  Не ожидала она, что частыми упоминаниями о Юре, может вызвать в муже эмоциональный взрыв ревности. Если даже проникновенный образ этого парня, до сих пор жил в её плачущем по нему сердце. Оно просто не могло не плакать. В силу элементарной человеческой жалости и сострадания к нему, к его погубленной нелепой случайностью молодости. И теперь, исходя из этого, едва ли не стоя на коленях, она клялась ему в своей безупречной и ни чем не запятнанной верности.
  "Чёрт знает, что происходит! - мысленно негодовал Александр, досадуя на себя, на проявленную к ней резкость. - Всю душу изъела!"
  И тут же преисполненный любовью, снова взял ее в свои объятия и вместе с ней, как обычно, присел на край мягкого кресла, осыпая поцелуями бледное и заплаканное лицо.
  -Прости, моя любимая. Не сдержался. Вспылил порядком.
  Она обмякла, ослабела под его поцелуями. Как ребенок, примкнула к его груди, обдаваясь горячим дыханием и почти полностью освобождаясь от болезненно сковавшего напряжения.
  -Сашенька, я очень - очень тебя люблю. И никогда, ни при каких обстоятельствах, тебя ни на кого не променяю. Ты - мой муж. Отец моих детей. Давай, никогда не будем ссориться, и всегда будем правильно понимать друга друга. Без всяких подозрений и без бреда ревности. Мне становится очень страшно, когда ты зол.
  Александр с улыбкой смотрел в ее затянутые голубоватой поволокой глаза.
  -Давай! - весело кивнул он, и оба рассмеялись.
  И было похоже, что под этим смехом, все пережитое и перенесенное ими, казалось делом пустячным и легко поправимым.
  И она, чувствуя в себе прежнюю уверенность и магическую силу над ним, с неопровержимой внутренней логичностью вновь вернулась к едва не приведшей их к семейному разладу, теме. И, к счастью, без единого ущерба для себя, обращая его внимания именно на то обстоятельство, благодаря которому, органам внутренних дел удалось в кратчайший срок обезвредить ещё одно преступное сообщество, занимающееся сбором и поставкой боевого оружия в районы Северного Кавказа. А так же поименно установить входивших в его состав лиц, среди которых были ныне покойные Казбек Асланов и Була Дасаев, младший брат оперуполномоченного Западного отдела милиции, капитана Агифа Дасаева, недавно переведенного в другой отдел.
  Из материалов следственного дела было видно, что третий соучастник произошедших в доме терапевта - психиатра Александра Маланкина событий Юрий Вахаев, прямого отношения к сбору оружия и к его отправке по месту запланированного назначения не имел. Но он совершил два убийства, мотивы которых были сразу же установлены прибывшей туда по его вызову, оперативно - следственной группой. К счастью, сам Александр Маланкин был жив. Он просто за несколько дней до произошедшего в его доме случая, оформив по месту работы очередной трудовой отпуск и по доброте душевной, доверив свой дом на попечение давнего приятеля, Казбека Асланова, подался в путешествие по республике, для оказания помощи тяжело больным лицам. Причина страшного оговора его покойным Булой Дасаевым, остаётся не выясненной.
  -Вот видишь, дорогой, - с напускной гордостью сказала она, - оказывается, мы с Катенькой, тоже немного можем быть полезными для Родины. Каких головорезов вам преподнесли вместе с их предназначенным для истребления людей оружием!
  Александр грустно улыбнулся: слишком дорого обошлась их польза, обусловленная тяжестью наступивших времен, породивших сплошной криминалитет. И не только в их родной республике, но и по всему бывшему Союзу.
  И все же, несмотря на столь удручающую в целом обстановку, жизнь в разрозненном обществе продолжалась. Для одних - без лишних затрат усилий, с ловкостью расставленных мозгов, для других - в муках выживания, в отдельных случаях, приводящих к безысходному суициду. К этому можно было добавить и то, что с осложнением экономической ситуации, обострились и социальные проблемы, вызвавшие расслоение общества на бедных и богатых.
  И было несчастьем тому, кто не сумел перестроить себя на новый лад жизни с главенствующим принципом: ты умри сегодня, а я погожу, за счет тебя и тебе подобных.
  Александр Машков, как и его преданные друзья, тоже без малейшей радости переживал это трудное время, искренне сочувствуя оказавшемуся во власти тяжелейшего выживания населению и все силы и время отдавая в борьбе с коррупцией, мафией, обезвреживанию новоявленного рэкета, орудовавшего не только в пределах родного города, но и далеко за ним. И так же, как и его друзья, без особого восторга принимая успешное и своевременное раскрытие расследуемых дел, и не менее успешное, продвижение по служебной лестнице. Он к этому времени, уже в звании подполковника милицейской службы, возглавлял отдел уголовного розыска, вместо переведенного в главное управление МВД, полковника Сергея Логачева. Майор Виктор Жарахин, был назначен его заместителем. Оскар Батырбеков предпочел прокурорское кресло районного масштаба. Одним словом, друзья оставались при делах и каждый на своем месте. И по возможности, как и прежде, навещая друг друга, приглашая в гости и охотно выезжая в район к Оскару на званный ужин из нравившегося им всем традиционного национального блюда.
  И даже наступление всеми ожидаемого лета, с обилием солнца и жары, не доставило ему особой радости и было принято так же ровно, как и все остальное.
  Его могли радовать только красавица - жена, от одного прикосновения которой он взмывал в облака, любимые друзья и любимые дети, для которых у него, как всегда, не хватало времени. И поэтому он был полон намерения во время предстоящего трудового отпуска, на несколько дней вывезти их на отдых в горы, в район легендарного Актайского ущелья, чем не только обрадовал своих сыновей и восьмилетнюю дочь, но по мере приближения времени поездки, пригласил с собой и восемнадцатилетнего племянника Алины, Руслана.
  При всем желании, юноша более двух дней, не мог пробыть на месте запланированного отдыха. И следовательно, во избежание причинения собой лишних хлопот своим родственникам, долго не мог решиться на эту поездку. Но безгранично уважаемый им, Александр Владимирович, со всей ответственностью обязался своевременно доставить его обратно домой, и ни на минуту позже. И тронутый вниманием, юноша согласился.
  ****
  Не прошло и часа пути, как машины, оставив позади себя утонувший в зелени город, вырвались на открытую загородную трассу, двигаясь туда, где у синего горизонта, серебряной бахромой сверкала извилистая стена гор, близкое дыхание которых, навевая какое - то таинственное чувство связи с необозримым пространством, захватывало дух. И это было настолько не передаваемым, что хотелось то ли плакать, то ли смеяться.
  Но вот уже с обеих сторон дороги показались отдельные конусообразные возвышения, которые всё больше возрастая и наращиваясь, вывели в живописную актайскую долину, с ослепительно сверкавшими на солнце гребнями и с серебрившимся у подножия озером, о загадочном происхождении которого до сих пор ходили легенды.
  Ущелье это находилось в глуби гор, между двумя громадными скалистыми стенами и омывалось удивительно - прозрачными водами небольшого, но сравнительно глубокого озера, таинственное происхождение которого с давних пор привлекало внимание не только местных жителей, но и заезжих туристов.
  Еще совсем недавно к нему со всех сторон стекали потоки желающих поплескаться в его благодатных водах, вдыхая животворный, настоянный ароматом разноцветных горных трав воздух и окунаясь в живительную природу горного ландшафта.
  Но сейчас многое изменилось: и в обществе, и во времени, и в жизни, и в быту изнуренных заботами людей. И вместе с этим, можно сказать, измельчал и поток отдыхающих. Но такое явление не напугало и не остановило Александра Машкова. Ибо он несказанно любил свою семью и не оставался без внимания к просьбам и желаниям каждого из ее членов.               
  Но вместе с этим, он так же любил и своих преданных друзей. И ни при каких обстоятельствах, не смог бы остаться в стороне от выраженного вслух одним из них, желания, "оттянуться на Актае". - С его легендарным прошлым и чудесным озером, поистине заслуживающим признательность со стороны отдыхающих на его сказочном берегу.
  Оно ничуть не походило на равнинные озера, со шквалистыми ветрами и буйно вздымающимися волнами.
  Без единой ряби на поверхности, днем оно высвечивало всеми красками неба, а ночью его зеркально - серебристая поверхность отражала неисчислимые звезды и  Бог весть, когда и кем, высеченный на отвесной скале над его берегом величественный силуэт лошади.
  Действительно, по своему происхождению, это чудесное озеро представлялось некой загадкой, тайну которой пока что не удавалось раскрыть даже самозабвенно занимающимся изучением природного рельефа данной местности. Может быть, поэтому, долгие века из уст в уста передавались сложенные о его загадочном возникновении легенды, в какой - то степени дошедшие и до слуха нынешнего поколения.
  ****
Когда - то, в вышедшие из памяти истории времена, долину этих сказочных гор заселяли мирные племена наших далёких предков, постепенно стёртых с лица земли воинственными набегами чужеземных племен, из года в год наносившими непоправимый урон в жизни этого миролюбивого народа. Они жестоко разоряли его слаженное хозяйство, убивали людей, сжигали юрты, грабили скот, отбирали молодых и крепких юношей и девушек в рабство, уводя их потом через это, днём и ночью чернеющее ущелье, на свои земли и продавая там неизвестно, куда и кому. Особенно тяжело приходилось молодым девушкам, терпящим их издевательства. И, в особенности, строптивым и непокорным, которые тут же подвергались жесточайшим казням. Им на виду племени отрубали головы, и те окровавлено скатывались на залитую слезами и горем землю, подвешивали за ноги к протянутым перекладинам, или до беспамятства истерзанных, подвязывали к несущимся галопам лошадям.
  Мирный по натуре и трудолюбивый народ не мог дать должного отпора иноземным захватчикам и мучительно терпел их жестокий натиск.
  Но со временем, и среди него нашлись несколько молодых и крепких джигитов, отважившихся встать на защиту своего вымирающего племени, которые вскоре,  выбрав еще с десяток себе подобных смельчаков, организовали небольшой отряд, под предводительством юного и отчаянного джигита, по имени Улан.
  Однажды, узнав о приближении к ним неприятельского войска, джигиты приготовились встретить его отчаянным сопротивлением. И, мобилизовав для этого все свои молодые силы и храбрость, неслышно притаились за темными скалами, чтобы обрушить на головы покачивающихся в конских сёдлах врагов, тяжеловесные каменные удары.
  Всполошилась, заметалась от неожиданности привыкшая к беспрепятственному продвижению беспорядочная вражеская цепь, захлестала отчаянно по мордам вздыбившихся коней. А те, с чудовищным храпом раздувая кровавые ноздри и, вздымаясь на дыбы, подставляли беспощадным ударам сверху головы своих седоков, многие из которых, уже замертво свисая со своих сёдел, просто волочились с боков своих дико мечущихся коней. Другие, теряя боевой дух, сворачивали обратно, наполняя долину гор обезумевшими криками и дико разрастающимся эхом.
  Вскоре, в гуще поредевшего численностью противника, появился на своем белом коне, по кличке Актай, и сошедший со скал, отважный Улан и, прочно удерживаясь в седле, вместе с сошедшими за ним джигитами, стал отчаянно крушить их своим копьём, отстаивая жизнь и свободу своего многострадального племени.
  В пылу сражения, враги неоднократно пытались стащить его с коня, но он, по - прежнему удерживаясь в седле и, ловко уворачиваясь от их копьев, ветром кружил по полю ожесточенной битвы, метко сражая их.
  В кровавой схватке редело войско противника, но так же редел и его немногочисленный отряд. Не набравшиеся боевого опыта юноши, могли сражаться только с помощью камней, слабо владея копьями при столкновении лицом к лицу с противником.
  Приостановившись на какой - то  миг, юный предводитель окинул взглядом своих замертво павших на каменном поле бойцов, но тут же опомнившись, снова дернул за поводья коня, чтобы с новой яростью кинуться на окружавшего его противника. Но конь, вздыбившись и коротко заржав, опустил голову вниз. Его шею туго стягивал наброшенный сверху аркан.
  Однако Улан, по - прежнему удерживаясь в седле, продолжал с места крушить копьём со всех сторон наседавших на него врагов, пока сраженный в грудь копьем одного из них, не сполз бездыханно в ноги своего верного коня, еще с какое - то время, оставаясь лежать у зиявшего чернотой ущелья, словно навсегда закрывая своим юным телом путь через него.
  Горячий ветер ласково шевелил  его смоляные волосы, прядями рассыпая над застывшими глазами, в синеве которых отражалось небо с единственным облаком у гребня гордо вознесенного утеса.
  У его изголовья, пенно храпя и, отбивая передним копытом каменистую почву, стоял Актай. Его только что хотел оседлать один из вражеских наездников. Но преданный хозяину конь, мгновенно сбросив с себя чужого седока, снова вернулся к своему замершему в неподвижности хозяину, вставая рядом и с жалобным ржанием дробя копытом смоченные крупными слезами из лиловых глаз несокрушимые камни.
  Никого не подпуская к себе, он так крошил копытом твёрдую почву, что вместе с высекаемыми из камней искрами, из -под её глубин, с журчанием вылилась прозрачная и чистая, как слеза, вода, которая, убегающим ручейком разливаясь дальше, стачивая камни и, набирая мощь, вылилась, по преданиям, одним глубоководным озером, затопившим кровавые следы прошлого.
  ****
  Через какое - то время машины остановились на облюбованном хозяевами для продолжительной стоянки месте и, вышедшие из них мужчины, выгрузив из багажников походное снаряжение, принялись за сооружение одной общей для всех палатки.
  Дети, кроме не отходившего от отца маленького Владика, вместе с Русланчиком кинулись на сбор дров среди побуревшего на склонах кустарника, с теснившимся с краю сухостоем.
  Так что, дров здесь было предостаточно, чем ожидалось. И вскоре за их счёт на берегу сказочного озера оживлённо запылал костёр, чуть позже на углях которого аппетитно зажарился шашлык из заранее приготовленного для него мяса.
  Женщины к этому времени, неподалеку от переливающейся красками неба воды, расстелили под видом стола широкую клеёнку, заставляя её привезёнными с собой съестными продуктами и всевозможными напитками, в число которых входил и душисто - заваренный в термосе чай.
  Великолепный горный пейзаж с обилием природных красок, благодатный, свежий и чистый, как поцелуй ребёнка, воздух, тихонько плескавшееся рядом озеро с зеркальным отражением неба и прибрежных скал, веселое, приподнятое настроение - все это предрасполагало к прекрасному отдыху, разливая в жилах отрадное чувство жизни и любви.
  И друзья решили отдохнуть на славу. Для этого они так же не забыли прихватить с собой и шестиструнную гитару Виктора Жарахина, всё ещё чудом сохранившуюся от пылких увеселительных страстей хозяина. И сейчас, удобно расположившись за богато заставленным столом, мужчины поочередно выделывали на ней струнные чудеса, извлекая из них умелыми пальцами душераздирающие звуки знакомых песен и, вызывая смех и слёзы, у своих очаровательных дам.
  -Русланчик! - воскликнула сияющая счастьем Катюша. - Почему ты не взял с собой свою девушку? Отдохнула бы, повеселилась бы вместе с нами, искупалась бы в чудесных водах. Эх, ты... Тоже мне кавалер! В следующий раз обязательно возьми!
  Юноша смущенно заулыбался.
  -Хорошо! - кивнул он под одобрительные взгляды обращённых на него весёлых, улыбающихся и таких родных лиц.
  Так или иначе, вечер первого дня отдыха у подножия знаменитого Актая прошёл на славу.
  Правда, всем не хватало обожаемого Оскара Батырбекова, умного, утончённого, весьма деликатного и его прекрасной и так же всеми обожаемой, Мадины. По сложившимся семейным обстоятельствам их приезд на место отдыха ожидался дня через два. Но друзья были рады и этому.
  Весёлое застолье на природе продолжалось до рассвета следующего дня. И закончилось тогда, когда над светлеющими горами, бледнея, угасали звёзды, и тихая водная гладь нежно подёрнулась опрокинутой с небес синевой.
  И с этим, два разгорячённых весельем друга, в очерёдной раз, измерив её недосягаемые глубины, завели своих уставших от отдыха жён в палатку, где с вечера в обществе Русланчика, сонно посапывали дети, и рядом с ними предались непробудному до полудня сну.
  А под вечер настало время отправляться Руслану в обратную дорогу.
  И он вместе со старшими сыновьями Александра Машкова, вдоволь облазав ближние склоны с обилием расцветших трав и с кустами каких - то непонятных чёрных ягод, а после, так же вдоволь поплескавшись в прозрачных водах озера, стоял у новенькой, тёмно - бордовой девятки Александра Владимировича, терпеливо ожидая его, копошившегося в двигателе.
  В двух шагах неслышно плескалось завораживающее предзакатными красками озеро и красное, усталое солнце все заметнее продвигалось за края отдалённого увала, оставляя за собой кусочки разбросанных по склонам теней.
  Юношей внезапно овладела тоска.
  Она, казалось, надвигалась отовсюду: и с золотящейся в лучах воды, и с окуренных лёгким, невесомым туманом холмов, и со взглядов, и даже с самых незначительных слов и выражений.
  И он, всё тягостнее прислушиваясь к ней и к самому себе, так и не смог дать ей должного объяснения. И только беззвучно водил глазами по дорогим, окружившим его лицам, точно выискивая в них её определённое начало.
  С накинутым на плечо махровым полотенцем к ним подошёл Виктор Жарахин, дольше всех проспавший в навеянной тишиной палатке и, весело поздоровавшись с ними, кивнул в сторону воды.
  -Не желаете вместе со мной нырнуть?
  -Мы только что недавно вынырнули, - вытирая об тряпку замасленные руки, засмеялся Александр. - Ты уж, родной, ныряй один. А мы пока перед дорогой глотнём по чашечке свежезаваренного чая. Как вынырнешь, так присоединяйся к нам. А то ждать времени нет.
  А он, улыбаясь, ласково глядел на них сине - блестевшими глазами и неожиданно предложил:
  -Санёк, а что, если я отвезу Русланчика домой, а заодно, по дороге и к деду на пасеку заеду, медка свежего, для полного счастья, прихвачу? Обижается старик: совсем, мол, забыл немощного.
  Машков тихо улыбнулся, глядя в сторону и, образно представляя, полного сил и задора, его восьмидесятилетнего деда. И снова посмотрел на него:
  -Серьёзно, что ли? И ты на данный момент в состоянии управлять машиной?
  -Обижаешь, братан, - с шутливым укором в голосе сказал Виктор. - Я управлять машиной могу даже с закрытыми глазами.
  -И с похмельной дрожью в руках? - на той же шутливой ноте продолжал Александр.
  Жарахин озорно взглянул на свои мощные и слегка дрожавшие руки.
  -Сейчас пару раз нырну с обрыва - и весь мандраж пройдёт, - уверил он, дружески подмигивая стоявшему рядом юноше. - Правда ведь, Русланчик?
  Юноша с растерянной улыбкой глядел на обоих. Выручил Александр Владимирович.
  -Ну что, пристаёшь к мальчику?  Нырни для начала, а там посмотрим, можно его тебе доверить или нет.
  -Уже пошел! - весело тряхнул головой Виктор и под шутливые реплики находившихся поблизости женщин побежал по извилистой тропинке к сверкавшему золотисто - розовым сиянием озеру, мгновенно погружаясь в его слегка нагретые под солнцем чистые воды.
  А после, высокий, статный, заметно посвежевший, с добродушной улыбкой и с искрящимися каплями на слегка загорелом лице, твёрдой походкой подошёл к готовому к чаю столу и, глядя на Александра, с приставленной к влажному виску ладонью, во весь голос выпалил:
  -Самочувствие отличное, сэр подполковник! Прикажете, сесть за руль?
  Александр, не пряча улыбку, смотрел на его чудачества, по - обыкновению выражая:
  " Виктор... Мой милый, Витёк! Ребёнок ты. По - прежнему, ребёнок. Прелестный, добрый, неугомонный и неисправимый." И чему - то неслышно вздохнув, перевёл взгляд на Русланчика.
  -Поедешь с Виктором Даниловичем?
  -Александр Владимирович, мне нет разницы, с кем ехать, - улыбнулся мальчик. - Лишь бы вам было удобно.
  Леночка, слыша разговор о пасеке, стала просить отца взять и её в гости к прадедушке.
  Следом за ней, и дети Александра стали просить разрешения отца поехать вместе с ними. Правда, за исключением маленького Владика. Ему было хорошо там, где мама с папой.
  Александр с ласковой улыбкой глядел на них.
  -Да вы все и в машину - то не поместитесь.
  -Потеснимся! - прощаясь с подругой, вступилась за деток Катюша. - Здесь недалеко. И, взяв Русланчика под руку, вместе с ним направилась к готовой к отъезду машине, великодушно уступая ему своё излюбленное в ней место рядом с водителем.
  Александр с той же улыбкой посмотрел на Ирочку.
  -Доченька, может, ты останешься с нами?
  Но Ирочка так взглянула на папу своими васильковыми глазками, что он не посмел больше её отговаривать.               
  И девочка, поспешно попрощавшись с обоими родителями и маленьким братишкой, вместе с Леночкой тоже пошла к машине.
  После чего, выслушав ряд отцовских наставлений, таким же образом присоединились к ним и Стасик с Димой.
  Виктор на этот раз дольше обычного прощался со своими друзьями. И наконец, тряхнув им на прощание красиво взъерошенной на ветру головой, тоже сел в свою лихую семерку, крепко хватаясь за руль и уводя её вперёд по такой же петлявшей между каменными выступами дороге.
  А позади синели и краснели горы. И над их верхами кроваво пенился закат.
  ****
  Вскоре машина выехала на мелькавшую впереди ровную трассу. И, ещё немного проехав по ней вперед, свернула в сторону затерявшихся в открытом цветочном поле пчелиных домиков, где Виктор, оставив на радость дедушке Катюшу с детьми, вновь помчал её по той же трассе, увозя сидевшего рядом с ним на пассажирском сиденье Русланчика, домой в город.
  Блестит шоссе в синеве вечера, бурлит потоком движущихся  к белевшему на красном закате городу машин, и ни у одной из них нет дела до стоявшего у голой обочины сухонького старичка, старательно "голосующего" чуть не каждой подряд.
  Виктор кивнул на него сидевшему рядом Руслану.
  -Возьмём несчастного?
  -Конечно, - кивнул Русланчик, и как только машина поравнялась с незадачливым старичком, нажал на ручку задней дверцы. - Садитесь, дедушка.
  Старичок беззубо улыбаясь, с завидной легкостью вскочил в машину, тусклыми глазками посмотрел на них.
  -Спасибо, рабята, уважили! Думал уже пешком идить. Народ - то ноне, какой пошёл... Ой, не приведи Господь! Упади, растопчут.
  Виктор в зеркало глянул на него.
  -Откуда путь держим, отец?
  Тусклые глазки старичка оживлённо блеснули.
  -Да с "Ростков молодости". - С Садового обчества, стало быть. Можа, слыхали? Сторож я в ём.
  -Ясно, - сказал Виктор, пряча вызванную произношением улыбку. - А почему на ночь глядя?
  Старичок с тем же оживлением тряхнул маленькой головкой, приводя в движение клочок седины на макушке.
  -Из - за пожара на участке одного олигарха, пришлось припоздниться, - подпрыгнув на месте, дребезжащим голоском пояснил он. - Да ладно, люд кругом был. Не дал огню разойтися. А то ведь в таку жару пламя быстро бы перекинулось и на соседние участки.
  Жарахин сочувственно кивнул.
  -Причину возгорания установили?
  Старичок, не спеша, облизнул сухим языком сморщенные губы и, чуть помолчав, снова подпрыгивая на месте, и,покручивая в разные стороны маленькой головкой, продолжил срывающимся фальцетом:
  -Сам олигарх грешит на поджёг. Токо я ему возражаю. Поджигателя не видел, говорю! А вот разлюбезного суседа твого, Никишку Громова, сказываю, видел! Он в энту ночь опять бордель устраивал, глуша с мужиками да с оголёнными девками водку вёдрами, да вонючей папиросой с ими дымя. А потом, из нагана по железным банкам паля. Тренируюсь, мол, перед охотой на появившихся недалече козлов. Можа, не в то место с дуру и саданул пулей - то? Аль не туды окурок свой поганый забросил. Вот, говорю, и спрашивай с него! А меня - то пошто дёргать? Я службу свою на вверенном мне объекту с честью несу! А Никишка, стало быть, жердяй - то  тот, как услыхал мой разговор - то об ём, так сразу же и подскочил ко мне. Ну и хвать меня ручищей - то за горло. Хайло - то закрой, мол, образина старая, покеда я на углях тебя не зажарил! Я чуть было не задохнулся от удушья такого. Да спасибо олигарху, отташил ён вовремя. Не пужай, говорю! Я четыре года фашиста бил, не пужался! И с тобой, с окаянным, ишо сил хватит справиться! Ну я, конечно, после энтих ён слов сразу было отошёл от их, да токо олигарх опять остановил. Ты, мол, Евсеич, всё равно службу - то свою исправно неси. Поглядывай за дачами - то. Мы ведь, сказыват, тебе денюжки - то исправно плотим. Ладно, отвечаю. Не замай, мои деньги! Не ты их плотишь. - Народ!
  На этом он остановился, почесав пальцем седой клок на резво крутившейся голове, и довольно поглядывая на избавивших его от дорожных тягот, сидевших впереди парней.
  А над дорогой всё заметнее сливались сумерки с редкими, высоко дрожащими звёздами и с последним блеклым пятнышком спрятавшегося за горы солнца.
  -Не страшно, отец, работать в саду? - снова в зеркало взглянул на него Виктор. - И лазают, наверно, и грабят. Да и пожары вон случаются.
  -Эх... - уныло махнул рукой старик. - А что поделашь? На одну пенсию - то не протянешь. Да и ён выдают раза два - три в год. А у меня внучок один, без родителев. Оба в год померли. А обуть, одеть, накормить мальчонку надо... Вот и приходится работать. А там, как, никак, хоть и небольшие деньжата, но вовремя плотют.
  На этом месте он молча вздохнув, повернулся лицом к окну, вглядываясь тусклыми глазами в зашевелившуюся близкими огнями темноту.
  -Иде - то, недалеча отседова, памятник погибшим за Родину стоит. Вот там меня и высадите.
  -Мы поняли, отец, - сказал Виктор, вскоре останавливая машину у стоявшего неподалеку от дороги бронзового мемориала, в честь памяти ушедших в бессмертие, воинов - земляков, и поворачиваясь лицом к нему. - Ну, всего доброго, отец! Привет внучонку!
  -Досвидание, дедушка, - присоединился Русланчик, снова нажимая на ручку задней дверцы.
  Старичок прежде, чем выйти из машины, суетливо задвигал руками по карманам стареньких, облинявших брюк и с неловкостью посмотрел на глядевших на него ребят.
  -Вы уж, рабята, того... Не обессудьте... Рашитаца нечем.
  Ребята смущённо заулыбались:
  -Всё нормально, отец. Беги к внучонку. Беги!               
  -Всего вам доброго, дедушка!
  Старичок довольно вышел. Огляделся.
  И ещё раз, махнув им сухонькой ручкой, засеменил к светящимся окнами домам, теряясь между ними.
  ****
  Неподвижная ночь мягко объемлет замершее пчелиное царство, поливая вокруг голубовато - белым светом, за которым, ничего не приближая и, ни от чего не отдаляя, тянется ровная, бесстрастная темнота. И ни звука, и ни шороха. Сонный воздух да тихий покой глядевших прямо в сердце, звёзд.
  Из небольших окон пасечного домика, охватывая бледно - озарённую траву, струится свет висевшей над столом электрической лампы. За столом двое, Катюша и молодцеватый дед Виктора, с неубывающим юмором, статно - сложенной осанкой и сверкающей на тридцать два зуба улыбкой на гладко выбритом лице. Душевно беседуя, пьют чай, настоянный на душистых горных травах, с прозрачными сотами и со свежим, пахучим мёдом в стеклянной вазе. Вокруг вазы неугомонно жужжит припозднившаяся пчёлка. На краю стола, под правую руку деда, радушно шипит медный самовар с тлеющими снизу угольками.
  Чуть дальше от стола, за невысокой дощатой перегородкой, сладко причмокивая губами, спят уставшие и до отвала насытившиеся медом и янтарными сотами, дети. Им так понравилось здесь, что они, не взирая на дружные укусы медоносных тружеников, в один голос упросили Катюшу ещё на день - два оставить их погостить у деда.
  -Вам не нужно будет приезжать за нами, - поблескивая заплывшим от пчелиного жала глазом, заверил Стасик. - Мы сами на попутках до гор доберемся. А там и до озера рукой подать. Цветов по дороге наберем вам с мамой.
  Ласковая улыбка озарила хорошенькое личико.
  -Посмотрим, родной. Спите спокойно. 
  И обрадованные детишки спокойно предались сну, зная, что на заре их никто не разбудит.
  Катюша пьёт бессчётную пиалу, старательно вытирая салфеткой кативший с лица пот. И, наконец, опустошив до дна последнюю, вместе с чайной ложечкой, отодвинула её от себя в сторонку, с улыбкой посмотрела на деда.
  -Спасибо, дедуленька! Напилась от души.
  Дед довольно улыбаясь, предлагает ещё.
  -Катенька, ну для кого же я старался?
  Катюша, весело смеясь, прикрыла ладонью цветастую пиалу.
  -Хватит, дедуленька. Чай не водка, много не выпьешь.
  Дед с готовностью поднимается с места.
  -Да ради Бога, доченька. Этого добра у меня всегда имеется в запасе.
  -Погоди, дедуль, - остановила Катенька, прислушиваясь к раздавшемуся со стороны дороги звуку движущейся машины. - Кажется, Витенька мой едет.
  И, поспешно выйдя из - за стола, выбежала на улицу, вглядываясь в незаметно надвинувшуюся ночь с зыбким голубоватым сиянием стоявшей в небе луны.
  Внутри сладостно затрепетало.
  С последнего к пасеке пригорка, выхватывая фарами затаённо проглядывающие из темноты кусты и камни, скатилась родная и такая же послушная и под её руками, тёмно - синяя семёрка. И, совсем скоро въехав во двор, остановилась у самой двери.
  Катюша тут же бросилась в объятия вышедшего из неё мужа.
  Стройная фигура Виктора согнулась в плечах. Лицо расплылось в улыбке.
  -Соскучилась, что ли? Дети нормально? Спят, наверно, уже?
  Катюша, улыбаясь, на цыпочках потянулась к его губам.
  -Не то слово, родной мой. Больше, чем соскучилась. Детки нормально. Спят. Давно уже легли.
  -Пошли! - смутившись перед вышедшим навстречу дедом, сказал Виктор и, обняв обоих за плечи, вместе с ними вошёл в дом, едва ли не задевая головой чисто и ровно выбеленный извёсткой потолок.
  Катюша не сводила от него сияющих глаз.
  -Русланчика довёз?
  -Нет. Высадил на пол дороге, - шутливо улыбнулся Виктор, переводя глаза на деда. - Дедуль, не устал ещё от неё?
  Дед щегольнул молодцеватой улыбкой:
  -Да как же устать от такой умницы? Чудесная она! Ты, Вить, береги её.
  -Берегу, дедушка, берегу, - в ответ довольно заулыбался Виктор, возвращаясь к заданному ею вопросу относительно Руслана. - Ну, конечно же, довёз парнишку. До дома довёз. Отец его на улице нас встретил. Всё зайти приглашал, да времени не было. Даже неловко как - то стало от отказа на его приглашение. Но время торопило. Надо было ещё в отдел заскочить, ребят проведать. У них всё ок. Все на местах, работают дружно и очень даже весело.
  С этими словами он подошёл к висевшему на стене у двери умывальнику, до хруста намывая руки и насухо вытирая их поднесённым ею полотенцем. А потом, так же вместе с ней усаживаясь за заново накрытый дедом стол.
  Она радостно прильнула к его плечу, вдыхая запах табака, машинного масла и такого родного тела.
  Дед тут же поставил на стол хранившуюся в тёмном чуланчике бутылку с водкой и три гранёные к ней стопки. Засуетился, по - хозяйски ставя перед дорогими, долгожданными гостями разное домашнее угощение и соответственную к сорокоградусной закуску.
  Внук, несмотря на его старания, сразу же отказался от предложенной стопки, ссылаясь на внезапно появившееся отвращение к спиртному.
  -Ну коль так, - мудро изрёк дед, - не резон, неволить. И с этими словами, поставил перед ним полную пиалу крепкого, душистого чая. - Попей с медком. Это хорошо для здоровья.
  -Спасибо, дедуль! - с улыбкой поблагодарил Виктор и, неожиданно изменившись в лице, задумчиво упёрся лбом об сведенные на столе руки.
  От смутно закравшейся тревоги затяжелело в груди.
  "Что за ерунда?.."
  Дед, умело распечатав бутылку, отлил из неё по двум стопкам и, одну вручив Катюше, другую поднял сам.
  -Ну что же, мои дорогие, спасибо, что не забываете старика! По возможности, приезжайте чаще. Скучаю ведь очень по вас.
  -Дедуль, прослезимся ведь, - шутливо засмеялся Виктор, приобретая прежнее выражение. - Не тяни.
  -За вас, дедуленька! - ответно произнесла Катюша, поднеся стопку ко рту.
  И, поставив на стол вверх дном опустошённую стопку, потянулась губами к протянутому Виктором бутерброду с тонким ломтиком аппетитного домашнего сала.
  Дед, по - молодецки опорожнив свою и, занюхав ржаной корочкой, благодушно посмотрел на молодых, видя в обычно весёлых глазах внука проглядывающую со дна грусть.
  "С перепою, должно быть. Это уже негоже", - решил он и заговорил сдержанно, медленно двигая седыми бровями, с философским измышлением.
  -Перепивать, оно, конечно, негоже, а тем паче, цельными днями валяться после него в постели. Ведь и так, чуть ли не пол жизни нашей отводится сну, за которым обязательно последует другой сон, с продолжительностью в вечность. А опосля - новое пробуждение. Вот тогда - то и станет каждому понятным его пребывание на этой благодатной земле. Вы молоды, полные сил и здравия. Кому, как не вам, строить будущее становление личности, за которое не было бы стыдно перед Господом и страшно перед Его Великим Судом.
  Виктор слушал, пунцово краснея, как будто ему плюнули в лицо. А после заговорил, глядя  с прежней улыбкой:
  -Ты чего завёлся, дед? Я за пять лет кое - как отпуска добился, а ты меня в бездельники и в алкоголики приписал. Это разве гоже? Лучше скажи - ка, почтеннейший, откуда столь философского ума нахватался? Неужто, у пчёл?
  Все засмеялись.
  -А что? - взмыл дед. - Пчела - существо разумное. И мёд чистоту мозгу придаёт.
  И глядит на них обоих, радуясь молодости, жизни, задору, наполняя ими пустоту своего молчаливого одиночества.
  Эх, была не была!..               
  Заиграла снова по - молодецки кровь в жилах, подтолкнула встряхнуть стариной. Затренькала вновь горлышком об гранёные стопки зажатая в руке бутылка, полилась из нее прозрачная, как роса по - утру, горячительная жидкость, ударила по мозгам.
  Глаза его весело заблестели, на гладко выбритых щеках загустел румянец.
  -От души спасибо, что заглянули, что не забываете старика! За вами, Витя, всё моё состояние! А оно, сам знаешь, не маленькое! На горбу своём нажитое. Всё ваше будет!
  -Никак, разбогатеем, Катюх, - привлекая жену к себе, подмигнул Виктор и снова перевёл взгляд на деда. - Спасибо, дедуль. Но твоё состояние пусть остаётся за тобой. Глядишь, и найдётся ещё тому наследница, в виде некой молодухи под боком. В твои - то годы, дедуль! Хочешь, сосватаю? У меня полно знакомых бабуль - одиночек. И жизнь вдвоём веселее покажется.
  Дед, слушая, серьёзно почмокал полноватыми губами.
  -Оно, конечно, неплохо было бы иметь при себе надёжную спутницу, только ведь Аннушка моя что на это скажет при встрече в той жизни? На ком из них я сделаю там свой выбор?
  Молодёжь кое - как сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
  -Не загружайся, дедуль, - успокоил Виктор. - В той жизни прав и благ хватит и восточным гаремом обзавестись. Так что, жди скорого свидания, не выходя за пределы своего пчелиного гнёздышка.
  Глаза деда весело заблестели.
  -Ну если так, то я, конечно же, согласен. Только ты уж,по возможности - то, не задерживайся с обещанием.
  Катюша, неслышно прыснув смехом в поднесённый ко рту кулачок, взглянула на мужа.
  Тот, шумно потягивая чай из такой же цветастой пиалы, не сводил с деда весело прищуренных глаз.
  -Всё окей, дедуль. Мы ещё гульнём на твоей свадьбе!
  Дед грустно покачал головой.
  -Да нет уж, сынок. Поздновато. Устал я от жизни. Жду часа к Аннушке. Мы своё отжили. А вам жить, мои хорошие. Вам и дорогу в жизнь.
  ****
  Снова с лёгкостью несётся машина по слегка тронутому утренней синевой шоссе навстречу к проступившим из той же синевы горам.
  В густоте переплетённых ветвями деревьев пятнами белеют дачи, саманными домиками проскальзывают небольшие аулы, еле приметными волнами колышутся засеянные поля.
  Катюша, изменив привычке сидеть рядом с мужем, расположилась на заднем сиденье. И, проспав там почти весь путь до животрепещущей Актайской долины, проснулась от неожиданно резкого торможения машины, вслед за которым раздался громкий хлопок дверцей со стороны водителя.
  -Вить! - молчание.
  Тут же, поднявшись с места, выбежала на улицу.
  Впереди необозримой белоснежной стеной горы. Рядом, на шелковисто - зелёном ковре, еле слышимый трепет благоухающих ароматом горных цветов.
  Виктор, склонившись, внимательно разглядывает дорогу перед машиной.
  Она подошла к нему, тихонько тронула за плечо.
  -Витенька, ты чего там ищешь?
  -Ничего, - коротко ответил он.               
  И тут же, быстро поднявшись во весь рост, подбежал к багажнику, доставая оттуда автомат Калашникова.
  -Витенька, зачем? - ужаснулась она.
  Виктор, бледнея лицом, взглянул на неё.
  -Катюх, ты мне друг?
  Она кивнула, глядя на него с тем же ужасом.
  -В таком случае, слушай: - На дороге, поверх следов нашей машины, чётко обозначились протекторы шин другой, ехавшей в сторону озера. Усекла?
  Катюша едва не закричала.
  -И что это значит, Вить?
  -Это значит, Катюх, - держа автомат в руках, поспешно сказал Виктор, - молча и быстро села в машину - и гоним вперёд.
  Той же минутой, резко нажатая на газ машина сорвалась с места, и, выжатая до предельной скорости, снова помчалась по одной - единственной в обе стороны направления колее к знаменитому озеру, с самыми дорогими людьми на его берегу.
  ****
  Глубокой ночью в долину Актайского ущелья неслышно въехала чёрная "Волга" и прямиком двинулась в сторону отдалённо сверкавшего озера.
  В ней сидели пятеро крепких, молодых людей, вооружённые автоматами.
  Ночь была такой тихой и ясной, что, казалось, ещё никогда в горах не было такой ночи. Сошедший со склонов туман заметно рассеивался и озеро отражало звёзды. На высоте неба в кругу золотисто - голубоватого зарева стояла луна, поливая бледным светом древние стены Актая и прибрежные камни, с края которых, обдавая брызгами серебрившийся песок, неслышно плескались волны.
  Вскоре "Волга" подъехала к мелькавшей лунными пятнами на берегу палатке и вышедшие из неё люди, поправляя на ходу свисавшие с плеч автоматы, бросились к задёрнутому плотным пологом входу.
  -Сейчас мы их... Тёпленькими... - злорадно усмехнулся один из них.
  -Заткнись, Никита! - цыкнул на него другой, плотный и коренастый, в слившемся с ночью, чёрном одеянии.
  И, сдёрнув с гвоздя один конец натянутого полога, первым ворвался в палатку, осветив её карманным фонарём. За ним последовали остальные. Там тишина и ни души.
  -Обыскать снаружи! - приказал он находившимся рядом.
  Тут же двое по его команде выскочили на улицу , осмотрев вокруг палатки, бросились к зеркально высвечивающемуся озеру.
  Со стороны его навстречу им шла какая - то молоденькая женщина в коротеньком платье и с ребёнком на руках. И вдруг, приостановившись на месте, быстрыми шагами направилась обратно.
  Но те, без усилий нагнав её и, глядя, как зверь на добычу, развернули лицом к себе и один из них, худощавый и долговязый, с длинными и цепкими, как у орангутанга, руками, схватил её одной рукой за собранные на затылке волосы, другой приставил к виску холодное дуло пистолета. 
  -Ты кто? - спросил он, дыша водочным перегаром.
  В лицо тут же ударил пучок света от карманного фонаря.
  -Алина, - стуча зубами, ответила она.
  -Машков твой муж?
  -Да.
  -Жарахин с вами?
  -Да, - кивнула Алина, прижимая к себе сонно сползавшего из рук Владика. - То есть, нет. Уехал.
  -Куда? И с кем? - впившаяся в волосы рука орангутанга резко оттянула голову назад.
  Девушка зажмурилась, прикусив до крови губу.
  -Не знаю.
  -Машков где?
  -Не знаю.
  Оттянутая назад голова мгновенным рывком вдавилась в плечи, заставив девушку вскрикнуть от боли.
  -Ты чё, сучка, фуфло мне трёшь?..
  Мгновенный удар по лицу рукояткой пронзавшего висок пистолета - и из глаз вместе со снопом искр, ручьём хлынули слёзы.
  -Говори быстро, где они?
  Алина замерла, вместе со слезами, заглатывая боль. Потом еле слышно сказала:
  -Саша здесь. Виктор ещё вечером уехал.
  В это время, со стороны палатки, к ним подошли ещё трое с перевешенными через плечо автоматами. Один из них, плотный и коренастый, в тёмном камуфляже, подойдя вплотную, колючими глазами вонзился в её онемевшее от боли лицо. Злобно стянутые губы раздвинулись в довольной усмешке:
  -О! Звезда Востока!.. Привет! Какая приятная встреча! Ты даже не можешь представить себе, как я её ждал, - с этими словами, он медленно прошёлся рукой по её лицу, вытирая катившиеся по нему слезы и останавливая пальцы на красиво очерченных губах, на остреньком подбородке. - Муженёк где?
  Алина движением головы откинула с лица его руку, с нескрытым презрением посмотрела в его по - волчьи блестевшие в темноте глаза.
  -Зачем он вам?
  -Зачем? - с притворным удивлением повторил он, отводя глаза в сторону заплескавшейся у берега воды, откуда смутно показался силуэт Александра Машкова. И, коротко бросив: - Соскучился! - в сопровождении двух своих сообщников, рванул к нему.
  Александр, сердцем чувствуя, что жена ошиблась, приняв подъехавшую к палатке машину за авто Виктора Жарахина, чуть ли не с самой середины озера, поспешно поплыл к встревоженному голосами берегу.
  А, выйдя из воды и, едва успев надеть на себя стянутые с освещённого луной прибрежного камня, брюки, как тут же очутился в кольце трёх, вооружённых автоматами молодцев, среди которых, на него с ехидной улыбкой на лице, глядел в упор Агиф Дасаев.
  -Согласись, подполковник, - заговорил бывший сослуживец, - насколько тесен мир, что даже глухие стены Актая, прямо в руки достопочтенного Агифа изрыгнули вас из своих недр для принятия заслуженного вами справедливого возмездия. Встал "мудрый старец", наперекор твоему лиходейскому замыслу,  завалив моего братишку, скрыться в его созерцательных глубинах!. Что скажешь на это, осиповский прислужник?
  Александр с презрением глядел в звериный оскал бывшего сослуживца.
  -Ну во - первых, я не имею привычки прятаться от кого - то и далеко не чей - то прислужник. А во - вторых, из материалов уголовного дела, ты прекрасно знаешь лица, виновного в гибели своего брата. Мы, к сожалению, застали его уже мёртвым. Что ещё требуется от меня?
  -Сейчас узнаешь! - дико сузив глаза сказал опер, осторожно подступая к нему. - И предупреждаю, сука: без глупостей! Если хочешь продлить жизнь своим тварям! Мои братья настроены в край решительно. И вряд ли, потерпят твои тибетские шалости! А теперь, ручки вперёд - и специально для тебя - изящненькие браслетики!
  "Да пошёл ты!.." - в другой раз сказал бы Александр Машков.               
  Но на этот раз всё выглядело гораздо серьёзнее. На расстоянии от него в руках бандитов жена и ребёнок, за жизни которых он готов был отдать свою.
  Не успел он и глазом повести, как запястья с силой вытянутых вперёд рук туго стянули металлические наручники.
  -Вот так будет лучше, - сказал опер - бандит, снова впиваясь в него волчьими глазами.
  А он, до боли стиснутыми зубами, и с молчаливым презрением смотрел на него и его прихвостней, готовых в любую секунду привести в действие зажатые в руках автоматы и в груди разрывалось от чувства беспомощности в избавлении своих близких от их чудовищного произвола.
  -Агиф, - заговорил он, пряча презрения, и кивком головы показывая на тронутую застенчивыми рассветными красками тропу, - отпусти их. Мужикам не в престиж, добиваться желаемого с помощью насилия над слабыми. У тебя тоже, слава Аллаху, имеются жена и детки.
  Его слова привели Агифа в ярость, заставив снова подскочить к нему и с силой ударить прикладом автомата по его оголённой груди.
  -А ты вспомнил о моих близких в то время, когда наводил на меня увэдэвских ищеек? Нет! поскольку всё твоё презренное существо было целиком поглощёно одной целью: любым путём избавиться от ненавистного капитана Дасаева. А теперь решил побить по жалости? Где, ссука, Жарахин?
  Александр, качнувшись от удара, молча смотрел в его налитое яростью лицо. И презирал. Спокойно. Ненавистно. Каменно стиснув челюсти.
  Дасаев, чернее ночи, нахохлившись, кружился вокруг него, точно ворон над добычей, отскакивая, подскакивая и тыча автоматом в грудь.
  -Где Жарахин?.. - непристойная брань.
  На плотно сжатых губах Александра мелькнула презренная усмешка.
  -Боюсь, встреча с Виктором для тебя не станет в удовольствие.
  От нового удара стволом автомата мгновенно хрустнула переносица.
  Дрогнули скулы Александра, кровью налились глаза и лицо.
  -Сашенька!.. - неподалёку прокатился душераздирающий крик жены.
  Дасаев тут же развернулся лицом к узко петлявшей тропе.
  -Гром, веди её сюда!
  Бандит с руками орангутанга без промедления подвёл к нему Алину с плачущим в руках сыном.
  Тот, разъярённым быком глядя на Александра, мотнул головой на неё.
  -Видишь красавицу? Твоё безотчётное упрямство сейчас может не лучшим образом сказаться на её черепке. Не жалко? Где Жарахин?
  Секундная пауза - и приклад автомата с новой яростью пришёлся по плечу.
  -Сука! - сквозь разлившуюся по всему телу боль глухо выдохнул Александр. - Мой Витёк тебя из - под земли достанет!
  -В приклады его!- яростно выкрикнул милицейский оборотень своим бандитским прихвостням.
  Ещё несколько мгновений отчаянного сопротивления сквозь глухие удары, непрекращающийся  мат, выкрики, сердитого всплеска прибрежных волн, мельтешение яростных лиц и тенистых холмов, истошные крики бьющейся в руках бандита жены, с плачущим от страха на руках ребёнком - и статное тело Александра Машкова было у ног озверелых бандитов.
  На него со всех сторон посыпались удары.
  А над этим, содрогающий не только сердце человеческое, не бандитское, но и глухие древние стены, измученный, срывающийся крик:
  -Не бейте!.. А - а... Агиф Хасанович... Умоляю вас...
  Красным диском выглянуло выплывающее из - за дальних хребтов солнце, разошлось лучезарными бликами по первозданным снегам легендарного Актая, у стен которого, над кровавым бесчинством, неожиданным громом прогремел голос стоявшего с автоматом в руках под величественным изображением силуэта лошади, Виктора Жарахина:
  -Бросать оружие, суки! В сторону от него! Дасаев, я дважды не повторяю! Уложу всех одной очередью!
  Бандиты оторопели.
  Не только неузнаваемый голос, но и вся его мощная фигура с отчаянно направленным на них в руках оружием, казались более, чем убедительными.
  -Ну!
  И тут же, выпущенная им короткая автоматная очередь, с треском прошила землю перед бандитами.
  А вслед за этим, одиночным выстрелом был уложен и бандит с руками орангутанга, пытавшийся приставленным к шее зажатой им с ребёнком в руках Алины пистолетом, сбить с толку боевого, опытного сыщика.
  Остальные, не медля, по примеру милицейского оборотня, побросали имеющееся при себе оружие.
  -Витя... Витенька... - захлёбывалась слезами Алина. - О - о...  Саша уже не шевелится... Не дышит он, Витенька... О - о...
  Только Виктор, с расстояния видя неподвижно лежавшего на земле друга, её не слышал.
  -А теперь, мрази, каждый на три шага вперёд - и мордой в землю! Ну!
  Обезоруженные бандиты, понуро опустив головы, припали к земле, вскоре слыша над собой громкие голоса прибывших на место устроенного ими чудовищного побоища, людей в погонах.
  ****
  Всё выше поднималось над горами солнце, расплёскивая ослепительные лучи на зеркально - голубоватой поверхности знаменитого озера, вокруг которого, еле улавливаемым звуком периодически всплывал какой - то непонятный гул.            
  Окружённый бывшими сослуживцами Агиф Дасаев, с ухмылкой посмотрел на склонившегося над своим другом, Виктора Жарахина.               
  И поднимался страх в звериных глазах.