Солнечная женщина. десятая часть

Несмотря на то, что дома было тепло, Марина надела на себя все , что налезло, но никак не могла согреться.
Невротический озноб был знаком Марине почти с самого начала замужества - так проявляли себя ее подавленные эмоции и переживания.
Могли помочь горячая ванна или истерика.
Истерить Марина не умела и,проводив детей в школу, набрала горячую ванну и легла в нее.
Тело постепенно согревалось и натянутая пружина внутри стала отпускать ее.
Тепло согревало не только тело, но как будто растворяло и весь холод , все ее загнанные внутрь обиды и боль , давая выход долгожданным слезам.
Марина чувствовала себя такой растерянной,слабой и беззащитной, что память невольно унесла ее на много лет назад, к маленькой перепуганной девочке, той самой пятилетней Малинке, которая однажды потерялась посреди огромного базара, куда ее взяла с собой мама.
Прозрачный , янтарного цвета мед тягуче и лениво лился с большой деревянной ложки в стеклянную банку , переливаясь на солнце и завораживая золотыми бликами маленькую Марину...
Это было такое изумительное действие, что она отошла от отвлекшейся ненадолго мамы , подошла поближе к прилавку с медом и стала восторженно смотреть, открыв рот и забыв обо всем на свете.
Никогда не любившая мед , она вдруг так нестерпимо захотела его попробовать, что потянула за платье маму и стала просить:
- Мама, мама, хочу мед!
Но это была не ее мама, а какая- то незнакомая тетенька...
Вокруг были чужие, незнакомые люди,очень много людей, но мамы нигде не было.
Марина стала плакать, сначала тихо, поскуливая, затем все громче и громче, размазывая кулачками потоки слез и зовя маму.
На ее крики и плач собрались люди. Кто - то поднял и посадил ее себе на плечи, чтобы она сверху смогла разглядеть в толпе свою маму...
Но все смешалось перед ее глазами- шумная пестрая толпа снующих людей, горы разных фруктов, прилавки с медом,урбечом , какие- то тележки с тюками...
Марина очень испугалась, решив, что теперь никто и никогда не найдет ее маму в этой суматохе.
Она вдруг почувствовала себя такой одинокой и никому не нужной, что крепко ухватилась за шею мужчины, на чьем плече сидела, и горько разрыдалась от страха и жалости к себе.
В этот самый момент кто- то взял ее на руки и крепко прижал к груди...Даже еще не открыв мокрые от слез глаза , Марина знала, что спасена.
- Малинка моя! Я здесь, я рядом...Не бойся!
Ну, все, все...не плачь...
Такого вкусного запаха и таких нежных рук не было больше ни у кого на всем свете.
Как же ей сейчас не хватало маминых рук...чтобы мама обняла ее, крепко прижала к себе и сказала, как тогда : - Я здесь, я рядом, дочь... Не бойся!
Но ее сдержанная мама больше никогда так не обнимет и не скажет. Она будет держать лицо.
И от этого на душе становилось как- то совсем пусто...
Марина вдруг поняла, что боится, и боится очень сильно.
Как им теперь жить- одним, в чужом городе?
Что с ними будет?
Неужели ее личная жизнь вот так и закончится всего- то в 32 года?....
Она понимала, что рано или поздно дети узнают правду .
Как правильно объяснить им все, чтобы они не обвинили ее в том, что она разрушила их привычную жизнь и лишила нормальной семьи ?
Как каждый раз напоминать Сиражику , по привычке замирающему у окна в ожидании папы с работы , что они теперь живут в другом городе и нет смысла ждать папу каждый вечер?
Как сказать Элинке, рисующей, как они все вместе гуляют в парке, что теперь папа не сможет гулять с ними так часто, как она хочет?
Как еще помочь детям меньше скучать по отцу , если не помогают никакие ее усилия?
Как помочь им привыкнуть к этой новой жизни и новым обстоятельствам?
...И где взять силы, чтобы заниматься детьми и держать перед ними лицо, когда каждую минуту хочется лечь и умереть?
Вопросы, вопросы, вопросы ...
И ни на один вопрос не было четкого ответа.
Марине совсем не хотелось ни с кем говорить, но телефон зазвонил уже в третий раз.
Это был Арсен...Что ему нужно?...
Зачем он звонит ей, а не детям, как обычно в последнее время?
Ах , да, он же предупреждал, что будет звонить...
Нет. Не может она с ним говорить. Не может.
Слишком сильную боль он ей причинил, слишком глубоко ранил.
Предал...
Забрал и уничтожил два года ее жизни.Их жизни.
Два года, пока она и дети прожили в ожидании его, радуясь тем немногим моментам , когда он был дома , даже тогда он был не с ними.
Он лгал ей так долго , а теперь пытается объяснить, что у него не было другого выхода.
Выход был. Честность.
То, что она всегда очень ценила в людях, - мужество быть честными в любой ситуации.
А он струсил и, что еще хуже, не доверил ей правды.
Она бы как- нибудь пережила эту правду, нашла бы в себе силы...
Марина удивлялась равнодушию ,которое появилось у нее к мужу. Как будто ее разом отрезало от него.
Или , может,ее мозг щадил ее, осознавая , какие ей понадобятся силы, чтобы жить дальше , заниматься детьми и не дать им почувствовать ее боль и растерянность , и блокировал ее чувства?...
Если еще около месяца назад она жила с ежеминутными мыслями о муже и детях, теперь все ее мысли были заняты тем, чтобы как можно безболезненней для детей и для себя привыкнуть к этой новой для них жизни .
Марина с грустью и даже какой- то благодарностью думала, что мама не зря потратила силы, воспитывая в своих дочерях стойкость и силу характера.
Она готовила их к жизни, в которой никто и ни от чего не застрахован.
И Марина знала, что будет примерять маску под названием ,, держать лицо,, до тех пор, пока она не прирастет к ней намертво и не станет ее собственным лицом.
Только этот озноб периодически нападал и мучал ее, делая растерянной и не давая сосредоточиться ни на чем...